«Если у спортсмена ничего не болит, значит, он ничего не делает». Гимнастка Солдатова — о карьере и жизни после спорта
Александра Солдатова не смогла выступить на Олимпийских играх, но по популярности обгоняет многих более титулованных коллег, если смотреть на количество подписчиков в соцсетях. Понятно, что часть известности 23-летняя спортсменка получила после нашумевшего попадания в больницу, но неправильно объяснять ее исключительно этой историей. И дело даже не в особенной внешности. Александра еще и интересно говорит, и на многие темы. «СЭ» расспросил четырехкратную чемпионку мира и трехкратную чемпионку Европы о жизни после завершения карьеры полгода назад.
За свою жизнь ни разу не была в ночном клубе. Мне там делать нечего
— Александра, судя по Instagram, вы только что с отдыха. Какое место выбрали?
— Анапу, мне понравилось. Сначала удивилась тому, сколько там туристов - если честно, немного непривычно. Но быстро к этому адаптируешься.
— Вы спрашивали у подписчиков, куда хотели бы поехать они. А у вас есть какое-то любимое место на земле или то, куда очень хочется за жизнь съездить?
— Моим фаворитом будет точно Тенерифе, это мое место силы. Там и море, и горы, и зелень. И там я почувствовала то спокойствие, которого мне не хватает в других городах с бешеным темпом жизни. Он скорее для пожилых людей, там нет кричащей музыки, шумных развлечений, в 21 час все уже расходятся. То, что нужно.
— Подождите, но вам-то до пенсии еще далеко. А как же Ибица, тусовки?
— Меня никогда это не привлекало. В свои 23 года я ни разу не была в ночном клубе. Просто неинтересно, делать мне там нечего. Да, в Питере ходила по некоторым известным барам. Но на самом деле твое времяпрепровождение зависит от окружающих тебя людей. Если люди хорошие, то с ними будет здорово везде, необязательно в баре.
— И алкоголь ни во время карьеры, ни после тоже не пробовали?
— Его вообще не полюбила. После завершения карьеры — да, попробовала немного рома, вина. Мне ставят одно дорогое, другое — дешевое, и я их не различаю (смеется). Сводится к тому, что в компании подержать бокал во время тоста. И он весь вечер остается полным. До 20 лет я вообще ничего не пробовала. Мне правильное потребление алкоголя видится по-другому: Италия, кафе, паста, морепродукты, и к этому всему немного вина. А не напиваться вразнос.
В момент последнего выступления понимала, что все, конец
— Возвращаясь к Испании — а вы не хотели бы там поработать? Вас же там очень любят. Допустим, звонок раздается сейчас — мол, Александра, ждем вас в сборной.
— Я бы не на сборы даже поехала — меня зовут по-человечески погулять, отдохнуть у моря. Там действительно много людей с открытым сердцем, стольких друзей у меня нигде нет: в Барселоне, в Мадриде, в Марбелье. Но насчет сборной точно бы не согласилась, у нас же тоже есть сборная. Может встать вопрос, почему я уехала работать к соперникам. И я больше люблю маленьких детей, видеть, как у них глаза горят. Моя миссия сейчас — заниматься с детьми, зажечь огонь внутри ребенка. Когда это удается, когда родители потом пишут: «Спасибо, мы никогда не видели своего ребенка таким», — это вдохновляет.
— Вы наверняка и по России поездили с мастер-классами.
— Да, очень много путешествую по России, в нескольких городах за последнее время побывала впервые. Мне везде нравится, но в основном источником радости являются дети. Не всегда я успеваю достопримечательности посмотреть, а когда входишь в зал и видишь деток, душа радуется. За всю жизнь только на одном мастер-классе я ощутила от них холод и сразу заметила, как тяжело, когда не чувствуешь отдачи.
— То есть вы определились, что будете развиваться как тренер?
— Нет, я бы так не сказала. Изначально я жестко отвечала «нет» на возможность стать тренером, а теперь многое изменилось. Так что пока не определилась, но то, чем сейчас занимаюсь, мне очень нравится. Переходить на постоянную тренерскую работу я не готова, пока хватает мастер-классов и сборов. Знания и возможности по времени не т. е. Много времени учеба отнимает. Учу психологию. Когда я начала в нее окунаться, поняла, что работать сразу тоже не готова. Если ко мне придет человек с проблемой, я сама буду переживать, нужна психологическая устойчивость. Сначала я научусь ей, а потом уже, возможно, буду работать.
— Просто у многих спортсменов есть проблема с поисками себя после завершения выступлений. После ухода в 20 лет непонятно, чем зарабатывать: либо в тренеры, либо в Instagram. Да и вы как-то обмолвились, что жизнь после спорта — кошмар.
— Не буду скрывать, у меня тоже была такая проблема. Уже в момент своего последнего выступления я понимала, что это все, конец. Но только спустя год я официально могла сказать, что восстановилась после спорта и могу начинать личную жизнь. Год я просто пыталась понять, чего я хочу, перепробовала все что можно. Сначала после спорта был шок, трудно отвыкнуть от кучи тренировок и жизни, когда тренеры за тебя определяют, что ты будешь делать и через сколько минут.
Смена далась очень тяжело. А там еще и карантин начался. Я не давала себе слабинки, говорила, что надо двигаться, жить как-то, искать, что тебе нужно, пусть даже на диване, но не лежать просто так. В спорте ты в принципе не живешь своей жизнью. Но есть и те моменты, которым он научил. Уже в выходной тебе могли сказать, что его у тебя нет. Ты должен быть готов ко всему. И теперь я уже не теряюсь, если у меня что-то отменяется. Мобильность и умение адаптироваться сильно помогает.
Неверно говорить, что Ирина Винер-Усманова — жесткий тренер
— Нет противоречия в том, что вы говорите «в спорте нет своей жизни», но при этом обучаете детей художественной гимнастике? Может, лучше отговорить их туда идти?
— Я говорю им полюбить свое дело. Если вы полюбите гимнастику, будете в шоке от того, сколько сил у вас появится. Меня, несмотря на травмы, разные истории, отмены тренировок, никогда не нужно было заставлять. Я отключалась в зале от внешнего мира, и было без разницы, 6 или 10 часов тренировка. Я себе говорила: «Раз тренеры тут с тобой сидят, то давай, собралась и делай на втором дыхании».
Если девчонка заплакала — значит, психологически она неокрепший человек. Чтобы попасть в сборную, надо быть очень стойким морально. Но так во всех видах спорта. Я тоже принимала многое близко к сердцу, но всегда боролась с этим и на тренировках, непосредственно в зале была бойцом. Летишь в Японию, переводишь время на много часов вперед и должен выступать под акклиматизацией — и ты выходишь через не могу, это закаляет. Так что я благодарна Анне Вячеславовне [Дьяченко] и Ирине Александровне [Винер-Усмановой] за каждое сказанное ими слово, пусть какие-то из них были неприятны, но они были нужны.
— Но неужели гимнастки не плачут?
— Если говорить обо мне, у меня были такие ситуации из-за усталости, когда слезы текут уже неконтролируемо. Если тренеры жестко со мной говорили, вывод был такой: надо менять настроение тренерам, надо больше стараться и улыбаться. Тренер недоволен — значит, вся проблема в тебе. Либо гимнастка поддастся на провокацию и заплачет, либо соберется. Представьте, как тренеру будет приятно, когда ты говоришь: «Поставьте музыку, я все сделаю»? Бывает очень редко, что девчонки плачут, но я такого не понимаю. Может, потому, что фанатик. Я готова была перетерпеть все, потому что любая ситуация делала меня только сильнее.
— А вы с детьми работаете жестко? Ирину Винер наверняка же можно назвать таким тренером.
— Не согласна, мне кажется, так говорить не очень верно и некрасиво, Ирина Александровна это делает из большой любви. Да, у меня было немало жестких ситуаций в работе с ней, через которые морально непросто пройти, но ты становишься сильнее. После маленькой ошибочки в многоборье мне всегда говорили, что надо делать идеально. После такой установки можно развалиться, но я из-за закаленности делала все именно идеально.
— С детьми, по идее, вы тогда тоже должны жестко разговаривать.
— В Новогорске нет таких маленьких. В сборной тренируются на постоянной основе, там другие условия. Дети, которые приходят на мастер-классы, слушают мои секретики из мира художественной гимнастики, и мне хочется, чтобы они ушли с сияющими лицами.
В Токио может случиться что угодно. Не стоит загадывать победу России заранее
— Вопрос, который должны раз в полгода задать непонимающие журналисты: желание вернуться есть?
— Я безумно рада, что вовремя закончила. Для меня гимнастика — это не титулы, это возможность выступать с любовью к делу, для зрителей. И сейчас, когда пошли соревнования, без людей на трибунах мне было бы тяжело. У меня всегда был выбор — карьера или здоровье. Я выбирала карьеру, то есть могла выступать с болью, это естественно. Потому что невозможно, чтобы у профессионального спортсмена ничего не болело, это значит, что он ничего не делает. В какой-то момент я просто выбрала здоровье. Но гимнастика всегда рядом, сейчас завершился чемпионат Европы, созванивались с Ириной Александровной, девчонками, было очень приятно.
— Но нет обиды за, выражаясь языком психологии, незакрытые гештальты? Тот же Рио, где вы были в звенящей форме, но так на Олимпиаде и не выступили.
— Да, готова я была прекрасно. У меня было задорное подростковое настроение, все давалось легче, чем взрослым гимнасткам. Но внутри я понимала, что Яна с Ритой больше работали и выигрывали и они были более достойны Олимпийских игр. Было бы неправильно, если вместо кого-то из них поехала я. У меня ни на долю секунды в голове не мелькнула мысль, что могу выступить. Я просто ехала набираться опыта.
— История похожа на фигурное катание, где после победы Загитовой над Медведевой развернулась дискуссия, кто больше заслужил золото.
— Ну Алина абсолютно заслужила то золото. Как же она расцвела после той победы! Стала прекрасной девушкой, а не просто подростком. Мне приятно за ней наблюдать сейчас, за свершениями в ее жизни.
Что касается ближайшей летней Олимпиады, все так непредсказуемо! Посмотрев финалы чемпионата Европы, я осталась удивлена. Одно золото мы отдали, Лана Крамаренко сделала все превосходно, но она не на пьедестале. В Токио может случиться все что угодно.
— Обывателю кажется, что есть Дина и Арина Аверины и им ничего не угрожает.
— Да, понимаю. Не одна, так другая.
— Но гарантии, получается, в этот раз нет?
— Я очень надеюсь на такой исход. Не Дина, так Арина, и наоборот (смеется). Но загадывать не хочется. До сих пор помню, как из первого ряда видела Яну Кудрявцеву, роняющую в Рио булаву. Это был шок. После такого не хочется ничего прогнозировать.
Мужская гимнастика может и оттолкнуть людей
— Художественная гимнастика много лет уже приносит России золотые медали, но по популярности сильно уступает тому же фигурному катанию. Вы задумывались, почему так: не хватает скандалов, правила не те?
— Не моя прерогатива — раскручивать художественную гимнастику, конечно. Но фигурное катание гораздо популярнее, это правда. Они выиграли — плакаты по всей стране, шоу на Первом канале. У нас прошла Европа, девчонки выиграли очень много золота (шесть. — Прим. «СЭ»), и нигде это не афишируют. Наверное, потому, что все привыкли. Но конкуренция у нас сейчас намного жестче, и мы начинаем иногда проигрывать. При том, что мы делаем космос. Приятно, что соперницы стали сильнее, ты соревнуешься не с одной Россией, а всеми странами.
— Мужская гимнастика может здесь помочь? Что-то новое и провоцирующее.
— Где-то она может привлечь людей, а где-то и оттолкнуть. Надо смотреть на реакцию родителей. Это развито в Испании, на моих мастер-классах там всегда было несколько пацанов. Абсолютная копия того, что делают девчонки, но у них больше мощи, и разница бросается в глаза. По поводу России, честно, не интересовалась, у меня нет ответа, на какой стадии этот вид находится. Самой интересно побольше о нем узнать.
— Просто есть мнение, что у нас страна консервативная и парней, которые пойдут в этот спорт, ждет троллинг и издевательства. Тот же пример синхрониста Мальцева, который прошел через много трудностей.
— Скорее всего, да, я верю. Не совсем правильно это обсуждать, потому что кроме гимнаста и его близких никто не знает, что творится на душе и с какой целью он приходит в этот спорт. Мне кажется, в художественную гимнастику приходят мужчины эмоциональные, как я, и с большой энергетикой. И, судя по тому, что я вижу на соревнованиях, им нравится то, чем они занимаются.
Мне самой в детстве пришлось пройти через трудности. Я же пришла и сразу стала лидером. Девчонкам, которые хотели схалтурить, это не нравилось. Без проблем не обходилось. Но меня всегда поддерживали тренеры.
— Мужскую художественную гимнастику надо включить в программу Олимпийских игр? Дискриминация же!
— На мой взгляд, пока рано, надо еще немного подождать. Она развита сильно только в одной стране. Должно быть какое-то равенство, тогда можно говорить о новом статусе. Пока она начала возрождение.
Сейчас я абсолютно счастлива
— Александра, для вас наверняка не секрет, что, если открыть Google и посмотреть новости о вас, большая часть будет о том, где и в чем вы сфотографировались. Как вы к этому относитесь — спортивные СМИ такие «желтые» или это тоже популяризация своего рода?
— Ко мне всегда была особенная любовь со стороны прессы. Могли написать неправду, а я, еще маленькая, читала и удивлялась. После очередной новости я позвонила Ирине Александровне и спросила: зачем они это делают? Она посоветовала не обращать внимания. И так и надо делать, потому что иначе ты живешь ради других, а не ради себя. Социальные сети и так сильно искажают жизнь, люди живут в телефоне, выставляют не себя, а Photoshop, не из тех мест, где они на самом деле. Это очень грустно.
— Но Instagram может играть и позитивную роль. Он же у вас монетизируется?
— Да. Не могу сказать, что это важная статья моего дохода, но для меня это рекламная платформа в хорошем смысле. Если я что-то выставляю, эти проекты действительно мне и людям интересны. И связь с аудиторией, конечно. Но я могу и забыть про телефон надолго, у меня нет зависимости. И так и должно быть. Я слышала о проблемах, когда доходит до раздвоения личности. Я вообще с компьютером на «вы», у меня ноутбук — только подставка для телефона (смеется).
— То есть у вас проблем с раздвоением нет? Вы сейчас счастливы?
— Да, абсолютно. Приехала с отдыха, кот рядом, в жизни меня все устраивает. Что еще надо?
