«До последнего надеялись, что Газизов не договорится со «Спартаком». Интервью главного человека в «Уфе»
Если Шамиль лишит «Уфу» еврокубков, то болельщики на него обидятся
— Как изменилась жизнь «Уфы» после ухода Газизова?
—Нас немножко болтает. Мы до последнего надеялись, что Шамиль не договорится со «Спартаком». Это сложная команда, там всегда много течений. Но это произошло, и нам всем, кто остался, приходится больше заниматься клубными делами. Это очень многовекторная история, нужно решать много проблем. Когда Шамиль всем этим занимался, казалось, что это легко. Теперь, когда мы с Ринатом Шайбековым (и.о. генерального директора «Уфы». — Прим. С.Т.) это делаем вдвоем, выяснилось, что не все так просто.
—Когда вы поняли, что уход Газизова неизбежен?
—Вплоть до заявления Федуна надеялся, что Шамиль останется. Для нас это потеря, которая сопоставима с уходом из команды нескольких ведущих игроков и тренера. Конечно, не такого, как Евсеев, а из среднестатистических в футбольном мире. То, что есть Вадим, для нас очень хорошо. Он за короткое время стал обладать непререкаемым авторитетом для команды и менеджмента. Поэтому нам сейчас легче проходить всю эту историю, чем если бы нас возглавлял какой-то другой тренер. Рад, что именно он на себе тащит всю эту ношу, это сильный человек.
— Говорят, что Газизов расплакался, прощаясь с командой...
— Это правда. Мы создавали футбольный клуб, и это чуть ли не семейная история для нас. Мы горели этим делом и всегда поддерживали друг друга. Например, у меня пару раз возникали сложные отношения с людьми, от которых Шамиль зависел как руководитель клуба политически и экономически. Но каждый раз, когда я был в Уфе или в Москве и наш клуб там играл, Шамиль всегда мне звонил и говорил: «Привет, первый президент, мы ждем тебя на игре». Я ему отвечал: «Шамиль, тебе же по башке дадут». Но он всегда ждал меня на матчах.
Поэтому мне всегда смешно читать всякие инсинуации о том, что у нас плохие отношения или у главы республики с Газизовым — это абсолютная чушь. У нас в Башкирии все так устроено, многие это называют клановость, но это не так. По сути, вся республика — это своеобразный клан. Все друг друга знают. Если что-то будут делать криво или косо, об этом тоже все узнают.
Слезы Шамиля в раздевалке говорят о том, что он оставил здесь часть души. Он уходил и понимал, что уже сейчас будет конкурировать с нами за еврокубки. Если «Спартак» победит в Кубке, а «Уфа» финиширует шестой, то останется без Лиги Европы, вы представляете, что здесь будут болельщики о Шамиле говорить?
— Вы думаете, будут что-то говорить с учетом его бэкграунда?
— Конечно, будут, и мы с ним это уже обсудили. Скажут: «Против своих сыграл, обидел нас». Болельщики — люди чувствительные. Лично я понимаю, что здесь будет только спортивная борьба. Но люди у нас в республике живут, как в большой семье.
— То есть болельщики могут не понять уход Газизова из семьи?
— Такой развод. Ушел из семьи, еще и обидел своих близких. У нас вот так вот все в республике — архаично.
— Сейчас есть те, кто не понимают уход Газизов?
— Они вроде понимают, что Москва, «Спартак» — большой клуб. Но если он нас лишит еврокубков, то на него станут обижаться — это факт.
— Можете назвать три качества Газизова, которые в потенциале помогут «Спартаку» вернуться в борьбу за медали?
— Я за Шамиля очень беспокоюсь. Здесь мы были единым организмом, где он был ключевым звеном. А Москва очень разнородный город. Там в любой организации, где есть три москвича — три разных течения. Все толкаются локтями и много бизнесовых процессов. Я не знаю, есть ли у него это качество, но ему точно понадобится умение всех консолидировать. В «Уфе» это было не нужно. Второе — необходимо быть политиком, способным к компромиссу — это у него есть. Третье — рачительность — это тоже есть.
— У вас есть договоренность с Газизовым о том, что он не будет переманивать менеджеров и селекционеров в «Спартак»?
— В «Спартаке» очень много менеджеров. Если бы Шамиль туда приехал с башкирским десантом, то его бы не поняли. Если с ним уедет парочка людей, мы против не будем, но пусть они сначала договорятся об этом в Москве. У нас все ключевые люди останутся на своих местах.
Бюджет «Уфы» сохранится на уровне миллиарда рублей
— Говорят, что Газизов никогда не работал, имея над собой начальника, но мне кажется, что он всегда был завязан на регионе и его главе — Радие Хабирове. Насколько этот опыт поможет ему во взаимодействии с Леонидом Федуном?
— В основном с Шамилем контактировал я. Глава республики встречался с ним в основном на матчах, и там разговоры были короткие. Ему надо было знать, все хорошо или все нехорошо — если второе, то он поправит. Шамиль в этом смысле человек дисциплинированный, умеющий работать с большим руководителем. У него здесь никогда не было никаких проблем, и я уверен, не будет их и в работе с Федуном.
Владелец «Спартака» определяет политику клуба — задачей Шамиля будет следовать решениям руководства. Он умеет это делать. Когда здесь было принято решение, что клуб работает в экономичном режиме, не претендует пока на первое место и Лигу Чемпионов, Шамиль это все принял и работал в этой парадигме и выжимал из этого максимальный результат. Уверен, что и «Спартак» с ним добьется высоких достижений.
— Вы говорите, что разговоры о сложных отношениях Газизова и Хабирова — это надуманная история...
— Просто с потолка взято. То же самое, что сказать, что вы — королева Англии.
— Но есть два конкретных вопроса. Когда «Уфа» увольняла Томарова, появилась информация, что его заменит Сергей Юран, который вообще не вписывался в политику тренерских назначений клуба. Он тогда возглавлял «Зоркий» из Красногорска. Хабиров до 2017 года был главой этого города, а вы трудились там заместителем главы администрации. Юран был вашей креатурой?
— Нет, это не так. Его кандидатура на полном серьезе близко не рассматривалась. Юран тогда работал. Сергей — интересный яркий человек в нашем футболе. Но совместным решением мной, Газизовым и главой республики выбрана кандидатура Дмитрия Кириченко. Он яркий специалист и знал структуру «Уфы». Другие кандидатуры не рассматривались. Новости про Юрана — идеи кого-то из медиапространства.
— Второй вопрос. В 2018 году Газизов заявил, что у команды будет новый стадион и уже согласовывается место его возведения. В 2019 году Хабиров заявил, что нужно сначала научиться зарабатывать, а эти деньги лучше направить на другие нужды. Выглядит странно.
— Во-первых, глава республики никогда не говорил, что стадион не нужен. Он смотрел проекты, мы делали ему презентации, у нас были красивые макеты. Просто он хочет, чтобы это был не просто стадион для футбола, а чтобы это была крытая арена, которая смогла бы сама себя окупать. Есть всем известные истории из некоторых регионов, где построили стадион, и он свои функции не выполняет. Нам нужен объект, который сможет принимать большие концерты, сейчас они просто проезжают мимо Уфы. Это была главная задача, и мы ее выполняли. Когда появились некоторые наработки и было уже понимание по месту постройки, случился ковид. Сейчас надо понимать, не будет ли угрожать здоровью людей, если мы из бюджета получим под проектирование и строительство определенную сумму. Есть четкое понимание, что стадион будет.
— Как коронавирус повлияет на бюджет «Уфы»? Уже была информация, что от региона клуб не досчитался 80 обещанных денег. Это правда?
— Ерунда. Другое дело, что есть организации, которые финансируют футбольный клуб. Нельзя сказать, что у них сейчас очень хорошая ситуация в связи с коронавирусом. Но Башкирия — тот регион, который не упадет от ковида. Все организации поправятся, все будет хорошо.
Основная часть расходов футбольного клуба — это зарплаты. Да, наши игроки добровольно согласились на время карантина значительно снизить свои требования по оплате труда. Эта часть расходов сократилась. Никаких долгов у нас нет и не было. Какое может быть недофинансирование на 80 процентов, если по сути это и есть зарплатный фонд, а у нас все выплачено.
Не переживайте, все будет хорошо с финансированием «Уфы». Оно по-прежнему не будет большим, оно будет скромным. Мы считаем, что в рамках этих денег можно играть хорошо и находить не самых раскрученных, но сильных футболистов. Этим и занимаемся, селекционный отдел остается прежним. Будем также развивать молодежь.
— На сколько процентов футболисты согласились урезать зарплату?
— Не будем залезать в карман нашим ребятам, они ревностно к этому относятся. Если я скажу, что мы снизили на столько-то процентов, а другая команда — на столько-то, кому-то станет обидно.
— Были разговоры, что это больше половины оклада.
— Это заметная сумма для наших игроков, но они все понимали и спокойно к этому отнеслись.
— Но, так или иначе, бюджет пострадает?
— Бюджет останется тем же. Надо посмотреть, откуда будут поступать эти деньги. Думаю, что наш бюджет будет в районе миллиарда рублей.
— Придется ли продавать больше футболистов?
— У нас был опыт, когда одномоментно ушло несколько лидеров — это привело к болтанке. Команда была внизу турнирной таблице. Этого бы не хотелось допустить, но мы обязательно будем и дальше продавать. Но мы не устраивать распродаж, все будет планомерно. И продавать станем тогда, когда футболисту в спину будет дышать игрок, способный его заменить.
Для «Спартака» нет особой цены на футболистов
— Каждый день появляются новости, что «Спартаку» интересен тот или иной игрок «Уфы».
— Для «Спартака» не будет никакой особенной цены. Там присматриваются к нашим лидерам? Нет проблем. А мы следим за лидерами других команд, селекция работает. Мы уже знаем, кого и откуда возьмем. Поверьте, это не менее интересные игроки.
— С реальными предложениями Газизов уже обращался?
— Нет.
— А другие команды?
— Ведется аккуратная проработка, мы знаем об интересе к нашим игрокам, но от «Спартака» у нас предложений нет.
— У вас нет опасений, что массовая продажа футболистов в «Спартак» даже по рыночной стоимости, будет восприниматься негативно?
— Этого точно не будет. Мы активно торгуем со всеми клубами РПЛ. Это работало раньше, так же будет и сейчас. Мы недавно купили у «Краснодара» Голубева — отличный мальчик. У нас нет ни с кем никаких специальных договоров. Мы с Шамилем теперь конкуренты, будем пытаться продать ему дороже, а купить — дешевле. Он будет делать то же самое.
— Понимаете, кто из ваших футболистов будет этим летом востребован?
— Безусловно, если вы смотрели несколько последних наших игр, думаю, тоже поймете.
— Фомин, Урунов, Табидзе, Неделчару.
— Это наши лидеры. Они поиграли у нас и готовы сделать следующий шаг. Все зависит от адекватности предложения. У нас были ситуации год назад, когда на нас выходил итальянский агент по одному из озвученных людей. Но нас не устроило предложение, и сегодня мы имеем возможность раза в два дороже пристроить этого человека. И сам игрок будет больше зарабатывать. Мы ничего не делаем во вред нашим футболистам, поэтому они переходят к нам.
— Речь про Неделчару.
— Угадали.
— Как можно отказать «Роме»?
— Итальянские клубы — это очень хорошее промо для нас. Это было очень серьезным фактором, но тут была слишком большая разница в финансовой выгоде, которую мог получить наш клуб.
— Вы сказали, что не хотите отпускать всех лидером разом, а скольких вы готовы продать?
— У нас на всех позициях не по одному футболистов, поэтому не боимся потерять нескольких игроков. Троих-четверых отпустим спокойно. Те, кто есть в команде, или те, кто на подходе, спокойно их заменят. Будут хорошие предложения — будем продавать. Мы хотим оставаться чемпионами России по экономике — нам это звание нравится.
— Продажи футболистов зависят от попадания команды в еврокубки?
— Не хочу забегать вперед. Могу только сказать, что если мы попадем в Лигу Европы и сохраним наш текущий состав или возьмем на место ушедших равноценных игроков, то точно выступим убедительнее, чем в прошлый раз. Мы больше никого не боимся. Помните, как истерили с «Прогрессом», как Ваня Обляков в игре с «Рейнджерс» мазал с тех позиций, с которых я бы забил. Реально должны были тогда выходить в групповой этап, сейчас дрожь в коленках ушла.
У нас здоровый, созревший клуб. Если выйдем в Лигу Европы, то Россию там точно не опозорим. С высокой долей вероятности дойдем до группового турнира, если, конечно, в квалификации не попадется какой-нибудь «убийца» из другой весовой категории.
— Игбун отыграл 18 матчей за «Динамо», теперь москвичи обязаны его выкупить.
— Были уверены, что «Динамо» его заберет — это качественный форвард. Жаль, что он ушел, но это часть нашей политики: купили дешевле, продали дороже.
— Урунов — один из самых обсуждаемых футболистов лета.
— Мы еще полгода назад знали, что вы будете его обсуждать.
— К нему действительно есть интерес в России и Европе?
— Интерес к нему очень большой. Он точно будет большой звездой, возможно, мирового футбола. У него очень зрелая игра в 19 лет. Не дай Бог только какая-нибудь травма или необдуманное решение посидеть на скамейке лет пять. Ему сейчас очень важно это понять. Конкретики нет, но интерес и в России, и в Европе к нему есть.
— Есть два агента, у которых много футболистов, сейчас играющих за «Уфу» или недавно из нее ушедших, — это Олег Еремин и Александр Маньяков. Продолжат ли они взаимодействовать с вашим клубом или их спектр интересов переключится на «Спартак» с уходом туда Газизова?
— У нас нет ни для кого никакого эксклюзива. Если у тех, кто раньше с нами работал, сместится вектор интересов, то ради Бога. Мы вообще не агентская команда, очень мало платим посредникам. У нас репутация клуба, который берет на перспективу и дешево. Поверьте, у нас нет дефицита интереса к клубу со стороны футбольных людей.
«Уфа» вела переговоры с двумя иностранными фирмами и одной российской
— Как уход Газизова повлияет на ваши переговоры с потенциальными зарубежными инвесторами?
— Разговоры будут идти дальше. Уход Шамиля — минус для нас. Сейчас нам надо будет доказать потенциальным инвесторам, что система продолжает работать. Нужно показать, что мы не были клубом одного лидера. Уверен, у нас это получится.
— Исходя из этого, в ближайшие полгода не стоит ждать серьезных изменений?
— В ближайшие полгода не стоит. Новости могут появиться, когда закончится этот суматошный сезон, начнется следующий, где мы сможем спокойно себя проявить.
— Сколько компаний на вас выходило?
— Серьезный интерес шел от трех: две заграничные, одна российская.
— Какой-то из этих вариантов подразумевал, что «Уфа» станет более серьезным клубом с точки зрения вливания денег?
— Был один такой.
— Лично для вас, что было бы интереснее?
— Помните, как болельщики «Челси», которые каждый сезон переживали из-за сохранения прописки в элите, вдруг получили Абрамовича? Начались сумасшедшие покупки. Естественно, мне бы хотелось, чтобы вдруг кто-то пришел и купил нам в «Уфу» Месси. Но, наверное, при таком варианте и минусы появятся. Если к нам придет кто-то большой и важный, то ему уже не будет принципиально развивать местных специалистов. Мне кажется, это важно, у нас в республике появилась и развивается футбольная индустрия, и в этом должны обязательно участвовать те, кто родился и живет здесь.
— Была информация, что ваш клуб собирается производить пиво.
— У нас есть планы по этому поводу. К клубу проявляют большой интерес производители пива, у нас в республике есть крупные пивные компании. Они с радостью принесут деньги в клубную кассу. При этом с выгодой для себя.
— Это будет какой-то бренд, который нарисует на своей этикетке логотип «Уфы» или что-то более интересное?
— Производитель хочет выпускать пиво, которое напрямую будет ассоциироваться с «Уфой». Дизайн будет выполнен в наших фиолетовых цветах. Они считают, что это принесет им большие доходы.
— Клуб недавно сменил фирменный стиль на фиолетовый цвет, но при этом сохранил старую эмблему. Мне кажется, что ваш логотип очень устарел...
— Обсуждали, что нам пора уже сделать ребрендинг. Когда мы создавали клуб, было принято решение, что логотип должен быть связан с нашими историческими корнями. Погон, который изображен на эмблеме для остальной России может казаться диковатым, но для кочевников — это распространенная штука. Мы думали о смене эмблемы и уже даже хотели запустить конкурс, но болельщики попросили ничего не менять. Они привыкли к этому погону, солнышку и надписи «Уфа» на башкирском.
Коронавирус в «Уфе»
— Есть много вопросов к вашей команде по проблемам с коронавирусом.
— Мы в республике научились с этим вирусом жить и работать. Я сам вхожу в региональный оперативный штаб по противодействию коронавирусу. У нас изначально было понимание, как действовать, если у нас будут заболевшие. Мы всегда соблюдали все требования Роспотребнадзора и регламента возобновления сезона. Самое неприятное, что может быть в этой ситуации — это слухи. Они опаснее, чем сам вирус.
— Цитата от оперативного штаба РПЛ после положительного теста в «Уфе»: «Региональное управление Роспотребнадзора установило, что заболевший ни с кем не контактировал». Как такое возможно в футбольной команде?
— Объясню, все очень просто. Если команда едет в автобусе, то игроки сидят через кресло, в маске и перчатках. Пошли в раздевалку, переоделись, сняли маски и приступили к тренировке. Там разделились на три-четыре человека. У нас тренировочный процесс построен таким образом, чтобы футболисты друг на друга не дышали, соблюдали дистанцию. Если соблюдать все меры, то опасности нет.
— У вас нет опасений, что вся эта история с заболевшими игроками в «Уфе» негативно скажется на имидже клуба?
— Мы никому ничего плохого не сделали, честно играем и соревнуемся только по спортивному принципу. Искренне сопереживаем «Ростову» и «Оренбургу», которые больше остальных пострадали от этого. Мы не делаем ничего противозаконного и действуем в тех рамках, которые поставило государство.
— Просто есть ощущение, что у «Уфы» есть вы — человек, который очень близок к региональной власти, и имеете возможность пролоббировать те или иные решения. А у других команд, возможно, таких людей нет...
— У каждого провинциального клуба есть куратор от губернатора.
Рэпер Face сидел в «клетке» на «Нефтянике»
— В прошлом году вы подарили рэперу Face, который родился в Башкирии, именную футболку «Уфы» и обещали устроить с ним активность на стадионе. Почему этого не произошло?
— Мы с Иваном говорили о том, чтобы пригласить его на один из наших матчей в Москве, он хотел прийти на игру со «Спартаком». Мы с ним связывались перед выездом, но в данной ситуации он не захотел посещать массовые мероприятия. Ваня вежливо объяснил свою позицию. Мы работаем в этом направлении и не только с Face, но и Юрием Юлиановичем Шевчуком. Он, кстати, прислал свою фотографию для акции с виртуальным присутствием на стадионе, и это была его инициатива. Ему эта идея понравилась. Звезда мировой оперы Ильдар Абдразаков тоже свою фотографию прислал. Элвин Грей тоже принимает участие в наших активностях.
А Face реально посещал матчи «Уфы» и сидел в «клетке» с самыми яростными фанатами клуба. Он реальный болельщик нашей команды, это все не для хайпа. Ваня с большим удовольствием принял от нас майку клуба. Да, у него сложные отношения с государством, рэп — это социальный протест. Раньше был Виктор Цой, а теперь Face и Моргенштерн. Последний, кстати, не болельщик, он мне говорил: «Старик, я готов как-нибудь сходить на футбол, но я не смогу отличить твоих от не твоих, зачем я тебе там нужен». Мы, конечно, не будем никого заставлять. Но VIP-персоны реально тащат за собой серьезную аудиторию. У нас не просто так за последние полтора-два года посещаемость выросла на полторы-две тысячи. Значит, мы не зря устраиваем активности.
— Политическая активность Face не отпугивает «Уфу»?
— Мы в Башкирии спокойно относимся к критике. Когда человек в своих песнях говорит, что «не даст русофобам использовать его в своих целях» — это многое объясняет. То, что он говорит, что среди чиновников есть взяточники, а среди силовиков есть непорядочные люди — так это же правда. Среди чиновников и силовиков есть разные люди. Если мы сейчас каждому, кто будет об этого говорить, станем не футбольные майки дарить, а преследовать их, то к чему мы придем.
Не нужно закрываться от проблем, они реально есть. Face — один из тех людей, кто вскрывает эти проблемы. Шевчук также это делает и спокойно говорит об этом. У нас была встреча, на которой он присутствовал вместе с главой республики и высказывал свое категорическое несогласие с одним из его решений. Но это не мешало им сидеть за одним столом и спокойно это обсуждать. Это нормально, когда кто-то может сказать в лицо должностному лицу — «вы не правы». Это повод задуматься для главы республики, что и он может где-то ошибаться.
— Что по поводу другого рэпера из Уфы — Boulevard Depo?
— Он совсем глубоко в этом протесте. У нас был рэп-фестиваль, и он не стал на него приезжать, потому что власти дали разрешение на его проведение. Он, видимо, настолько независим от власти, что даже на это не пошел. Я не говорю, что Face или Моргенштерн — зависимы. Просто Boulevard Depo как-то совсем радикально. Если, вдруг, ошибаюсь, буду рад, если меня поправят.
— Как вышло, что много представителей новой школы хип-хопа из Уфы?
— Это очень интересный вопрос и для меня тоже. Странно — не сказать, что у нас депрессивный город. Я спрашивал у ребят, как так вышло. Я вообще не понимаю, как Моргенштерн делает так, чтобы его 40 миллионов человек прослушивали один какой-то незатейливый хит.
Но вообще музыкальная индустрия в Уфе существует давно, но если раньше она выпускала Шевчука и Земфиру, то сейчас просто меняется запрос. У нас в городе очень много студий звукозаписи, много вокальных школ, большое количество музыкальных групп. Сейчас просто хип-хоп популярнее других направлений, поэтому такой всплеск. Я не очень силен в музыкальной аналитике, это предположение. Пусть об этом лучше говорит Артемий Троицкий или кто там сейчас об этом говорит.
— Когда я готовился к интервью и гуглил о вас, первое фото, которое я увидел, было это. Здесь вы выглядите, как типичный чиновник. Что должно произойти в жизни человека, чтобы он так изменился?
— У человека должно случиться много чего, кризис среднего возраста. Он должен пройти это, остаться в живых, у меня это получилось. В какой-то момент понял, что слишком рано начал ходить в костюмах и галстуке. В 21 год я вел новости на Первом канале и даже один раз программу «Время». Рассматривал себя, как очень серьезного человека. В какой-то момент мне пришло понимание, что счастье не в пиджаке и не в галстуке. Не из-за них тебя любят или ненавидят. Мне просто захотелось больше свободы. Сейчас я выгляжу так и вполне собой доволен.
— Какую работу пришлось проделать, чтобы так измениться?
— Пришлось повзрослеть и понять, что хватит кому-то пыль в глаза пускать. При этом, понимаю, что если бы до сих пор ходил в пиджаке и галстуке, то, наверное, мог бы до сих пор работать на госслужбе и быть большим начальником. Сейчас я занимаю только общественные должности и полностью этим доволен. Ценю свою свободу больше, чем пиджак, галстук и звонкие подписи на визитках. Их у меня вообще нет.
