Абсолютный чемпион Европы по спортивной гимнастике Давид Белявский рассказал "СЭ" о том, как собирается готовиться к чемпионату мира в Китае.
Давид Белявский – один из самых перспективных многоборцев сборной России за последнее десятилетие. Если бы он показал в финале лондонской Олимпиады тот же результат, что и в квалификации соревнований, был бы в числе призеров самой престижной гимнастической дисциплины. Но история не знает сослагательного наклонения, что, однако, не умоляет достоинств спортсмена.
Хотя на прошлогоднем чемпионате мира Белявский выступил неудачно, заняв лишь 12-е место, в этом году гимнаст планирует взять реванш. Правда, полноценной репетиции перед главным стартом сезона не получилось: на чемпионате Европы, который прошел в мае в Софии, медали разыгрывали только в командном многоборье и на отдельных снарядах. И все же Белявский не уехал из Болгарии без наград – он выиграл командное золото и стал вторым в упражнении на брусьях.
– Давид, что вы собираетесь менять в своих программах к чемпионату мира?
– Попробую усложнить комбинацию на брусьях. Насчет остальных снарядов еще не знаю. Вот я во всех интервью говорю, что надо усложнять кольца, а пока как-то ничего не получается. Так что в этот раз лучше промолчу (смеется).
– На какие места вам позволяет рассчитывать нынешняя сложность программ?
– Думаю, что на чемпионате мира за тройку точно смогу бороться. Если действительно удастся подтянуть кольца и улучшить качество исполнения упражнений, тогда можно будет вообще рассчитывать на любое место.
– Сколько сейчас в мире реальных претендентов на призовую тройку?
– Их стало очень много и из совершенно разных стран. Даже из Колумбии! Причем колумбиец делает очень сложные комбинации. Про японцев даже говорить не буду. А вот насчет китайцев не уверен. Те многоборцы, которых я видел, достаточно среднего уровня. Но еще есть и европейские ребята... В общем, соперников достаточно!
– Даже в составе сборной России. Как вы восприняли появление в команде еще одного многоборца, Николая Куксенкова, который на Олимпиаде был четвертым?
– Я обрадовался! В команде появился человек, способный закрыть снаряды, которые необходимо закрывать. Еще бы какой-нибудь гимнаст нашелся, чтобы меня убрать с турника… Но пока никого на примете нет.
– Скоро восстановится Эмин Гарибов…
– Если за команду будет выступать Эмин, то мне все равно придется "делать" перекладину. Но ничего, сейчас попробую еще один перелет разучить. На тренировках перед чемпионатом Европы он уже получался… Хотя, на самом деле, мы еще год поработаем над комбинациями, а потом уже ничего менять больше не будем, только оттачивать.
– Как считаете, костяк олимпийской команды уже определен?
– Пока нам все-таки не хватает еще одного гимнаста, который будет "закрывать" некоторые снаряды. Три человека есть, Эмин будет четвертым. А Саша Баландин все-таки делает на хорошем уровне только один снаряд. Но какой приоритет будет у тренеров – медаль на снаряде или команда, я не знаю.
– А вы сможете бороться за медаль на одном из снарядов?
– Сейчас настолько выросла конкуренция, что я даже не знаю. Если я уйду из многоборья, то, возможно, еще смогу поднять базу на тех же брусьях до 7 баллов. Но, конечно, мне никто не даст уйти из многоборья. Хотя периодически возникают такие мысли, особенно когда не получается перекладина. Иногда прихожу – все отлично, а через день – совсем не идет. Я даже не могу объяснить, от чего это зависит.
– Что говорит тренер?
– Говорит, что завтра получится. Он вообще никогда на меня не ругается, он очень спокойный человек. Я даже сам иногда выхожу из себя, и тренер меня начинает успокаивать. На самом деле, для меня это лучший вариант, так намного проще работать. Я иногда смотрю, как тренеры других ребят начинают злиться и нервничать, и понимаю, что все это переносится на спортсменов. Кому-то, возможно, это и помогает, но точно не мне. Когда на меня кричат, я просто перестаю делать.
– Помните, как вы впервые попали на базу "Озеро Круглое"?
– Это было после Спартакиады учащихся в Челябинске в 2005 году. Я тогда еще жил в родном Воткинске и должен был отправиться на этот сбор со своим первым тренером, Сергеем Николаевичем Закировым. Но незадолго до отъезда в Москву, играя в баскетбол, подвернул ногу. Естественно, на "Круглом" никому не понравилось, что я на свой первый сбор явился с травмой. Еще и палец выбил на коне… Потом два года не вызывали, я уже успел переехать в Екатеринбург, стал работать с другим тренером. Почти год не выступал – готовился к соревнованиям. А потом вернулся, и все наладилось. Вообще переезд в Екатеринбург сильно на меня повлиял: я тогда понял, раз сюда вызвали – надо работать.
– И на "Круглое" через два года вернулись другим человеком?
– Ну, не совсем. Я просто посмотрел на ребят вокруг себя – и они оказались гораздо круче. По сравнению с ними я почти ничего не умел делать. Захотелось научиться так же.
– Ваше детство в Воткинске было счастливым?
– Я уходил из дома в восемь утра и приходил в семь вечера. Ужинал, делал уроки и ложился спать. Вот и все детство (смеется). Я не пропустил ни одного урока в школе, ни одной тренировки. И учился хорошо, правда, с геометрией были проблемы… Тройка.
– Единственная?
– Да... Нет, вру, еще ИЗО! Никогда не умел рисовать.
– А высшее образование вы какое получаете?
– В этом году заканчиваю екатеринбургский университет – УралГУФК. Факультет менеджмента. Когда приезжаю домой, иногда хожу на занятия. Но выбирал его недолго – здание университета было через дорогу от того общежития, где я жил. Так что не уверен, что в будущем буду менеджером. Вообще я хотел бы открыть свою гимнастическую школу в Екатеринбурге...
– В Воткинске у вас была хорошая гимнастическая школа?
– Часть снарядов была самодельная. Остальные – из 80-х годов. Когда вместо коня для опорного прыжка стали использовать другой снаряд, тренер сам его сделал, обшил кожей. Ковер тоже – собственного производства. Вернее, покрытие для ковра уже было, а вот пружины пришлось вставлять самостоятельно. У тренера на заводе работал знакомый, он-то и помогал оборудовать зал. Но когда я был маленьким, то даже не знал, что может быть по-другому. Вернее, тренер рассказывал, что есть другие, хорошие снаряды, но впервые мы их увидели, когда выехали на соревнования. И слова тренера подтвердились, а он всегда говорил: "Если на плохих снарядах упражнения получаются, то на хороших – точно сделаете". Хотя в детстве я о качестве снарядов и не думал, для меня была важнее возможность заниматься гимнастикой.
– Когда вы поняли, что стали одним из лидеров сборной России?
– Если честно, я и сейчас не чувствую своего лидерства в команде. Нет и мыслей о том, что я здесь один из лучших. Вряд ли эти мысли помогут результату.
– После Олимпиады в команде что-то изменилось?
– Все поняли, что надо уже сейчас начинать готовиться к Рио. В Лондоне каждый из нас увидел, что борьба за призы – вполне реальна. Были ведь совсем близко к пьедесталу… Так что после возвращения стали еще более ответственно относиться к подготовке. И эта командная победа на чемпионате Европы в Софии, на самом деле, очень важна для нас. Это и для судей определенный знак…
– Отношение к подготовке изменилось у всех?
– У тех, кто действительно работает на результат, – да. А те, кто просто хочет посидеть в расположении сборной, они, наверное, и не собирались много работать.
– Таких ребят много в команде?
– Они есть… Но пока человек сам не захочет – его никто не заставит.
– У вас всегда было желание работать?
– Да. Мне нравится то, чем я занимаюсь. И я с детства привык к такому образу жизни. Хотя иногда бывает очень сложно, особенно перед важными стартами. Не столько физически, сколько психологически. Даже перед этим чемпионатом Европы я не мог нормально выспаться на базе. Засыпал только часа в два ночи. А уже в семь надо было на зарядку…
– Со снарядов во сне не падали?
– Нет, ничего такого. Вообще удивительно, что я на чемпионате Европы упал с коня, даже не знаю, что случилось! На тренировках я его всегда делал. Мог развести ноги, ошибиться, но никогда не падал. А тут что-то нашло… Но на других соревнованиях не думаю, что подобное повторится. В этом снаряде я уверен, просто не привык его делать первым.
– Что почувствовали, когда упали с коня в командном финале?
– Подумал, что это конец – золотые медали нам точно не достанутся. Во время финала мы не следили за тем, как идут британцы. Даже на табло никто не смотрел. Я впервые на него взглянул только тогда, когда сделал вольные – последний наш снаряд.
– Это была тренерская установка – не смотреть на табло?
– Да. Конечно, посмотреть очень хотелось… Я даже пару раз пытался взглянуть, поднимал глаза, но сразу же отводил. Раньше я все время смотрел и на табло, и на соперников, считал, какие кому дают баллы. Но тренер после неудачной квалификации дал установку – не смотреть. Вроде помогло. Возможно, так же попробуем на чемпионате мира.