Футбол
Есть ли русофобия на чемпионате мира? Репортаж «СЭ» из Катара
Помощь от поляков
...Утро шестого дня ЧМ-2022. Приехав накануне в 02.30 с потрясающего «Стадиона 974», построенного из 974 выкрашенных в разные цвета грузовых контейнеров, в три лег спать и надеялся хоть кое-как выспаться. Но куда там — организм уже сам не дает покоя и в 08.30 подбросил с кровати. Ведь сегодня идти аж на два матча, а до того еще писать и писать.
Что ж, раз проснулся так рано — пойду на завтрак в гостиничный ресторан, а не перехвачу йогурт в номере. Там встречаю польских коллег, с которыми познакомился при заезде в отель, но с тех пор не виделся. Им скоро выезжать на пресс-конференцию своего главного тренера накануне матча с Саудовской Аравией, но пока есть полчаса. За тарелкой с фруктами и чашечкой ароматнейшего карака — катарского чая с молоком и кардамоном — разговор завязывается моментально. Не чувствуется не то что никакой враждебности — наоборот, открытость и дружелюбие.
— Я 38 дней провел на чемпионате мира в России, объездил, кажется, пять городов, много общался с людьми, — вспоминает один из коллег. — Уехал с отличными ощущениями. Пару лет назад еще мог даже говорить по-русски, но сейчас уже язык подзабыл. Как там у вас Мацей Рыбус?
— Неважно. Неудачно провел первый матч за «Спартак» и с тех пор чаще сидит на скамейке, а играют молодые.
— Он уже возрастной, да. У нас его захейтили за то, что он остался в России. Многие за человека его не считают! Но я знаком с ним и не согласен с этим. У него жена русская, так что его ситуацию я понимаю. Его ведь из-за этого на чемпионат мира и не взяли.
— А так бы, думаете, поехал?
— Да. Вот Крыховяк вернулся, чтобы играть на чемпионате мира. Он тоже собирался оставаться в России, но тут надо было выбирать. Кстати, он очень хвалил немецкого тренера Фарке, с которым поработал на предсезонке в «Краснодаре». Команда четко понимала, как надо играть. Но тому тоже пришлось уехать...
...Через полчаса мы будем переписываться с коллегой по нашей бригаде «СЭ» в Катаре Севой Терлецким, и я спрошу, как ведут себя поляки: он работал на матче Польши с Мексикой. Ответ меня поразит.
Во-первых, тот самый Крыховяк пообщался с нашими журналистами на русском языке еще даже до своих соотечественников.
Во-вторых, польские репортеры в микст-зоне готовы помогать нашим с переводом.
В-третьих, по его словам, все говорят, что и польские болельщики ведут себя максимально доброжелательно. Даже видя людей в футболках сборной России.
Этот рассказ коллеги о поляках, как и мои собственные впечатления, полностью соответствуют всему, что происходит вокруг нас на ЧМ-2022. Один из самых популярных вопросов читателей, на который редакция попросила меня ответить в этой колонке: есть ли на турнире в Катаре русофобия, отторжение россиян как на официальном, так и на бытовом уровне? Но и мои собственные впечатления и наблюдения, и рассказы коллег (нас тут из России работает пара десятков) дают на этот вопрос однозначный ответ: никакой русофобией тут и не пахнет!
ФИФА, болельщики и разговор с бразильцем
Начнем, собственно, с того, что российских журналистов аккредитовали на чемпионат мира. Не все международные федерации сейчас это допускают. Можно было ожидать некоторых проблем с получением билетов на матчи, пресс-конференции и в микст-зоны. Ведь если кто-то из вас считает, что аккредитации на турнир достаточно, чтобы ходить на футбол или брать интервью у тренеров и игроков, то вы глубоко заблуждаетесь. Еще до турнира вы подаете заявки, на какие матчи хотели бы отправиться и что из послематчевых мероприятий — пресс-конференцию или микст-зону — желали бы посетить.
Страны, чьи сборные не попали на ЧМ, всегда идут в конце очереди. Так что, если бы на какие-то игры нас не аккредитовывали, это объяснялось бы не русофобией, а большим числом желающих пойти на этот матч журналистов из стран, попавших в Катар. Тем не менее на данный момент из 13 игр группового турнира, на которые я подал заявки, в стадии рассмотрения по-прежнему находятся только Англия — Уэльс и Коста-Рика — Германия. Дали и на Англия — США, и на Франция — Дания, и на матч открытия Катар — Эквадор со всем сопутствовавшим ему ажиотажем, и на сенсационный Германия — Япония...
С послематчевыми мероприятиями ситуация чуть хуже, но этого следовало ожидать. Тем не менее, например, на пресс-конференцию после игры Португалия — Гана, куда после своего мирового рекорда с голами на пяти чемпионатах мира пришел Криштиану Роналду, я допуск получил. Та же ситуация и у Севы. Никакого чувства, что наши права в чем-либо ущемляются. Для меня это седьмой чемпионат мира, четвертый из которых проходит без участия сборной России, и по опыту я чувствую, что все абсолютно в пределах нормы.
В быту буквы RUS на аккредитации в скобах после Sport-Express никакого негатива ни у кого не вызывают. Ни сам я, ни кто-либо другой, с кем за эти дни общался, ни с какой агрессией не сталкивались. Комментатор Тимур Журавель, затеявший сумасшедший квест — попасть на все 64 матча ЧМ-2022, что возможно только на турнире катарской компактности, также рассказывал, как все работники стадионов и различных служб ему помогают.
Но ладно журналисты, которые привыкли общаться друг с другом корректно, — в случае с обычными людьми реакция еще более показательна. Тот же Терлецкий записывал интервью с болельщиком из России. Но и этому болельщику оказалось нечего вспомнить по части плохого к себе отношения, косых взглядов, враждебных фраз, не говоря уже о действиях. Если ведешь себя по-человечески — так же воспринимают и тебя.
Сева видел, фотографировал и записывал интервью с несколькими иностранцами в форме сборной России, приобретенной еще на ЧМ-2018. На спине одного из них красовалась фамилия Smolov. А я уже с десяток раз, когда отвечал, откуда приехал, сталкивался с моментальной реакцией: «Я был у вас в 2018-м! Это было супер!» И тут же начиналось перечисление городов.
Как-то выхожу из отеля в сторону метро — и сталкиваюсь с бразильским коллегой, с которым нам идти, а дальше ехать в одном направлении. «Ты откуда?» — «Из Москвы. Был у вас в Бразилии на ЧМ-2014». — «А я из Форталезы. Был у вас в России на ЧМ-2018!» — «И как тебе?» — «Потрясающе! На всю жизнь полюбил Москву, Санкт-Петербурго. А Казань! Какой город — Казань!» Я в ответ рассыпался комплиментами в адрес Рио-де-Жанейро и Куритибы...
Потом перешли к футболу, к Марио Фернандесу и Гильерме. Он вспомнил Ари, я заметил, что тот прекрасно говорит по-русски. Так и доехали до международного пресс-центра. До волшебного гола Ришарлисона оставалось два дня.
Искренность тунисца и важные слова датчанина
Но ладно бразильцы или африканцы (ох, какого я встретил в пресс-центре эфиопа с дредами и в панамке — покруче всякого Боба Марли!), не говоря о сербах, традиционно скандирующих заряды о дружбе с русскими. По числу легионеров из этих стран в нынешней РПЛ и поведению после решения ФИФА о возможности приостановки контрактов с клубами российской лиги можно судить о том, что геополитика на них особо не влияет. Мне было гораздо интереснее, как будут вести себя по отношению к нам европейцы. Тут можно было ожидать всякого.
Про поляков уже рассказал. Идем дальше.
Микст-зона после матча Сенегал — Нидерланды. Подходим с коллегами к Стивену Бергвейну, другу Квинси Промеса, представляемся, что из России. Он не только не отказывается говорить об опальном для сборной Нидерландов футболисте, но и улыбается во весь рот — и рад вспомнить о товарище, с которым общается минимум раз в неделю. Чуть ли не кричит на всю микст-зону: «Квинси — король России!»
Микст-зона после матча Тунис — Дания. Прошу пресс-атташе датской команды (опять же — представившись) подвести ко мне конкретного игрока — Йоакима Меле, игравшего в «Аталанте» с Алексеем Миранчуком. Очень предупредительная блондинка это делает. Понятно, что Кристиана Эриксена она бы мне не вывела, но игрока рангом тоже очень приличного, выступающего в одном из ведущих клубов серии А, — вполне себе. И мои первые вопросы Меле были связаны с Миранчуком, а потом уже я перешел к прошедшему матчу. Футболист ответил на все.
Да и вообще все датчане в очередной раз показали себя образцово-показательными спортсменами по отношению к журналистам. Притом что, будучи явными фаворитами, сыграли 0:0. Куча других сборных (и далеко не только наша) при таких раскладах почти полным составом прошли бы мимо прессы мордой кирпичом и с фразами: «Извините, пирожки». А скандинавы сами подходили, их даже подзывать не надо было! Потому что понимают: это часть работы.
Кстати, только потом, переслушивая ответы, понял, что однажды Меле ответил не совсем на тот вопрос, но сказал более важную вещь, чем вытекало из того, что я спросил. Вопрос был о том, подшучивал ли Йоаким над Лешей по возвращении в «Аталанту» после Евро. Имел в виду те 4:1 в матче Дания — Россия, которые вы все помните.
Меле же не расслышал и подумал, что речь в целом о ситуации с нашей сборной. Он сказал: «Над этим не шутят. Как и я, он мечтал и мечтает играть на чемпионатах мира и Европы».
Недопонимание в итоге обернулось только в плюс — прозвучала редкая для микст-зон человеческая нотка. При этом близкими друзьями их назвать нельзя, исходя из слов Меле, что со времен перехода Миранчука в «Торино» они не контактировали.
Спустя минут 40 после разговора с Меле общаюсь уже с игроком сборной Туниса Монтассаром Тальби, в июле перешедшим из «Рубина» в «Лорьян». Услышав, что я из России, он вообще общается со мной чуть ли не как с родным. Шесть минут один на один — и детальнейшие ответы, почему он в марте остался в Казани, когда все легионеры уехали, а в июле все-таки решил уйти. Множество теплых слов в адрес клуба, поддержавшего его в сложный момент карьеры, а потому весной он не мог повернуться к «Рубину» спиной — таковы его ценности...
Честно говоря, когда ехал в Катар, даже не рассчитывал на разговоры с игроками в микст-зонах такой степени искренности. Думал, бросят пару фраз (одна из которых пойдет в заголовок), а потом скажут: слышь, парень, мы сейчас на чемпионате мира, а не в России. Вот об этом и спрашивай! Но нет — говорят, и от души.
Со знаменитым английским журналистом Джонатаном Уилсоном мы беседовали вообще час — из этого разговора пока опубликована только первая часть. Да, мы с ним знакомы больше 10 лет — но, будь человек настроен враждебно, он мог бы пообщаться с тобой в частном порядке, но интервью не дать. Однако мы разговаривали для печати.
Уилсон в прошлом году выпустил первую свою художественную книгу после 11 документальных, и книга эта — об Эдуарде Стрельцове. В свое время он приезжал в Москву и беседовал о великом (но не для англичан же!) торпедовце с выдающимся историком и статистиком футбола, многолетним автором «СЭ» Акселем Вартаняном у него дома шесть часов. Потом он провел у нас весь ЧМ-2018, ездил из города в город и общался с людьми. И это тоже часть его жизни. Отношение к России у него не абстрактное, а пропущено через многократные посещения и массу разговоров, впечатлений, прочитанных книг.
Может, кстати, если бы не было ЧМ-2018, отношение к людям из нашей страны тут и было бы прохладнее. Но слишком многие ездили на то мировое первенство, пропитывались эмоциями и картинками, знают и помнят конкретных людей, чтобы отворачиваться при словах «я из России».
Никакая политика не может разъединить людей, объединенных футболом. Это показывает весь наш опыт в Катаре, где никакой русофобии пока не обнаружено.
