Как уже сообщал "СЭ", выдающийся тренер Александр Александров, под руководством которого женская сборная России работала последний олимпийский цикл, прекратил свою работу в нашей стране и намеревается подписать контракт за рубежом.
Реакция болельщиков на новость оказалась достаточно противоречивой. От резко негативной до нейтрально-равнодушной: мол, к чему переживать? Не он первый, кто уехал, не он последний... Искать в случившемся правых и виноватых занятие бессмысленное. Куда резоннее порассуждать: что потеряла с уходом Александрова российская гимнастика? И потеряла ли?
Ответа на этот вопрос на самом деле пока не существует: нет критериев, позволяющих на данном этапе судить о конкурентоспособности российских спортсменок на мировом уровне. При Александрове эта конкурентоспособность была налицо: за те четыре года, что тренер стоял во главе женской команды, российские гимнастки завоевали в общей сложности 25 медалей чемпионатов Европы, мира и Олимпийских игр. Девять из них оказались на счету личной ученицы Александрова Алии Мустафиной.
Этого перечня хватает, чтобы понять: из сборной Александрова целенаправленно выживали не за результат.
Я крайне далека от того, чтобы рисовать портрет Александрова исключительно пастельными красками. Тренеры такого уровня – всегда непростые люди с характером, круто замешанным на эгоизме. В свое время по этому поводу прекрасно выразился трехкратный олимпийский чемпион Александр Карелин, заметив, что большой спорт – это узаконенное проявление не самых лучших человеческих качеств. Потому что когда человек рвется к победе, ему глубоко плевать, что не он один хочет стать первым.
Уживаться с великими в одном пространстве – великое искусство. Собственно, под таких и подстраиваются большей частью в тех случаях, когда аврал, катастрофа и любой ценой нужен результат (подозреваю, что именно по этой причине Александрова пригласили в сборную в 2009-м). Парадокс в другом: как только этот результат появляется, количество людей, желающих во чтобы то ни стало поставить "выскочку" на место, начинает увеличиваться в геометрической прогрессии. Тренеру при первой удобной возможности припоминают все: жесткость и диктат, хамство, безразличие к чужому мнению. И рано или поздно встает вопрос: а так ли уж этот человек незаменим? Плюс – зависть.
Вся история с Александровым после триумфального выступления его команды в Лондоне исчерпывающе иллюстрирует вышесказанное.
Лично меня в таких случаях всегда тянет поразмышлять: можно ли добиваться результата иначе, не прибегая к диктаторским методам? Наверное, да. Но вряд ли – в спортивной гимнастике. Слишком суров сам вид спорта: пара-тройка пропущенных тренировок, или несколько килограммов лишнего веса вполне могут обернуться тяжелейшей травмой, инвалидностью, – чем угодно. Особенно это касается девочек.
Не случайно в любом женском гимнастическом зале слезы -норма, а самый распространенный звук – это резкий, как удар хлыста, окрик: "Работай!". Расставшись с Александровым, главный тренер сборной России Андрей Родионенко и его супруга Валентина, ставшая после Игр в Лондоне старшим тренером одновременно мужской и женской команд, по сути решили всего лишь одну, исключительно личную проблему: ни для кого не было секретом, что они стремятся избавиться от тренера любой ценой. Избавились.
Проиграла ли от этого личная ученица Александрова и самая титулованная из российских гимнасток Алия Мустафина?
Однозначного ответа на этот вопрос лично у меня нет. В ходе апрельского чемпионата Европы в гимнастической среде вовсю муссировались слухи, что конфликт между спортсменкой и тренером усугубляется день ото дня и скорее всего завершится разрывом.
Степень конфликта была явно преувеличена. Во всяком случае мне довелось присутствовать в "Олимпийском" при разговоре, в котором тренер с ученицей вполне спокойно обсуждали, каким образом спланировать после чемпионата достаточно неотложные московские дела с тем, чтобы Алия могла съездить на день рождения близкого для нее человека в Пензу и провести там несколько дней. Там же, в "Олимпийском" отец спортсменки и мой давний знакомый Фаргат Мустафин обмолвился, что никаких проблем с тренером, которые выходили бы за рамки рабочих, у дочери на его взгляд нет, просто она неимоверно устала от того, что вынуждена постоянно находиться между конфликтующими сторонами. И что он не удивится, если Алия вообще захочет закончить с гимнастикой.
Занимайся Мустафина любым другим видом спорта, ей вообще следовало бы пропустить послеолимпийский год, чтобы полностью восстановиться. Но гимнастика не позволяет такой роскоши. Возможно, Александров в глубине души и сам понимал, что, оставшись в России, вряд ли сможет требовать от ученицы такой же самоотдачи в послеолимпийском сезоне, как в предыдущие годы. В таких случаях выдающиеся тренеры просто теряют интерес к работе. Не думаю, что Александров стал исключением. А если так, то разрыв между тренером и спортсменкой был неизбежен.
Но как раз в этом я не вижу никакой трагедии – хотя бы потому, что в своей не самой продолжительной гимнастической жизни Алия не просто вошла в историю, как единственная спортсменка, вернувшаяся в гимнастику после тяжелейшей травмы, несовместимой, как считали врачи, с продолжением карьеры. Она сумела выиграть все, что только возможно в спорте: стала абсолютной чемпионкой мира, завоевала в Лондоне четыре олимпийские медали, включая золотую. И, кстати, по-прежнему считает своим основным тренером именно Александрова.
Что до всего остального, крайне не хотелось бы вспомнить через какое-то время фразу выдающегося гандбольного тренера Евгения Трефилова, сказанную после того, как женская сборная России (уже не под его руководством) впервые в истории не сумела отобраться на мировое первенство: "Раньше часто говорили, что моя команда не улыбалась. Ну и что, сейчас кому-то стало весело?"
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ