СПОРТИВНАЯ ГИМНАСТИКА
В июле 2006 года двукратная олимпийская чемпионка в составе сборной Советского Союза Мария Филатова написала из американского города Рочестер письмо на имя президента России с просьбой предоставить ей гражданство. Семь с половиной лет спустя со знаменитой гимнасткой встретились специальные корреспонденты "СЭ". Гражданства у Филатовой по-прежнему нет. Хотя с мертвой точки дело, похоже, все-таки сдвинулось.
Сергей БУТОВ, Слава МАЛАМУД
из Рочестера
"ПОЧЕМУ ДО СИХ ПОР НЕТ ДОКУМЕНТОВ ОТ ФИЛАТОВОЙ?"
Когда-нибудь, когда все счастливо разрешится, о судьбе Филатовой снимут фильм. Хотя вообще-то такой фильм – "Терминал" – давно уже снят, и Филатову в нем сыграл голливудский актер Том Хэнкс.
Филатову когда-то знала в лицо вся страна. Она была членом великой олимпийской сборной СССР образца Монреаля-1976 – вместе с Людмилой Турищевой, Нелли Ким и влюбившей в себя весь мир Ольгой Корбут. Четыре года спустя, в Москве-1980, Мария снова выиграла олимпийское золото в команде. А в промежутке между двумя Играми становилась неоднократной чемпионкой мира и Европы.
Работать в Северную Ирландию по контракту Филатова, родившаяся в Ленинске-Кузнецком, уезжала из Минска, где жила после окончания карьеры. Четыре года спустя, в 1996-м, ей предложили перебраться в Америку, и та согласилась, уехав туда с супругом Александром Курбатовым и дочерью Александрой. В том же году истек срок действия советского еще загранпаспорта. Так она превратилась в человека без гражданства.
Сейчас, из 2010-х, просто обвинять Филатову в том, что она эмигрировала, не позаботившись должным образом оформить документы. Но ей, звезде мировой гимнастики, в середине 1980-х вынужденной торговать в бане вениками, предложили работать ТРЕНЕРОМ. В 1992-м из страны уезжали по куда менее весовым поводам, чем этот. Кто помнит те времена, тот, наверное, поймет. По крайней мере не осудит.
За 17 лет, что Филатова прожила в Рочестере, она давно могла бы получить американское гражданство. Но, как и герой Хэнкса, по каким-то причинам делать этого не захотела. Все, что есть у нее сейчас, – это вид на жительство в США (в простонародье "грин-карта"), гарантирующий ей легальный статус и право на работу.
Все годы начиная с 1996-го Филатова, по ее словам, пыталась обменять советский загранпаспорт на новый, российский. Ее звали обратно в Ленинск-Кузнецкий, где в 1999-м признали лучшим спортсменом XX века на Кузбассе и сделали почетным гражданином города.
Официальный ответ из комиссии по гражданству при президенте России пришел в 2005-м: в запросе "об особом порядке" получения гражданства отказать. Формулировка, вполне возможно, была куда обиднее отказа – "за недостаточностью заслуг перед Российской Федерацией". В переводе с казенного языка на человеческий это означало: обращайтесь за гражданством в обычном порядке.
В это время в Рочестере ее преследовали крупные неприятности. Ссора с партнером по бизнесу привела к двухлетнему запрету на профессию, в недосягаемом для нее Ленинске-Кузнецком умерли мать и брат, и Мария в интервью "СЭ" признавалась, что в тот момент думала о самоубийстве. Ей помогали многие – от депутата Александра Карелина и губернатора Кемеровской области Амана Тулеева до директора кузбасской школы олимпийского резерва Александра Циммермана и работников русского магазина в Рочестере, дававших ей продукты.
В 2013-м от идеи вернуться в Россию насовсем Филатова, похоже, уже отказалась. Но в деле с получением российского паспорта настроена идти до конца. И в нем, похоже, наметился перелом.
– Сейчас, вот, министр иностранных дел России Сергей Лавров теребит консульство России в США: "Почему до сих пор нет документов от Филатовой?" – рассказывает нам "почетный гражданин без особых заслуг". – А откуда им взяться? Я анкету заполнила, съездила в Баффало, сдала отпечатки пальцев. Теперь по закону полагается сколько-то месяцев ждать. Из России напирают: "Вы что, не можете убыстрить?" Я – не могу. Тут все по закону. Буду ждать.
– У вас есть вид на жительство в США, но нет документа, разрешающего путешествовать за границу?
– Правильно. Я отсюда и не уезжала ни разу.
– Во всей этой эпопее мы не можем понять одного: раз уж возникла такая тупиковая, как казалось, ситуация, почему вы, прожив столько лет в Америке, не подавали на гражданство США? Получили бы его и спокойно приехали бы в Россию по гостевой визе.
– А вот заело меня… Я ведь давно уже этим делом занимаюсь, еще с конца 1990-х. Столько бумажек по крупицам собрала, столько людей перевидала, которые вообще ничего не знали и не понимали. Когда журналисты раскопали мою историю, мне позвонил российский консул и сказал: "Знаете, Мария Евгеньевна, вы пока на американское гражданство не подавайте". По его словам, когда СССР развалился, я автоматически стала гражданкой Белоруссии, потому что уезжала с ее территории. Вы меня поймите, я не отказывалась от российского гражданства, но и не получала белорусского. Все, что хочу сделать, – навестить тренеров и друзей. В какой-то момент просила дать паспорт хоть "напрокат", чтобы к маме на могилку сходить.
– Как формулировка "за недостаточностью заслуг" соотносится с избранием вас в почетные жители Ленинска-Кузнецкого?
– Откуда ж мне знать? Я олимпийская чемпионка, чемпионка мира, Европы, Союза – выиграла все, что только можно было. Первый Кубок я выиграла в 1977-м, а на следующий год в Бразилии со мной приключилась первая, но не последняя моя история с документами.
– Какая?
– Мы поехали в турне по стране. Мой тренер всегда забирала у меня паспорт, чтобы я не потеряла, – 17 лет всего все-таки. И вот, представляете, во время поездки она его где-то забыла. Приехали в аэропорт – паспорта нет. Посольские нас забрали, куда-то отвели, и за час – повторяю, за час – сделали новый. Тренер, конечно, сказала, что это я в руках документы держала и выронила где-то…
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МУХИНОЙ
Рочестерский гимнастический зал изнутри выглядит довольно индустриально. На стенах – государственные флаги России и США, а еще огромный плакат, где жирно, как на знаке дорожного движения, зачеркнуто слово Whining ("ныть, плакаться").
В группе Филатовой немало русскоязычных детей, чьи родители дожидаются окончания занятия в креслах в противоположном углу зала. Во время небольшого перерыва ребятишки гурьбой несутся трескать чипсы и шоколад, а рядом с ними возятся их ровесницы в хиджабах. Двукратная олимпийская чемпионка то и дело переходит с английского на русский и обратно.
Ее 26-летняя дочь Александра руководит тренировочным процессом практически наравне с матерью, а в финансовых вопросах босс, судя по всему, именно она – во всяком случае, зал оформлен на Александру. Много лет назад Саша была чемпионкой штата Нью-Йорк и доросла до уровня национального первенства, но не могла выступать в нем на протяжении нескольких лет – у семьи не было американского гражданства. Разрешили лишь 10 лет назад. Александра шла на медаль, но упала в одном из видов.
– Как вам тренировать американских детей? – спрашиваем Филатову.
– Конечно же, тут все по-другому. Здесь задача, чтобы дети были счастливы. В Советском Союзе был настоящий отбор, а тут – плати и занимайся. Если группа большая, тогда можно и команду отобрать для соревнований. Они там разные "левелы", то есть уровни проходят. Родители заинтересованы, чтобы дети на улице не болтались.
– Мы обратили внимание, что у многих ваших учениц "айфоны". Если у них в 7 лет такие телефоны, они могут выиграть Олимпиаду?
– Да что вы! На Олимпиаде из них выступать никто не будет – максимум, на что они могут рассчитывать, это получить спортивную стипендию в университете. Видите ли, гимнастику за 9 – 12 часов в неделю не освоишь. Да и мне элиты не нужно. В Советском Союзе детей затюкивали, внушали, что они ничтожества: "Да ты тупица, ты ничего не соображаешь". А тут: "Поверь в себя! Подтянись, ты же можешь!" И ребенок воодушевляется: "Действительно, могу!" Нет, конечно, встречаются и лентяйки. Дети везде одинаковые – что русские, что китайцы, неважно. Тут важно ключик найти, понять, хочет ребенок этого или нет. Если ребенок здесь чего-то хочет, то родители расшибутся. Каждое соревнование – едешь куда-то дня на три. Это по 1,5 – 2 тысячи долларов. У многих дома заложены по два-три раза, взяты займы в банках. И никто не знает, получится у ребенка или нет. Но если у него есть желание, родители сделают все.
– Попадались среди ваших учениц жемчужины?
– Две. Чудо просто. Одна поехала на "элиту" в Пенсильванию, пробыла там меньше года и бросила. Не все, знаете, бриллианты выдерживают. Бывают и противоположные примеры. Урод, страшилище, но упорный, как танк. Про меня так в 1975-м говорили, за год до Монреаля. Проходил президиум нашей федерации. Дверь была приоткрыта, и мы слышали, как обсуждают кандидатуру Филатовой. "Да эта уродка попадет в сборную только через мой труп", – сказала один тренер.
– Знали кто?
– Знала. Она меня потом в пример всем ставила – смотрите, мол, как вкалывает. Не знаю, полюбила она меня или нет, но была со мной хотя бы честна. А такое далеко не всегда случалось. После Олимпиады-76, когда мне исполнилось 15, правительственную награду мне не дали. Сказали: "Подрасти, соплячка". Перед второй Олимпиадой вызвали меня и поставили ультиматум: либо в Москву переходить, к Михаилу Клименко, либо в Минск. Я сказала: "К Клименко я под автоматом не пойду!"
– А почему так?
– Так у Клименко же Мухина была! Клименко – зверь!
– То, что произошло с Еленой Мухиной, которая накануне московской Олимпиады сломала шею и осталась парализованной до конца жизни, – его вина?
– Во-первых, она на тысячу процентов не попадала в первую команду. Клименко летал в Москву, чтобы пробить через ЦСКА свою воспитанницу. А во-вторых, у нее еще до травмы спина болела. Иду с тренировки, встречаю ее, а она говорит: "Ой, спина болит! Ходить не могу!" Ну и все…
– В тот же день сломалась?
– Да.
ТУРИЩЕВА И КОРБУТ БЫЛИ КАК КОШКА С СОБАКОЙ
– Почему в Монреаль-1976 вы поехали только запасной?
– Весь год на всех соревнованиях побеждала. Когда Турищева, Ким и Корбут выступали, была четвертой, когда не выступали – первой. А за месяц-полтора до Игр, когда прошли отборочные соревнования Чехословакия – СССР, я была второй в многоборье и выиграла три снаряда. Задела рукой ковер в вольных. Там же и провели совещание и решили меня на Олимпиаду не брать. Пришла в гостиницу, а Иннокентий Иванович уже одевается и вещи собирает. Ну я сразу в слезы: "Как же так? Я ведь все делаю! Вы еще спите, а я уже 15 обязательных бревен выполнила!" Тренер полетел в Кемерово, к первому секретарю. А они потом вдвоем – к Брежневу. Добились, чтобы меня включили в состав делегации запасной.
– Но в итоге все-таки выступили.
– Это уже в Монреале, когда была проба снарядов под газетные полосы – везде то я, то Команечи. Вот меня и поставили. Когда тренерский состав мне об этом сказал, ничего не екнуло. Я просто знала, что это по справедливости, что так и должно было быть.
– А у Турищевой и Корбут действительно были сложные отношения?
– Как у кошки с собакой. Но, как это обычно бывает, понять можно было и одну, и другую.
– Турищева в Мюнхене выступила лучше, а Корбут…
– … была любимицей публики. Конечно. Да и потом, бывало, позвонит и начинается… Я ей: "Оль, да прекрати, успокойся уже!" А она: "А что, тебя не гнобили?!"
– Там у них в Белоруссии был странноватый тренер.
– Кныш, конечно. Да все они одержимые! У каждого тренера есть свое "ку-ку". Вот Иннокентий Иванович тоже был фанат. Из тех, которые видят во сне новые элементы. Фотографов приводил, чтобы снимали покадрово, и весь элемент можно было отследить. Ну, зациклен был на этом. Фанатики они. Иногда и алкоголиками были, и чокнутыми. Но одержимые своим делом, действительно хотели сотворить что-то новое.
– Московская Олимпиада-1980 была для вас ярче, чем Монреаль, или наоборот?
– Была совсем другая команда, в которой я вдруг оказалась ветераном. Была такая "Экспериментальная фабрика спортивных изделий", которая взялась изготавливать снаряды. Представьте себе, Олимпийские игры. Мы тренируемся на классных снарядах, а потом нас привозят на опробование в "Лужники". Я мелкая, но на брусьях с мостика делала сальто, перелетала через нижние и хваталась за верхние. А тут разбегаюсь и падаю. Не могу схватиться. Три раза подряд упала. Что такое? Брусья выше! Верхняя планка минимум на пять сантиметров выше стандартных. А до Олимпиады два дня.
Или бревна, у которых была неровная поверхность. Для того, чтобы ее выровнять, я бегала вокруг помоста и искала картонку. Складывала ее в несколько слоев, поднимала бревно и подкладывала с одной из сторон.
– А куда смотрели тренеры?
– Да не все тренеры такое почувствуют. Зато после опробования пропесочили нас на комсомольском собрании. "Румынки выглядели шикарно, а вы, как г..но. Что намерены предпринимать?" Да вы опустите брусья, мы все сами сделаем...
ЦИРК И ВЕНИКИ
– После завершения карьеры вы работали в цирке.
– Недолго. Сама гастролировала совсем немного и только по Союзу. Арены были полные. Там кругом великие артисты – звание заслуженного мастера спорта не котировалось совершенно. Хотя по большому счету все было то же самое, что и в спорте. Только вместо тренировок репетиции, а вместо соревнований – выступления.
– Вы там кем были?
– Работала на подкидных досках. Стояла на доске, два мужика бежали, прыгали, и меня подбрасывало в воздух. Приземлялась в "решетку" из рук. Почти всегда ловили. Один раз только не поймали. Но их вины в этом не было. Ноги у меня сильные были, разбила захват.
– Вы хотели уехать, когда Союз стал распадаться?
– Хотела. У нас не было ни копейки денег. Муж ездил по шабашкам. Мне предлагали работать тренером на полставки, но это были смешные деньги. Я пошла в фитнес-аэробику. Потом, когда стало известно, что я беременна, меня решили отправить на легкий труд. А это либо в бане вениками торговать, либо на кассе сидеть. Я была материально не ответственная, поэтому остались одни веники.
Теперь это любимая история журналистов, а мне не очень нравится, что на этом акцент делают. Какая разница, чем ты занимаешься, если хочешь работать?! Если ты уборщик, это не означает, что ты никто.
– Как возник вариант с Белфастом?
– Нас пригласили работать в Германию. Муж вел акробатику, а меня послали в летние лагеря. Старший тренер сборной Германии спросил, не хотим ли мы поработать в Северной Ирландии. Есть, говорит, там классный человек – Тони. Тони действительно оказался мировым парнем и сразу начал делать нам документы. В Белфасте был единственный в стране гимнастический клуб. По большому счету это был мой первый серьезный тренерский опыт...
Мы прощались уже, стоя у дверей гимнастического зала, когда мы попросили Филатову рассказать байку, как выигранные ею кубки и медали оказались тяжелее, чем она сама.
– Да это кто-то из кузбасских журналистов взялся посчитать мои медали. Потом решили их взвесить. Потянули на 40 кило. А я в Монреале-1976 весила то ли 27, то ли 28. Награды свои я храню. Привезла их с собой.
– Вы верите в то, что у вас получится получить российское гражданство?
– Я просто надеюсь, что если добьюсь своего, то, может быть, это станет толчком для других людей. У меня ведь не у одной такие проблемы. Знаете, сколько таких, как я, страдает по всему миру?