Вратарь «Рубина» пошел на зверское убийство своей девушки. Ее искали шесть лет
Звезда Зеленодольска
1960-й год. Татарская АССР. В «Прогрессе» из Зеленодольска (40 километров от Казани) играет статный вратарь Геннадий Тишкин. Играет без блеска: «Прогресс» далек от борьбы за выход из класса «Б» чемпионата СССР, но на команду из 60-тысячного городка все равно охотно ходят болельщики, ведь ее представляют местные. В том числе и сам Тишкин.
Жизнь советского футболиста из глубинки ничем не напоминала жизнь сегодняшнего российского игрока РПЛ. Тишкин жил в тесной коммуналке с матерью, а по вечерам ходил на танцплощадку ДК «Родина». Это и было основным развлечением для молодых людей Зеленодольска: там они и танцевали, и знакомились.
Тишкин считался местной звездой — вратаря «Прогресса» в городе знали все, в том числе сотрудница проектно-конструкторского бюро Зеленодольска 23-летняя Надежда Токарева. В один из летних вечеров 1960-го она познакомилась с 21-летним вратарем. И эта встреча стала для нее роковой.
Исчезновение
18 августа в 20 часов Токарева ушла из дома и не вернулась. Родителям она сказала, что собиралась в ДК «Родина» на оперетту, но на самом деле отправилась на свидание с Тишкиным. Через несколько дней после исчезновения за дело взялись милиционеры. Разумеется, первым делом сыщики пошли в квартиру к голкиперу, и тот признался, что Надя действительно заходила к нему, а вечером он ее проводил и вернулся домой спать. То же самое подтвердила мать Тишкина Прасковья, а обыск в комнате и в принадлежащем семье сарае ни к чему не привел — изъяли только бутылку из-под коньяка.
Опрос соседей тоже оказался безрезультатным — они отзывались о матери и сыне отрицательно, но обвинение на этом не построишь. Детективы стали прорабатывать другие варианты: опрашивали друзей Надежды, ездили в Белгород к ее бывшему и делали запросы в Чистополь и Кронштадт, где жили ее родственники. Но вариант спонтанного переезда в другой город или страну отпал сам собой: все сбережения и документы Токаревой остались дома.
Вскоре Надежду объявили в розыск, заметку даже опубликовали в местной газете. Весь город стал искать девушку: в колодцах, канавах, на дне озер. Проработав все варианты, следствие вернулось к Тишкину. Многие свидетели говорили, что в день исчезновения Токареву видели в компании с Геннадием и его одноклубником Валерием Беловым.
К Тишкину снова пришли домой, и на этот раз он раскрыл любопытные детали того дня. Как рассказал вратарь, он поспорил с Токаревой на бутылку коньяка, что пригласит на танец любую девушку на танцплощадке. Она указала на одну, и та отказала. Надежда громко смеялась над этим, хотя сама все подстроила: Тишкин подходил к ее двоюродной сестре. После этого Геннадий дал девушке 50 рублей на коньяк и попросил ее пойти в магазин самой, так как у него режим и кто-нибудь мог заметить его нарушение. Надя купила бутылку, и вместе они пошли к Тишкину домой, где были и его мать Прасковья, и 13-летняя сестра Лида. Во время застолья Геннадий попросил девочку сбегать за цветами — она их сорвала с городской клумбы, прибежала домой и передала Тишкину, а тот подарил букет Надежде. Они допили коньяк, после чего Геннадий пошел провожать Токареву. Как сказал следствию Тишкин, во время прогулки домой девушка решила пойти на танцплощадку, однако Геннадий отказался идти с ней — боялся дисквалификации за пьянство. Он попрощался с ней неподалеку от ДК и пошел домой.
Следствие не поверило рассказу Тишкина, но улик и свидетелей не было, так что предъявлять Геннадию было нечего.
Подозрение без улик
Прошло полтора года. Надежда все еще считалась без вести пропавшей, а Тишкин успел перейти в череповецкий «Металлург» и отыграть за него целый сезон. Оперативники все это время отрабатывали бывших ухажеров Токаревой, но у всех имелось алиби и не было мотивов. Тишкин все равно неофициально считался главным подозреваемым.
В декабре 1961-го в зеленодольскую милицию из колонии Куйбышевской области поступило сообщение от уголовника Николая Кондратова — в нем он написал, что Токареву убил ее кавалер. К адресанту тут же приехали, но Кондратов никаких деталей не сообщил — он даже не знал имени убийцы, а лишь услышал об этом от кого-то.
В том же году в Череповце произошел любопытный случай: тот самый Валерий Белов, которого вместе с Тишкиным видели в день исчезновения Токаревой, попытался изнасиловать несовершеннолетнюю. Узнав об этом, следствие Зеленодольска стало разрабатывать Белова на причастность к исчезновению Надежды, но и у него было алиби.
В 1962 году Тишкин перешел из «Металлурга» в казанскую «Искру» (в 1964-м переименована в «Рубин»). Там он сразу стал основным голкипером команды и любимцем республики. Летом 1962-го Геннадий женился, через год у него родился сын, семье выделили квартиру в центре Казани. Но из-за злоупотребления алкоголем Тишкина отчислили из «Рубина» в конце 1964-го, и он перешел в «Нефтяник» из Бугульмы.
Шпион из «Динамо»
Дело Токаревой все это время не двигалось. Отчаявшиеся родители писали письма в Москву и летом 1966-го до столицы наконец-то достучались. Дело принял старший следователь прокуратуры ТАССР Николай Бачковский.
К тому времени Тишкина уже амнистировали в «Рубине» — он вернулся туда из Бугульмы. Примерно в то же время в казанском клубе появился новичок из «Динамо», клуба силовых структур. Бывший зеленодольский футболист Григорий Нодельман вспоминал, что этот загадочный игрок на тренировках выглядел очень слабо, зато с первых дней привязался к Тишкину. Динамовец сдружился с голкипером, стал с ним вместе выпивать после тренировок, а вскоре обоих задержали за пьяную драку на улице. Причем потасовку спровоцировал футболист из «Динамо». Через несколько дней нахождения в камере новый друг Тишкина рассказал ему историю о том, как несколько лет назад якобы совершил убийство. Голкипера поразила такая откровенность — и он сам признался, как в 1960 году убил девушку и спрятал труп.
Футболист «Динамо» на самом деле работал сотрудником МВД, он все рассказал коллегам. Но этого было мало — требовались улики. Следователи теперь уже стали максимально прорабатывать окружение Тишкина. Допросили его жену, которая рассказала о странном поведении мужа: он дважды пытался совершить самоубийство, втыкал в свою грудь вилки и плохо спал. Футболисты «Рубина» тоже были допрошены — оказалось, что они боялись находиться с Геннадием в одном номере, так как он по ночам не только ворочался, но и подходил к спящим соседям и бесшумно наблюдал за ними.
«Неудачный аборт»
Разумеется, усиленно допрашивали и самого Тишкина. И 14 июля 1966 года, спустя почти шесть лет после исчезновения Токаревой, голкипер раскололся.
В роковой вечер вратарь действительно пошел провожать Надежду домой. Но оба были пьяны после бутылки коньяка и хотели уединиться — в коммуналке это сделать сложно. Тишкин предложил девушке пойти в сарай, принадлежащий его семье. Токарева согласилась. Молодые люди, опьяненные страстью и алкоголем, бросились на кровать, но у Тишкина под действием спиртного возникли мужские проблемы. Токарева высмеяла ухажера, как и на танцплощадке после отказа двоюродной сестры, и на этот раз Геннадий сильно разозлился. Он накинулся и буквально растерзал подругу. Она кричала от боли и кусалась, но Тишкин не останавливался и лишь закрывал ей рот ладонью.
Что происходило дальше, голкипер не помнил: девушка перестала сопротивляться, а он заснул пьяным сном. Проснувшись, он обнаружил, что Надя лежит на полу в скрюченной позе — вероятно, ночью она упала с кровати. Токарева не дышала.
Тишкин в панике побежал домой и рассказал обо всем матери. Та пришла в сарай, убедилась в том, что девушка мертва, вернулась и стала успокаивать сына: «Если что, скажем, будто я сделала Наде неудачный аборт».
Погреб вместо могилы
Прасковья взяла все на себя. Пока голкипер, рыдая, смывал с себя кровь в ванной, она убиралась в сарае: почистила его, собрала всю одежду убитой, спрятала тело. На третий день сын с матерью вырыли яму прямо в сарае и похоронили там Токареву. Могилу прикрыли поленницей, так что внешне все выглядело как обычно. Через полторы недели после исчезновения к Тишкину наведалась милиция, осмотрела комнату и вскользь проверила сарай — ничего подозрительного никто не заметил. Мать голкипера впоследствии сокрушалась: если бы милиционеры тщательно осмотрели сарай и обнаружили труп, то все разрешилось бы сразу. Самим признаться было страшно.
Но Прасковья на этом не остановилась. Когда сын переехал в Казань, она выкопала труп Токаревой, расчленила его и сожгла в домашней печи. Женщина работала кочегаром, так что прекрасно знала свойства огня. Могилу Прасковья приспособила под погреб, хранила там продукты.
Тишкин был в шоке от того, что мать решила сжечь тело. Но она его только успокаивала тем, что уничтожает последние улики.
Приговор: расстрел
Чтобы окончательно убедиться, был проведен следственный эксперимент. Геннадий показал, как вел себя на месте преступления, а Прасковья продемонстрировала, как именно выкладывала кости в печи. Был осмотрен и погреб — мать футболиста и правда почти полностью уничтожила труп, но мелкие кости в земле все же были найдены. Экспертиза показала: останки принадлежат молодой девушке.
Однако все еще не была ясна причина смерти: либо девушка умерла от обильной кровопотери и травматического шока, либо от асфиксии (то есть Тишкин ее задушил, когда она начала сопротивляться). Обсуждение длилось долго, но в итоге эксперты решили трактовать преступление по максимуму и обвинили его в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах. За это вратарю грозил расстрел.
В суде Тишкин просил сохранить ему жизнь, а Прасковья — не лишать ее свободы. Но против них были настроены все, в Зеленодольске даже собирали подписи с требованиями дать высшую меру наказания обоим. Мать приговорили к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима, сына — к расстрелу за умышленное убийство.
Неожиданное смягчение наказания
Тишкин ожидал исполнения наказания в камере смертников, но даже оттуда продолжал бороться за свою жизнь. Он подал кассационную жалобу в Верховный суд СССР: напирал на то, что у него есть сын, что он сам признался, что Токарева умерла не от удушения. Супруга Тишкина тоже просила пересмотреть наказание — она хотела, чтобы хотя бы годы спустя сын имел шанс обнять отца.
5 апреля 1967 года над футболистом смилостивились. Скорее всего, сыграло роль то, что преступление больше напоминало умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть. Максимум по такой статье — десять лет лишения свободы. После этого Тишкина перевели в колонию в Пермском крае.
11 апреля 1977 года бывший вратарь вышел на свободу. Поседевший, в ужасной физической форме, он уже не мог играть в футбол. Жена развелась с Тишкиным, так что по возвращении у него уже не было квартиры. Пришлось ему вернуться к отбывшей свой срок матери в Зеленодольск и устроиться на местный завод, где тогда уже работала его сестра Лида.
О дальнейшей жизни Тишкина известно только то, что он активно пил и умер в 2002 году, когда ему было 63.
