Допинговый кошмар в Зефельде. Надо ли злорадствовать?
Крупнейший за последние десять лет допинговый скандал в лыжных гонках переходит из криминальной в спортивную плоскость. Все задержанные в прошлую среду участники чемпионата мира в Зефельде – австрийцы Макс Хауке и Доминик Бальдауф, эстонец Карел Таммъярв и Андрус Веерпалу, а также Алексей Полторанин из сборной Казахстана – дали показания в полиции и отпущены на свободу. Теперь все эти спортсмены временно отстранены от соревнований Международной лыжной федерацией в связи расследованием ситуации с использованием запрещенных методов – переливания крови.
Некоторые из уличенных атлетов, например Карел Таммъярв, уже успели выступить с покаянными речами и рассказать о допинговых центрах в Берлине и Франкфурте. А вот Алексей Полторанин не выходит на связь даже с собственной федерацией. Эстонская команда Team Haanja, в которой до недавнего времени тренировались Полторанин и его спарринг-партнер Веерпалу-младший, лишилась своих спонсоров. А тренер этой команды Мати Алавер признался в контактах с главой "допингового синдиката" врачом из немецкого Эрфурта Марком Шмидтом. На фоне скандала Алавер добровольно сложил с себя полномочия члена исполкома олимпийского комитета Эстонии.
Российский спорт скандал, к счастью, никак не задел, и реакция нашей лыжной общественности на происходящее оказалась двоякой. Есть те, кто восхищается действиями австрийской полиции, которая не побоялась своей силовой акцией разрушить карьеру соотечественников и испортить скандалом крупный международный турнир в собственной стране. А есть те, кто откровенно злорадствует. Ведь получается, что немцы, австрийцы и эстонцы совсем недавно жестко критиковали Россию из-за допингового скандала, не замечая бревна в собственном глазу. Преступную сеть накрыли вовсе не антидопинговые организации, а силовые структуры, начавшие действовать по наводке СМИ.
Король допингов
Надо ли радоваться из-за провала наших оппонентов? Навряд ли это уместно в нынешней ситуации, поскольку история с новым "Доктором зло" (их в истории мирового спорта насчитывается уже больше десятка) показала катастрофические проблемы в современной антидопинговой системе, в которую так или иначе вовлечена наша страна. И главная из этих проблем – выясняется, что структура ВАДА, ITA, национальных агентств и лабораторий с сотнями высококлассных специалистов, миллионными бюджета и драконовскими методами контроля бессильна перед одним из самых эффективных и опасных незаконных методов улучшения результатов.
Переливание крови – это король спортивного допинга. В отличие о стимуляторов или стероидов, которые могут дать решающее преимущество на соревнованиях, а могут и не подействовать в сочетании с другими факторами, аутогемотрансфузия гарантированно улучшает самочувствие спортсмена. За некоторое время до старта атлет запасает достаточно большой объем своей крови, которая хранится в специальном контейнере в холодильнике. Затем перед стартом кровь переливается обратно. Результатом является резкое повышение уровня гемоглобина и повышение работоспособности. Этот метод вместе с переливанием донорской крови широко применялся в большом спорте начиная с 1970-х, несмотря на то, что еще в 1985 году был запрещен.
Причиной запрета, помимо этических моментов, стали случаи, когда организм не принимал перелитую кровь – иногда из-за неправильных условий хранения или путаницы в маркировке (спортсменам в запарке порой переливали чужую кровь) или физиологических особенностей организма. Порой это заканчивалось очень печально. Однако риск, болевые ощущения при переливании и трудоемкость процесса никого не останавливали – слишком очевиден был положительный эффект, особенно в циклических видах спорта. В какой-то момент допингеры переориентировалась на эритропоэтин, который дает схожий результат, по после появления эффективных методов обнаружения ЭПО, вернулись к гемотрансфузиям.
Дело для силовиков
Беда в том, что обнаружить следы переливания крови существующими методами контроля очень сложно – для этого нужны гематологические анализы, в то время как сейчас основные силы брошены на тесты мочи. Раньше во многих циклических видах существовала систем "стопстарт", когда спортсмен отстранялся от выступления, если его уровень гемоглобина оказывался подозрительно высоким. Но ее невозможно было распространить на всех спортсменов и порой страдали те, у кого отклонения происходили по естественным причинам. Поэтому появились так называемые паспорта крови, но, как мы видим, они все равно не поставили полный заслон на пути манипуляций с кровяным допингом.
Скандал в Зефельде показал: раскрыть нарушения с гемотрансфузией можно только дедовскими методами – если поймать супостатов за руку. Делает это, как правило, полиция в тех странах, где допинг является уголовным преступлением, запрещена транспортировка соответствующей аппаратуры и лекарств через границу и так далее. Антидопинговые органы бессильны, поскольку не обладают возможностью и правом осуществлять наружное наблюдением за подозреваемыми, производить обыски и допросы. Причем, силовики вступают в дело с видимой неохотой, как правило только после публичных скандалов в СМИ. Ведь наказания за допинг не слишком большие, общественная опасность – сомнительная, а возни очень и очень много.
Сейчас все уже в который раз началось с немецкого журналиста Хайо Зеппельта, главного "сливного бачка мирового антидопинга". Зеппельт добрался до эпатажного австрийского лыжника Йоханнеса Дюрра, который был пойман на ЭПО во время Олимпиады в Сочи и на удивление получил за столь серьезный препарат всего два года, избежав пожизненной дисквалификации по линии национальной федерации, как некоторые его коллеги. В 2014-м году Дюрр давил на жалость, рассказывая, что к допингу его подтолкнули семейные проблемы, требовавшие больших денег. Но когда личная жизнь лыжника все равно разрушилась, а тренеры сборной не горели желанием заполучить отсидевшего допингера в национальную команду, он решил сделать на своей допинговой истории небольшой бизнес.
Болтун и предатель
Дюрр написал о случившемся с ним книгу, а затем согласился выступить в эфире у Зеппельта, где признался, что принимал не только ЭПО, но и гормоны роста, инсулин, а также использовал переливание крови. Йоханнес уверяет, что не называл конкретных имен ни журналистам, ни в полиции, но считается, что именно по мотивам его выступлений полиция вышла на Марка Шмидта и всю бригаду любителей аутогемотрансфузии из Австрии и Эстонии. По неофициальным данным, в хранилище немецкого доктора изъято около 40 контейнеров с кровью, помеченных кодами. И после расшифровки секретного шифра последуют новые разоблачения. При этом многие в лыжном мире считают Дюрра вовсе не героическим осведомителем, а болтуном и предателем.
Как бы то ни было, картина получает грустная. Спортивные организации изначально объявили борьбу с допингом своей зоной ответственности, создали для этого множество тестирующих и карательных структур, потратили огромные деньги и написали целый талмуд правил, в том числе идущих вразрез с базовыми правами человека и неприкосновенностью частной жизни. И вот теперь выясняется, что полностью защитить спорт от проникновения запрещенных средств и методов, они не могут. Причем речь не об отдельных нарушениях и не о "государственной системе", а о существовании частных преступных групп на протяжении долгих лет. И чтобы накрыть эти банды нужны публичные скандалы, появление осведомителей и действия правоохранительных органов, которые невозможные в странах, где допинг не является уголовно наказуемым.
Характерно, что доктор Шмидт продолжал спокойно творить свои черные дела, которые однозначно попадали под нарушение кодекса ВАДА, одновременно со полыхающим скандалом вокруг русского допинга. То есть немец и его клиенты были уверены, что разбирательства и крестовый поход за чистоту спорта их не затронут. Даже после истории казахстанскими биатлонистами, которые были отстранены от соревнований только за то, что найденное среди мусора оборудование для переливания крови теоретически могло использоваться их сборной. Чужая беда явно никого не останавливает, а метод кнута не работает. И здесь антидопинговые инстанции снова встают перед выбором – либо и дальше закручивать гайки, либо придумать что-то еще.
Кстати, обнаружить следы внутривенных инъекций на руках и на ногах не так уж сложно – для этого, как правило, достаточно бегло осмотреть конечности человека. Эта процедура не кажется более сложной, чем, например, работа офицера, который должен предотвратить манипуляции при сдаче анализа мочи. Конечно, инъекции не обязательно могут быть связаны с переливанием крови, но для этого есть документы от врачей о терапевтических исключениях, формуляры о приеме препаратов и уколах в связи с экстренными заболеваниями и так далее. В общем, при желании ничего невозможного нет, даже в нынешних условиях. Вопрос только в том, есть ли это самое желание.
