«Черчесов может ничего не говорить, просто впиться в тебя взглядом. И ты думаешь: «Я все понял». Большое интервью Даниила Фомина
Светлая голова
На потрясающем стадионе, построенном Сергеем Галицким, его «Краснодар» в меньшинстве обыгрывал «Динамо» — 2:0. Еще в прошлом сезоне это было бы нормой, а по меркам нынешней весны казалось уже почти сенсацией. Но тут перед линией штрафной открылся полузащитник гостей Даниил Фомин. Несколько метров перед ним были абсолютно свободными, и динамовский блондин всем своим видом показывал: отдайте!
Его тезка Лесовой отдал. И Фомин, примерившись, по очень красивой дуге крученым ударом под дальнюю штангу не оставил шансов Егору Бабурину. После чего сразу дал понять одноклубникам: не поздравляйте. Ведь с «быками» у него было связано полжизни. Он окончил академию этого клуба и вполне мог бы забивать не хозяевам, а гостям «Арены Краснодар». И вычеркнуть это время из памяти он не готов.
Даниил вспоминает:
— Думал перед игрой, как отреагирую, если забью. И понял, что не хочу праздновать. Это было осознанное решение. Считаю, что правильно поступил. «Краснодар» в меня многое вложил, я с 6-го класса школы до 4-го курса института там рос и формировался. К тому же счет стал только 1:2, нужно было отыгрываться. Хотя сам гол мне понравился...
Мяч Фомина перевернул игру. Динамовцы одержали суперволевую победу — 3:2, а на следующий день 24-летний центральный полузащитник уже был в расположении сборной России. Там и состоялась наша беседа с одним из самых прогрессирующих российских футболистов. Он оказался умным парнем с какой-то мягкой, интеллигентной манерой речи. И подумалось даже, что в футбольной среде, мире чаще всего простых и наглых парней, он далеко не всегда чувствует себя своим, — а может, эта воспитанность где-то и мешает на поле.
Но интеллект, который проявляется у Дани и в игре, и в жизни, помогает ему с каждым годом уверенно идти вперед и сейчас быть на голову выше тех, на кого еще пару-тройку лет назад он смотрел снизу вверх. У него светлая голова — во всех смыслах. И приоритеты расставлены так, что футбол — прежде всего. Иные игроки с первой зарплаты покупают спортивный автомобиль, у Фомина же вообще машины нет.
В сборной уроженец 57-тысячного Тихорецка Краснодарского края, расположенного почти посередине между Краснодаром и Ростовом, в марте впервые сыграл в стартовом составе в турнирном матче — на Мальте. И сделал первый голевой пас — в одно касание Артему Дзюбе на первый гол России в отборочном цикле ЧМ-2022. В матче со Словенией, правда, он оказался в запасе. И нельзя было не поинтересоваться, не обидно ли было провести на скамейке игру такой важности после вроде бы неплохого выступления против мальтийцев.
Дзюба — лидер сборной на поле и в жизни
— Любой футболист всегда хочет быть на поле, — говорит Фомин. — Но не скажу, что прямо обидно, потому что главное — результат команды. Победа над Словенией есть, и я ей так же рад, как если бы играл сам. А мне просто надо дальше работать, проявлять себя на каждой тренировке, чтобы выпускали на поле.
— Связывались ли с вами из «Динамо» после первого официального матча за сборную в стартовом составе?
— Главный тренер Сандро Шварц написал, поздравил с победой и с голевой передачей.
— Что вам понравилось и не понравилось в собственной игре на Мальте?
— Впечатления двоякие. Были хорошие моменты — поучаствовал в двух первых голах. Но есть и вещи, которые нужно улучшать, — можно было поудачнее сыграть в отборе и еще некоторых моментах. Главное опять же, что выиграли. Сейчас все мысли только о победах. Личные амбиции должны уйти на второй план.
— Перед матчем в команде вспоминали Марибор? Может, Юрий Жирков что-то по этому поводу сказал?
— Нет, ничего не было. Да это, наверное, и неправильно — вспоминать то, что когда-то было. Сейчас другое время, другая сборная.
— Восхитил ли вас при ближайшем рассмотрении Иличич?
— Топ-игрок! Вся опасность у словенцев исходила от него. При любом его контакте с мячом чего-то ждешь. И он каждый раз придумывал интересное продолжение для атаки. Классный игрок. Я с такими еще, наверное, не встречался.
Но победа над Словенией уже в прошлом, и она будет ценна в том случае, если мы выиграем и следующий матч. Игра в Словакии — через два дня на третий, и на первый план выходит восстановление. Надо удачно сыграть на выезде. Неожиданный выигрыш Словении у Хорватии еще раз доказал, что группа у нас ровная, все команды могут отнять друг у друга очки.
— Вы не так давно знаете героя матча со словенцами Артема Дзюбу. Как впечатления от капитана сборной?
— Отличные. Дзюба — лидер команды и на поле, и в жизни. Если что-то подсказывает, то с юмором. Все позитивно. И на поле он все доказывает своей игрой и голами.
К фильму «Брат» мое имя отношения не имеет
— Многим интересен феномен популярности имени Даниил начиная со второй половины 90-х годов. Почему родители в городе Тихорецке решили вас так назвать?
— Меня хотели назвать Матвеем, но решили все-таки Даниилом — просто нравилось им это имя. А Матвеем назвали уже моего младшего брата. Где-то читал, что популярность моего имени связана с фильмами «Брат» и «Брат-2», но я родился до их выхода (действительно, премьера первого «Брата» состоялась в мае 1997-го, а Фомин родился в марте. — Прим. И.Р.). Так что родители молодцы, угадали с именем!
— Попали в тренд, как теперь говорят. Ваш отец — футбольный тренер, а тренерские дети во всех видах спорта считаются дисциплинированными и профессиональными. Взять хотя бы хоккеистов Владимира Тарасенко и Андрея Василевского.
— Ну, когда я рос, отец еще играл. Он часто брал меня с собой на тренировки своей команды третьей лиги, которая у нас была. Так что в футболе я с самого детства. Конечно, в первую очередь мое воспитание идет от родителей, но я с шестого класса уехал в интернат «Краснодара», поэтому взрослел уже там. И характер мой закалялся в академии с «бандой» пацанов, с которыми мы вместе росли.
А потом он уже стал тренером и сейчас возглавляет команду ПФЛ «Кубань Холдинг» из станицы Павловской, которая идет в лидерах зоны «Юг» второго дивизиона (сейчас «Кубань Холдинг» — вторая, уступает только краснодарской «Кубани», при том что команда Фомина-старшего лишь прошлым летом попала в ПФЛ из чемпионата края. — Прим. И.Р.). Переживаю во время каждого их матча. После игр созваниваемся — и моих, и папы.
— Ваши матчи с ним разбираете?
— Разбираем. Но не в эмоциональном режиме «хорошо — плохо», а по конкретным эпизодам — где можно было сыграть иначе, где принял правильное решение. С отцом я всегда на связи, как и с мамой. Мне важно их мнение, и первые люди, с кем советуюсь, когда перед каким-либо переходом в другой клуб, — это они. В Москву или еще куда-то перевозить их не планирую, мы в Тихорецке сейчас дом строим. Они решили остаться там. Им тяжело в большом городе.
— Сами скучаете иногда по Тихорецку? Что посоветуете в нем посмотреть?
— Только по родителям и бабушке. Все мои друзья оттуда уехали. Бываю там два раза в год, когда отпуск, — летом и зимой. Город обычный, рабочий, ничем особо не примечателен. Для туристов там ничего нет.
— Ваш агент Александр Маньяков говорил, что вы еще в юношеском возрасте были «мужичком», а не мальчишкой, здравомыслящим парнем без понтов. За счет чего так рано повзрослели?
— Саше виднее. Может, дело в том, что дома я всегда был под присмотром родителей, а в академии «Краснодара» мы с ребятами росли все вместе, и, если кто-то чуть-чуть зазвездился, они сразу могли поставить на место. Но у меня никаких конфликтов не возникало, потому что я по характеру спокойный парень. Чтобы я кричал на людей или слишком эмоционально на что-то реагировал — такого нет.
— Родители в академию часто приезжали?
— Часто. А иногда я домой уезжал. Поэтому моя связь с родителями не прерывалась, они всегда могли мне сказать, когда надо вести себя поспокойнее. И я к ним прислушивался. Видели, например, что в школе в Краснодаре у меня пошли плохие оценки, — говорили, что расслабился и надо быть повнимательнее.
— Слышал, что вы внимательно для 24-летнего парня относитесь к питанию и восстановлению.
— Стараюсь. Фастфуд точно не для меня. В Уфе не ел еще сладкое, но люблю его, поэтому сейчас справиться с этим соблазном тяжело. Но в меру, потому что строго проверяют жировые прослойки. Если увидят что-то лишнее — сразу скажут, что нужно взяться за дело и привести себя в форму.
И в «Уфе» у Вадима Евсеева раз в две недели всегда была жировая проверка. Но он не штрафовал. Валентиновича все уважали, знали, каким он был игроком, и видели, что он и тренер отличный. Он сильно не ругал, просто говорил ребятам, которые попадали в «красную зону», что нужно обратить на это внимание. До штрафов дело не дошло ни разу.
— В последнее время многие футболисты становятся вегетарианцами, что часто вызывает резкое недовольство у тренеров — у игрока становится меньше сил, и он сдает в игре. Классический пример — Андре Шюррле в «Спартаке». А вы сталкивались с такими футболистами?
— В Уфе был парень — Оливье Тилль из Люксембурга. Классный игрок, но, когда стал вегетарианцем, на его игре это действительно плохо сказалось, потому что сил не было. Ему все говорили: «Вернись к нормальному питанию, ты на футболиста уже не похож». Когда команда на сборах, а ты на одной траве — откуда силам взяться? Не знаю, вернулся ли потом.
До «Краснодара» ездил в академию «Спартака», уже был на сборах. Но в Москву не захотела отпускать мама
— Сложно было попасть в академию «Краснодара»? Для вас, пацана из Тихорецка, наверняка даже сам факт поездки в областной центр за 150 километров от дома стал большим событием.
— Событием было, да. Но я же еще до «Краснодара» ездил в академию «Спартака» в Москве, мне было 10-11 лет. Уже приезжал на месячные сборы, только на турнирах не играл. И тут позвали в «Краснодар». Поступить туда мне было легко, так как меня рассматривали как спартаковца. Я посоветовался с родителями, потому что еще маленький был. Они видели, как в Краснодаре все зарождается, а Москва — далеко. Мама точно не хотела меня отпускать в столицу. Поэтому и оказался в «Краснодаре».
— А вам самому в Москве нравилось?
— Для меня это после Тихорецка был другой мир. В метро всегда с открытым ртом ходил.
— В итоге вы все-таки здесь оказались. Столичные соблазны не могут сбить вас с пути истинного? Все-таки город в этом плане непростой.
— Я поэтому подальше поселился, в Химках (улыбается). На самом деле, когда переходил в «Динамо», понимал, что с меня уже будет другой спрос, поэтому даже не думал о соблазнах. Еще и время такое было — в «Динамо» из-за пандемии все строго. Мы приезжали, сдавали тест на ковид, потом шли на тренировку, после нее — домой. И времени на развлечения не было, и игры шли часто. Так что до соблазнов дело еще не дошло.
— В команде все по-прежнему так же строго? Тесты каждый день?
— Очень часто сдаем. Проверяют, чтобы все были чистые, и только потом мы можем идти со всеми ребятами видеться, здороваться.
— Как вы сами перенесли коронавирус?
— Нормально, только обоняние на какое-то время потерял. А так все прошло безболезненно. Сразу, как только пришел отрицательный тест, я начал тренироваться и через неделю уже играл. Это было прямо перед переходом в «Динамо».
— Ваш отец в одном из интервью упомянул, что вы машину до сих пор не купили, и Маньяков тоже сказал, что это не входит в ваши приоритеты. Редко среди нынешних футболистов такое можно встретить.
— У меня и прав еще нет. Но хочу их получить, чтобы водительский стаж хотя бы шел. А о машине пока действительно не думал. Езжу на такси. Живу в Химках, 15-20 минут — и я на базе в Новогорске.
В интернате «Краснодара» в десять вечера надо было сдавать телефоны
— Могут ли родители ребят в академии «Краснодара» присутствовать на тренировках?
— Нет, только на играх. А на тренировки они могли смотреть только издали, из-за забора. В жилой корпус им разрешали зайти, особенно родителям тех ребят, которые, например, из Омска, и впервые приезжали посмотреть, как их ребенок живет. А так в «Краснодаре» все было строго. Кроме воспитательниц, которые были добрые и все нам прощали.
— В чем заключалась строгость?
— Было правило, что надо сдавать мобильные телефоны. Нам их возвращали только после того, как мы сделали уроки. А перед сном снова отбирали — в десять вечера, когда был отбой. Лежала карточка с твоей фамилией, и туда нужно было мобильник сдать. Но у нас и вторые телефоны были.
Дурили как могли, потому что в 16-17 лет в десять вечера спать как-то не очень хочется. Хотелось уже где-то с девочкой пообщаться... Приходилось как-то выкручиваться. Иногда успешно, иногда нет. В будний день выйти за территорию вообще шансов не было, только в выходные.
— Сергей Галицкий был для вас, мальчишек, богом?
— Ну не то чтобы богом, но кем-то сверхъестественным — точно.
— Часто он приходил на вас посмотреть?
— Бывало, тренируешься, и на соседнее поле вертолет приземляется. Из него выходит Сергей Николаевич и смотрит нашу тренировку. Мог подозвать, что-то сказать. Например, после игры похвалить или покритиковать.
— Скольких ребят из академии он знал по именам?
— Думаю, процентов 90. Сейчас, знаю, он реже приходит, всех уже не знает.
— Когда вы лично первый раз с ним пообщались?
— Запомнился один момент. Я только начал играть в молодежном первенстве, и у нас шла тренировка. Он меня подозвал и сказал: «Давай работай, в тебе есть хороший потенциал. Работай — и у тебя все получится». Мне было лет 16-17.
— Вы не решили, что жизнь удалась?
— Наоборот, подумал: «Ой, ну все — сейчас буду работать лучше всех!»
— Он жесткий человек в общении?
— Я не так много с ним общался, но когда это было, то вообще нет.
— Многие сомневаются в правильности назначения главой академии серба Марьяновича. Не раз доводилось слышать: мол, условия Галицкий создал сумасшедшие, а реализуют все на практике неправильные люди.
— Я к нему нормальному отношусь, не могу сказать ничего плохого. Президенту виднее.
Однажды обыграл Галицкого в шахматы
— В прошлом году разговаривал с Даниилом Уткиным для программы «На троих с Рабинером», и он сказал, что из тех выпускников академии «Краснодара», кто вышел на уровень РПЛ, вам с Матвеем Сафоновым не было равных в шахматах.
— Нормально играю, да. Но там были ребята помладше, у которых вообще разряды по шахматам были. С ними тяжело было тягаться.
— С Сафоновым, кстати, поддерживаете контакт?
— Только при встрече — он же был помладше, мы не так много общались. Вот сейчас виделись на игре, поздоровались, перекинулись парой фраз, я спросил: «Как травма?» А чтобы переписываться — нет.
— Как проходил внедренный Галицким в академии урок шахмат?
— Он был два-три раза в неделю. Учитель показывал ситуацию на доске и говорил: «Поставьте мат в три хода». И мы все думали, обсуждали. Были турниры между классами, потом — между школами. Мне было интересно. Я и до этого умел в шахматы играть, поэтому нравилось.
— А сами в сеансе одновременной игры с Галицким участвовали?
— Трижды. Два раза проиграл и один — выиграл. Напоследок. Как раз 11-й класс окончил и на выпускной его победил. Прикольно было — сидишь, а Сергей Николаевич сразу с двадцатью играет.
— После ухода из «Краснодара» с владельцем клуба много раз виделись?
— Ни разу.
— Помните фотографию с Пеле в академии, когда он в 2014 году менее чем на сутки заехал в Краснодар?
— Конечно, помню. Ажиотаж у нас был большой: Король футбола приехал! У меня даже на телефоне сохранилась та фотография. Такой шанс нельзя было упускать.
— Вы про Пеле много знали?
— Конечно. Знал, что он три чемпионата мира выиграл, больше всех в футболе забил — только сейчас его Криштиану обогнал. Как можно не знать Пеле или Марадону? Но общения как такового не было — сфотографировались, и его сразу увели. Тренировку Пеле не смотрел.
— Вы не раз говорили, что ваш кумир в футболе — Бускетс. Вы его выбрали как раз в академии «Краснодара»?
— Да, я был в академии, когда начинала «Барселона» с Гвардьолой, и в тот момент стал фанатом их футбола. Мне понравилось, как на моей позиции играл Бускетс. И до сих пор играет.
— По-прежнему «топите» за «Барсу»?
— Сейчас нет, тем более что и «Барса» не та. Сейчас больше увлекаюсь Англией, у меня подписка на «Окко» есть, смотрю регулярно. Наблюдаю в том числе за игроками моей позиции.
— Сам в один из топ-чемпионатов хотите? Или и в России хорошо?
— Хотел бы попробовать. Сейчас подтягиваю английский, со Шварцем и иностранными ребятами в «Динамо» пробую общаться. Смотришь, как Миранчук, Головин, Черышев играют в этих турнирах — и хочется, конечно.
— Даниил Уткин работал в академии с Мурадом Мусаевым. Вы, кажется, нет?
— Нет, хотя знал его. Меня тренировали Евгений Калешин, который сейчас возглавляет «Балтику», и Игорь Шалимов. Калешин тоже был фанатом «Барселоны», и он пытался поставить нам такой футбол. Мне запомнилось, что с ним я дебютировал в молодежном первенстве и во второй лиге за «Краснодар-2». Может, я еще молодой был, не готов до конца к профессиональному уровню, но он меня подтаскивал.
Шалимов — хороший тренер. Тренировки нравились. Дальняя нога, «Спартак», «квадраты» такие, сякие... Никто не говорил, что мы будем бороться за выход в ФНЛ, и не ожидал этого от нас. Но он пришел, мы начали бороться, шли вверху. При Шалимове и Коля Комличенко начал забивать, и я. Юмор у него был своеобразный, футбольный, но смешной. Рассказывал как-то, что один вратарь в Италии отбил мяч за счет... лишнего веса. Под животом мяч не проскочил.
С ним я провел и единственный матч за первую команду «Краснодара» — на Кубок с Нальчиком. Она мне не особо удалась, но хорошо, что выиграли. Игорь Михайлович знал меня с «Краснодара-2» и взял на ту игру.
— Про Сафонова, Шапи с самых ранних лет говорили, что они будут в большом порядке?
— Нет, так только про Ваню Игнатьева говорили. Думаю, у него все еще получится, он правда очень талантливый.
— Когда Шапи свои сумасшедшие голы в еврокубках забивал, как вы на это реагировали?
— Я уже тогда в аренде был. Вообще класс! Пацаны свои, которых ты знаешь еще детьми, такие голы забивают!
— А в каком возрасте вы осознали, что от вас многого ждут и вам многое дано? Был ли какой-то переломный момент?
— Обо мне так не говорили. Слышал только то, что мне надо всегда трудиться, чтобы что-то показывать. А переломный момент был, пожалуй, такой. Перед выпуском из академии было первенство России по нашему году. В нас вообще не верили, тем более что мы играли с очень сильными «Спартаком» и «Рубином». Из группы мы вышли на первом месте, на всем турнире не пропустили ни одного мяча и в финале проиграли по пенальти. Но рекорд — ноль пропущенных голов за все соревнование — поставили. Я там играл хорошо, и этот турнир прямо придал уверенности.
На «Краснодар» нет никакой обиды
— Все знают давнюю фразу Галицкого про 11 воспитанников в основе. И ему всегда будут ее припоминать, особенно по мере увеличения числа легионеров в составе. У вас есть ощущение несправедливости от того, что в родном клубе не получили настоящего шанса?
— Нет, на «Краснодар» нет никакой обиды. Я тогда тренировался с командой, в которой были Широков, Измайлов, Каборе. На Измайлова смотрел — и глазам своим не верил. За ним Гранквист всю тренировку гонялся, чтобы его поймать, — бесполезно! Марат — самый крутой футболист из всех, кого я видел. Смотрел на него и понимал, что рано мне в 18 лет в основу, очень много еще надо тренироваться.
Команды ФНЛ у «Краснодара» тогда не было, она только в последние пару лет появилась. На самом деле рад, что все так сложилось. Не представляю, как бы остался и сидел до сих пор на лавке в 24 года. А так и «Нижний Новгород» прошел, и «Уфу», теперь в «Динамо» играю. Во многих командах у меня есть товарищи и знакомые. Вообще ни о чем не жалею!
После матча на Кубок с Нальчиком где-то в глубине души верил, что у меня будет шанс. И была еще игра с «Ниццей» в Лиге Европы, когда «Краснодар» уже вышел из группы, и на игру взяли группу воспитанников. Мы все думали, что сейчас выйдем и нам дадут шанс. Но нас не выпустили.
— Далее была интересная история, когда вы не приняли предложение об аренде от «Тамбова». Приехали на сбор к Андрею Талалаеву в Ижевск, все бумаги уже были подписаны, и оставался только ваш автограф. Но что-то пошло не так, и вы отказались. Что?
— И Андрей Викторович, и клуб хотели меня арендовать. Я тоже горел желанием. Но вот приехал на сборы и чувствую — что-то не так. Это касалось чисто футбольных моментов. Я считал себя чистым опорным полузащитником, а Талалаев видел меня повыше. По внутренним ощущениям я почувствовал, что остаться там будет неверным шагом для меня. Поговорил с тренером, объяснил все Саше Маньякову — и уехал.
Но, как показало время, Андрей Викторович оказался прав. Сейчас Сандро Шварц ставит меня выше. Талалаев уже тогда это видел, а я еще этого не понимал. Сейчас здороваемся, когда против «Ахмата» играем, но возможности пообщаться подробнее у нас больше не было.
(Андрей Талалаев: «Мне Фомин очень понравился. В «Краснодаре» ему заложили хорошую школу, и было ясно, что за счет технической подготовки и быстрого ума, умения принимать правильные решения он компенсирует некоторый недостаток скорости — которая у него, впрочем, тоже просто средняя, есть много игроков медленнее. Сразу стало понятно, что он «голистый», и это сейчас проявляется в «Динамо». Но никто еще до конца не оценил, как Даня умеет забивать головой, в частности на стандартах.
В «Тамбове» тогда подобралась неплохая команда, ставилась задача бороться за выход в премьер-лигу. И, исходя из состава, я готов был сразу ставить Фомина в стартовый состав на место «десятки». На позицию «восьмерки» он был вторым выбором и выходил бы против топ-клубов дивизиона, когда мы играли бы с двумя футболистами этого амплуа. А вот на место «шестерки», где Даня видел себя сам, было два более сильных на тот момент человека. Он был юн, и имелись определенные проблемы с отбором. Я все это Фомину объяснил, но он играть на более «высоких» позициях не захотел. Приятно, что сейчас он оценивает мою тогдашнюю правоту, и все же очень жаль, что нам с этим отличным футболистом тогда не довелось поработать вместе").
— Согласны, кстати, с тем, что у вас при многих игровых плюсах средняя скорость?
— Согласен. Это от природы. Я никогда не был быстрым игроком. Но еще в академии «Краснодара» начал заниматься с тренером по легкой атлетике. Продолжаю это делать и сейчас. В отпуске делаю определенные упражнения в недельном цикле.
— Чему вас научил «Нижний Новгород»?
— У нас в «Краснодаре» все было хорошо: поле отличного качества, всегда качественно кормили и одевали. А тут я сразу попал в совсем другую реальность. Надо было ехать из Нижнего в Москву, лететь восемь часов во Владивосток, в семь утра по Москве выходить на игру. Либо ты к этому готов, либо нет. Я оказался готов. Там еще получилось так, что во Владивостоке нужно было бить пенальти. Решали, кто будет это делать. Я пошел и забил. Так и мужал, и рос внутренне.
И уроки от старших партнеров получал подходящие. У меня до сих пор в карьере нет ни одной прямой красной карточки, но по две желтые за матч получал трижды: один раз в «Краснодаре-2» и два — в «Нижнем Новгороде». Помню, как мне в первый раз в «Нижнем» «напихали». Я как раз только приехал, это был мой первый год в аренде. Ветераны четко объяснили, что так поступать нельзя. Рукоприкладства не было, но прозвучало все максимально доступно.
Я прекрасно понимал, что подвел команду, и ничего не говорил в ответ. Главным тренером тогда был Николай Писарев, от него тоже досталось. Все было по делу, поэтому воспринял нормально. Но потом эмоции улеглись, все подошли и ободрили. А когда удалили второй раз, тренером уже был Дмитрий Черышев, и там «пихали» уже не ребята, а он сам. Жесткий тренер.
— А Писарев какой?
— Он создавал хорошую атмосферу в коллективе. Когда только вырвался из «Краснодара» и попал туда во взрослую команду, мне запомнился один момент. После неудачной серии Писарев собрал нас всех в ресторане. Я с удивлением смотрел на то, что ребята могли себе пиво заказать при главном тренере. После того собрания у нас пошли хорошие результаты. Думал: «Ого, ничего себе, это работает!»
— Кстати, пенальти вы бьете и в «Динамо». Еще с детства начали?
— Нет, в «Нижнем Новгороде». Ну и в «Краснодаре» парочку было. А потом уже в «Уфе» с Беленовым 11-метровые отрабатывал. Он специалист по пенальти, с ним так тяжело было, что иногда он прямо издевался надо мной. Я уже сам не знал, как буду бить ему, а он все отбивал и отбивал.
Евсеев ни разу меня не поменял. В моей карьере пошел прорыв благодаря ему
— В какой момент поняли, что в вашей карьере произошел прорыв?
— Когда меня вызывали в юношеские сборные, чувствовал, что какие-то качества у меня есть. А прорыв — наверное, в «Уфе». Так хорошо сложилось — попал к Евсееву, мы сразу сработались, он мне полностью доверял, и при нем я сыграл вообще все матчи. Более того, он меня ни разу не поменял. Тогда и начала появляться внутренняя уверенность.
— С вашей первой командой премьер-лиги, «Уфой», знаю, вы подписали контракт сразу, не торгуясь ни по каким условиям. Почему? Вы же тогда Евсеева еще не знали.
— Зато я знал модель «Уфы» — то, что она берет молодых игроков, дает им шанс показать себя, а затем перепродает в более сильные клубы уже за другие суммы. Я хотел сделать следующий шаг после ФНЛ и знал, что если попаду в «Уфу», то она реально будет во мне заинтересована. И дальше все уже будет зависеть от меня. К тому же убедился, что тренер знал, что за футболист Фомин. Действительно не стал думать — сразу полетел и подписал.
— В курсе были, что Евсеев и ваш агент Маньяков — лучшие друзья с детства?
— Конечно, знал. Кроме «Уфы» у меня был еще один вариант, но Саша сказал: «Не переживай, Евсеев знает о тебе как о футболисте. Шансы будут. Они тебя покупают для того, чтобы ты рос и делал следующие шаги в карьере».
Евсеев мог остановить тренировку и объяснить, что в такой-то ситуации я должен находиться на пару метров левее и почему. В итоге я пришел в «Уфу» игроком ФНЛ, а через несколько месяцев меня впервые вызвали в сборную. Это было при Евсееве. Конечно, его вклад в мое становление — большой.
— Чем запомнился Евсеев за пределами поля?
— Хорошим чувством юмора и стремлением все время добавить команде азарта. Как-то всей командой пошли на хоккей, «Салават» играл с «Авангардом», серьезный матч. Перед поездкой Валентинович сказал: «Скидываемся по символической сумме на результат. Кто угадает счет — тот забирает всю кассу». И сам тоже поставил.
А выиграл человек из Аргентины, который вообще хоккей до того никогда не смотрел. Он думал, что это примерно то же, что и футбол, и поставил на 1:1. Никому больше такое в голову не приходило, все думали — 3:2, 4:1, 5:3. А он угадал!
В Уфе вообще весело было. Там была традиция, что на каждом сборе руководитель (Шамиль Газизов. — Прим. И.Р.) собирал всех — тренерский состав, персонал, игроков — на ужин. Можно было и спиртное употреблять — на следующий день давали выходной. Но все же понимали, что при тренере и руководстве — в разумных пределах.
— Вы сыграли за «Уфу» полный сезон от звонка до звонка. Для новичка РПЛ это большая нагрузка. Как организм ее переносил?
— Болячки были, особенно связанные с искусственным полем в Уфе. На ком-то пандемия плохо сказалась, а на мне, наоборот, хорошо — как раз все подлечил. Заключительные матчи прошлого сезона я уже играл здоровым и получал удовольствие от футбола, тем более что мы с «Уфой» неожиданно для всех в еврокубки не попали. Все вокруг говорили, что мы ставили «автобус», но это не так. Мне с Евсеевым было интересно работать. Видите, как сейчас играют «Химки»? Тоже с пятью защитниками, футбол примерно похож. И очки набирают постоянно.
— Как удалось взять четыре очка у «Зенита», не пропустив от него ни гола, а также не проиграть никому из других топ-клубов, исключая дважды «Краснодар»?
— Зато «Краснодар» мы обыграли два раза за этот сезон уже в «Динамо». А у «Зенита» против «Уфы» были все лидеры. Это заслуга тренера. Евсеев совершенно по-разному готовил нас к домашнему и выездному матчам с «Зенитом», и оба раза мы добились того, чего хотели. А дома выиграли так просто заслуженно.
Удивился, что в этом сезоне «Уфа» посыпалась. Система-то осталась та же. Много игроков ушло, человек восемь. Конечно, это должно было сказаться. Но не думал, что прямо так, да еще и с отставкой Валентиновича. Хотел бы, конечно, чтобы клуб остался в РПЛ. Мы на сборах в Турции жили в соседних отелях, я ходил к ним пару раз, со всеми знакомыми увиделись. Сейчас у нас с ними игра, но пропускаю ее по желтым карточкам.
— Небось «обнулились» перед встречей с бывшим клубом?
— Нет, мне вообще смешную желтую карточку с «Краснодаром» показали. Хоть опять пиши в КДК, чтобы отменили, как со «Спартаком», но уже нельзя.
— Эта игра с красно-белыми стала для вас не лучшей. Повлияло то, что почти всю неделю вы думали, что играть не будете? ЭСК отменил карточку за день до игры.
— Верил, что сыграю, поскольку мне сразу сказали, что подадут апелляцию. А нарушение было 50 на 50. Поэтому и сказал тренеру, что готов играть. Матч, может, получился не совсем удачный для меня, но и не сказал бы, что провальный.
Отступных для российских клубов в моем контракте с «Динамо» нет
— Вы подписали пятилетний контракт с «Динамо». Почему решились на такой долгий срок?
— Когда переходил, «Динамо» вышло в Лигу Европы. Я провел сезон в «Уфе» и хотел сделать следующий шаг. И мне предложили идею, которая очень понравилась, — расти вместе с командой. Кирилл Новиков звонил, еще когда я был в «Уфе», говорил, что он заинтересован. Для меня это было самое важное. Приехал на переговоры с «Динамо», со всеми встретился — с Новиковым, Бувачем... Спортивный директор сидел со мной за столом в клубе, рисовал, как в клубе меня видят. Все выразили желание, чтобы я в команду перешел. Такой шанс нельзя было упускать.
— Газизов в «Спартак» не звал?
— Ходили разговоры, но ими и остались. Такой конкретной нацеленности, как у «Динамо», больше не было ни у кого.
— Недавно проходил слух, что вами интересуется «Зенит». Но правильно ли я понимаю, что у вас в контракте с «Динамо» нет отступных для российских клубов?
— Правильно. Для Европы — есть. Я же переходил в «Динамо», и разговор был такой, что клуб будет развиваться и станет одним из лидеров российского футбола. А если «Динамо» в лидерах, то куда мне еще в России переходить? Никакого смысла. В Европе же я хотел бы себя попробовать.
— Шли вы к Новикову, потом пришел Шварц. О чем подумали в тот момент, учитывая, что звавший вас в команду тренер ушел в отставку?
— Ощущения были не самые приятные. Мы сами были виноваты, что в Грузии так получилось. Чувствовали свою ответственность за то, что Кирилла Александровича сняли. Ну и переживания, нужен ли я буду новому тренеру, тоже были, что скрывать. Но сейчас работаем со Шварцем с большим удовольствием, много общаемся. Стали по-другому играть, чуть повыше, повеселее.
Но и с Новиковым было приятно работать. Когда узнал, написал ему: «Спасибо за работу». На следующий день после выходного, когда мы обо всем узнали, он пришел, выступил перед командой: «Жизнь продолжается. Работайте, верьте». Тепло попрощались.
Когда назначили Шварца, я был в сборной. И вдруг получаю от него сообщение на английском: «Привет, я новый тренер, желаю удачи в игре». Это сразу подкупило, что он нашел время, написал. Он приехал за день до игры с «Сочи». Особо поговорить не успели — можно сказать, он прямо в игре со всеми знакомился. И так вышло, что мы выиграли 3:1, и как раз в той игре я забил дебютный гол за «Динамо». Хороший повод для знакомства.
— Как многие заметили, при Шварце треугольник центральных полузащитников повернулся углом к своим воротам. При Новикове было иначе, и вы играли одной из двух «шестерок». Теперь — одной из двух «восьмерок». Вам так удобнее?
— Да. Если взять статистику, при Кирилле Александровиче я сделал одну голевую передачу, а сейчас у меня с учетом Кубка — шесть голов и четыре голевые. Продуктивность увеличилась, я создаю больше угроз впереди. Бывает, и сдвигаюсь на позицию «шестерки», тренер заставляет нас меняться, чтобы была взаимозаменяемость. Сейчас чувствую себя комфортно.
Работа со Шварцем развивает. И тренировочный процесс, и много теории, в том числе бывает индивидуальная теория. Он говорит: «Если будешь прибавлять на поле в своих моментах, то и вся команда будет прибавлять». Сандро показывал эпизоды, я соглашался. Но в чем-то и могу подискутировать, это и есть развитие.
— Он больше тренер демократического склада или «включить тирана» тоже может?
— Больше демократического. Но, если кто-то расслабляется, и повысить голос может.
— Правильно ли говорят, что Шварц требует, чтобы кто-то из центральных полузащитников при атаке обязательно был внутри штрафной?
— Так и есть. Он требует, чтобы и в атаке, и в обороне участвовало максимально много людей.
— Немец, как и Евсеев, называет вас системообразующим игроком. Что вы сами вкладываете в эти тренерские слова?
— То, что чувствую их доверие. Выражается оно в том, что играю все матчи с первых минут. Это самое важное для футболиста. Хочется показать тренеру, что он не зря делает на тебя ставку. Так было при Валентиновиче, так осталось и при Сандро. Желаешь играть ярче и ярче, чтобы тренер тебе еще больше доверял.
— Андрей Воронин зимой говорил, что «Динамо» не хватает лидеров. Вы в интервью клубной пресс-службе заявили, что готовы этим лидером стать. Когда у вас появилась такая уверенность?
— Я и так был в себе уверен. А тут подумал — почему бы и нет? Двадцать четыре года уже, самый старший в атакующей группе игроков, пора раскрываться. У нас молодая команда, надо брать на себя ответственность, больше разговаривать с молодыми ребятами. Они у нас супер — классные, адекватные. В «Динамо» вообще дружная команда, веселая, озорная. Но, когда идет рабочий разговор, я и с Антоном Шуниным могу на повышенных тонах поговорить. На эмоциях, конечно.
— Ваша молодая команда уже может претендовать на попадание в Лигу чемпионов?
— Не хотел бы говорить, что мы сейчас будем бороться за какие-то конкретные места. Просто видно, что у нас сейчас молодая, голодная команда. Легко с нами никому не будет. Со «Спартаком» играли на равных, «Краснодар» обыграли, тяжелый матч с «Ахматом» на выезде выиграли... Эти победы придают нам уверенности.
Черчесов может ничего не говорить, а просто впиться в тебя взглядом. И ты думаешь: «Я все понял»
— Чем прежде всего Станислав Черчесов отличается от Шварца?
— Особенной харизмой. Какая-то мощная энергия от него идет. Саламыч может ничего не говорить, а просто впиться в тебя взглядом. И ты думаешь: «Я все понял».
— Как осваиваетесь в сборной, привыкаете к требованиям тренерского штаба?
— С каждым вызовом чувствую себя все увереннее. Всегда внимательно слушаю требования — на теории, практических занятиях. Тут важно какие-то вещи, которые ты только что проговорил с тренерами сборной, воплощать в чемпионате страны. Это тоже помогает.
Как-то раз поговорили, я услышал некоторые пожелания. Встречаемся через месяц на сборе национальной команды. Они же все видят — и говорят: «Ну, ты чувствуешь сам?» И я действительно это чувствовал. Требования в клубе и сборной несколько отличаются, и я должен уметь быстро перестроиться.
— На этом сборе нет Романа Зобнина, а в первой игре не участвовал и Магомед Оздоев. Чувствуете ли свой шанс, который вам надо выжимать по максимуму?
— Всегда еду в сборную с надеждой, что у меня будет шанс. В этом плане не важно, здоровы ли ребята, или кто-то из них не может сыграть. Важно то, что, если этот шанс тебе выпадет, ты должен им по максимуму воспользоваться.
