Базз Олдрин: "Советские космонавты предпочитали командный спорт. Мы - индивидуальный"
Дмитрий ЗЕЛЕНОВ
из Рио-де-Жанейро
Зайдя в небольшую команду, я почувствовал себя словно в музее восковых фигур. Эдвин Олдрин, известный всему миру как Базз Олдрин, второй после Нила Армстронга человек, ступивший на поверхность Луны, неподвижно сидел в сером кресле. Ощущения музейности добавлял внешний вид ветерана – усыпанные богатыми перстнями руки, стильный блейзер, розовая рубашка и, главный аксессуар, – фантастический звездно-полосатый галстук. Так бы мог выглядеть Дональд Трамп. Но Дональд Трам в отличие от Олдрина – не легенда. Когда астронавт повернулся и заговорил, на меня накатило непередаваемое чувство: в виде благообразного седого мужчина, говорящего густым басом, передо мной сидела сама история человечества.
Это не было интервью в привычном виде. Это не была пресс-конференция. Нам, нескольким журналистам, дали возможность прикоснуться к чему-то фундаментальному, вечному. Олдрин, посол официального хронометриста Олимпиады – часовой компании Omega, слушал наши вопросы и неторопливо отвечал, выруливая в совершенно другое, порой понятное только ему русло.
Тем не менее, впечатление от разговора останется надолго.
В КОСМОСЕ ТЫ НЕ ДОЛЖЕН НИ С КЕМ СОРЕВНОВАТЬСЯ
– Как-то давно вы сказали: Луна – прошлое, Марс – будущее. Но человечество не только не добралось до Марса, но и Луну покинуло, – начинаем беседу.
– Вот так скажешь что-нибудь, а потом это вспоминают и вспоминают, – Олдрин хрипло засмеялся. Так мог бы смеяться икона кантри Джонни Кэш. – Этому заявлению уже больше десяти лет, и мое мнение с тех пор несколько поменялось. Я имел в виду вот что: нельзя зацикливаться на одном и том же, время не стоит на месте. Это касается и Марса, и Луны и других мест, куда стремится человечество. Я убежден: страны и народы должны объединить усилия, чтобы сделать новый шаг в освоении космоса. По одиночке у них мало что получится. Сейчас много кто стремится в космос – это и мы, и Россия, и Китай. Даже Европа. Но освоение космоса, тем более дальнего – непростой процесс. Нужны прорывные технологии, нечто особенное. Мы сделали большой рывок сорок-пятьдесят лет назад. Однако невозможно топтаться на месте и пытаться при этом открывать что-то новое. Это как если пытаться ехать куда-то далеко, не заезжая на заправку. Ты можешь добраться далеко, если очень хочешь. Но одного желания мало. Какова ваша цель и как вы ее собираетесь достигать? Вот что надо понять. Нужен конкретный план. Я двумя руками за колонизацию Марса. Я не против, чтобы человечество вернулось на Луну. Надо только определить конкретную цель и вместе выбирать средства ее достижения.
– Как вы думаете, есть ли спортивные достижения, которые можно сравнить с полетом на Луну?
– Бесполезно соревноваться с космосом. Да и космосу не нужно соревноваться со спортом. Космос это своего рода отдельный спорт, где действуют многие из привычных правил. Но главное отличие – в космосе ты не должен ни с кем соревноваться, у тебя не должно быть азарта. А в спорте этот азарт есть.
– Есть ли тогда что-то общее?
– Общее – миссия. Космическая миссия это гуманное, общечеловеческое послание. То же самое – Олимпийские игры. Я рад здесь находиться, потому что верю в олимпийские идеалы. Эти две недели – потрясающая возможность взять всем государствам паузу, сделать глубокий вдох и понять, что мирное соревнование это куда полезнее и прекраснее, чем соревнование военное и политическое.
ЕСЛИ БЫ ГАГАРИН ПОЛУЧИЛ БОЛЬШЕ СВОБОДЫ, ОН ДОСТИГ БЫ БОЛЬШЕГО
– Алексей Леонов рассказывал, как они в первом отряде космонавтов играли в хоккей. Владел клюшкой и Юрий Гагарин. А какой спорт практиковали американские астронавты перед полетом на Луну?
– В основном индивидуальные виды – бег, плавание, гимнастику. Мы не соревновались, это была все равно что зарядка. Никаких командных игр. В этом и заключалась наша разница. Я думаю, что тот пример, о котором вы рассказали, очень характеризует наше отличие. Советские космонавты предпочитали командный спорт. А хоккей это очень… очень товарищеская игра, понимаете, о чем я? Мы, американские астронавты, больше занимались самостоятельно. На мой взгляд, успехи Советского Союза в освоении космоса тесно связаны с этим коллективным духом, когда все работают во имя общей цели. Но, возможно, немного индивидуальности ребятам не помешало бы. Я хорошо знаю Алексея – он всегда был очень увлечен тем, чем занимается, мастер своего дела, творческая личность. Быть может, получи он чуть больше свободы, он бы достиг еще большего. Как и Юрий.
– Вы восхищались Гагариным?
– Он был первым человеком, который сделал нечто очень важное для всего человечества. Мы спустя годы тоже были первыми в своей области. Кстати, для меня было сюрпризом, что мы в США подошли с особым отношением к празднованию достижений другой страны, другого народа. Я помню, как мы слушали по новостям о полете Гагарина, следили за тем, как выходит в открытый космос Леонов. Это было правильно, даже в условиях Холодной войны. Космос в итоге сблизил два народа, потому что космос выше всего этого.
– Что вы думаете о космическом туризме?
– Это многообещающее предприятие, но очень многое еще предстоит сделать. Откуда люди возьмут средства, технологии? Собственно, это все то, с чего мы начали наш разговор. Нужно подключать бизнес. Заинтересованных людей. Перед нами стояли более амбициозные цели. Отправить кого-то куда-то и вернуть – это хорошо. Но еще лучше, если мы сможем где-то остаться. На какой-то длительный срок. Я много думал над колонизацией Марса. Уверен, это то, к чему в итоге придет человечество.
Олдрина можно было слушать и слушать, но к сожалению, встречи с такими людьми сильно ограничены по времени. Уже в самом конце я все-таки задал 86-летнему астронавту наивный вопрос, который меня мучил с самого детства.
– Правда ли, что во время полета на Луну ваш корабль сопровождали объекты, которые принято называть неопознанными?
Олдрин посмотрел на меня внимательно.
– Нет. Хотя знаете… Ладно. Пусть ответ останется таким: нет.
