«Отец соперников из Латвии — политизированный. Мы в плохих отношениях»
Никита Трегубов выиграл серебряную медаль на Олимпийских играх в Пхенчхане, а год спустя снова стал вторым на чемпионате мира. За словом в карман молодой парень не лезет и даже на самые острые вопросы отвечает честно. В интервью «СЭ» он рассказал:
— как на фоне карантина выиграл чемпионат России в Сочи;
— зачем в скелетоне ограничили вес спортсменов;
— в каких отношениях с латвийскими братьями Дукурсами, которые активно критиковали российский спорт за допинговое прошлое;
— и почему не жалеет об упущенной карьере в футболе.
Полностью интервью с Трегубовым смотрите на Youtube-канале «СЭ».
Перед чемпионатом страны попросили закрыть соцсети
— Вы же одним из последних успели поучаствовать в соревнованиях — чемпионат России в Сочи прошел в самом конце марта, буквально за несколько дней до наложения тотального карантина.
— Да, я удивился, почему его не отменили. Чемпионат, естественно, был без зрителей. Нас попросили все провести по-тихому, соцсети закрыть и все такое.
— А соцсети-то чем виноваты? Через них вроде вирус не распространяется.
— Ну мало ли, а вдруг бы кто-то заболел. Или начался бы шум, почему чемпионат не отменили.
— Рады, что успели напоследок стать чемпионом страны?
— Конечно. Но если бы чемпионат страны отменили или перенесли, тоже ничего страшного.
— Расскажите про минувший сезон? Мы уже привыкли, что вы как минимум второй, а тут на чемпионате мира было только девятое место.
— Много причин. У нас, например, поменялись правила — теперь вместе со скелетоном ты можешь весить максимум 120 кг. Хотя это абсурд: давайте тогда поделимся на весовые категории, иначе почему мы некоторых людей в принципе исключаем? Раньше еще перед стартом всем по конькам проводили наждачной бумагой, чтобы проверить некоторые качества. Сейчас это отменили. До чемпионата я полсезона ездил на сломанном скелетоне.
— Как так вышло?
— Нам нужен свой производитель, чтобы скелетоны делали в России. Как в санном спорте, где Альберт Демченко сам делает инвентарь. А мы зависим от немцев, которые, понятно, не будут продавать топовый инвентарь.
— Что за история с весом? Вам из-за этого ограничения пришлось худеть?
— Лично мне — не особо. Я плюс-минус всегда проходил. В начале сезона у меня может быть вес вместе со скелетоном 121-122 кг. Но по ходу стартов вес горит, к концу года уже было 117-118 кг. Из них около 31 кг весит скелетон, а я — 85-86. На результат, кстати, вес особо не влияет. Даже если у кого-то будет разница в 5 кг, все равно разгон и техника прохождения важнее.
— Вы бы хотели, чтобы все скелетонисты соревновались на одинаковой технике? Ушла бы эта бесконечная гонка технологий, и все зависело бы только от мастерства пилота?
— Да, это было бы честнее. А то иногда за голову хватаешься: пробежал хорошо, проехал нормально, а толку от этого никакого. Есть трассы, где сильно все зависит от правильных коньков и скелетона. Было бы, наверное, интересно от этого уйти. Но такого, думаю, никогда не случится.
— Когда вас тренировал немецкий специалист Вилли Шнайдер, доставать нужную технику было проще?
— Конечно, это было хорошее время. При нем и медали всегда были. Шнайдер — сам производитель скелетонов и коньков. Делал все не для кого-то, а для нас в первую очередь. Лучше не придумаешь. В Германии же на своих спортсменов целый завод работает. Мне жаль, что Вилли ушел. С ним было лучше.
— У вас в команде теперь новый старший тренер: вашего личного наставника Анатолия Челышева сменил Денис Алимов. Ваша реакция?
— Да ничего особо не изменится. Мы с Денисом Равильевичем в хороших отношениях. Но не он же меня на первое место поставит. Все будет зависеть от меня самого, как и раньше. Должность старшего тренера — это скорее про бумажную работу, присутствие на совещаниях и все такое. А так, кто как работал — так и продолжит.
На Олимпиаде в Пекине фаворитом будет китаец
— На Олимпийских играх в Пхенчхане наделала много шума ваша фраза о том, что если американцы и британцы не здороваются — то и пошли они. Как сейчас, общаетесь?
— Кто со мной не общался, те уже закончили со спортом. С остальными более или менее. В принципе, если кто не хочет со мной общаться — то и не надо, мне все равно. И в Пхенчхане так было, и сейчас.
— Но на церемониях награждения вас же поздравляют нормально?
— Конечно. На пьедестале все подходят и жмут руку. Даже те, с кем ты в жизни не особо дружишь.
— Как отношения с латвийскими братьями Дукурсами? Они же себе тоже всякие неприятные высказывания про российский допинг позволяли.
— Лично про меня они ничего не говорили. Они русскоговорящие, и в принципе, все наши с ними прекрасно общаются. Города, где у нас проводятся соревнования, небольшие, делать там особо нечего. Так что можем вместе поиграть в футбол, например.
— Вы их не спрашивали: ребят, а чего вы так на нас наезжаете?
— Это больше их отец, сами братья в эту тему не лезут. Отец — политизированный, да. Вот он меня не любит, с ним мы в плохих отношениях.
— Правда, что вы изначально не хотели ехать на Олимпийские игры в Пхенчхан под нейтральным флагом?
— Было непростое решение. Я не видел смысла ехать без флага просто так, чтобы скататься. Как в Сочи, где я отобрался — и молодец, а дальше на меня уже никто никаких ставок не делал. На тот момент это было, может, нормально, я еще даже на Кубке мира ни разу не выступал. Но за четыре года ситуация изменилась. Если ехать и возвращаться без медали — тогда уж лучше не ехать.
— Олимпиаду в Сочи выиграл россиянин, в Пхенчхане — кореец. Значит, в Пекине фаворитом будет китаец?
— Ну да. Вспомните, что было в Китае на летней Олимпиаде. Но я стараюсь меньше об этом думать, все равно надо настраиваться только на победу.
Скелетон гораздо безопаснее, чем бобслей и сани
— Вы же до 15 лет профессионально занимались футболом. За кого болеете?
— РПЛ смотрю не очень много, особого интереса нет. Ни за кого конкретного не болею, только за красивый футбол. Если включаешь, а там спустя 90 минут счет 0:0, нет никакого желания потом смотреть. Ходил пару раз на матчи «Енисея», лет восемь назад — на «Спартак» — «Амкар».
— Вы когда сами играли, были нападающим? Насколько далеко продвинулись в футбольной карьере?
— Нападающим, да. Я бросил не потому что стал хуже играть. Просто наша команда развалилась: кто-то вместе со мной ушел в кадетский корпус, кто-то еще куда-то... Хотя изначально была хорошая команда. Мы дважды ездили в Москву на турнир «Локобол», выигрывали турнир в Сочи. По Сибири много где выступали.
— Считаете, что это несправедливо: многие очень посредственные футболисты куда популярней вас?
— Футбол — это не только спорт, но еще и большой бизнес. Это самый популярный вид спорта, и абсолютно нормально, что там платят больше. Попробуйте там для начала пробиться. В каждом городе занимаются футболом много детей, есть огромное количество клубов и школ. Конкуренция совсем другая, чем где-либо еще.
— Не жалеете: если бы сейчас играли хотя бы в «Енисее», наверняка зарабатывали бы больше, чем в скелетоне?
— Нет, конечно. Я лучше буду заниматься тем, что мне нравится и хорошо получается. Футбол мне тоже нравится, но там далеко не все от тебя зависит. Чтобы попасть в хороший клуб, нужен агент. Или можешь повздорить с тренером и сидеть потом на скамейке. Гораздо больше нюансов, чем в скелетоне.
— Считается, что скелетон — это мегаопасно, вниз головой по трассе на огромной скорости. Сравните его с бобслеем и с санями?
— Скелетон, на самом деле, это самое безопасное. У нас низкий центр тяжести, и мы находимся буквально в трех-четырех сантиметрах ото льда. Падения бывают редко, даже если ошибешься — «возьмешь» борт и поедешь дальше. Проиграешь, конечно, но отделаешься синяком. В бобслее, казалось бы, ты в безопасности — защищен машиной. Но если перевернешься, это может привести к тяжелой травме. В санях вообще ошибки не простительны. Даже в этом году на чемпионате мира в Сочи упал на вираже олимпийский чемпион из Австрии. Отсюда и переломы, и другие травмы.. Мне кажется, сани — это как раз самое опасное, хотя бобслей тоже не сахар.
Никита Трегубов
Родился 14 февраля 1995 года в Красноярске.
Серебряный призер Олимпийских игр (2018).
Серебряный (2019) и бронзовый (2017) призер чемпионата мира. Серебряный (2017) и бронзовый (2018) призер чемпионатов Европы.
Чемпион мира среди юниоров (2015).
Тренер — Анатолий Челышев.
