"ПРЫЖОК НА ДВА МЕТРА – НАШ ОТВЕТ ИААФ"
- Геннадий Гарикович, что вы почувствовали сегодня утром, узнав, что в Рио Маша не едет?
- Апатию, опустошение. Это какой-то плевок лично в нас и вообще в российский спорт. Я не знаю, политика тут замешана или нет, но когда невинные люди страдают – это страшно. История говорит нам, что когда-нибудь наказание за это преступление последует и справедливость восторжествует. Но, к сожалению, Олимпиаду в Рио уже не вернешь.
- Неужели в свете всех последних негативных новостей решение Спортивного арбитражного суда (CAS) не пустить российских легкоатлетов в Рио стало для вас неожиданностью?
- Мы изо всех сил старались надеяться на лучший исход, иначе было бы очень сложно продолжать тренироваться. Эту оплеуху мы получили прямо перед выходом на старт в Жуковском. Раньше я изо всех сил оберегал, защищал Машу от всевозможной информации, но тут новость нас подкосила. Она уже не могла не думать о том, что случилось, и всю свою злость вложила в этот прыжок на два метра.
- Это ваш ответ ИААФ и всем остальным?
- Конечно. Пусть знают, что несмотря ни на что, мы живы, мы "чисты" и готовы бороться за пьедестал на любых соревнованиях. К сожалению, нам не дают сейчас такой возможности.
- Вы не раз повторяли, что Кучина способна на высокие прыжки только в условиях конкуренции. Как ей теперь продолжать выступать на российском уровне, где никакой реальной борьбы в секторе пока нет?
- Оказавшись в какой-то ситуации, есть два варианта: начать паниковать и жаловаться либо адаптироваться. Мы с Машей в зимнем и летнем сезонах изменили тренировочный процесс, исходя из того, что мы имели. Задумка была в том, чтобы накопленный внутренний резерв сработал как пружина именно на главном старте. Судя по выступлению в Жуковском, мы все сделали правильно, пружина, которая была сжатой на протяжении всего 2016-го, начала расправляться. Я думаю, на Играх она бы сработала еще мощнее, чем на чемпионате мира прошлого года.
- На какой результат Кучина была готова в Рио?
- Предполагаю, что 2.03 м, которые она пыталась взять в Жуковском, на Играх Маша бы прыгнула. Все-таки основная подводка впереди, да и другие соперницы, зрители, эмоции... Вся эта атмосфера всегда очень ее подстегивала. Мы готовились в Рио совершить чудо.
- То есть победить?
- Конечно. Исходя даже из того, что есть сейчас, это было реально.
"ПРЕСТУПЛЕНИЕ, ЧТО СТРАДАЮТ НЕВИННЫЕ СПОРТСМЕНЫ"
- Соревнования закончились, что впереди – непонятно. У вас есть понимание, что делать, начиная с сегодняшнего дня?
- Нет, абсолютно. Мне нужно остыть, успокоиться, но я уверен, что мы найдем разумное решение.
- Вы не опасаетесь, что Маша сейчас от обиды повесит шиповки на гвоздь?
- Пока мы еще до конца не можем осознать, что случилось. Но за все время нашей совместной работы мы ни разу не опускали рук. Надеюсь, этого не произойдет и сейчас. Мы – борцы, мы всегда смотрим вперед с надеждой на лучшее. В жизни безвыходных ситуаций не бывает. А сейчас я к тому же ощущаю ответственность в том плане, что мы должны подать пример и другим спортсменам.
- Вы читали последний доклад Макларена? Вас шокировало что-то из написанного в нем?
- Последние дни я старался ничего не читать и не смотреть, потому что все мои мысли были направлены на подготовку Маши. Поэтому – нет, я в доклад не вникал. Знаю, что там грязно, несправедливо и очень нехорошо. И больше всего меня шокирует, что нас несправедливо обвиняют и хотят смешать с грязью.
- Если рассуждать глобально, возможно, отстранение от Олимпиады все-таки пойдет российской легкой атлетике на пользу? Окончательно уйдет поколение спортсменов, способных побеждать только на допинге. Тренеры начнут искать новые, разрешенные методики, не надеясь, что нарушения допинговых правил будут скрывать на государственном уровне...
- Я никогда не смогу сказать, что ситуация, в которой страдают невинные люди, может оцениваться как положительная. Если гибнут невинные люди, если страдают невинные спортсмены – это преступление. А где есть преступление, там место только разочарованию и злости.