«Жили в Амазонии. Вокруг — сплошные шаманы». Валентина Шевченко — о пираньях, Аманде Нуньес, Макгрегоре и оружии
В начале марта удалось пробиться в США и побывать на турнире UFC 259, где Петр Ян бил и валял Алджамейна Стерлинга, а потом выбросил нелегальное колено и проиграл дисквалификацией. Шоу проходило в Лас-Вегасе, где уже три года живут Антонина и Валентина Шевченко и их тренер Павел Федотов. Как оказалось, исключительно гостеприимные люди. Антонина, недавно получившая звание лейтенанта американского воздушного патруля, прокатила меня и моего коллегу из ТАСС Игоря Лазорина на легкомоторном самолете над рекой Колорадо (красота невероятная, скоро на Youtube-канале «Ушатайка» будет видео), а Валентина и Павел свозили нас на стрельбище. Валентина в практической стрельбе дважды занимала призовые места на чемпионатах Перу — в 2013 и 2014 годах, где соревновалась с мужчинами. Ну а на следующий день чемпионка UFC целый час отвечала на мои вопросы — о путешествиях по Америке, технике в ММА, дальнейшей карьере, жизни в Амазонии и любимом оружии.
«Путешествовали 72 дня»
— Что нравится в Лас-Вегасе, а что нет? По мнению людей, которые здесь не были, это специфический город.
— Если честно, в Лас-Вегасе мне нравится все. Здесь солнечно почти 365 дней в году. В UFC Performance Institut есть все условия для тренировок. Нравится и природа — например, озеро Мид. Летом мы проводим там почти каждый день.
— Лас-Вегас — тот город, в котором вы хотели бы провести всю оставшуюся жизнь? У вас такая жизнь... Киргизия, Сочи, Перу, теперь Америка...
— Мне здесь очень комфортно. Это наша база. С другой стороны, это не мешает нам все время путешествовать. Недавно мы провели 72 дня в дороге, проехали около 15 тысяч километров. Это было большое путешествие по разным штатам США. Мы проехали вдоль реки Миссисипи, потом Мексиканского залив, посмотрели Флориду, Техас, Луизиану. Когда ты путешествуешь, останавливаешься в маленьких городках, разговариваешь с людьми, только так можешь понять страну изнутри. В прошлом году мы ездили на машине около двух месяцев, побывали в штатах Вашингтон, Орегон, Калифорния. Вдоль Тихого океана есть дорога, где с одной стороны — океан, с другой — лес. Это захватывает. В Сиэттле тоже интересно.
— Что больше всего поразило в поездке?
— Сложно выделить что-то одно. Каждый день смена обстановки, что-то новое. Еще интересно наблюдать, как меняется климат. Например, от более холодного к более теплому. Сначала одна пальма появляется, потом вторая, третья, а затем во Флориде пальмы везде. Много впечатлений.
А так мне очень нравятся маленькие городки. Нешумные, красивые, приятные, чистые.
— Сколько штатов вам осталось посетить, чтобы закрыть всю Америку?
— Не знаю, не веду учет (улыбается). Посетить все штаты — не самоцель. У некоторых есть такая цель, они берут едут по хайвэю прямо, сквозь страну, для галочки. Если я еду в штат, я хочу увидеть его, понять, почувствовать. Просто проехать мимо и помахать рукой для меня не то же самое, что побывать в штате.
— Учет посещенных стран ведете?
— Нет. Как раньше было: «Счет боям не веду». Счет странам не веду. Просто мне нравится путешествовать. Мы были во многих странах.
— За время поездки по Америке видели какое-то неспокойное место?
— Видели. Но здесь такой момент: что именно назвать неспокойным? Возможно, для США это неспокойно, но для Латинской Америки это было бы самое спокойное место.
— И все же? Место, где хотелось не задержаться, а поскорее уехать.
— В целом не скажу, что такое было. Все штаты, все города спокойные. Даже те, которые считаются неспокойными, по сравнению с другими странами спокойные.
«Хочу выступать еще долго»
— Кем видите себя после завершения карьеры?
— Трудно сказать. Даже сейчас, будучи бойцом, я не только боец. Стараюсь развивать себя со всех сторон. Этому меня всегда учил мой тренер, Павел Федотов. Боец — это не только боец, но и личность. Ты должен быть самодостаточной личностью, которая умеет многое. По-моему, в прошлом году или полтора года назад меня начали сравнивать с Джеймсом Бондом. Почему? Для меня Джеймс Бонд — воплощение универсализма. Это человек, который умеет многое. Он умеет драться, водить машину, управлять самолетом, яхтой, скоростной лодкой. Он может все. Как боец ММА, который может использовать любую технику в единоборствах. То же самое и в плане личности: чем больше ты впитываешь в себя знаний, тем лучше ты себя чувствуешь. Сейчас я стараюсь самообразовываться, приобрести навыки и умения, которые мне интересны, чтобы в будущем воплощать их в жизнь.
— Какими транспортными средствами владеете, кроме автомобиля?
— Скажу за нас троих: меня, Антонину и Павла. У нас машина, самолет — Павел и Антонина пилоты. Мотоцикл — это больше к Павлу. Мотобайк, лодка. Все, пожалуй.
— У вас парусная лодка?
— Моторная. Но парусная также в проекте. Очень хочу научиться водить парусную лодку.
— Сколько еще времени отводите себе на профессиональную карьеру?
— Не знаю, но надеюсь, что много. Надеюсь, что буду выступать долго, я хочу этого. Мне нравятся боевые единоборства, мне нравится то, что я сейчас делаю. Да, это сложно — постоянно быть сконцентрированной во время тренировочного лагеря, поединка, но мне это нравится.
— Считаете себя фанатом боев? Это тот человек, который постоянно смотрит турниры, готов их с удовольствием обсудить. Относите себя к таким людям?
— Я, как профессионал боевых единоборств, обязана быть фанатом единоборств. Я должна все время идти в ногу с развитием спорта, которым занимаюсь. Я должна видеть все техники, которые появляются, добавлять их в свой арсенал. Это моя работа. Если фанат — это такое определение, то я — фанат. Если имеется в виду человек, который не особо понимает детали, но просто фанатеет от чего-то, то нет. Здесь речь о более профессиональной стороне.
— Часто смотрите турниры UFC?
— Сейчас — каждую неделю.
— Смотрите с прелимов или только основные карды?
— Когда как. Иногда смотрим все, иногда бои идут фоном, а мы делаем какие-то свои дела.
— Какой бой ждали особенно сильно? Допустим, из тех, что были в прошлом году? Или есть бой, который сейчас особенно ждете?
— Жду своего боя (смеется).
— Это понятно, я, конечно, имел в виду других бойцов.
— Это как раз грань между простым фанатом и профессионалом. Ты рассматриваешь все с профессиональной точки зрения, анализируешь. Не смотришь с закрытыми глазами и болеешь за кого-то. Да, интересно посмотреть, да, интересно, кто победит, но бой прошел — ты идешь дальше. Это уже немного другое.
— Вам интереснее смотреть бои женщин или мужчин?
— Смотря какие бои. Но, конечно, мое внимание в целом больше уделяется женским боям.
— Последнее в ММА, что вас удивило? Недавно задал такой вопрос Александру Волкову, он назвал нокаут в поединке Бакли и Касанганая.
— Да, это был яркий, интересный нокаут. Конечно, яркие нокауты оставляют такой след. Мне из последнего понравился болевой на руку, который сделал Деметриус Джонсон, когда он запрыгнул на спину и в полете перевел на болевой на руку. Много разных техник, которые интересны, всех и не вспомнишь сразу. Хотя, конечно, такие яркие моменты, как нокауты... Такой удар в тхэквондо называется «торо юп чаги в прыжке». Такие удары — просто вау!
«Поддерживала Макгрегора во всех боях»
— Вы сказали, что смотрите ММА, чтобы отметить в технике бойцов что-то для себя. Какие тенденции можете отметить? Что сейчас стало популярно из того, что не было популярно раньше?
— Раньше ММА являлись боем двух стилей — борьба против ударки или еще что-нибудь. Сейчас самое главное, что ММА — отдельный вид спорта, которым ты должен заниматься. Ты не можешь отдельно заниматься борьбой и отдельно заниматься тайским боксом, рассчитывая, что будешь хорошим бойцом в ММА. Нет, нужно заниматься именно ММА. Это отдельный вид спорта, со своими правилами и законами. Боец ММА должен уметь все. Он должен уметь боксировать, как замечательный боксер, должен бороться, владеть шикарной техникой ударов ногами, работать в партере. Причем работать в партере не как джиу-джитсер, самбист или кто-то еще, а именно как боец ММА.
— А если говорить о деталях? Допустим, после боя Макгрегора и Порье стали активно говорить о лоу-киках в голень.
- Считаю, что это частный случай. Если вспомнить мой бой с Лиз Кармуш, который был в 2019 году, — там были такие же удары. Я даже после боя сделала фотографию — у меня нога была большая, с синяками. Тот же удар, но какой он принес результат? Никакого. Если ты понимаешь, что твое тело будут отбивать, и тренируешь свое тело, то ты будешь готов к таким ударам. Да, это произошло с Конором Макгрегором. Мое мнение — он в последнее время уделял больше внимания боксу, нежели ММА. Бокс накладывает свою специфику. Если ты в боксе пропустил удар и не можешь заклинчевать, ты должен уходить, на дистанции работать. В ММА, если ты пропустил удар, ты должен идти в борьбу, чтобы спасаться, тянуть время. Конор этого не сделал, поэтому у него не получилось продолжить бой. Хотя перед этим ударом он лидировал, почти сломал Порье. Но после лоу-киков Порье все изменилось. Это частный случай, не думаю, что этот удар будет единственным, который приносит результат. Кто-то умеет его бить, кто-то не умеет. У кого-то будет хорошая защита, у кого-то нет. Также я считаю, что это очень опасный удар для бьющего, ведь мы говорим о голени. Любой человек из тайского бокса знает: если подставишь хорошую подставку, то бьющий просто может сломать себе голень.
— Не кажется, что стиль Макгрегора устарел и остался в 2016 году?
— В каком плане?
— Если взять его бой с Порье и лоу-кики — Конор был просто к этому не готов. Честно говоря, это странно.
— Я же говорю, почему именно это произошло. Если у него было больше мыслей о боксе, то он занимается боксом. Если человек думает об ММА, то он занимается ММА. Я же говорю, что ММА — отдельный вид спорта. Нельзя заниматься чем-то другим и надеяться, что ты будешь лидировать в ММА. Я не считаю, что техника Макгрегора устарела. Как техника может устареть? Он нокаутер. Он почти нокаутировал Порье. Как может нокаут быть устаревшим?
— А вам нравится Макгрегор как боец? Болели за него?
— Это не секрет, я поддерживала его во всех боях. Даже в поединке с Порье ставила на него.
— Почему его поддерживаете?
— Мне просто нравится характер, который он приносит, какой импакт он сделал для ММА во всем мире. Я считаю, что это один из самых ярких бойцов в ММА, за которым очень интересно наблюдать.
— Макгрегор — ваш ровесник. Когда вы только начали заниматься, у вас были кумиры в единоборствах?
— Конечно. Самый большой кумир — мой тренер, Павел Федотов (улыбается).
— А если говорить о спортсменах, которые были где-то далеко?
— Мне всегда нравился Бенни Уркидес, его взрывная мощь, характер, настойчивость. Помню VHS-кассеты, тренер показывал нам его бои. Особенно мне нравились удары с разворота. Хотелось походить на него по манере ведения боя. В 2017 году мы познакомились с Бенни, пообедали вместе, он рассказал нам историю своей жизни, как он переживал все эти бои изнутри, как он думал. Один из ярких моментов в моей жизни — встреча с ним. А после моего последнего боя, с Дженнифер Майя, мы разговаривали с ним по телефону, он поздравил меня с победой. Когда я росла, Уркидес был для меня большим кумиром.
«Папа играл в футбол. А моя религия — единоборства»
— Помню вашу цитату: «Настоящие смешанные единоборства — искусство наносить удары, не получая их». Исходя из этого, можно ли сказать, что Хабиб — лучший боец ММА за всю историю?
— Хабиб — очень хороший боец, и его рекорд это доказывает. Когда говорят о Хабибе, первое, что мне приходит на ум, — его отец, Абдулманап. Этот человек достоин большого уважения. Хабиб — воплощение его мечты, идеи. Абдулманап хотел воспитать чемпиона, которому не будет равных, и целенаправленно над этим работал — еще с тех пор, когда Хабиб был ребенком. Это пример воплощения мечты отца в его сыне.
— Ваша мама, Елена Аркадьевна, спортсменка. Вы с Антониной, наверное, тоже воплощение мечты своей матери.
— Мама — президент Федерации тайского бокса Кыргызстана, у нее черный пояс, третий дан по тхэквондо. Благодаря ей мы занимаемся единоборствами. Благодаря тому, что она привела нас в секцию к нашему тренеру, Павлу Федотову, мы с Антониной добились таких результатов. Единоборства в нашей семье — это традиция. Не просто увлечение, не просто способ заработать деньги, не просто спорт. Для меня единоборства — это моя философия, моя религия, это все для меня.
— Можете рассказать про отца? Про него совсем мало известно.
— Папа в юношеские годы занимался футболом. В советское время выступал за команду Кыргызстана по футболу, если не ошибаюсь, они были чемпионами или призерами СССР по своему возрасту. Футбол — это его спорт.
— Вы футболом не интересуетесь?
— Нет, мой спорт — единоборства.
— Лучший бой, который вы видели, может, в плане техники? Когда смотрели и думали: «Ничего себе ребята вытворяют!»
— Не хочу называть один бой, назову нескольких бойцов, которые обладают критериями бойца ММА — универсального бойца. Мне всегда нравился Джон Джонс, сейчас замечательно ведет бои Камару Усман. Всегда нравились бои Конора Макгрегора, у Деметриуса Джонсона сабмишены и ударка такие, какие и должны быть. Это показатель уровня бойца ММА. Когда боец может работать не только в стойке или партере, а когда он способен делать все на высоком уровне.
— Бывало, что подходили к звездам ММА и просили совета? Просили показать прием или спрашивали что-то насчет питания?
— Нет, такого не было. И не будет (смеется).
— Ваш любимый удар? Может, даже такой, который получался с детства?
— Мне нравятся сложные удары. Удары в прыжке, удары локтями, с разворота. Это техника, которую сложно выполнить, но она очень красивая. Она может быть сложной и в выполнении, и в моментах после выполнения, когда может произойти контратака. Это профессионализм — вовремя исполнить удар и не получить в ответ.
- Назовите такой сложный удар.
— Удар ногой с разворота — как по корпусу, так и по голове. В тхэквондо это называют «торо юп чаги», многие называют его «вертушкой». Еще напрыжка, или «супермен панч».
— У вас с детства есть привязанность к таким сложным ударам?
— Да, с детства. Особенно к ударам с разворота.
— Помните свой первый нокаут ударом с разворота? Как это произошло, какие эмоции испытали после этого?
— Тайский бокс, один из чемпионатов мира. Вот конкретно первый сказать не могу, но было несколько нокаутов ударами с разворота. Человек просто складывался пополам и не мог продолжить бой.
— Считаете ли нокаут в бою с Джессикой Ай самым брутальным, самым мощным в карьере? Если нет — назовите какой-то еще.
- Я считаю, что нельзя давать определение нокауту только по удару. Ну, можно, но не нужно. Если брать именно тот удар с Джессикой Ай — здесь все сложилось: и восьмиугольник, и публика, и реакция зрителей, и реакция комментаторов, повторение этого удара раз за разом. Благодаря этому складывается фундаментальность нокаута. Поэтому я никогда не могу... Это как когда спрашивают: «Какой твой любимый цвет?» или «Какой твой любимый фильм?» Для меня это все поверхностное, а мне не нравятся поверхностные вещи. Я люблю углубляться. Когда спрашивают: «Какой бой был самым сложным?» — ну, как можно определить, какой бой был самым сложным? Может, бой был и несложный, но подготовка к нему была гораздо тяжелее, чем остальные. Все это в совокупности и определяет сложность. Мне трудно отвечать на такие вопросы.
«С парнями провожу спарринги чаще, чем с девушками»
— Удивительно, но вы дебютировали в ММА раньше Александра Емельяненко, хотя, казалось бы, он ветеран, а вас как ветерана не воспринимают.
— Я начала заниматься боевыми единоборствами в пять лет. Получается, что занимаюсь ими уже 28 лет. 28 лет занимаюсь тем, что мне нравится. Я считаю, что-то, что мама отдала меня в секцию, — лучшее, что произошло со мной в жизни.
— Причем один из первых боев у вас был в Южной Корее. Как вы туда попали, учитывая, что вам было лет всего ничего? Корейцы — ребята придирчивые, увидят возраст 14-15 и скажут: «Вы чего, ребят? У нас серьезный турнир, взрослые люди дерутся».
— Это был 2003 год, мне было 15 лет. На тот момент я уже выступала против девушек старше меня. Я не была подростком, который только начал заниматься. У меня был огромный опыт противостояний с девушками старше меня. Плюс, если мы говорим о 2003 годе, тогда все было по-другому. Это сейчас детям не разрешают что-то делать, лишний контакт — все думают: «Ой, что такое!» Раньше было жестче, и это было нормально. Нельзя сравнивать то, что было тогда, с тем, что есть сейчас, и давать одинаковую характеристику. Моя соперница в Корее в 2003 году была старше меня лет на десять точно. Я закончила этот бой удушением и начала строить свой профессиональный рейтинг бой за боем.
— Какой сабмишен у вас лучше всего получается?
— Я тренирую все. Любые позиции. И приемы, и защиту от них. Сказать, какой из них идет лучше, сложно. Все зависит от ситуации. В зависимости от того, как соперник ведет бой, я выбираю свою тактику. Я могу гибко менять направления боя.
— Как вы сейчас работаете над грэпплингом? Кто ваши спарринг-партнеры, как часто приглашаете специалистов по БЖЖ?
— Здесь, в Лас-Вегасе, мы тренируемся с разными партнерами. Павел дает нам разные задания, по ходу тренировки мы разбираем частную ситуацию. После тренировки на следующий день мы работаем втроем — я, Павел и Антонина — над анализом техники: как ее усовершенствовать и как найти контрдействие. Нам не нужно для этого приглашать каких-то специалистов, мы с техникой разбираемся сами. Павел обладает аналитическим складом ума, благодаря чему мы развиваемся каждый день. Мы не просто отрабатываем приемы, а анализируем их и берем только те, которые работают для Антонины или для меня. Все остальное просто не нужно.
— Вы чаще спаррингуете с девушками или с мужчинами?
— Чаще с парнями. Девушек достаточно много, но не так много.
— Насколько высокого класса эти бойцы?
— Достаточного. Если ты хочешь быть на высоком уровне, то должен тренироваться с бойцами высокого уровня.
— Боец Кайрат Ахметов рассказывал, что вы ни в чем не уступали бойцам-мужчинам и даже превосходили их в спаррингах. Я так понимаю, он говорил о спаррингах в Tiger Muay Thai. Сейчас спаррингуете с бойцами UFC?
- Необязательно. Они могут быть из UFC или других промоушенов. Конечно, в UFC уровень бойцов очень хороший, но и в других промоушенах есть сильные спортсмены.
— Сможете назвать имена знаменитых бойцов, с которыми у вас были спарринги?
— Работать над имиджем за счет чьих-то имен — не моя самоцель. Если кто-то и занимается этим...
— Это просто интересный факт.
— Мне это неинтересно, не нужно. Моя цель — саморазвитие, а не имена.
— По-разному же бывает: вдруг условный Деметриус Джонсон приехал в зал и вы с ним в парах поработали.
— Мы тренируемся отдельно. В Лас-Вегасе практикуют такое, что все приходят в один зал и начинают работать, но я не поддерживаю это, как и мой тренер. Да, ты спаррингуешься, много народа, но какой результат? Чтобы получился результат, нужно, чтобы было меньше народа — чтобы больше вникнуть в тренировочный процесс. Поэтому мне неинтересно приходить в зал, где много людей.
— Вы тренируетесь в UFC PI. А где еще?
— В основном в UFC PI. Также у нас дома есть гараж, где мы тренируемся сейчас. Во время ковида это стало очень популярным. Считаю, что это одно из самых лучших мест, где ты можешь вникнуть, понять технику на сто процентов. Это уже работа не для того, чтобы просто пропотеть, а чтобы включить мозги и понять, что ты должен делать.
— К вам туда приезжают какие-нибудь бойцы?
— Нет, здесь мы тренируемся втроем.
— Без шуток. Как нужно драться с Генри Сехудо, чтобы у него выиграть?
— Как? Сильно нужно (улыбается). Нужно бороться хорошо и бить сильно (смеется).
— Если выстраивать геймплан: Сехудо — борец. Нокаут в стиле Масвидаля в бою с Аскреном?
— Сейчас нет смысла об этом говорить, он же ушел, неизвестно, когда вернется.
— Вы не работаете с железом. Почему?
— Считаю, что это не основной фактор, который может помочь в бою. Ну да, ты можешь работать с железом, бегать, но ты должен работать над тем, что принесет победу. Да, бег может улучшить «физику», а железо — мощь, но не настолько, чтобы сделать большую разницу. Я сторонник того, чтобы уделять внимание вещам, которые действительно будут работать. Возьмем одну тренировку: у нас есть два часа. Если мы все эти два часа уделим технике, работе над тем, что должно помочь в бою, то это пойдет в плюс. Если мы разобьем это время и половину из него будем работать с железом или бегать, то на реальные вещи останется мало времени.
— Какие силовые упражнения делаете?
— Борьба. Это самый лучший тренажер — живой человек, который не просто висит на тебе, а дает сопротивление.
— Самый большой соперник, с которым пересекались в борьбе? Какой вес?
— Бывает, что мы тренируемся с ребятами, которые весят до 70 кг, но я не сторонник таких тренировок. Чтобы тренироваться качественно, надо, чтобы вес был одинаковый. Я вешу 60 кг. Человек весом 60-62 кг — идеальный спарринг-партнер. Больше веса — нет смысла.
«Слов восхищения Амандой Нуньес от меня не дождетесь»
— Насколько Аманда Нуньес весит больше, чем вы?
— В межсезонье она весит где-то 80 кг, это не секрет.
— Что думаете о третьем поединке с ней?
— Думаю, что он рано или поздно будет. Если все будет продолжаться так, как идет сейчас: она будет выигрывать в своей категории, а я — в своей.
— Нужно ли будет набирать массу в таком случае?
— Нет, я не считаю, что это помогает. Помогает умение выбрать правильную технику, сила, которая у тебя есть. Если будешь гнаться за массой, это может сыграть в минус. Да, ты будешь больше, но будешь медленнее. Такого не должно произойти. Нужно правильно подойти к этому.
— Было официально объявлено о вашем бое с Джессикой Андраде. Видите в ней серьезную конкуренцию для себя? Есть такое чувство, что в вашей весовой категории для вас нет достойных соперниц.
— Чтобы так и продолжалось, никогда нельзя думать, что соперник несерьезный. Нельзя недооценивать соперников, относиться к ним свысока. Как и переоценивать. Это тонкая грань, которую нужно найти с опытом. Допустим, был бой Кейтлин Чукагян против Джессики Андраде. Андраде благодаря этому бою и получила шанс бороться за титул. Все было на стороне Чукагян. Она выше, опытнее, у нее хорошая ударка, она чувствует дистанцию, но произошла маленькая деталь — Джессика Андраде решила ударить ей по корпусу рукой. Кто мог ожидать? Никто. Однако получился нокаут. Это ММА, спорт, в котором может произойти все. Я, как боец, должна предотвратить все случайности. Я должна подойти к этому поединку так же, как и к предыдущим, с тем же настроем и подготовкой. Тогда будет результат, какой я хочу.
— В чем Аманда Нуньес лучше всех? В чем ее самые крутые стороны?
— Ну, не знаю, мне не кажется, что она лучше кого-то.
— Но у нее такая победная серия...
— Ну и что? От меня не дождетесь слов восхищения Амандой. Ни за что. Это мой соперник, человек, который мне несимпатичен. Я не буду говорить о ней какие-то высокие слова.
— Думал, что у вас в целом нормальные отношения.
— Нет. С чего? Мы с ней не пересекаемся. Ее поведение в какой-то период было неадекватным, с чего я должна относиться к ней хорошо?
— Есть такие вещи — 12 побед подряд, чемпионка...
— Ну хорошо. Пусть кто-то еще говорит о ней.
- Понятно, в общем, вы не из тех, кто говорит, что Аманда Нуньес...
— Я вообще не из тех людей, кто будет что-то говорить об Аманде.
«В Амазонии дети ходят в школу по маленьким тропинкам, у каждого с собой мачете»
— Вас много спрашивали про жизнь в Лиме. Но вы не особо рассказывали про свою жизнь в Амазонии, хотя это удивительный регион — уж для русского человека точно. Расскажите, в каких условиях жили на Амазонке. Было ли это сложно, весело? Какие воспоминания остались о том периоде?
— В Перу мы прожили в целом восемь лет. Мы жили в Лиме — столице Перу, на берегу океана, и жили на Амазонке. Проводили время и там и там. Амазонка оставила у меня очень яркие впечатления. Жизнь там тяжелая, потому что это джунгли. Столица — Икитос. Туда можно либо прилететь на самолете, либо приплыть на лодке — там нет дорог. Мы жили в небольшом отдалении от города, 30 минут от города. Там есть маленькие лодки, называются «пеке-пеке», с длинным мотором. Берешь такую лодку и 30 минут плывешь.
— Именно по Амазонке?
— Да. Мы жили в окружении шаманов, вся деревня — сплошные шаманы. Понятно, что в Перу это популярно, аяуаска, все такое. Мы туда приезжали на тренировки, заниматься спортом. Знаете, в чем отличие джунглей Амазонки от тропического климата Таиланда? Таиланд — это тропики с удобством, а на Амазонке все щипается, кусается. Нужно быть очень внимательным. Ты не можешь просто пойти по дороге. Дети ходят в школу по маленьким тропинкам, у каждого с собой мачете, чтобы можно было защитить себя, если встретят змею или еще кого-то. Люди очень простые, потому что тяжелая жизнь. Но они очень приятные, с ними приятно разговаривать. Нужно быть все время начеку. На Амазонке есть время, когда река разливается и когда происходит отлив. Когда река разливается — это огромное количество воды. Можно взять лодку и поплыть, перед тобой открывается огромная возможность для путешествий. Есть пираньи, есть бальсы — плавучие домики, на которых могут быть бары. Можно перекусить. Люди рыбачат, плавают, достают на удочках пираний, потом бросают на сковородку, жарят.
— Пираньи же опасны или это преувеличение?
— Да, пираньи опасны, но больше когда находятся в закрытом водоеме. Если это река, проточная вода... Там же много рыб, другой воды. Если на тебе нет порезов или других открытых ран, то есть шанс выйти из воды (смеется).
— Пираньи вкусные?
— Много мелких косточек, но вкусная. Мы научились способу приготовления рыбы с мелкими косточками. Берется рыба, ее чистят и очень-очень мелко нарезают. Режут не полностью, делают надрезы. После этого рыбу обжаривают в кипящем масле с двух сторон, маленькие косточки хорошо прожариваются. Получается хрустящая на вкус рыба, очень вкусная.
— Вы сказали, что вокруг вас жили шаманы. Поверили ли в их потустороннюю силу?
— Аяуаска — не потусторонняя сила. Есть определение open mind — получить просветление, понять, как работает мир. Многие шаманы наши соседи... Им интересно посмотреть на других людей. Они часто приходили к тренеру, Павлу. Он всегда им говорил: «Твое просветление — через аяуаску. Хочешь получить мое просветление — приходи на тренировки. Да, ты получишь его не за одно-два занятия, но через пару лет точно получишь». У каждого своя дорога. Я считаю, что все просветление, которое нужно получить мне как спортсмену, я получаю через тренировки.
— Вы сказали, что дети идут в школу с мачете и им по пути может попасться змея или кто-то еще. Кто?
— Кто угодно.
— Ягуар?
— Ягуар, змея, кто угодно. Там столько живности!
— Бывало, чтобы опасное животное встречалось вам на пути? Было не по себе?
— Немного отклонюсь от темы. Есть поверье, что в джунглях местные ходят тихо. На самом деле это не так. Они ходят громко, топают ногами, чтобы распугать эту живность. Там нужно быть очень внимательным. Когда ты туда прилетаешь, ты же из другого мира, где у тебя была вода и так далее, не нужно ни о чем таком заботиться. Есть три дня — переломный момент, когда пытаешься акклиматизироваться. Когда это проходит — ты сливаешься с природой, с местным ритмом жизни. Потом не хочется возвращаться в цивилизацию. Этот дикий мир хорошо помогает тренировкам.
— Вам это по душе, с природой чувствуете связь.
— У Павла есть ученик, он из Аргентины. Он приезжал на Амазонку, чтобы пройти тренировочный лагерь. Он очень любит делиться впечатлениями. Мы любим тренироваться на природе. Там есть поле, которое сделали, чтобы на нем дети играли. Мы там тренировались. Этот аргентинец рассказывал: «С одной стороны, ты борешься, тебя стараются задушить. С другой стороны — красные муравьи кусают». Это все время какие-то препятствия, тебе неудобно, но ты, преодолевая себя, идешь вперед. Этот парень после сборов выиграл в Чили нокаутом у чемпиона мира по К-1 и забрал пояс.
— Как зовут этого бойца?
— Мартин Гиль.
— Так вот, про опасных животных.
— Животные же тоже очень аккуратны. Не появляются как в кино, типа: «О, я тебя сейчас съем!» Они тоже боятся, и мы не ходим тихо, мы ходим громко, у нас мачете. Также у нас с собой был пистолет «Глок», оружие всегда было с собой.
— Использовали?
— Оно по большей части для того, чтобы, если что-то случится, у тебя была защита. Не было такого, чтобы нападал кто-то серьезный. Все это нужно делать, чтобы предотвратить опасность.
— А как вы оказались на Амазонке? Туда непросто попасть, а вы там тренировались.
— Идея путешествий, открывания всего нового, интересного — в первую очередь идея Павла. В те годы мы жили в России, было мало возможностей выступать профессионально, потому что мы уже провели бои со всеми другими девушками. Павел просто захотел двигаться дальше. Получилось так, что мы приехали в Перу. Местные жители там хотят учиться. Поскольку мы приехали командой, они сразу попросили проводить мастер-классы, семинары в разных городах. Мы начали там преподавать, оставались-оставались — и так прожили восемь лет.
«Огнестрельное оружие должно быть легальным»
— Ваше любимое оружие?
— Честно говоря, его много. Одно из любимых — «Глок-19». Возвращаясь к теме универсализма: в единоборствах это ММА-боец. А «Глок» — универсальный пистолет, который будет стрелять в воде, будет работать, даже если не чистить его месяцами.
— Мы вчера с вами беседовали, сложилось впечатление, что вы скорее за то, чтобы легализовать оружие в тех странах, где оно не легализовано. Россия в их числе. Действительно ли вы за это и если за, то почему?
— Я считаю, что это правильно, потому что это часть культуры, истории. Возможность соприкасаться с культурой оружия должна быть у каждого человека, вне зависимости, военный это или нет. Человеку не обязательно идти в армию, чтобы пострелять где-нибудь в тире. К тому же оружие — это прекрасный спорт, практическая стрельба учит... Само обращение с оружием учит дисциплине: как правильно обращаться, как правильно хранить, направлять. Все это воплощено в оружии. Я считаю, что оружие однозначно должно быть легальным.
