24-летняя хабаровчанка Екатерина Конева стала одним из открытий чемпионата мира в Лужниках и вообще нынешнего сезона. Причем не только благодаря своим результатам. Серебряная медалистка Москвы-2013 в тройном прыжке в личном общении производит неизгладимое впечатление благодаря своей энергии и эмоциям. Говорят, что именно из таких девушек чаще всего и получаются отличные прыгуньи.

– Сразу после финала вы были очень самокритичны. А теперь?

– Я не стала думать по-другому. Ночь после старта вообще не спала. Специально не ложилась и пересмотрела свои прыжки в финале. Нашла очень много недочетов. Вроде смотришь: ну что мне стоило, допустим, потянуть стопу на себя во время прыжка? Начинаешь винить себя в том, что что-то недоделала. Обидно до слез. Самое обидное в спорте – это 2-е и 4-е места. Одно – это не победа, другое – это не призы. На самом деле мне есть над чем работать. Останавливаться я не собираюсь.

- Нынешний сезон для вас стал настоящим прорывом. За счет чего?

– Наверное, стала серьезнее. С каждым годом мы взрослеем, набираемся опыта. Люди в принципе прыгают тройным всю жизнь. А я начала только в молодежке. Бегала спринт, прыгала в высоту и длину. А тройным прыгаю последние года четыре. Это мало. У меня нет опыта, нет уверенности в себе. Того, что нужно любому спортсмену. Я знаю, что ногами готова прыгать за 15 м, а головой – еще нет. Это печально.

– Помните свои ощущения, когда попали на первый крупный международный старт?

– Было круто! Столько народу – и все на тебя смотрят, болеют. Люди кричат тебе: Катя! Катя! А ты думаешь: откуда они имя-то мое знают? Потом понимаешь, конечно, откуда, но в секторе не до этого. В Лондоне у меня появился персональный фанат. Очень ему нравятся мои розовые гетры. Присылает фотографии, пишет: вы так легко и красиво прыгаете, словно не затрачивая сил. Я думаю: как это не затрачивая, если я пашу как лошадь? (Улыбается.) Это очень приятно. Было бы здорово, если бы у нас на стадионы смотреть легкую атлетику приходило столько же людей, как в том же Лондоне.

– Пару лет назад в интервью вы рассказывали о сложном моменте в жизни, когда вы потеряли боевой задор и спортивные результаты, стали страдать. За этим угадывается какая-то история.

– У спортсменов такое бывает. Например, в семье проблемы. Ты начинаешь думать о близких, гадать, как им помочь. И забываешь о себе. О том, что на тренировку нужно приходить с холодной головой, не загруженной проблемами. На самом деле это тяжело, когда что-то не получается. Начинаешь биться головой о стену, не понимая, почему так.

– В прошлом сезоне у вас были далекие прыжки, но на отборе в Чебоксарах не получилось попасть в тройку. Слишком сильно хотели на Олимпиаду?

– Нет. Просто были проблемы – не побоюсь этого слова, с головой. Накопилось многое. Может быть, это и хорошо, что так получилось. Лучше было провалиться здесь, чем на Олимпиаде.

– Ваше отсутствие на отборочном чемпионате России-2013 многими было воспринято неоднозначно.

– Я собиралась проходить отбор. Более того, у меня была цель – выступить удачно. Ведь до этого все чемпионаты России были провальными. Но руководство сборной подошло и строго сказало: Кать, не надо! Меня первый раз от чего-то освободили. Когда я сказала, что все равно нужен старт, велели съездить куда-нибудь еще. В итоге менеджер нашел мне этап "Бриллиантовой лиги" в Лондоне. Туда должен был ехать другой человек, но его убрали и заявили меня. Мне искреннее неудобно. Я даже не знаю, кто это был. Но хочу извиниться.

– Вы до сих пор живете в Хабаровске. Как там с условиями для занятий легкой атлетикой?

– Все так же (грустно улыбается). Мне предлагали уехать, и сейчас предлагают. Но тянет домой. Хочется в свою квартиру, которую сама обустраивала. Туда, где родилась и выросла, где мои родные и близкие. Когда я приезжаю домой и кидаю сумки, первым делом хочется просто полежать. Чтобы по мне побегала собака, я ее потискала. Как оттуда уехать? Если бы мне дали квартиру, я бы перевезла семью. Но квартиры никто сейчас не будет просто так раздаривать. У меня служебная квартира – дали после моей первой Универсиады. За нее нужно отработать 10 лет. Представляете, сколько всего может произойти за это время? Я могу родить, сделать перерыв или, не дай бог, получить травму. Кто может гарантировать, что все эти 10 лет ты пропрыгаешь?

– Насколько я знаю, вы с вашим тренером Александром Цыплаковым еще бегом занимались.

– Мой тренер – очень умный. Грамотный. И в то же время отличный психолог. У нас с ним очень теплые отношения. Понимаем друг друга с полуслова. Да, можем вспылить, поругаться. Но никогда не будет такого, что я психану и пойду собирать вещи со словами: ухожу. Могу говорить об этом со стопроцентной уверенностью. Разве что он сам меня отдаст. Но я не вижу другого специалиста, который мог бы меня тренировать.

– Почему не пошло в беге?

– Маленькая я. Спринт хорошо бежала, даже выигрывала по юниорам. Я в длину неплохо прыгаю.

– Логично: хороший спринт – хорошие прыжки.

– Да, только я на разбеге никогда в полную силу, зная свои возможности, не бегу. Боюсь, что со скоростью не справлюсь и не оттолкнусь. Или рассыплюсь сразу. Я вот рассказывала, что не спала и пересматривала свои прыжки. Зато теперь знаю, над чем работать. В ближайшее время не буду прыгать тройным. Переквалифицируюсь на длину. Для техники – а то у меня третий шаг сваливается.

– А делать два вида?

– Могу! Посмотрим. Может, еще и спринт побегу снова (улыбается).

– Барьерист Шубенков, парень из Барнаула, сказал: "Победы не куются в элитных спортзалах". Это про хабаровский стадион "Юность"?

– Совершенно верно. У нас там зимой заливают каток, люди на коньках катаются.

– И как вы зимой тренируетесь?

– Вот так! По сугробам прыгаем (смеется). Жаль, что легкая атлетика у нас в регионах вымирает. Вот как вы думаете, пойдет ребенок заниматься на стадион, где дорожки порваны и неровные? Мама его туда отведет? Конечно, нет. Она отведет его в танцы. Я бы очень хотела, чтобы у нас в Хабаровске развивалась королева спорта. Тем более что и спортсмены, которые могут чего-то достичь, есть.

– Вас в свое время родители привели в легкую атлетику?

– Да. Я была таким ребенком-суетой. Чересчур активной.

– Почему не пианино или, например, танцы?

– Были у меня танцы и английский. С английским не пошло. На танцах наступили на ногу, партнер не понравился, я заплакала и сказала: не буду! А на плавании вцепилась в бортик так, что палкой били по рукам.

– Вам нравится, когда зрители хлопают во время вашей попытки?

– Я сама иной раз прошу, чтобы они меня гнали. Люди пришли смотреть – нужно же, чтобы они не просто так сидели. Правда? Тогда люди разогреваются, у них появляется азарт, они начинают болеть, кричать. А потом рассказывают знакомым: знаешь, как там было круто! Возможно, это тоже привлечет людей на легкую атлетику. Ты выходишь в сектор, по сути, как на сцену. С публикой надо работать.

Я уходила из Лужников на чемпионате мира – и люди просили сфотографироваться. Обращались ко мне на вы. Не надо ко мне на вы! Я – такая же, как все. Просто занимаюсь своим любимым делом, от которого иногда получаю травмы или боль в душе, а иногда – огромную радость. Я не понимаю до конца, кто я для этих людей, но автограф, если просят, дам с удовольствием. Значит, людям это приятно.

Хотя сама подходить к другим спортсменам – а давай щелкнемся? – не буду. Муж мечтал сфотографироваться с Усэйном Болтом. Я ему сказала: хочешь, сфотографирую, но без меня. У меня нет кумиров и никогда не будет.

– А в кино или музыке? По тонущему Ди Каприо в "Титанике" не плакали?

– Нет. Я любила "Руки вверх!" (Смеется.) До сих пор могу их послушать. У них новая песня, кстати, вышла, знаете? Для меня это ностальжи такое. Или другие группы тех лет: "Вирус", "Демо". (Напевает.) Со-о-олнышко в руках. Как подумаешь, это же лет 10 назад было! Ужас! Я даже перед чемпионатом мира такую музыку в наушниках слушала. Задорила меня она.