7 декабря 2024 года олимпийская чемпионка Токио-2020 по спортивной гимнастике в командном зачете Виктория Листунова выступила на Кубке Воронина — первом серьезном турнире после получения спортсменкой травмы спины, из-за которой она пропустила Игры БРИКС. Затем, в начале февраля, она отправилась в Италию, для участия в клубном чемпионате страны и набрала там в самом начале сезона в многоборье сумму 53,650, ту же, что и олимпийская чемпионка Парижа на брусьях Кайлия Немур.
В конце февраля стало известно, что у Виктории новая и очень серьезная травма — разрыв ахилла. В результате вместо выступления на Кубке России спортсменка приехала туда в качестве гостя, присутствовала в зале все дни финалов, после завершения которых и рассказала «СЭ» детали истории, связанной с ее текущим состоянием.
Выступала в Италии простуженной
— Начнем с очевидного — как ты получила травму?
— Делала акробатическую связку для вольных. И в момент толчка почувствовала щелчок, поняла, что что-то произошло, и уже в полете осознавала, что на эту ногу я при приземлении не встану. Приземлилась через здоровую ногу, пронеся травмированную по воздуху, и поняла, что не могу встать, нога повисла, я не способна ей пошевелить.
— Сразу в больницу?
— Сначала привели в наш медицинский кабинет на базе. В это время доктор занимался тем, чтобы организовать машину в больницу, связывался с самой больницей, сообщал о том, что сейчас к ним приедет гимнастка. Мы приезжаем туда, меня встречает травматолог, осматривает, говорит, что у меня полный разрыв ахилла, и сообщает, что они меня берут и сразу же кладут на операцию. Обсудили, что операция будет с полным открытием зоны ахилла, не малоинвазивная. Буквально через два часа, в течение которых брали анализы и делали МРТ, меня забрали в операционную.
— В каком ты была состоянии?
— С момента получения травмы и до спинального наркоза, а также успокоительного, которое вкололи одновременно с ним, я была в полном шоке, плакала. В голове были только мысли том, что дальше, как пойдет восстановление, что вообще меня ждет. На операции уснула и проснулась, уже когда ее почти завершили.
— Причины травмы диагностировали?
— Врач, который меня встретил и затем прооперировал, сказал, что это, скорее всего, последствия болезни. Когда я выступала в Италии на клубном чемпионате, то делала это будучи простуженной. И, естественно, чтобы хоть как-то прийти в себя для соревнований, принимала различные лекарства — жаропонижающие, антибиотики. Врач сказал, что, скорее всего, причина в этом.
Уже работаю на брусьях
— Ты вернулась в зал через неделю после операции. Чья была идея?
— В тот момент еще не завершился сбор, и меня, по сути, просто на него вернули. На пятый день выписали из больницы, мой тренер Ольга Петровичева встретила, и мы вместе поехали на базу.
— Как проходит восстановление?
— Еще в больнице после операции расписали программу реабилитации и надели на ногу специальный сапог, изначально фиксация угла голеностопа была 110 градусов, потом 100, затем уже 90. Первое время, когда угол сделали 90 градусов, нога ныла, затем стало полегче. Через две недели после операции я вернулась на первый блок реабилитации, мы приступили к постепенной растяжке ноги, то есть я тянула ахилл с помощью резинок, другими различными способами, но еще не начинала ходить. Еще через две недели — второй блок реабилитации, приступили к ходьбе. Сама я ногу уже не тянула, это делали инструкторы.
Постепенно выравнивала ходьбу, потому что, естественно, изначально она была далека от симметрии. Тяжело было. Сейчас вроде бы привыкла, уже намного легче. Скоро на третью реабилитацию, где, как мне сказали врачи, мы должны будем приступать к возможным прыжкам и, может быть, к бегу на антигравитационной дорожке. За период между второй и третьей реабилитациями я сама должна добиться того, чтобы, стоя на одной, прооперированной ноге, я могла спокойно встать на носок.
— Ты уже можешь это делать?
— Пока с трудом, держась за опору, еще тяжеловато, но уже понемногу получается. Уже поднимаюсь на носки, стоя на двух ногах, с помощью опоры. Дополнительно различными упражнениями закачиваю голеностопы. Делаю приседания, выпады на двух ногах уже без помощи опор.
— Публиковали видео, где ты работаешь на брусьях.
— Да, в основном на тренировках работаю брусья. Конечно, пока не по полной программе, начинаем с простых элементов, чтобы не было дискомфорта в ноге. Но работаю.
— Не страшно?
— Там яма с мягким поролоном внизу. Пока я работаю только на верхней жерди, чтобы, если что, вдруг не удариться о нижнюю. Мы стараемся все делать аккуратно, чтобы никаких недоразумений не произошло. Естественно, я иначе спускаюсь со снаряда, потому что как обычно я пока не могу.
Сигнал от мозга не доходил до ноги
— Когда ты поняла, что все хорошо, что в восстановлении есть прогресс?
— Наверное, только когда начала ходить. Мне растягивали ногу вручную, если бы не врачи, инструкторы — сама бы не смогла. Они подбирали упражнения, искали подход. При ходьбе я первое время не понимала, как подниматься на носок, чтобы им оттолкнуться, ахилл был еще слаб, я просто ставила ногу на полную стопу и так же ее поднимала. При этом я сама этого не ощущала, словно сигнал от мозга не доходил до ноги. Врачи и специалисты мне в этом очень помогли.
— Первое время после операции ты была в эластичных бинтах на ногах, я еще удивился, что не в компрессии. Почему это было необходимо?
— Меня так экстренно госпитализировали, что компрессионных чулок просто не было. В таких случаях они используют эластичные бинты.
— Когда компрессионное белье уже достали, ты сделала фото, на котором видно, что икроножная мышца на травмированной ноге сильно уменьшилась в объеме. Это актуально до сих пор?
— В какой-то мере — да. Постепенно приходит в норму, но она все еще слабая, хуже напрягается по сравнению с левой ногой. Пока еще непривычно.
— Что происходило с весом, пока ты была лишена возможности полноценно тренироваться, сжигать энергию? Что с ним сейчас?
— Небольшие проблемы возникли, но сейчас они уже частично решены — я начала хоть как-то тренироваться. Пока на ноге был ортез я вообще мало что могла делать, даже на брусьях, потому что он тяжелый, лишние полтора килограмма на одной ноге. Поэтому я выполняла какие-то очень простые вообще упражнения, в основном подкачку, нормальной нагрузки, конечно, не было.
Сделаю все, чтобы вернуться в спорт
— Видишь себя делающей хотя бы один вид на чемпионате России этого года?
— Вероятность есть. Но на данный момент пока главная цель — максимально быстро и полностью восстановиться. Если все получится, можно ставить уже задачу подготовки к тем или иным стартам.
— Тебе в мае исполняется двадцать лет. Чувствуешь себя ветераном гимнастики, учитывая, через что пришлось пройти: локоть в олимпийский сезон, затем спина, теперь вот ахилл?
— Да бросьте, какой ветеран? Просто сейчас надо это пережить. Я всегда считала и считаю, что нет ничего невозможного, и сделаю все, чтобы вернуться в спорт, восстановить программы. Уверена, что это будет нелегко, но есть примеры Ребеки Андраде и Симоны Байлз, они потрясающие гимнастки, им по 25 и 28 лет. С Симоной у нас почти 10 лет разницы, и жаловаться, что я уже старая, было бы неправильно. Я во многом ориентируюсь на них, очень крутых гимнасток, которые, несмотря на возраст, делают такие сложные элементы и набирают высокие суммы многоборья.