Футбол
Игорь Рабинер: «Если «Спартак» станет чемпионом, выпью залпом стакан виски»
1 — Мне кажется, ты из тех людей, кто способен ярко сформулировать, что такое 50 лет.
— Кто-то сакрализирует возраст, но это точно не мой случай. Вчера мне было 49, сегодня исполняется 50 — и что? За сутки я вдруг стану умнее? Или, наоборот, резко впаду в маразм? Когда дело касается возраста, глупо сводить все к цифрам.
Возьмем Юрия Семина. Ему уже 75, сейчас без работы. Но на месте не сидит, активно участвует в разных проектах. То он в Италии, то в Сибири, то в Дагестане. Семин — человек без возраста! Как и когда-то Виктор Прокопенко, в котором было больше жизни и энергии, чем во многих молодых, и Владимир Маслаченко, за неделю до рокового инсульта купивший новые горные лыжи... Правильно кто-то сказал — глядя на таких людей, не боишься стареть.
Я тут прикинул, что за последнее время у меня были собеседники с разрывом в 80 лет! На одном фланге — юный российский защитник из академии «ПСЖ». На другом — Никита Симонян. Ему 96, но азарт, эмоциональность, мощная энергетика — всё при нем. Когда в его кабинете включаешь диктофон, нужно быть готовым к тому, что рано или поздно Никита Павлович заведется и начнет бить кулаком по столу. Для Симоняна это в порядке вещей.
2 — Собственный поступок, после которого ты подумал: «А я еще не постарел»?
— Ты же не о супружеском долге? Ха-ха! Мне сразу вспоминается командировка в Катар на ЧМ-2022. Месяц без выходных, нагрузка колоссальная — но я справился. Не помешал даже «верблюжий грипп». Адски работающие кондиционеры разносили по стадионам в Дохе этот проклятый вирус, он многих там скосил. Дней пять я кашлял, как чахоточный.
График действительно был очень тяжелый. С вечерних матчей возвращался в отель в три часа ночи. До шести, а то и до восьми утра писал. Просыпался около двух, быстро добивал уже какой-нибудь неоперативный текст — и мчался на стадион. Причем делал это не из-под палки. Мне было интересно! Я кайфовал! И от футбола, и от общения с болельщиками.
Знавал старых ворчливых журналистов, которые на таких турнирах могли весь день просидеть в гостиничном номере. Говорили: «Да зачем куда-то тащиться? Что я там не видел? Отчет спокойно с телевизора напишу...» Надеюсь, мне это не грозит. Внутри я по-прежнему молод, в командировках с нетерпением жду новых эмоций и ярких встреч.
3 — Сколько матчей ты посетил в Катаре?
— 25. Могло быть и 26, но на игру за третье место мне не дали аккредитацию. Единственный отказ за весь турнир. Я не сильно расстроился. Главное — на финал попал.
Изначально дал себе зарок посещать там не более одного матча в день. Опасался, что не успею всё переварить. Вспоминал, как в 1966-м на чемпионате мира в Англии журналист Лев Филатов вечером в гостинице попросил легендарного тренера Виктора Маслова поделиться мнением об игре, которая завершилась несколько часов назад. Тот усмехнулся: «Ишь какой быстрый, сразу захотел понять. А игра слоями идет...» Вот и я пропускаю их через себя постепенно. С наскока можно говорить лишь о том, что лежит на поверхности.
Но в какой-то момент любопытство пересилило, и в Катаре стал ходить на две игры в день. Больше для пишущих — нереально. Не аккредитуют. Это Тимур Журавель с его челленджем, как представитель компании-вещателя, на всех 64 матчах отметился.
4 — Недавно ты произнес: «Мне сейчас интереснее разговаривать с тренерами. Это мое поколение. А с футболистами все меньше общих тем...» За последнее время среди игроков были приятные открытия в этом смысле? С кем оказался на одной волне?
— Тренеры меня привлекают даже не потому, что принадлежат к моему поколению. Профессия интереснейшая сама по себе. Глубокая, многогранная. Восхищаюсь людьми, которые в ней преуспели.
Что касается игроков, то в начале февраля сгонял на сборы в Турцию, где сделал несколько интервью. Например, с Сергеем Паршивлюком. Классный парень. Школу окончил с золотой медалью, выучил английский, теперь испанский осваивает. У него образная речь. Редко от действующего футболиста услышишь — «сюрреалистично», «шлейф». А для Паршивлюка это норма. Я получил наслаждение от беседы.
Другой динамовец — Игорь Лещук — ошеломил разнообразием нефутбольных увлечений. Коллекция олимпийских значков, ретроавтомобили, архитектура, дизайн интерьеров, путешествия... Можно долго перечислять.
Еще в Турции сбылась давняя мечта — поговорил с Игорем Акинфеевым. Почти полтора часа! Сразу бросилась в глаза одна деталь. На поле Акинфеев может жару дать, напихать кому угодно, а в интервью вообще никого не обгадил. Обо всех — только хорошее. Лукавства в его словах я не почувствовал. Просто характер такой: если кого-то не жалует, в прессу это не выносит.
5 — Кто из людей футбола чувством юмора поражал?
— Тут вне конкуренции Виктор Прокопенко. Когда в 1992-м мы познакомились в Одессе, он уже не употреблял алкоголь. Но за столом всегда приговаривал: «Я не пью, зато как разливаю!» Вот уж кому точно не надо было принять сто грамм, чтобы развеселиться.
Футболистов, которые могли гульнуть и пройтись по девочкам, Прокопенко называл «любителями костра и солнца». Еще часто повторял: «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно у моря».
Он и в грустные минуты не унывал. После отставки из московского «Динамо» позвал меня с коллегой Квятковским к себе домой. Попрощаться. Первым делом вспомнил, как незадолго до этого по приглашению знакомого полковника приехал в одну из одесских воинских частей. Где обнаружил плакат, с которого на него смотрел Усама бен Ладен. Под портретом террориста было написано: «Мiжнародний злочинець (международный преступник. — Прим. «СЭ»). Увидите на территории части — немедленно арестуйте!»
Виктор Евгеньевич обладал не только феноменальным чувством юмора, но и широким кругозором. Как-то сказал мне: «На одном дыхании посмотрел по каналу «Ностальгия» запись интервью с академиком Лихачевым. Какой же образованный человек! Какие глаза у него были в 84 года! Какое благородство в его словах — личности, прошедшей через блокаду, лагерь! Он же единственный из академиков не подписал письмо против Сахарова...» Я слушал Прокопенко и думал: кто еще из футбольных тренеров может так формулировать?
6 — Самые необычные обстоятельства, при которых ты брал интервью?
— В 2004-м Владимир Михайлович Кучмий, которого всегда с благодарностью вспоминаю, послал меня в составе бригады «СЭ» на чемпионат Европы в Португалию. Когда после первого матча футболистам нашей сборной дали выходной, многие отправились на пляж в Фару. Узнав об этом, туда же рванули и мы с фотохудожником Федоровым.
Было очень жарко, я скинул майку и подсел с диктофоном к Ролану Гусеву, который растянулся на лежаке. Тот был в добром расположении духа, даже потроллил меня. Увидев бурную растительность на груди, спросил: «Ты почему «свитер» не снял?» Мило пообщались. Во времена были! Сейчас в разгар крупного турнира интервью в такой обстановке представить не-воз-мож-но.
7 — В прошлом году во время интервью со Львом Лещенко ты так раззадорил народного артиста, что он выпалил: «Если «Динамо» возьмет трофей, отращу усы». А на что ты готов ради чемпионства любимого «Спартака»?
— Хм. Усы — точно не про меня. Был такой опыт в разгар ЧМ-2018 — когда услышал про «усы надежды». Жена пришла в ужас, просила немедленно сбрить, но сделал я это только после вылета нашей сборной в четвертьфинале. Второго эксперимента Олеся не простит.
Набить на плече гладиатора или спартаковский ромб? Не вариант, я не люблю татуировки. Побриться наголо — тоже не ко мне. Вдруг уже ничего не отрастет? Что ж пообещать-то... А-а, вспомнил! Лет 15 назад у тебя на даче гоняли с друзьями в футбол. Потом били пенальти. Договорились, что проигравший выпивает стакан водки. Проиграл я — ну и накатил.
С тех пор подобных подвигов не совершал. Не уверен, что способен повторить. Но попробовать можно. Итак, если в ближайшие пару сезонов «Спартак» станет чемпионом, я выпью залпом стакан водки! Нет, лучше виски. Полтинник все-таки, надо солиднее быть. Ну а видео в качестве доказательства будет опубликовано в моем телеграм-канале «РабиНерв».
Хотя сильно сомневаюсь, что любимая команда даст повод. Мне нравится, как она играет при Абаскале, но «Зенит» пока абсолютно недосягаем. Вот если из его обоймы разом выдернут Малкома, Вендела и Барриоса, у «Спартака» и остальных клубов появятся шансы на золото.
8 — Ты коришь себя за то, что не сделал большого интервью с Николаем Старостиным. Предположим, сегодня у тебя есть возможность задать ему три вопроса. Какие?
— Первый звучал бы так: откуда на самом деле взялось это название — «Спартак»? История о том, что на столе лежала книжка Джованьоли, Николай Петрович бросил на нее взгляд и понял, как будет именоваться команда, — красивая выдумка.
Второй вопрос: «Понимаете, за что посадили вас и ваших братьев в 1942 году? Вы лично чувствуете за собой вину?»
Ну а третий... Учитывая, что перед глазами Старостина прошел целый век футбола, попросил бы назвать лучшего игрока и тренера — в нашей стране и в мире.
Николай Петрович — не единственный, кого я упустил. Еще безумно жалею, что не поговорил «за жизнь» с Владимиром Григорьевичем Федотовым. У нас были великолепные отношения, общались неоднократно. Но либо не для печати, либо в формате дежурных интервью. А нужно было сделать большое — о его потрясающей футбольной карьере. Расспросить о легендарном отце, об отношениях с тестем — Бесковым. Я все откладывал, казалось — успею...
9 — Последняя крупная претензия к самому себе?
— В основном одна и та же. Когда пишу текст, меня часто захлестывает, перебарщиваю с объемами. Тяжело мне выразить максимум эмоций минимумом слов. Правда, в этом плане здорово помог собственный Telegram-канал, который открыл три года назад. Там ведь жесткие ограничения. Любой пост — не более четырех тысяч символов. Хочешь не хочешь, а будешь держать себя в рамках. «Телега» меня дисциплинирует, делает слог компактнее.
Еще постоянно корю себя за то, что в юности поленился и не выучил испанский. По нынешним временам один иностранный язык — уже маловато, хотя английский у меня на хорошем уровне. Но в Испании и Латинской Америке многие им не владеют. Например, Месси. Марадона тоже по-английски не говорил.
10 — Если спрошу, сколько у тебя вышло книг, ответишь сразу?
— Ха! Такой же вопрос мне на днях задала жена. Я честно ответил: «Не знаю, надо в «Википедии» посмотреть». Просто в последнее время у меня выходят двухтомники, что усложняет подсчет. Вот скоро поступит в продажу второй том «Спартаковских исповедей». Эта книга — то ли 26-я, то ли 27-я. Впрочем, какая разница сколько? Все мои.
11 — Я в курсе, что следующая будет о Месси. Самая большая трудность, с которой ты столкнулся при создании этой книжки?
— Уложиться в объем — всего 120 тысяч знаков. Для книги — цифры смешные. Как я понял, готовится подарочное издание, где много фотографий и мало текста.
С Месси, к сожалению, не знаком, зато вживую видел кучу матчей с его участием. И в Катаре, и на четырех предыдущих чемпионатах мира, и в финале Лиги чемпионов на «Уэмбли», когда «Барселона» обыграла «Манчестер Юнайтед», а Лео забил победный гол, и в обновленных «Лужниках», где сборная России уступила Аргентине... А в январе побывал в Париже на первом матче Месси после ЧМ-2022.
Впечатлений — море. Я написал вдвое больше, чем требовалось. Придется сокращать.
12 — В твоих заметках или книгах забавные опечатки были?
— В книгах — вроде бы нет. В «СЭ» наверняка что-то проскакивало. Когда огромный объем текста, а времени в обрез, ляпы неизбежны. Но точно не было такого, как в советской газете, которая однажды порадовала читателей «шапкой» в полосе к очередному рекорду штангиста Давида Ригерта: «Он поднял 500 кг!» Ниже красовался подзаголовок: «И это еще не пердел!»
А вот фамилию мою постоянно коверкают. Началось с первой же публикации — в 1990 году в «Собеседнике», где меня обозвали Рабанер. Привык и к тому, что часто смещают ударение с последней гласной на первую или вторую. Вдобавок вместо «е» вставляют «э». Например, именно так, ссылаясь на мою книгу, произнесла Ксения Собчак в интервью с Леонидом Слуцким. Я не обиделся. Наоборот, приятно, что упомянула. В любом случае это лучше, чем определения, которыми наградил в школе учитель труда. Называл он меня исключительно «губошлеп» и «ветродуй», ха-ха. Господи, зачем я об этом вспомнил?
13 — Мы с тобой обожаем Сергея Довлатова. Перечитывали столько раз, что можем цитировать целыми абзацами. Кто еще из писателей за последнее время так же зацепил?
— Поскольку я сам предпочитаю крупные формы, то и толстых томов не боюсь. До сих пор под впечатлением от романа Донны Тартт «Щегол». Использовал любую свободную минуту, чтобы погрузиться в мир главного героя и вместе с ним нестись по волнам его невероятной судьбы.
Недавно с удовольствием перечитал «Сто лет одиночества» Маркеса. Как же прав колумбийский классик, сказавший, что время не движется вперед, а идет по кругу! «День опричника» Владимира Сорокина тоже понравился. А сейчас впервые за много лет читаю книжку на английском. Как ни странно, про Стрельцова. О нем написал роман Джонатан Уилсон, знаменитый британский журналист. Мы встретились в Катаре, я взял у него интервью. На прощание получил экземпляр книги, которая так и называется — «Стрельцов».
14 — Ну и в финале два традиционных вопроса. Жеглов был прав, когда подкинул кошелек Кирпичу?
— Нет! Здесь я за Шарапова. Вор, конечно, должен сидеть в тюрьме. Но лишь в том случае, когда это доказал независимый и честный суд. Если сотрудники правоохранительных органов не будут соблюдать закон, начнется беспредел.
15 — Три «не люблю» на твой выбор.
— Ой, их намного больше. Зависть, глупость, несвобода, узколобость... Стукачество вообще вызывает омерзение. Как бы ты ни относился к человеку, как бы ни были противны его взгляды, это не повод кого-то о чем-то информировать.
Если говорить о бытовых вещах — не люблю рано вставать. Я страшная «сова». Когда герой назначает интервью на утро, мне очень тяжело. Не только проснуться, но и раскачать мозги.
Еще ненавижу шопинг. В такие моменты всегда стараюсь увильнуть от жены. Но тут я не одинок. Думаю, половина мужского населения планеты мгновенно раскупила бы майки с надписью: «I hate shopping!» Жаль, пока никто не додумался их выпускать. Уверен, тот, кто решится на это, станет миллионером. Кстати, хорошая идея. Дарю.
