Арина Соболенко и Дмитрий Турсунов — о совместной работе, ссорах и признаниях в соцсетях
11-я ракетка мира из Белоруссии Арина Соболенко и ее тренер, бывший российский теннисист Дмитрий Турсунов побывали в гостях у «СЭ» и рассказали о том, как US Open чуть не закончился для них расставанием, странном признании в Instagram и о том, что нужно делать, чтобы преуспеть в женском теннисе.
Соболенко о сезоне-2019
— Сезон выдался довольно успешным, несмотря на яму — может быть, даже очень большую. Я рада, что смогла вернуть свою игру и завершить сезон на позитивной ноте и спокойно отдыхать и отключится от тенниса.
Турсунов о Соболенко в сезоне-2019
— Считаю, что прошедший год был хорошим. Не потому что она выиграла что-то большое или сделала что-то из ряда вон выходящее. Арина смогла вывести себя из пике, в котором оказалась. И как игрок стала намного лучше, появилось больше самостоятельности на корте, и она больше контролирует происходящее. Хотя, может быть, в результатах это не особо выражается.
Соболенко о целях на сезон-2020
— Если честно, уже не хочу ставить никакие цели. Единственная мысль — в каждом матче делать все, что от меня требуется и что я могу контролировать. Делать свою работу. На рейтинг и прочее даже смотреть не хочу. Надеюсь, получится концентрироваться на игре и не бояться изменений. Стать в каком-то смысле бесстрашной. Ведь когда появляется результат, ты уже боишься что-то потерять, что-то поменять в своей игре, что-то новое добавить. Появляется куча ненужных загонов.
Соболенко о работе с Турсуновым
— Дмитрий довольно вспыльчивый человек. И я тоже не самое спокойное создание в мире. Мы начинаем злиться, заводиться, возникает ссора, и я говорю ключевую фразу: «Все, я больше не могу. Мы больше не будем работать вместе». Что и произошло на US Open. Каждый раз я истерю после проигрыша, потому что понимаю, что у меня были шансы, а я их просто безвольно раздала. Я ругаюсь, кричу.
Но я не такой обидчивый и злопамятный человек, как Дмитрий, поэтому после ссоры с ним я могу переживать, не спать. Мне может сниться, что у нас все наладилось, и идет нормальный тренировочный процесс. А потом я просыпаюсь и понимаю, что все не так. Снова расстраиваюсь. Сильно все это переживаю. Но если нам удается урегулировать конфликт быстро, и я практически сразу все это забываю. Хорошо запомнила только ситуацию в Индиан-Уэллс, когда он вышел ко мне на коучинг (тренерский тайм-аут. — Прим. «СЭ») и ничего не сказал. Это было самое обидное. Зла на него я не держу, но в памяти осталось.
Турсунов — о тайм-ауте, когда он молчал целую минуту
— У нас возник конфликт, который не был беспочвенным. Какие-то из ее действий повторялись постоянно, и меня она не слышала, пропускала все мимо ушей. Я долгое время делал скидку на то, что во время турниров человек может быть на нервах. Но в какой-то момент мы перешли черту, и я сказал: «Ну, окей. Раз так — значит, вот такой будет моя реакция».
Соболенко — о воспитательных мерах Турсунова
— Папой стал, теперь на мне тренируется. Его отцовство, как мне кажется, тоже влияло на наши конфликты. Я была на нервах из-за турниров, он был на нервах из-за каких-то других вещей. Поэтому любая крошечная проблема представлялась размером со слона. Тяжело, конечно, работать в таких условиях, но это дает результат, и как человека я Дмитрия уважаю. Есть смысл все это пропускать и идти дальше.
Турсунов о конфликтах с Соболенко
— Конфликты возникают в любой работе, особенно, когда она нацелена на самые высокие результаты. Мы же не пельмени делаем. Очень мало людей с таким потенциалом, которые могут достигнуть многого. Я всегда говорил, что в теннисе психически здоровых людей не бывает. Никто, думаю, не станет с этим спорить. У всех игроков свои тараканы — у Арины свои, у меня свои. Нужно выстраивать отношения с человеком, с которым тебе действительно приятно работать, которого ты уважаешь, чьи качества вызывают у тебя симпатию. Когда работаешь только ради того, чтобы кормить семью, когда отношения между игроком и тренером строятся исключительно как бизнес, они становятся холодными. Мне всегда хотелось быть таким тренером, с которым я бы с удовольствием работал сам. Не тем человеком, который приходит с 10 до 12 и покинув корт забывает о тебе, а тем, кто переживает за тебя и хочет помогать тебе не только в теннисном плане. Как товарищ по жизни. Может быть, в отношении Арины я очень придирчивый. Но мне кажется, что очень тяжело быть расхлябанным по жизни и суперспортсменом на корте.
Я бы не сказал, что контролирую Арину вне тенниса. Она уже взрослый, состоявшийся и достаточно успешный человек, и так не получится. В этом-то и проблема. Она зачастую очень быстро принимает решения. Тут не поконтролируешь особо. Стараюсь по мере возможности направлять. Правда, она не всегда готова слушать. Я не могу сказать коротко, разворачиваю мысль на пять минут, а ей внимания хватает секунд на 20.
Турсунов об отношениях игрока и тренера в теннисе
— Кто-то привел очень хороший пример, что владелец компании не обязательно может быть ее директором. В какой-то момент владелец, естественно, может уволить директора. Работа директора — попробовать развить компанию до максимального результата, но если владелец не согласен и начинает вставлять палки в колеса, то директор либо уходит, либо должен терпеливо убеждать владельца в своей правоте. Но на это, конечно, будет уходить гораздо больше времени и сил. Если игрок не согласен с точкой зрения тренера, он не будет его слушать и использовать его рекомендации. По себе помню, когда я начинал сомневаться в словах тренера, работа сразу переставала давать результат. Это сложно. В других видах спорта подобные конфликты решаются гораздо проще.
О загадочном расставании во время US Open
Турсунов: — Было много всякого, что подогревало. На протяжении всего года у нас было достаточно много конфликтов. Яркий пример: Арина проиграла Кербер в Индиан-Уэлсс. На тот момент ей казалось, что у нее просто ужасный сезон.
Соболенко: — Сейчас, конечно, смешно вспоминать, но мне казалось, что это просто ужасный сезон, потому что я не обыграла ни одну теннисистку из топ-10 и в четвертый раз уступила Кики Бертенс. У меня появился панический страх, что я никогда больше не смогу их обыгрывать. Здраво мыслить я уже не могла.
Турсунов: — Ей казалось, что это трагедия и нужно что-то менять. Все это выливается в панику на корте. Возможности радоваться своему результату уже не остается. Это и привело ее в пике. В ее настроении было очень мало позитива. А в такой обстановке очень тяжело функционировать. Не только ей, но и окружающим. Она перестает слышать те вещи, которые ей говорят.
На US Open получилось так: мы несколько раз поговорили после ее проигрыша. Я не очень хотел анализировать матч с Путинцевой, но Арина просила, и мы начали обсуждать. Ее версия была более беззаботная, чем моя. Я придирался не к поражению, а к тому, что к нему привело. Все это очень напоминало происходившее в других проигранных матчах, мне казалось, что нужно что-то менять. Иначе можно погрязнуть в халатности. С ее версией, которой она пыталась себя успокоить, я был в корне не согласен. У нас начался конфликт. Я на эмоциях сказал много вещей, которые, наверное, не должен был говорить. Мой посыл был в том, что она еще очень сырой игрок и что она не может себе позволять так говорить о своих поражениях. Наверное, я сказал это менее дипломатично. На что она обиделась и сказала, что больше не хочет со мной работать. На следующий день повторила это. Я предпринял несколько попыток отмотать все назад — не получилось. Тогда я написал в Instagram, что мы закончили, и Арина сделала то же самое. Для меня на тот момент было очевидно, что мы больше не будем работать вместе. Я не видел почвы для продолжения сотрудничества. Было утеряно ее доверие как игрока. Не видел направления, в котором мы должны были двигаться. Работа ведь ведется над какими-то несущественными, на первый взгляд, вещами, которые и дают максимальный результат.
Соболенко: — Я сказала, что мы заканчиваем работать, потому что он меня дико раздражал. Мне хотелось его убить, как можно больнее ему сделать. Но в глубине души я хотела продолжать сотрудничество, просто хотелось взять паузу.
О проникновенном посте в Instagram
Соболенко: — Это было сделано на эмоциях и, наверное, не самым грамотным образом. Так что этот пост можно было вывернуть в другую сторону, что, собственно, и произошло. Но писала я его исключительно с точки зрения отношения к Дмитрию как к тренеру.
Я долго не могла уснуть, было отвратительное настроение. Написать ему лично руки не дошли: примерно предвидела его реакцию и была уверена, что он прочтет сообщение только через 10 лет, да еще и прицепится к чему-нибудь.
Наверное, выражалась я в том посте не лучшим образом. Зато как только написала, сразу легла спать. Проснулась, а там буря эмоций. Мне даже мама и папа писали: ты хоть понимаешь, как люди сейчас будут на это реагировать? Это был, наверное, очередной необдуманный поступок. Но на тот момент мне было важнее достучаться до Дмитрия. Надеюсь, сейчас все всё понимают правильно.
Турсунов: — На этот пост было действительно сложно не обратить внимание. И правильно Арина говорит, что на личное сообщение я бы отреагировал иначе. Я понимал, что это очень смелый, хоть и не обдуманный поступок. Она не побоялась обнажить свои чувства, что само по себе большая редкость. Не отметить это было невозможно. Да и все равно хорошо к ней отношусь, в любом случае не стал бы ее по этому поводу терроризировать. Я понимаю, что ей нравится со мной работать, она понимает, что мне нравится работать с ней. Понятно, что есть вещи, которые мы не можем друг другу позволить, иначе наши хорошие отношения прекратятся. Но теперь мы выстроили границы. Хотя, конечно, разойтись и искать ей нового тренера, а мне — нового игрока, было бы гораздо проще.
Соболенко о тренерской «карусели» в женском туре
— В туре принято скакать, как зайчики, от одного к другому и третьему и так по кругу. Тренерской каруселью еще это называется. А мне что-то не хочется в этом участвовать. Я когда работаю, раскрываюсь полностью, меня знают, как свои пять пальцев. И раскрыться полностью перед всеми тренерами, которые после меня будут брать следующих игроков и перед матчами со мной выкладывать все карты на стол, я не готова. Я за теплые отношения. В любых хороших отношениях — семейных, дружеских, рабочих — не обходится без конфликтов. Идеальных отношений не бывает. И что же, расходиться после каждого конфликта?
Соболенко о веселых тренировках:
— Я давно говорю, что нам пора завести свой Youtube-канал. Мы бы стали популярными. У нас тренировки очень веселые. Правда, там весь звук придется «запикать» ради приличия. У нас еще есть спарринг-партнер, Антон, очень позитивный молодой человек. У них с Дмитрием очень веселые взаимоотношения. На каждой тренировке я жалею, что телефон не под рукой, и я не успеваю заснять, что они там вытворяют. А на камеру повторять не хотят. Жаль. Мои болельщики оценили бы.
Соболенко о работе с психологом
— С психологом я работаю уже три года. На US Open она впервые выехала со мной и очень помогала, потому что было много напряжения, конфликтов. А она направляла в нужную сторону. Медитация и визуализиция мне помогают. Визуализируешь, а потом в матче случаются проблески. Понимаешь, что вот этот удар на вылет, подачу или розыгрыш ты «прогонял» в уме. Начинаешь в это верить и еще больше в это погружаешься.
О современном женском теннисе
Соболенко: — На мой взгляд, он неадекватный, нестабильный. Может быть, так говорить о своей работе неуважительно, но раньше я считала, что это гораздо тяжелее, чем есть сейчас. Если ты этого реально хочешь, горишь этим, то добьешься успеха. Раньше мне казалось «куда мне до их уровня», а потом, когда попадаешь в эту среду, понимаешь, что очень реально достичь успеха.
Турсунов: — Арина правильно говорит, что женский теннис нестабильный. Тренерская карусель тоже этому способствует. Игрок не может сам себя заставить работать, меняет тренера, пытается найти волшебную пилюлю, а пилюли нет. И это самое сложное — совершенствовать себя. Это делают только единицы. Это должны быть очень самоотверженные игроки. Нужно сказать: «Окей, мне все равно, что они там делают, но я хочу быть лучше, я буду работать и буду готова делать то, что они не делают. Я буду заставлять себя и идти дальше». Только так можно достичь успеха.
А так призовые сейчас очень хорошие. Очень многие занимаются теннисным туризмом: стоят в районе 50-80-х мест, зарабатывают свои деньги, получают удовольствие, тренеры не говорят им никаких плохих вещей, их все устраивает. Это очень комфортная жизнь, но она не будет насыщена победами.
