«Лидеры «Магнитки» в хоккее дольше, чем я живу на свете». Он дебютировал в КХЛ в 16 лет, а сейчас рубится на ЮЧМ за сборную
Сумасшедший матч с США
— Некоторые болельщики до сих пор не отошли от сумасшедшего камбэка с США. Уступали 1:5, выиграли 7:6 в овертайме. Есть логическое объяснение такому ходу матча?
— Мы проявили волю и настоящий русский характер. Но после матча тренеры сказали, чтобы мы сразу его забыли. На следующий день была не менее тяжелая и важная игра с финнами. Поэтому от матча с США быстро отошли.
— То есть быстро уснули?
— Да. Пришел в гостиницу, поел, поговорил с родителями и лег спать.
— Как получилось, что американцы повели в четыре шайбы в начале второго периода?
— Это был первый матч на турнире. У многих перехлестнули эмоции, пошли невынужденные ошибки. Надо было играть с более холодной головой, больше шайб ловить на себя. Тогда, думаю, не было бы такого счета.
— Вернемся чуть назад — к товарищескому матчу с Белоруссией. Некоторых насторожила победа по буллитам. Почему не получилось выиграть увереннее?
— На юниорском чемпионате мира нет слабых команд. На белорусов настраивались так же, как и на американцев. Понимали, что мы Россия и всем хочется нас обыграть. И белорусы, конечно, горели желанием сделать это. Хоть они и наши друзья, все равно для них это был принципиальный матч. Немного сказалась пауза без игр — первый период дался тяжело. Когда уже вошли в игровой ритм, получилось вырвать победу.
— Если сравнить матчи с финнами и американцами, против кого было труднее играть?
— Наверное, против финнов. Они были свежее американцев, бежали вперед. С ними было тяжело, особенно в третьем периоде, когда у них осталось больше сил. В плане защиты у финнов тоже более организованная команда.
— То есть причина такого пассивного третьего периода с финнами — в нехватке сил и свежести соперника?
— Я бы не сказал, что мы потеряли игровой тонус или что-то в этом роде. Финнам хотелось совершить то, что мы сделали с американцами. Свои ошибки загубили нашу игру. Думаю, если бы мы сыграли проще, удержали бы эту победу.
За нами следят 150 миллионов
— Ваш финт перед голом Свечкова понравился всем. Тренеры одобряют такие нестандартные и рискованные решения?
— Если бы пас получился неточным или после этого финта пошла бы контратака на наши ворота, мне бы все равно прилетело. Если я уверен в своих силах и понимаю, что от финта не будет плохих последствий, конечно, это разрешается.
— После первых матчей кто-то из соперников удивил своим индивидуальным мастерством?
— У финнов — Брэд Ламберт. Работа с шайбой, катание, его руки — это что-то невероятное.
— Чувствуете повышенное внимание к себе на площадке со стороны соперников?
— Нет, мне не важно, следят за мной или нет. Стараюсь прежде всего играть на команду, за страну. За нами 150 миллионов человек — нужно защищать честь России. Совершенно не важно, как за кем индивидуально следят.
— В двух первых матчах у нас сыграли три вратаря. Чехарда голкиперов как-то влияет на игру команды?
— Не скажу, что это как-то влияет. Мы много тренировались и в Новогорске, и здесь. Уже привыкли друг к другу. Ротация вратарей — нормальный процесс. Кого поставят, с тем и будем играть и стараться победить.
— Почему было не так много осознанных входов в зону соперника? Входу через пас вы предпочитали простой вброс, особенно с американцами.
— Если мы забрасываем шайбу в зону и бежим за ней, защитники все равно будут ошибаться — они не роботы. Мы своей скоростью старались вынудить их ошибаться или удаляться. С американцами это получалось.
— Вы, как один из лидеров команды, чувствуете особую ответственность за результат? Все-таки у нас более атакующая сборная, и от того, сколько голов вы забьете, во многом и зависит исход.
— Нет, не чувствую. Если у меня не пойдет игра в атаке, буду отрабатывать в обороне. У нас есть еще три хорошие тройки, которые могут что-то создать и придумать. Я концентрируюсь только на командном результате.
— По трансляции заметил, что лед был не самого лучшего качество.
— Вода застывала слишком долго — за воротами ее было много. В остальном лед нормальный, играть можно. Списывать поражение на него — удел слабых.
В "пузыре" не разрешено ничего
— Вы в этом сезоне играли в основе «Металлурга», помогали «Стальным Лисам» в МХЛ, сейчас, в конце апреля, защищаете честь страны на юниорском чемпионате мира. Нет усталости от хоккея?
— Нет. Хоккей — мое любимое дело, я занимаюсь им с четырех лет. Как от него можно устать, если я получаю кайф? Все нормально.
— Сильно волновались перед стартом ЮЧМ?
— Да, волнение было. Выходили на первую игру против американцев как на принципиальное противостояние. В номере лежал, все прокручивал, как и что может пойти. Но перед матчем отбросил все эти мысли и играл спокойно.
— Как устроена жизнь в «пузыре»?
— Запрещено практически все. Ходим только от арены до гостиницы. По другим номерам ходить нельзя, все отслеживается. Просто сидим по комнатам, питаемся и обратно.
— С едой-то проблем нет?
— Кстати, с питанием никаких проблем нет. Думал, что будет хуже, но все нормально.
— В номерах живете по одному?
— Нет, по двое. Я живу со Всеволодом Гайдамаком.
— Поздравили его с чемпионством «Авангарда»?
— Да.
— Он празднует победу в Кубке Гагарина?
— Он-то нет (улыбается).
— Морально обстановка в «пузыре» не давит?
— Мне как-то без разницы. Думаю, если бы не было этого «пузыря», я бы так же сидел в номере. У нас внизу отеля есть магазин. Можно спуститься и там что-то купить. На улицу, думаю, даже и не выходил бы. Сидел бы спокойно в номере и готовился к матчам.
— Как проводите свободное время?
— Играю в телефон, смотрю телевизор. Если становится скучно, могу книгу почитать — «Менялы» Артура Хейли.
- Знаю, что некоторые игроки на прошлом молодежном чемпионате мира специально удаляли социальные сети, чтобы не отвлекаться на них. Вы так не делали?
— Нет, а зачем? Если ты профессионал, это тебя не будет волновать. Ты спокойно откладываешь телефон и настраиваешься на игру. Не вижу смысла удалять страницы. Не обращаю внимание на то, что пишут в социальных сетях.
— Неужели не читаете и не смотрите комментарии про себя?
— А зачем? У меня есть родители, которые скажут мне все как есть. Смысл мне обращать на это внимание?
— Приз лучшего игрока матча в виде сапога — самый необычный, который вы получали?
— Один из. В Уфе вручали шапку — их национальный головной убор. А здесь я не понял, почему именно сапог.
— Техас, ковбои.
— Думаю, можно было придумать что-то поменьше и полегче.
— Сапог тяжелый?
— Да. Под него дали даже коробку. Сапог внутри тоже заполнен.
— Уже решили, как повезете его домой?
— Пока нет (улыбается). Наверное, положу в баул или как-нибудь разберу. Сапог снимается с деревянной подставки. Можно так провезти будет.
Переход из Челябинска в «Магнитку»
— Вы начали заниматься хоккеем в челябинской школе Макарова, затем переехали вместе с семьей в Магнитогорск. Что подтолкнуло к смене школы?
— На тот момент мы посовещались с родителями и решили, что в Магнитке будет лучше для моего развития. Был интерес со стороны школы «Металлурга», был мой интерес перейти туда. Поэтому решили переехать в Магнитогорск.
— То есть «Металлург» на вас вышел или вы с родителями изучали этот вариант?
— Стечение обстоятельств. И мы хотели, и «Магнитка» тоже.
— Другие школы не рассматривали?
— Нет, в «Трактор» как-то не особо хотелось. В «Металлурге» созданы хорошие условия, можно было жить на базе. Решили поехать в Магнитогорск, но родители не захотели, чтобы я жил один. Поэтому со мной переехал папа.
— «Трактор» не пытался вас перехватить?
— Они, мне кажется, и не знали, что я перехожу. Не было серьезного интереса с их стороны. Уже потом, года через три, они пытались вернуть меня, но было уже поздно. Я не собирался туда возвращаться — не хотелось менять команду и предавать пацанов.
— В плане развития что вам дал переход в школу «Металлурга»?
— У меня были очень опытные тренеры, которые давали много советов. И Сергей Владимиров Кавунов, и Дмитрий Сергеевич Беленов сыграли большую роль в моем развитии. Их опыт очень мне помог. Прислушивался ко всем их советам. Благодаря им я и стал тем, кем являюсь сейчас.
— Когда только-только переехали в Магнитогорск, как вас приняли в команде? Косых взглядов не было?
— Нет, конечно. Нам было по 11—12 лет — совершенно не до этого было. Посмеяться и после школы пойти мячик попинать — все, что нужно в таком возрасте.
— Слышал, что после 11 класса вы хотели поступить в УралГУФК на тренера, но не сдали какой-то один предмет.
— Обществознание.
— Пробовать еще раз будете?
— Да, в конце июня буду пересдавать ЕГЭ.
— Поступление в вуз на тренера — страховка на будущее?
— Да, конечно. Никто не знает, что ждет меня завтра. Образование важно для каждого человека, чтобы не остаться в один день у разбитого корыта и потом заново не идти учиться. С образованием в любой момент можно подать заявление на работу. Это важная часть моей жизни — образование нужно получить сейчас.
Дебют в КХЛ
— Главный тренер «Металлурга» Илья Воробьев говорил, что перед этим сезоном вы рассматривали вариант отъезда в Америку, но вас отговорили.
— Да, это правда. Ко мне был предметный интерес из Северной Америки.
— Почему решили остаться в «Металлурге»?
— Из-за ситуации с вирусом понял, что туда нет смысла ехать. Незнакомая страна, поселят к каким-то незнакомым людям. Толком не знаю языка. Как показала практика, сезон в той лиге, куда меня приглашали, даже не собираются начинать. Вместе с родителями решили, что в Магнитогорске есть все условия для моего развития.
— Что почувствовали, когда вас пригласили в основу «Металлурга»?
— Сначала даже не поверил. Я прошел сборы со взрослой командой, потом меня отдали обратно в молодежку. После первых двух игр начальник «Стальных Лисов» сказал, что я полечу с первой командой в Москву. Я ему не поверил. Захожу в самолет, а там такие мастера сидят. Потерялся немного.
— Автограф ни у кого не просили?
— Нет (улыбается).
— Как вас приняли в коллективе? Дедовщины не было?
— Только если в шутку первое время, а так все нормально.
— Часто получалось, что вас заявляли на матч, но выпускали буквально на несколько смен. Не расстраивались, когда не получалось сыграть?
— Немного расстраивался. Все-таки очень хотелось сыграть, но в то же время понимал, что в 16 лет еще никто не играет по 15—17 минут. Относился к этому с пониманием. Когда получал шансы, приходило облегчение, что выхожу на лед.
— Илья Воробьев говорил, что вас специально берегли от травм, поэтому редко выпускали в основе.
— Да, я понимаю, что кто-то весит 100 килограммов, а кто-то — еще больше. Меня, такого пацана, страшно выпускать.
— Но ведь у вас неплохие габариты.
— Все равно мужики есть мужики. Они в хоккее дольше, чем я живу. Надо с пониманием относиться к этому — ничего страшного нет.
— В одном из матчей за «Стальных Лисов» вы получили травму после столкновения с бортом. На видео все выглядело очень страшно. Что чувствовали в тот момент?
— Как только случился удар, я захотел встать, но не чувствовал ног. Потом уже в больнице более-менее встал на ноги. Но все равно получил ушиб, дня два-три была неприятная боль. Как только она прошла, вышел в зал, начал восстанавливаться. Приближался плей-офф, и я понимал, что, если я сейчас не сыграю, тяжело будет попасть в состав сборной.
— Вы готовы в будущем сезоне больше играть в основе «Металлурга» и держать уровень КХЛ? На взрослом уровне важна стабильность.
— Да, понимаю, что на таком уровне нужно держать планку. Как только закончится чемпионат мира, немного отдохну и буду готовиться к сезону. Нужно обрасти мясом, чтобы не было таких моментов, как в этом сезоне, когда меня отодвигали корпусом или рукой.
— То есть прежде всего нужно добавлять в габаритах?
— Да. Как бы я ни катался, какие бы ни были руки, если я буду легким и не смогу вести борьбу, грош цена такому хоккеисту. Такие хоккеисты сейчас никому не нужны.
— Одно время вас выпускали в тройке с Тэйлором Беком и Андреем Нестрашилом. С легионерами быстро нашли общий язык?
— Да, это два веселых парня, которые больше всех надо мной шутили. Не знаю позитивнее человека, чем Нестрашил. Все время улыбается, шутит. Тем более он еще по-русски разговаривает. Так что никаких проблем не было.
— Заметил, что сколько бы вы ни играли — одну смену или десять, — волнения на льду не было. Откуда черпали уверенность?
— Наверное, от того, что в начале января меня отдали в молодежку. Входил в ритм немного тяжело — все-таки давно не играл по 15—17 минут за матч. Как вошел в форму, понял, что могу играть вне зависимости от того, кто против меня. Выходил и делал то, что от меня просили.
— Считаю, что серию «Металлурга» и «Авангарда» нужно переиграть. С вами «Магнитка» победила 7:1, а без вас проиграла два матча. Вам хватило минуты и 33 секунд, чтобы забить будущему обладателю Кубка Гагарина.
— Сам не ожидал, что забью. Даже представить не мог, что все так произойдет.
— В чем все-таки сложность играть против «Авангарда»?
— Они много блокируют бросков. В шестом матче с ЦСКА их было 39. Они хорошо ведут борьбу, забивают трудовые голы и играют до конца вне зависимости от счета. Команда выполняет установку тренера — в этом их секрет успеха. Это, наверное, ключевое в хоккее. Кто выигрывает по заблокированным броскам, кто выигрывает единоборства, тот и забирает кубки.
— То есть вы не удивлены их победой?
— Немного удивлен. Думал, что ЦСКА победит — он три года был машиной. Не ожидал, что шестой матч финала так и закончится — 1:0.
