Кошмарная история чемпиона «Тур де Франс»: сидел на наркотиках и был застрелен любовницей
Самая старая, престижная и знаменитая шоссейная многодневная велогонка «Тур де Франс» впервые прошла в 1903 году. До 1911-го в ней восемь раз побеждали французы с годичным перерывом на люксембуржца Франсуа Фабера в 1909-м. Затем настала очередь Бельгии. Семь раз подряд с паузой на Первую мировую войну на «Туре» первенствовали гонщики из этой страны. Что вызывало большое недовольство французских болельщиков, спонсоров и буквально бесило организатора и создателя многодневки Анри Дегранжа.
Наконец в 1923 году Анри Пелисье из команды Automoto вернул титул Франции. Самый яркий представитель велогоночной семьи (профессиональными спортсменами были также двое его братьев — Фрэнсис и Шарль) мог выиграть знаменитую многодневку еще в 1914-м. Но на последнем предвоенном «Туре» уступил бельгийцу Филиппу Тису из Peugeot-Wolber. В 1919 и 1920 годах Пелисье сошел уже после пятого этапа, при этом оба раза с двумя выигранными днями.
Следующие два года Анри пропустил, но в 1923-м триумфально вернулся. Причем по ходу той многодневки ничто не предвещало его успеха. До 10-го этапа генеральную классификацию возглавлял итальянец Оттавио Боттекья. Пелисье же после победы в третий день на участке Шербур — Брест ничего не показал. Однако все изменили горы. В Альпах между Ниццей и Женевой Анри уехал от пелотона на многие километры и возглавил общий зачет, на первой строчке которого продержался до конца «Тура». В итоге Пелисье выиграл многодневку с преимуществом в полчаса над Боттекьей. Правда, следующие два года прошли уже под звездой итальянца.
История с наркотиками
Через несколько недель после своего триумфа Пелисье встретился с журналистами газеты Le Petit Parisien и раскрыл им шокирующую правду о профессиональном велоспорте. Сейчас это вызвало бы грандиозную мировую сенсацию, но в те годы откровения спортсмена не привели к должному общественному резонансу.
Отношение к наркотикам и их применению в качестве допинга в первой половине XX века было другим. Тем не менее осознание пагубности и смертельной опасности таких препаратов приходило к их непосредственным жертвам. Поэтому Пелисье и обратился к широким массам через журналистов в попытке как-то повлиять на положение дел в профессиональном велоспорте.
«Вы просто не представляете себе, что такое «Тур де Франс». Это Голгофа. Вы хотите посмотреть, как мы двигаемся вперед? Это кокаин для наших глаз и хлороформ для наших десен», — сказал Пелисье журналистам, продемонстрировав содержание своей сумки.
Вдобавок ко всему велогонщики использовали стрихнин, страшный яд из романов Агаты Кристи. Но в малых дозах он давал спортсменам заряд бодрости, когда весь этот адский коктейль заливался алкоголем. Во время горных этапов приходилось еще и курить прямо по ходу гонки, чтобы ускорить доступ кислорода в легкие. Дошло до того, что создатель «Тур де Франс» Деграндж даже в правилах прописал, что участники обязаны самостоятельно приобретать наркотики, так как организаторы не будут их предоставлять бесплатно.
Братья против организаторов
На наркотиках проблемы велосипедистов не ограничивались. Отношение к профессиональным спортсменам в те годы было ничуть не лучше, чем к рабочим фабрик или заводов. Владельцы команд столь же издевательски эксплуатировали их труд. Пелисье открыто заявлял, что Дегранж считает гонщиков «Тур де Франс» за своих рабов и думает только о финансовой выгоде, полностью пренебрегая здоровьем и комфортом спортсменов в любых аспектах.
«Придет день, когда они положат свинец нам в карманы, потому что будут утверждать, что Бог сделал человека слишком легким», — говорил Анри журналистам.
В 1924 году Пелисье и его брату Фрэнсису такое отношение надоело, и они решились на бунт. Этапы «Тур де Франс» стартовали рано утром, когда на улице еще довольно прохладно, особенно в горах. Днем же солнце припекает, становится жарко. Но самодурство организаторов вынуждало спортсменов либо мерзнуть, либо потом умирать от жары. Правила запрещали снимать с себя одежду во время гонки. Поэтому Пелисье с братом придумали хитрость и надевали перед стартом несколько спонсорских маек. Это и утром помогало согреться, и днем во время жары верхние джерси можно было незаметно сорвать так, что никто не поймет, что ты разделся.
Однако перед стартом одного из этапов к Анри подошел судья, пересчитал его майки и потребовал снять все, кроме одной. Мол, нечего разбазаривать казенное имущество. Никакие возражения, что Пелисье купил джерси на свои средства, а не получил от спонсоров, не принимались. Поэтому они с братом демонстративно сошли с гонки. А на следующий день опубликовали разгромную колонку в адрес Дегранжа в газете L`Humanite, где обвинили того в унижении человеческого достоинства спортсменов и потребовали уважения.
Трагическая смерть
После скандала Пелисье все же выступил на многодневке на следующий год. «Тур де Франс» — 1925 стал для него последним. Анри сошел из-за травмы и на некоторое время приостановил выступления. Потом несколько раз пытался вернуться в спорт, но неудачи постоянно его преследовали. После очередного падения, которое закончилось переломами, сотрясением мозга и потерей крови, Пелисье навсегда закончил с велогонками, все бросил и поселился в деревне.
Там у него начались проблемы с психикой, что, возможно, было следствием употребления наркотиков на соревнованиях. Анри подозревали в супружеской неверности, что закончилось самоубийством его жены. Сразу после трагедии Пелисье сошелся с молодой любовницей Камиллой Таро. Девушка была на 20 лет младше бывшего велогонщика и сыграла в его судьбе роковую роль.
По официальной версии, Таро застрелила бывшего спортсмена пятью выстрелами из револьвера в ходе ссоры. Причем оружие было то самое, которое когда-то лишило жизни законную супругу Анри. А 1 мая 1935 года оно было использовано якобы для самообороны. Пелисье поругался с сестрой любовницы и в ответ на ее замечание порезал девушке лицо ножом. После чего напал и на саму Камиллу, которая якобы была вынуждена успокоить буйного любовника пулей. Суд счел эту версию правдивой и дал Таро всего год условно, хотя адвокаты и общественность настаивали на ее полном оправдании.
