Александр Радулов: "КХЛ - не колхоз. Но я мечтал об НХЛ"
В ПЕРЕГОВОРАХ ВАЖНЫ БЫЛИ НЕ ДЕНЬГИ,
А ДЛИНА КОНТРАКТА
– Во время переговоров вас "отправляли" сразу в несколько клубов НХЛ. Какие новости были правдивыми?
– Мной интересовалось пять-шесть команд. Общался со многими, но самыми реальными, пожалуй, были "Детройт" и "Флорида". Потом были проведены переговоры с "Нью-Джерси". Нельзя сказать, что мы уже досконально обсуждали переезд, но интерес эти клубы проявили.
– То есть они вам звонили?
– Нет, все переговоры были в тот момент, когда я улетал сразу после плей-офф. Я потому и не скрываю, кто со мной разговаривал. Мы заранее договорились о том, что после финальной серии за Кубок Гагарина я приеду, чтобы поговорить. Телефон телефоном, но личное общение гораздо важней.
– Ох уж тот отъезд после плей-офф.
– Клубы НХЛ можно было понять. Они хотели видеть меня, лично общаться. Я давно не играл в Северной Америке, стал другим. Все пытались понять, насколько лично я сам заинтересован в игре за океаном. Думаю, что для "Монреаля" это стало определяющим моментом. Генеральный менеджер клуба поверил.
– С "Канадиенс" вы тогда встретились?
– Да, пообедали вместе. Мне рассказали про клуб, про то, что "Монреаль" хочет сделать выводы из-за неудачного прошлого сезона и строит сильную команду. Что-то я знал, что-то стало новостью.
– Но контракт вы тогда не подписали?
– Нет. Это уже было дело агентов. Но я и не мог раньше подписать контракт. В Америке должен был открыться рынок свободных агентов. После этого какие-то клубы отходили, кто-то вел переговоры. Я очень рад, что все закончилось хорошо. Для меня это новый вызов в карьере, и я хочу пройти его.
– Еще писали, что вы хотите слишком много денег, а клубы удивлены вашими требованиями.
– Я читал все это. Что тут сказать? Когда я приехал в Америку, то ни на одной из встреч денежный вопрос не поднимался. Хотя кто-то однажды заикнулся о деньгах, но тема не нашла продолжения. Это вообще не мой вопрос. Там другая проблема была.
– Какая?
– Длина контракта.
– Логично.
– Любой хоккеист хочет большой контракт на длительный срок. И не обманывайте себя, если думаете, что это не так. И я хотел бы очень длинный договор с максимальной суммой.
– Сумма-то в итоге нормальная, а вот длина… Год – это мало.
– Я понимаю "Монреаль". Не только они, но и другие говорили, что долго меня не видели, и никто не хочет рисковать. Мне так и сказали: покажи себя, поговорим о новом контракте. Это справедливо.
– Вы очень покорный.
– Меня не было в НХЛ восемь лет, за исключением короткого отрезка, когда я возвращался в "Нэшвилл". За это время в НХЛ многое изменилось. Посмотрите на то, какие получают контракты ветераны, как подписывают молодых. Я не мог, приехав на переговоры, диктовать какие-то свои условия. Сейчас в лиге другие правила.
В "НЭШВИЛЛЕ" Я НЕ ГУЛЯЛ С МОДЕЛЯМИ.
ПРОСТО ОПОЗДАЛ К ОТБОЮ
– Тем временем в ЦСКА говорили, что дадут вам больше.
– Предложение действительно было очень хорошее. И, честно скажу, что в плане финансов я проиграл. Но деньги не стояли для меня на первом месте в вопросе переговоров. Я мечтал уехать в НХЛ.
– Вы же только что сказали, что все игроки мечтают о деньгах.
– Вот тут как раз были другие мотивы.
– На переговорах вам приходилось оправдываться, доказывая, что вы изменились?
– Говорить можно все, что угодно, но думаю, что на протяжении этого времени за мной как раз и будут наблюдать. Не только в человеческом плане, но и в хоккейном. Знаю, если я покажу себя на льду, то могу рассчитывать уже на более длинный контракт.
– Вы ни разу не заикнулись, что хотите заключить долгосрочный договор?
– Очень хотел, но в каких-то моментах надо уступать.
– Вам вспоминали ту историю в "Нэшвилле", когда вас обвинили в загуле?
– Еще бы. Наверное, пришло время рассказать правду. Я тогда действительно опоздал к отбою, но пришел в номер не под утро, как кто-то писал. У себя я был примерно в 0.15-0.20. У меня не было никакого загула. Когда меня вызвали, я сразу же предложил пойти в отель и посмотреть записи видеокамер. Даже встал, говорю, пойдемте. Там будет видно, во сколько я вернулся. Мне скрывать нечего. Не снимаю с себя ответственности. Если отбой в полночь, то ты должен быть на месте в полночь. Но только не надо говорить, что я всю ночь гулял.
– Им надо было придраться.
– И причина была на поверхности. Объясню, как я вообще попал тогда в "Нэшвилл". Я играл в "Салавате Юлаеве", и мы договорились в клубе, что я отправлюсь в НХЛ доиграть свой контракт. Мне надо было провести там сезон, чтобы завершить отношения с клубом и лигой. Я не мог тогда не вернуться в Уфу, ведь люди мне доверяли.
Когда я приехал в "Нэшвилл", то сразу объяснил ситуацию. Сказал им, что буду полностью выкладываться на льду, что не буду жалеть себя, но это все до конца сезона. А они вдруг начали говорить о новом контракте. Объясняю людям, что не могу даже говорить на эту тему. Пусть завершится сезон, тогда и вступайте в переговоры. Видимо, это их разозлило, и они нашли повод. При этом я настаиваю, чтобы повторить мысль – с себя ответственности не снимаю. Я дал возможность наказать себя, и ей воспользовались.
– То есть вы с братьями Костицыными не гуляли в клубе с моделями?
– В тот день в Аризоне был какой-то слет моделей. Они все тусовались в клубе у нашей гостиницы. Мы заглянули и тут же ушли, так как у нас был отбой. И пришли вовремя, но нас увидел один из репортеров.
В "МОНРЕАЛЕ" – ЛУЧШИЕ В МИРЕ
ВРАТАРЬ И ЗАЩИТНИК
– Позвольте предположить, что вы не угадали с новым клубом в НХЛ.
– Почему?
– Монреаль – это не просто хоккейный город. Это, вероятно, столица хоккея, если бы у хоккея была столица. Вы там будете под таким давлением, под каким не были никогда.
– Вы реально думаете, что я боюсь давления? Да и где нет давления?
– Например, в "Аризоне".
– На данном этапе я не хотел в "Аризону".
– Хорошо, но там вы были бы королем.
– Ошибаетесь. Давления на меня было очень много, начиная с первого дня пребывания в "Салавате Юлаеве". Я просто не забивал себе голову, но вы вспомните, как я вернулся. Приехал из НХЛ, сразу стал самым высокооплачиваемым хоккеистом в России. Вы думаете, что это все просто так? Нет.
– Вы тут могли прикрикнуть на журналистов, отказаться с ними говорить. Если вы повторите один из своих трюков в Монреале, то вам мало не покажется.
– У меня вообще нет никаких проблем с журналистами. После матча я очень часто разговаривал с прессой. Да, с кем-то я общался больше, но только потому, что знаю этих людей, доверяю им. Знаю, что они не переврут, не изменят слова. Так что не думаю, что у меня возникнут проблемы с прессой. Какие там правила?
– В смысле правила?
– Когда я там играл, то после матча в раздевалку приходил пресс-атташе, называл пять-шесть человек, которые должны выйти к репортерам. И мы шли.
– Сейчас репортеры в раздевалке.
– Ничего, справлюсь.
– Однако и с хоккейной точки зрения не все в "Монреале" гладко. Не буду воспроизводить слухи, но вы и сами все знаете.
– Посмотрите на "Монреаль" сейчас. Он стал другим, гораздо сильней. У нас есть Кэри Прайс – лучший вратарь в мире. Вы же знаете, как бы ты ни играл в регулярном чемпионате, в плей-офф многое зависит от голкипера, а Кэри, уверен, сможет справиться с нагрузкой. А еще в клуб пришел сильнейший защитник мира. Неслучайно в Канаде довольны, что взяли Уэбера. Так что зря вы прогнозируете провал. Как вообще что-то можно прогнозировать в НХЛ?
НА ЧМ В МОСКВЕ Я БЫ ВСЕ РАВНО
НЕ СЫГРАЛ ИЗ-ЗА ТРАВМЫ
– Правда, что вы предупреждали менеджера сборной России Алексея Жамнова о том, что уезжаете в Нью-Йорк после финального матча за Кубок Гагарина и не сумеете прибыть в срок на сбор национальной команды?
– Было такое.
– Но случился жуткий скандал.
– И я знал, что он последует. Мне надо все-таки объяснить свою позицию. Во-первых, я особо нигде не распространялся по поводу своего визита в Нью-Йорк. Переговоры на то и переговоры, чтобы о них знало как можно меньше людей. В России ведь то же самое, разве не так?
– Так.
– Далее. Даже если бы я приехал в сборную, то не смог бы играть на чемпионате мира. У меня была травма паха. Пах – это вообще очень серьезно для хоккеиста. Когда речь идет о нем, то нельзя не долечиться, отнестись к этому несерьезно. Я никогда не боялся играть, никогда не убегал от сборной России. Для меня честь выступать за нашу команду. Но нужно учитывать интересы хоккеиста. Я без контракта, с травмой. А что если бы я вылетел на долгий срок. У меня, между прочим, семья, сын, родители. От моей работы многое зависит. Нельзя рисковать вот так. Да и потом все равно бы это не пошло на пользу сборной.
– В смысле?
– Представьте: я занимаю место в заявке и получаю травму. А кто-то бы не попал. Возможно, не приехал бы Евгений Кузнецов, Артемий Панарин. Или, например, Иван Телегин бы не попал в заявку, а он проявил себя на этом турнире. Заявить же другого игрока уже нельзя.
– Говорят, что у вас было такое повреждение, которое можно было не заметить с помощью уколов.
– Вообще-то мой доктор сразу прописал мне трехнедельный покой, без нагрузок. Но даже если бы это было так, это была не та ситуация, когда можно пойти на этот шаг. Расскажу одну историю, когда я выходил с травмой.
Дело было на чемпионате мира в Швейцарии. Перед решающими матчами я дернул мышцу живота. Играть было больно, но, в принципе, возможно. Вячеслав Быков все время уважительно относился к хоккеистам. Если травма – он не заставлял никого играть, и спасибо ему за это. Но я сам рассудил так: впереди длинный отпуск, когда у меня будет возможность подлечиться, у меня контракт, а в сборной чуть ли не полкоманды было травмировано, играть уже было некому. Кажется, что у нас было неполных три звена. И я играл в финале.
В КХЛ МЕНЯ ЛЕГКО ЗАМЕНЯТ МОЛОДЫЕ
– Для вас стало ударом то, что вы не попали на Кубок мира?
– Все хотят выступить в Торонто, ведь там собираются все лучшие.
– Вам что-то объяснили?
– Нет. У меня не было никаких разговоров с тренерским штабом сборной. Вообще никаких.
– Олег Знарок говорил, что вы никак не могли определиться.
– Да со мной вообще никто не разговаривал. Не включили, и все.
– Если завтра скажут, игрок "А" получил травму, а вы едете, согласитесь?
– Теперь уже все не так просто. У меня теперь контракт с "Монреалем", у них есть план подготовки к турниру, и чтобы поехать в Торонто, надо как-то договариваться с клубом. Я не знаю, как это технически происходит, вероятно, в клуб должно прийти какое-то письмо. А они уже решат, отпустят меня или нет. Теперь вообще со мной на эту тему говорить бессмысленно.
– Ваша супруга Дарья говорит, что раньше вас невозможно было вытащить с тусовок, а теперь невозможно на них затащить.
– Я стал семейным человеком, у меня есть сын Макар. Да и потом все мои приключения были связаны с молодостью, но теперь в жизни совершенно другие ценности. Я шел к этому, я очень хотел семью и ребенка. Это все мое. Когда меня иногда зовут в какой-нибудь клуб, то я задаю себе простой вопрос: "Что я там не видел?"
– И правда.
– С удовольствием посижу с друзьями в ресторане , где играет тихая музыка, где можно поговорить. Но ходить на дискотеки или еще куда-то уже нет никакого желания.
– С вашим отъездом КХЛ многое теряет.
– Не согласен. В России растет очень много молодых звезд, которые в будущем смогут выйти на хороший уровень. Я вообще не разделяю мыслей, что раз уезжаю, то все пропало. Появятся другие.
– Вы же как-то сказали, что КХЛ – колхоз.
– По молодости. Но сам никогда так не считал. Да, это не Америка, но и сравнивать наши страны нельзя. Я очень благодарен ЦСКА и Дмитрию Квартальнову. Мы провели два шикарных сезона, были близки к победе и не можем себя упрекнуть в том, что проиграли. Но теперь у меня другой путь.
– Вы вообще вернетесь в КХЛ?
– Ничего обещать не буду. Если вы помните, то во время ближайшего года мне надо доказать, что достоин более длинного контракта в Северной Америке.
– Раз мы заговорили о ЦСКА, то какое поражение было более обидным? От СКА в 2015-м или от "Металлурга" в финале этого года?
– Ничего не может сравниться с игрой против Канады на Олимпиаде в Ванкувере. Мы были разгромлены 3:7, нас тогда просто уничтожили.
