«Повернете налево, пройдете мимо наркомата путей сообщения...»

Один этот маршрут, описанный моим собеседником по телефону, разом погрузил меня в машину времени и швырнул лет эдак на 80 назад. Вглубь истории!

Писателю Валентину Лаврову, автору множества популярнейших исторических детективов, суперпопулярному в России 90-х годов, сейчас 84. Когда он рос, нынешнее серое здание министерства путей сообщения на углу Каланчевской и Садовой-Черногрязской с башенкой и римским циферблатом и вправду именовалось народным комиссариатом, наркоматом. А главным железнодорожником страны в ту пору был Лазарь Каганович, который футбольный «Локомотив», собственно, и основал. И за счет своей близости к «отцу народов» пролоббировал его включение в группу «А» первого чемпионата СССР.

Юмор, рассказы Лаврова — неподражаемы. И он охотно вспоминает об отце, бомбардире «Локомотива», звезда которого сегодня появится на Аллее славы клуба в Черкизове. Мы с коллегой Алексеем Лебедевым, директором клубных медиа «Локомотива» и многолетним шефом отдела спорта «МК» (где Валентин Викторович десятилетиями публиковал отрывки из своих книг), приходим к нему в гости в старинное жилище и садимся на стулья, которые еще в XIX веке облюбовал декабрист Рылеев — именно у его наследников писатель приобрел эту квартиру. Он разливает коньячок и, чтобы его рассказы звучали еще аппетитнее, угощает нас специально заказанным у повара из ГУМа цыпленком табака.

«Мы жили рядом, в доме 3Б, смежном с наркоматом путей сообщения, — рассказывает Лавров. — Его построил Каганович для своих сотрудников. Я его футбольный крестник, Лазаря-то Моисеевича. Отец мне все время говорил: «Тебе хорошо, тебя Каганович лично на своей эмке на финал Кубка СССР возил». А было мне тогда — год и четыре месяца! Так что старше меня болельщика «Локомотива» вряд ли можно найти.

Мой дядюшка, брат матери, у Кагановича работал. Отец всегда обижался, когда мама не приезжала на стадион, а тут тем более такой матч! Бабушки, которая в таких случаях со мной оставалась, в тот момент не было в Москве, и меня не с кем было оставить. Каганович, узнав от дяди ситуацию, отдал свою машину, чтобы маму со мной довезли на стадион «Динамо». Так я и прокатился на правительственном авто и попал 28 августа 1936 года на первый финал Кубка страны, «Локомотив» — «Динамо» (Тбилиси).

Во время матча я беспрестанно орал, хотел есть, а мама молодая была, ей стыдно было прилюдно грудь достать. И, когда отец забил второй гол и трибуны заголосили, я так заорал, что Лазарь Моисеевич, который над нами сидел (маму посадили под правительственной трибуной), вздрогнул. И сказал дяде, который сидел рядом с ним: «Какой хороший болельщик растет! Как станет постарше, выпиши ему пропуск на стадион. Не забудь, а то взыщу!»

После выигрыша того Кубка Каганович выпишет игрокам и работникам клуба солидные денежные премии и коверкотовые отрезы на костюмы. Более того — как рассказывал Лавров-отец сыну, отпустит хорошие деньги на то, чтобы отпраздновать выигрыш Кубка в Центральном доме детей железнодорожников на Новой Басманной, в роскошном старинном дворце.

***

В том Кубке рослый (183 сантиметра) центрфорвард Лавров забивал в каждом матче, а в полуфинале против ленинградской «Красной зари» и вовсе сделал хет-трик. По рассказу сына, он был форвардом таранного типа, и на одном довоенном видео Лавров-младший наблюдал такую картину:

«Стоят три защитника, он с мячом, глаза на лбу — и он несется на них троих в штрафной. Спрашиваю: «Зачем ты на них несешься?» — «А что они могут сделать? Подножку? Так отлично — пенальти назначат. А по правилам мяч у меня поди отбери».

С регламентом соревнований в ту пору зарождения советского футбола постоянно возникали какие-то проблемы, и «Локомотиву» уже после выигрыша Кубка едва не подбросили еще одно испытание — не кто иной, как Лаврентий Берия постарался. Тогда еще, правда, не всемогущий хозяин Лубянки — это кресло занимал расстрелянный вскоре Генрих Ягода, а чуть позже настанет время Николая Ежова.

В первом розыгрыше Кубка московское «Динамо» не участвовало — ездило с матчами по заграницам. Находилось за рубежом и в момент финала. А потом вернулось и обнаружило, что «Локомотив» за это время трофей выиграл. Обратилось к своему куратору Берии: как, мол, так? Помогите. Тем более что, отправляя за границу, обещали об этом.

Берия, по рассказу младшего Лаврова (а тот эту историю, само собой, слышал от отца) попытался все устроить так, чтобы «Локомотиву» пришлось встретиться еще и с «Динамо» в этаком суперфинале. Но не тут-то было.

На финале-то присутствовал лично Валерий Чкалов, прославленный летчик и любимец Сталина. Каким-то образом он стал болельщиком «Локомотива». И, будучи наслышанным о разных подводных течениях, прямо после игры отправил команде поздравительную телеграмму, текст которой был опубликован в газетах. И Берии популярно объяснили, что раз сам Чкалов телеграмму отправил — против нее уже не попрешь.

Заглядываю в летопись Акселя Вартаняна — и обнаруживаю, что про телеграмму Чкалова там сказано, в отличие от участия — видимо, не задокументированного — во всей этой истории Берии. А аппаратная победа Кагановича над грозным лубянским ведомством объясняется тем, что Ягоде, возглавлявшему тогда НКВД, стало совсем не до футбола — над ним нависли тучи. Так или иначе, лишний матч «Локомотиву» играть не пришлось, и его официально объявили победителем Кубка.

«По легенде, Чкалов и на банкет заглянул, выпил с командой и уехал, — рассказывает Валентин Лавров. — А Берии сказали: «Пойти против Чкалова — это значит пойти против товарища Сталина. А если ты хочешь пойти против товарища Сталина — вещи теплые приготовь!» И все заглохло. А в следующей игре первенства СССР «Локомотив», разозленный всей этой свистопляской, ободрал «Динамо», хотя то казалось всем намного сильнее!»

Тут тоже решаю проверить — и вправду, в осеннем чемпионате 36-го, который начался 5 сентября, как раз после финала Кубка, «Локо» выиграл у «Динамо» — 2:1!

***

А несколькими месяцами раньше, 22 мая 1936 года, Лавров вошел в историю, став автором самого-самого первого мяча чемпионатов Советского Союза! Так вышло, что «Локомотиву» выпало играть матч открытия против динамовцев Ленинграда — и, хотя последние в итоге победили (3:1), первый мяч оказался именно на счету железнодорожника.

Лавров приятельствовал с журналистом Юрием Ваньятом из газеты «Труд» — единственным, кто освещал все до единого чемпионаты СССР. И в 1976 году рассказал во всех подробностях о том голе. Его цитирует в своей летописи Аксель Вартанян: «По правому флангу хорошо рванулся А. Семенов. Я, находясь в своей зоне левого полусреднего, в надежде на передачу двинулся к центру штрафной площади. Но тут два защитника «Динамо» перекрыли дорогу. В это мгновение Семенов внезапно пробил сам. Вратарь ленинградцев Кузьминский в падении отбил мяч... Мне удалось обмануть защитников, проскочить между ними и примерно с 11-метровой отметки сильно пробить низом. Мяч оказался в воротах. Мы повели — 1:0...»

Тот же Ваньят рассказал Валентину Лаврову, как у него на глазах отец, обладавший могучим ударом, попал мячом в голову знаменитому ленинградскому вратарю Леониду Иванову, оттого потерявшему сознание.

«У отца потом спросил: «Было?» — «Было». Видел Ваньят и то, как удар отца однажды переломил пополам перекладину. Но тут, когда я спрашивал, папа махнул рукой: «Да гнилая была, наверное». Он просто к этим вещам относился. Жалею, спрашивал его об этом мало...»

После всех этих историй удивительно, что звезду Лаврова поместили на Аллею славы «Локомотива» только сейчас. Кому же там еще быть, если не ему? Но лучше поздно, чем никогда. И хорошо, что его сын это сегодня увидит — и, более того, поучаствует.

В 30-е годы фибровый чемоданчик Лаврова почитал за честь донести до квартиры близ НКПС сам Николай Озеров — тогда еще молодой теннисист, тренировавшийся на «Локомотиве».

«Николай Николаевич вспоминал об этом в одной из футбольных телевизионных передач — к 70-летию отца», — пишет Валентин Лавров в своих мемуарах. А нам за столом добавляет более неформальное:

«Отец сам это рассказывал. Мы жили на втором этаже, и Озеров поднимал чемоданчик прямо туда. А бабушка моя его любила. Говорила отцу: «Витя, вот с кем надо дружить. Посмотри, какой интеллигентный юноша. Не то что твои друзья из команды...»

Локомотивские «друзья из команды» после матчей регулярно собирались в лавровской коммуналке. В мемуарах Лавров-младший вспоминает об этом так: «Лучший отцовский друг Киреев был удивительным балагуром. Он называл сидящих за столом «основным составом». Обращался к Рожнову: «Коля, с левого фланга сделай передачу — пасуй селедку!» Или — «Хлопотин, почему хозяйке шампанское не долил? Удалю с поля!» Замечу: «Хлопотин после войны стал отличным футбольным судьей, не слабее легендарного Латышева».

***

Коммуналку эту, кстати, Лавров имел отличный шанс поменять на куда более фешенебельную.

«Из ЦДКА ему ключи от отдельной квартиры на Песчаной улице привезли, только чтобы он туда перешел! — вспоминает Валентин Лавров. — Но они какие-то чуднЫе люди были. Ему квартиру дают, а он не уходит из «Локомотива» и остается жить в коммуналке. И на поле ведь там можно было развернуться. Команда там какая была! Разве «Локомотив» мог с ней сравниться?

Но у него даже сомнений не было — так он «Локомотив» любил. И главное, что мама его поддержала. Может, потому что понимала: бесполезно что-то говорить. Отцу с ней очень повезло. С ним ведь сложно было — недаром и в коммуналке, и во дворе, и в команде его называли Иваном Грозным. Только она его стерпеть могла!"

В мемуарах Лавров развивает тему: «Отец отказался, как и позже от предложения перейти в «Динамо»: «Родному «Локомотиву» не изменю! Мы железнодорожники потомственные, мой отец полвека трудился на Николаевской «железке». «Локомотив» из меня игрока сделал. Как же я болельщикам в глаза посмотрю? Нет, не уговаривайте!»

Из коммуналки семья Лавровых переехала лишь в 1966-м — по распоряжению министра путей сообщения. Но и тут они удивили: отказались от двухкомнатной квартиры в пользу женщины с двумя детьми, въехали в однокомнатную. Такие тогда были люди.

А с какими легендами Лавров пересекался на футбольном поле — причем далеко не только в приятных ситуациях! По словам его сына, в матчах чемпионата Москвы, еще до появления первенства Союза, отца регулярно лупил по ногам не кто иной, как основатель «Спартака» Николай Петрович Старостин.

— Отец с ним даже не здоровался, когда они на совещаниях встречались, — рассказывает писатель. — Старостин ведь его изуродовал — у него нос был набок. Нарочно ударил. А однажды ударами исподтишка так его довел, что отец развернулся и хрястнул Николая Петровича по лицу. Тот упал, лежит, не дышит. Судья тут же подскочил: «Лавров, с поля!» Лавров мимо Старостина проходит, а тот высунул язык и засмеялся.

Правдивость этого литературно-художественного повествования точно спустя столько лет точно не проверишь. Найти статистику удалений в чемпионате города сможет только какой-нибудь «Граф Соколов, гений сыска» — так называется одна из книг нашего собеседника.

Как узнаешь и то, правда ли Старостин, как и многие другие, пользовался тем, что Лавров никогда не надевал щитки? «Соперники не церемонились — и правильно делали. Не хрен выпендриваться», — строго, но любя, формулирует потомок, рассказывая, как щупал отцовскую берцовую кость, и та была, словно пила — с зазубринами. От тех самых ударов.

Жаль, что футбольных артефактов для музея «Локомотива» у Лавровых не осталось. Когда в 1983 году бомбардира не стало, его тетка — Валентин не успел проконтролировать — выбросила из старой квартиры его довоенные бутсы. «Они были такие тяжелые, что ими можно было грецкие орехи колоть!» — вспоминает писатель.

Вторым, помимо футбола, талантом его отца была радиотехника. Благодаря тому, как он в ней разбирался, его и во время войны взяли на 315-й авиационный завод на Масловке, около стадиона «Динамо». Выяснилось, что он «сечет» в ней почище тамошнего руководителя, — и он поедет с заводом в эвакуацию в Пермь и будет там начальником отдела радиосвязи.

Пройдут годы, Виктор Лавров превратится в ведущего инженера Большой спортивной арены «Лужников». И однажды из Венгрии туда пришлют новое табло. Точнее, море разобранной аппаратуры без инструкции по сбору. За нее венгры потребуют дополнительных денег, которых в смете заложено не будет.

Экс-бомбардир поворчит: «Без инструкции — это все равно что без компаса в море выходить, когда небо тучами затянуто». Однако возьмется — куда деваться, если просят: Виктор Васильевич, выручайте! И из нескольких тысяч деталей соберет-таки невиданное у нас до того табло, и будет считать это своей величайшей технической победой в жизни.

Не меньшей, чем первый гол в первом чемпионате СССР по футболу.

Лига чемпионов: новости, обзоры и расписание онлайн-трансляций матчей, календарь и результаты игр