«Все вокруг улыбались, а потом отношение ко мне резко изменилось». В «Рейнджерс» заявили, что россиянину нужно повзрослеть
Не считаю приезд в «Трактор» посреди сезона ошибкой
— Когда вы собираетесь ехать в Нью-Йорк, где начнется тренировочный лагерь «Рейнджерс» перед доигровкой?
— Предварительно вылет запланировал на 3 июля.
— Вас там ждут, но только непонятно с каким настроением. Вот и президент клуба говорит следующее: «Если Кравцов еще не повзрослел, найдем иной способ развивать его». Что имеется в виду?
— Не знаю. Прочитал эти слова в интернете, но со мной никто не разговаривал.
— Понял бы эти слова, допустим, перед возвращением в «Трактор» в прошлом сезоне. Но когда вы снова вернулись в Америку, то все наладилось. Как я понимаю, к вам не было претензий ни по работе, ни по отношению к делу.
— Мы с тренером «Хартфорда» Крисом Ноблохом хорошо поговорили после возвращения. Да, я начал с четвертого звена, но мне было четко сказано: доказывай все на льду. С каждым проведенным матчем время увеличивалось, я старался, получалось, что-то показывать на льду.
— О чем вы поговорили?
— Мне бы не очень хотелось рассказывать подробности той беседы. Пожалуй, это будет не совсем правильно, но разговор был предельно откровенный и понятный. Скорее даже, семейный, а то, что происходит в семье не стоит выносить на публику. Конечно, я расстраивался, что даже после этого меня не вызывали в «Рейнджерс», но это ровным счетом никак не сказывалось на моей работе. Я делал, все что мог.
— И тут вдруг история с тем, что надо «повзрослеть».
— Искренне не понимаю, в чем именно я должен повзрослеть: живу один, дома могу приготовить еду. Если серьезно, то мне бы самому хотелось понимать суть претензий. Надеюсь, когда я приеду в Нью-Йорк со мной поговорят на эту тему. Но ведь до этого времени никакого контакта с клубом не было. Мне никто не звонил, не писал, я ни с кем не разговаривал, кроме своего агента, но и он не передавал какие-то претензии.
— У вас был очень непростой сезон. Для многих стало неожиданностью то, что вы приехали в «Трактор».
— Не думаю, что это было ошибкой.
— Но зачем вы возвращались?
— На тот момент в «Хартфорде» были такие проблемы, что я принял это решение. Просто не получилось то, на что я рассчитывал.
— Американские и российские проблемы были похожи?
— Скажу только, что не виню в них никого, кроме самого себя. Если у меня в Северной Америке не получилось, затем после возвращение в Россию все пошло не так, как я рассчитывал, то, вероятно, проблема во мне.
— Но все-таки, почему вы первый раз уехали из «Хартфорда»?
— Были причины, но я снова вернусь к тому, о чем говорил в той беседе с тренером. Пусть личное остается личным — все внутри команды.
— Если без подробностей: кто больше виноват в том, что вы возвращались в Россию?
— Понимаете, поначалу ведь все было очень даже неплохо. Тренировочный лагерь, выставочные матчи, все вокруг улыбаются, а потом резко отношение изменилось. Меня отправили в «Хартфорд» и в первом матче я провел на площадке всего пять минут.
— Почему?
— И опять же без подробностей. Но ничего плохого я не делал.
— Жаль, что мы не можем оценить причину. Но я прекрасно помню, как многие говорили, что Виталий Кравцов в тренировочном лагере не улыбается, вы холодно отреагировали на свою заброшенную шайбу в выставочном матче. В Америке скованных не любят, но это лично моя версия.
— Мы в тренировочном лагере работаем, а во время предсезонных встреч надо показать, как ты играешь, а не как ты радуешься. Ну, забил я гол. Я ехал, мне отдали пас, бросил по воротам. Чему тут радоваться, это же неофициальная игра. Вы хотите сказать, что мое настроение помешало? Я так не думаю. Я всегда улыбаюсь, на самом деле.
Этот сезон лучше просто забыть
— Давайте вернемся к «Трактору». От вас ждали чего-то большего за 11 матчей.
— В статистике у меня действительно стоит 11 матчей, но надо разобраться. Помню, что в предпоследней игре против «Салавата Юлаева» провел на площадке лишь один период. Против «Нефтехимика» сидел уже, как лимитчик, и на льду появился всего один раз.
— Вот именно.
— Или взять первую встречу. Я только прилетел, на стадион прибыл практически с самолета. Петерис Скудра спросил у меня, как я себя чувствую, готов ли сыграть. Ответил, что тяжело, но тренер предложил попробовать. Возможно, первый матч получился не очень хорошим, но уже против «Автомобилиста» я открыл счет голам. Далее команда отправилась в Магнитогорск, в матче против «Металлурга» мне сломали нос, но я все-таки отдал голевую передачу и потом — все. Была еще шайба в домашней встрече против «Салавата Юлаева».
— Так что это было-то?
— Я приехал играть и доказывать, но со стороны закончилось все печально — 11 матчей и 3 очка. Никто же не будет пересматривать матчи, анализировать, что я делал на льду, сколько появлялся на площадке и при каких обстоятельствах.
— Конечно. Остались лишь цифры.
— Внимание ко мне было повышенным. Сразу начали говорить, ага, первая игра — ноль очков, в третьей встрече — ноль бросков. Не думаю, что я заслуживал такого отношения.
— Вы ведь даже в ВХЛ уехали.
— После того, как я сыграл по-минимуму с «Нефтехимиком», в следующей встрече не попал в заявку и впереди у «Трактора» была неделя тренировок. В клубе предложил, давайте я хотя бы в Высшей лиге поиграю.
— Правильно.
— Мне, кстати, сначала ответили странно: «С такими вопросами к нам не подходи». Но все-таки на матчи в Высшую лигу отправили. Я съездил в Учалы, затем в Орск, а когда вернулись домой, то мне в два часа ночи набрал агент и сказал, чтобы я летел в Америку.
— Веселая история.
— Но все было к лучшему. В итоге был тот разговор с тренером, большой прогресс в игре, все чаще ходили разговоры о том, что меня вот-вот поднимут в НХЛ, однако, этого не произошло.
— Давай подведем итоги, а то я запутался.
— Я понимаю, что вы хотите увидеть полную картину сезона, но это не получится. Про некоторые вещи я не могу рассказывать, какие-то и для меня остались непонятными. Так что лучше про все это окончательно забыть. Просто в этой истории нет каких-то героев или людей, которые были виноваты абсолютно во всем.
Нахожусь в подвешенном состоянии
— Мне кажется, у вас есть проблемы с восприятием чужих слов, чужой критики. По-хорошему, вам бы вообще не надо обращать внимание на какие-то комментарии, но вы все принимаете близко к сердцу.
— Все приложения со спортивными новостями удалил, стараюсь ничего не читать лишнего, а сконцентрироваться на работе, но ведь все равно не всегда это получается. А говорят и пишут какие-то странные вещи. То я играть не умею, то закончу скоро. Кошмар. Тут еще Леонид Вайсфельд высказался.
— Виталий, вы девятый номер драфта. Конечно, все ваши шаги будут обсуждаться.
— Это все понятно. Но у меня был хороший сезон в «Тракторе». Я набрал 21 балл в чемпионате, который складывался для нас не лучшим образом. Помните, сначала всем проигрывали с разгромными результатами, а потом поменялся тренер и команда стала строиться. Не думаю, что в том возрасте у меня была плохая статистика.
— Нормальная.
— Видимо, сейчас у меня такой сложный период, который надо пережить, преодолеть. И стараюсь. Опять же для меня огромный вызов — приглашение в состав «Рейнджерс» на доигровку сезона. Не хочется все время просидеть на трибуне, огромное желание сыграть, выйти на лед и принести пользу команде.
— Думаете, что есть шанс выйти на лед?
— Опять же хочу еще до отъезда поговорить с агентом, чтобы четко понять, рассчитывают ли на меня. Не очень-то здорово будет приехать в Нью-Йорк, потренироваться, а потом команда улетит на доигровку, а мне придется возвращаться в Россию. Глупо же приглашать, чтобы проверить, повзрослел я или нет. Но если есть хотя бы малейшие шансы сыграть, то я готов. Очень соскучился по хоккею. Так понимаю, что следующий сезон начнется только в январе! Шесть месяцев без хоккея!
— Можно же снова поехать в аренду.
— Неплохой вариант, а то слишком большая пауза. Есть же Финляндия, Швейцария, Россия. Конечно, и АХЛ — отличный вариант, но сейчас ходят разговоры, что и там сезон не начнется. Уж не знаю, кого слушать. Нахожусь в подвешенном состоянии.
— Вы связываете свою жизнь с «Рейнджерс»?
— Хоккей — это бизнес и вряд ли можно сделать долгосрочный прогноз. Меня могут завтра обменять, а могут и не обменять, никогда не угадаешь. Но я ко всему готов. Сейчас в клубе говорят, что видят меня в составе в ближайшие 10 лет. Потом слышу, что я не готов к НХЛ. Как тут поймешь?
— В Америке всегда так.
— Просто я вижу примеры, когда человек только приезжает и ему дают шанс сыграть в НХЛ. Да, я выступал на предсезонных матчах, но там совершенно другой уровень напряжения. Когда смотришь НХЛ по телевизору, то некоторые вещи осознать трудно.
— Где вы себя видите в составе «Рейнджерс»?
— Не буду говорить, с какими бы партнерами хотел бы сыграть. Это неправильно, да и некрасиво. Но я хотел бы выходить с теми, кто творит на льду. Не просто закидывает шайбу в зону и борется, а играет в хоккей.
— Не боитесь ехать в Америку, учитывая, что там творится?
— Иногда то, что показывают в СМИ, и то, что происходит на самом деле, существенно различается. Надо вернуться и самому посмотреть. Но никакого страха нет.
— А как физическая форма?
— Я регулярно тренировался во Владивостоке, даже выходил на лед, хотя формально все площадки были закрыты, но мне удавалось поддерживать тонус.
