Сергей Шубенков: "На соревнованиях нужно быть "на кайфе"

ЧЕМПИОНАТ МИРА

Владимир ИВАНОВ
из Лондона

В отель после своего финала Шубенков вернулся во втором часу ночи. А уже в 8:30 утра мы пили с ним кофе.

– Много спать – это не про вас?

– Сегодня действительно с этим не срослось. Пытался заснуть, а не получалось. Все еще был на оборотах. Да и часовой пояс удачно совпал с барнаульским – только начал засыпать, а дома все наоборот проснулись и давай написывать. Но пара часов сна после финала – это не страшно.

– Елена Исинбаева как-то говорила, что любит на следующий день после победы проснуться пораньше, потому что приятно получать поздравления.

– В общем, да. Хлопоты приятные.

– Вы один из тех спортсменов, которые умеют получать удовольствие и от общения с журналистами…

– Получишь тут с вами удовольствие (смеется)! Если честно, из-за своей расслабленности нередко могу сболтнуть чего-то лишнего – и расхлебывай потом скандал. Так что у открытости есть и обратная сторона. Хотя я все равно считаю, что нужно общаться. Вы же в любом случае все выясните и раскопаете. Лучше уж самому рассказать.

– Был ли здесь вопрос, после которого вам хотелось послать журналиста?

– Иностранцы старались, искали поводы для скандала. Сначала спрашивали про нейтральность, допинг, пропуск Рио, а потом и этого стало мало. Самое крутое: "Сергей, как вы отнеслись к решению Конгресса ИААФ продлить дисквалификацию ВФЛА"? Они серьезно?!

– Что сказали?

– Уклонился от прямого ответа.

– Вы понимаете, что этих моментов теперь будут касаться на протяжении всей вашей карьеры?

– Это нормально, но всему должно быть свое время. Когда я иду с улыбкой на всю микст-зону после тяжелого, но все-таки успешного забега – это не лучший момент, чтобы обсуждать столь серьезные темы. В какой-то момент даже попросил ребят не портить мне момент и дать насладиться медалью. Почему-то хорошие новости для некоторых не новости вовсе.

У МАКЛАУДА СТРАННАЯ ТЕХНИКА, НО БЕЖИТ ОЧЕНЬ БЫСТРО

– Зато спортсмены рады видеть вас на стадионе.

– Это так. Еще в мае все подходили, поздравляли. Ариес Мерритт (Олимпийский чемпион Лондона-2012. – Прим. "СЭ"), например, сказал, что искренне рад меня видеть и со мной все становится интереснее. Кстати, меня тут у гостиницы постоянно встречает один и тот же фанат. Британец. Он постоянно ездит на этапы "Бриллиантовой лиги". Накануне старта он сетовал: "Это какая-то ерунда. Ты должен был соревноваться в прошлом году. Иди и выиграй медаль сейчас".

Так что многие мне действительно рады. Не только спортсмены. И никто в лицо не говорил, что я должен сидеть дома.

– Как ведет себя вне дорожки олимпийский чемпион и действующий чемпион мира Омар Маклауд?

– Маклауд – а он называет себя именно Маклаудом, а не Маклаудом – немного своеобразный. До забега он старался держаться в стороне, а вот потом лез обниматься постоянно. И после финиша, и в микст-зоне, и в раздевалке.

– Намекнули ему, что впереди много нерешенных вопросов?

– Да пока все они решаются в одну сторону. Но я очень хочу его догнать. И на этом все кончиться не должно. В Пекине-2015 я его обыгрывал, но теперь Омар стал гораздо стабильнее. Хотя его техника мне не особенно нравится. Бежит "торчком", руками странно работает. Но очень быстро!

– Чувствуется, что ямаец поддавливает остальных психологически?

– Кого-то – может быть. А вот со мной это не работает.

– И никогда не работало?

– Дайрон Роблес (Победитель Олимпиады-2008. – Прим. "СЭ") однажды кинул мне "подлянку". Как раз на Играх в Лондоне. Нам через две минуты стартовать, а он подошел, давай знакомиться, брататься. Было не сильно круто. Но я так с молодыми не делаю ни в коем случае. Маклауд тоже.

Вообще нашел свой рецепт, как лучше проходить соревнования. Мне нужно быть "на кайфе". Ведь если я получаю от происходящего удовольствие, как меня можно сбить?

ЖАЛЬ, ЧТО В СЛЕДУЮЩЕМ СЕЗОНЕ НЕ БУДУ НОСИТЬ ЗОЛОТУЮ ФОРМУ

– У меня было ощущение, что после финиша вы не знали, как вести себя и реагировать не результат.

– Сначала чуток порадовался, а потом стало немного обидно. На последних барьерах я реально подслился. Хотя Маклауда я точно не догонял и на результат из 13 секунд не бежал. Все начальные отрезки были медленнее пекинских. Итоговые 13,14 меня, признаться, разочаровали. По плану должно было получиться быстрее.

– Маклауд и венгр Бажи, ставший третьим, еще долго бегали по стадиону, а вы практически сразу после финиша ушли в подтрибунное помещение. Почему?

– Для венгра бронза – реальное достижение. Маклауд стал чемпионом, все понятно. А я и золото не защитил, и результат не показал. Тренд нисходящий. Чему радоваться?

– Думали ли вы о том, как будете вести себя в случае победы? Был какой-то план, ведь взять российский флаг вы не могли?

– Нет. А вот о том, что показать, когда нас будут выводить под фейерверк – задумывался. Но сымпровизировал. Кстати, что обидно, я снова не попаду на гала-вечер. И золотую форму в следующем году носить не буду. Ее дают только чемпионам мира. После Пекина как-то с этим не срослось. "Гала" отменили, а в золотой форме мне было негде бегать... Мы же были в "бане".

– Дома в ней ходили?

– Ага, вместо пижамы (смеется).

РЕШЕНИЕ НЕ ПУСТИТЬ НАС В РИО-2016 ЦИНИЧНОЕ

– Слышали слова президента Федерации легкой атлетики Ямайки Уоррена Блейка, который сказал, что больше стран поддержало бы восстановление России, если бы голосование было закрытым?

– Да, читал. Это все действительно большая политика и большой бизнес. ИААФ может восстановить ВФЛА в правах даже не завтра, а сегодня. Если захочет. А если не захочет, то может гнуть нынешнюю линию всегда. Так что я скептически отнесся к последнему отчету рабочей группы. Как можно идти навстречу еще сильнее, чем Россия делает, я даже не представить не могу. Но все равно мы слышим: "Сохранить все в силе".

– Правда, что помимо запрета на ношение российской формы и прослушивания гимна вам здесь запрещено критически выражаться в адрес ИААФ?

– Такого нет. Самая странная и размытая формулировка в правилах для "нейтралов": атлет должен говорить исключительно за себя.

– То есть, "мы" и "команда" – не катит?

– Что-то вроде этого. Но вот запрета критиковать, конечно, нет.

– Это здорово. Если бы вместо меня перед вами сейчас оказался руководитель ИААФ Себастьян Коэ, что бы вы ему сказали?

– Я, разумеется, был бы корректен. Да и сказать мне ему по большому счету нечего. Он и так все прекрасно понимает. Он, будучи атлетом, тоже был под угрозой пролета мимо Олимпиады из-за бойкота, но все-таки прорвался. Именно поэтому я до последнего был уверен, что нашего недопуска в Рио удастся избежать. Так что я мог бы, наверное, разве что сказать ему: "Спасибо за пропуск Олимпийских игр".

– Вам бы вообще хотелось посмотреть чиновникам, принявшим это решение, в глаза?

– А смысл? Решение было очень циничным, и они это знают не хуже меня. Если они пошли на такое, что мне искать в их глазах?

Просто посмотрите на мою ситуацию. 2015 год: почти 10 допинг-контролей со стороны зарубежных агентств, ни одного старта в России – и я соревнуюсь на чемпионате мира под своим флагом. 2016 год: 10 контролей, но выступать за рубежом я уже не могу. 2017 год: у меня было 17 проверок, но соревноваться я имею право только как нейтральный атлет. То есть, я все три года один и тот же, а мой статус постоянно меняется. Здесь мне доверяют, тут – нет, а там рыбу заворачивают. Как это может уживаться?

Поэтому я и говорю, что это политика. Сегодня тренд – разделаться с нами. Если завтра будет подружиться – будут дружить.

– Вы же знаменитые доклады читали?

– Да. И видел прямое раздвоение сознания. Нам все вокруг твердят: "Госдопинг, система и все такое". Открываю отчет ИААФ. Читаю. Про госдопинг ни слова! Изучаю отчет Макларена. Про господдержку тоже ничего. Была большая пресс-конференция за несколько месяцев до Олимпийских игр в Рио и Крейг Риди сказал, что государственного вмешательства не нашли. Так за что же отстранили? Читаю. "Systemfailer". Как говорится, система не сработала. Но это другое.

А потом выходит тот же Паунд и дает интервью, в котором говорит, что они сумели доказать наличие госдопинга в России. И СМИ начинают это раскручивать. Повтори 300 раз одно и то же – и вот оно перед нами.

– Прямых доказательств нет, но и сомнений в наличии госсистемы допинга у нас тоже нет, – особенно прекрасная фраза.

– Вот именно. "Ну, Степанова же говорит"… Железный аргумент! А то, что твердят 15 человек вокруг нее – никого не волнует. Просто не знаю, как реагировать, когда человек в официальном документе пишет одно, а потом выходит и говорит иное. "Мне удалось доказать наличие государственной системы допинга в вашей стране. И моему коллеге это удалось". Вникаю в документы – не удалось ни одному, ни другому.

– Есть объяснение, почему так?

– Информационная война.

– Я не до конца понимаю, что у вас со следующим годом. Вы имеете право выступать или нужно подавать новую заявку?

– Сейчас, – выдохнул Шубенков и полез в телефон. Начал искать апрельское письмо от ИААФ. – Вот, смотрите. Речь в допуске о соревнованиях на 2017 год… Похоже, придется подавать заявку заново. И я не рискну предположить, что мне разрешат выступать. Вдруг, что-то еще взбредет в голову? Например, подождать 10 лет, пока не перепроверят пробы с этого чемпионата мира (смеется). Если серьезно, даже не загадываю, что нас ждет дальше.

МИР ОКАЗАЛСЯ СЛИШКОМ МАЛ ДЛЯ БОЛТА

– Этот чемпионат мира войдет в историю как последний турнир, на котором участвовал Усэйн Болт. Смотрели финал на 100 м?

– Краем глаза. Без звука. Занимался своими делами в компе, игрался во что-то. Если честно, я и склонялся к тому, что он не будет первым. К этому шло. Его результаты снижались. Болт провел потрясающую карьеру и выиграл все, что было возможно. Мир оказался слишком мал для Болта, для него больше нет новых вызовов. И он в этом не виноват. Усэйн бы ушел еще после Рио, но пообещал Коэ, что завяжет на этом чемпионате мира.

– Все задаются вопросом: как легкая атлетика будет жить без Болта?

– Без него и без Елены Исинбаевой. Я все-таки ставлю их в один ряд. А жить легкая атлетика будет так, как живет баскетбол без Джордана, а бокс без Али. Когда-нибудь завяжут Месси и Ронулду, но футбол на этом не закончится. Время идет и все мы когда-нибудь завяжем. Грустно, но ничего не поделаешь.

– Многие расстроены тем, как именно закончил Болт.

– Думаю, даже если бы он выиграл, совсем немного выбежав из 10 секунд, все равно бы люди сказали, что он уже не тот. Зато можно порадоваться за Гэтлина. У человека судьба тяжелая.

– Не опасаетесь, что интервью переведут – и иностранцы скажут, что вы поддерживаете допингеров.

– Допингеров я не поддерживаю. Но тут я солидарен с Болтом: если Джастин допущен до соревнований, то имеет такие же права, как и все остальные. Кстати, как-то я лазил по сайту USADA. У них есть такая фишка, что можно посмотреть, сколько раз тестировали того или иного атлета. Так вот Гэтлина проверяют вдоль и поперек. Одно только USADA– по 16 раз в год.

Единственное, за что обидно в этой истории – двойные стандарты. Для одних одна процедура отбытия наказаний, для других – совсем иная. Вообще вся эта непрозрачность не идет на пользу легкой атлетике.

– Кто-то предлагал выложить всем спортсменам в открытый доступ профили своего биологического паспорта. Вы бы согласились?

– Была такая движуха среди англичан. Пола Рэдклифф (Действующая рекордсменка мира в марафоне. – Прим. "СЭ") активно ратовала за это. А потом резко стала против. Но это в ее репертуаре. Лично я – за такие вещи. Если у общества действительно есть необходимость знать все досконально и это важно для репутации нашего вида спорта – давайте становиться максимально прозрачными.