Ирина Привалова: "Если у Болта найдут допинг – пусть лучше молчат"

Telegram Дзен
Великая легкоатлетка Ирина Привалова – о допинге, рекордах мира и разнице между темнокожими и белыми спринтерами.

Привалова – уникум. Второй такой в российской легкой атлетике не было. Она – действующая рекордсменка мира в беге на 60 м, но свое единственное олимпийское золото выиграла на 400 м с/б. А в 1992 году на Играх в Барселоне ей не хватило каких-то 0,02 для победы на стометровке – и выступление спортсменки было признано неудачным. До сих пор не побиты ее рекорды страны на 100 и 200 м. А ведь Ирина всерьез собиралась бегать еще и 800 м…

 
Ирина Привалова: "Большие зарплаты футболистов вызывают не зависть, а возмущение"

БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ НАШЕЙ КОМАНДЫ НАКАЗАНА НИ ЗА ЧТО

– Доводилось слышать, что вы реализовали свой потенциал процентов на 70.

– Всегда кажется, что мог бы больше. Но проверить это невозможно. Лично мне грех жаловаться. Сейчас практически вся наша команда дисквалифицирована. Большая часть ни за что. Я же могла спокойно выступать, всегда делала это под российским флагом. Да, может быть, в результатах где-то недобрала, но это уже мелочи.

– Если сейчас начинают говорить про российский спринт, я пропускаю информацию мимо ушей. На 100 и 200 м наши спортсмены абсолютно неконкурентоспособны на мировой арене. Когда вы начинали заниматься короткими дистанциями, не было ли в голове барьера, что американки и ямайки – другой уровень, а удел белых – чемпионат Европы?

– Тогда было немного другое время. Да, американки побеждали чаще, но были сильные спринтеры в ГДР, Польше. Плюс я тренировалась со студентами и с нами были девчонки, например, из Нигерии. Я их обгоняла, поэтому никакого страха перед темнокожими спринтерами у меня не было.

Думаю, все дело в том, что в той же Америке для темнокожего населения спорт – это шанс выбиться куда-то. Поэтому мотивация у них сильнейшая. Я говорю не про какие-то деньги, а про поступление в университет. Быстро бежишь – получишь приглашение на бесплатное обучение. А это путевка в будущее.

– Именно физиологического преимущества у афроамериканцев над белыми нет?

– Если рассматривать ситуацию в целом, то, в определенных видах, способности у них чуть выше. Но не фатально. И есть много белых, которые по одаренности ничем не уступают. У меня в Британии племянница. Она рассказывала, что на детском уровне побеждают примерно поровну вне зависимости от цвета кожи. Но потом многие белые предпочитают концентрироваться на учебе и завязывают со спортом.

– Но сейчас особое отношение к темнокожим бегунам точно есть.

– Сознание у ребят другое. Те же юноши редко выезжают на международные старты, не видят, что происходит в других командах. Вот у нас частенько бывали матчевые встречи, еще какие-то турниры. Сейчас же российская легкая атлетика варится в своем котле. После чемпионата страны новых горизонтов нет. Тренеры тоже перестали участвовать в международных конгрессах. Все это и дает такой эффект. Я, кстати, тоже уже не смотрю российский спринт.

– В России будет спринтер, который сможет бежать 100 м из 10 секунд?

– Всегда хочется верить в лучшее. Вот появилась у нас Дженнифер Акиниймика. Ей 17 лет. Талант. Надеюсь, у нее как раз и получится постоять за наш спринт.

 

Не нужно искать счастье - нужно быть его источником.🌍🐋

Публикация от ❕Jennifer Akiniymika❕ (@jennnyfire) 2 Сен 2017 в 8:07 PDT

ВСЕ ТАКИЕ "ЧИСТЫЕ", А ОДНА ГРИФФИТ-ДЖОЙНЕР "ГРЯЗНАЯ"?

– Правильно понимаю, что с Флоренс Гриффит-Джойнер (американка, выигравшая на Олимпийские играх-1988 три золота и установившая там рекорды мира на 100 и 200 м, которые не побиты до сих пор. – Прим. "СЭ") вы никогда не соревновались?

– Нет. В 1991 году она приезжала на чемпионат мира в качестве гостя, видела ее издалека.

– Как вы в то время к ней относились?

– Мы все были в шоке от ее ошеломляющих результатов в Сеуле. Пытались копировать ее технику. Сравнивали, какая она была на чемпионате мира-1987, где из личных медалей выиграла только серебро на 200 м, и какая через год. Рассчитывали количество шагов, изучали все нюансы, хотели понять, за счет чего это возможно.

Потом появилась информация, что в Сеуле во время забега на стадионе был сильнейший попутный ветер. Получилось так, что на параллельной прямой проходили прыжки в длину и там ветер был по 3-5 м/с. А вот когда в ту же сторону, в то же время и на том же стадионе бежала Гриффит-Джойнер, скорость ветра, согласно судейским запискам, была равна нулю.

– На мгновение стих?

– Закрадываются сомнения. Остальные ведь тоже быстро пробежали. Сразу шесть человек из 11 секунд. Некоторые таких результатов больше никогда не показывали. Но остается верить на слово, что ветер действительно затих.

– У вас на тот момент были сомнения в чистоте американки?

– Да были, конечно. Читали статьи, где она рассказывала о своих тренировках. Говорила, что после работы занималась при свете фонарей и делала 3000 упражнений на пресс. Хотя даже математический подсчет заставляет усомниться. Но посомневался ты, а дальше что? Ничего же не сделаешь. Легче от этого не становится. Тогда я приучила себя никого не подозревать и концентрироваться на своих результатах.

-Трехкратная олимпийская чемпионка Гвен Торренс открыто говорила: "Думаю, некоторые нынешние, гораздо более честные, спринтеры страдают из-за Гриффит-Джойнер. Я лично не признаю ее рекордов".

– Ну, знаете, про мертвого человека можно что угодно говорить. Все, получается, такие "чистые", а она одна была "грязной"? Да бросьте. Гриффит-Джойнер очень талантлива. Как и ее тренер, который воспитал целый ряд олимпийских чемпионок. Может быть, американка что-то и использовала, но кто сейчас об этом может знать?

– Она умерла в 1998 году, не дожив до 40 лет. И это породило еще больше разговоров о допинге.

– Так это же 10 лет после Сеула. Я понимаю, если бы она умерла через месяц. А за столько лет могло случиться что угодно. Прямой связи тут я не вижу. Вот когда люди падают прямо на дорожке и у них изо рта идет пена – это другой разговор.

– Вы с таким сталкивались?

– Да, прямо после соревнований. Их приводили в чувство и спустя какое-то время они снова выглядели нормально.

Флоренс ГРИФФИТ-ДЖОЙНЕР. Фото AFP
 
Пронесло! Наши легкоатлеты избежали полной дисквалификации

ДОПИНГ В 90-Е – ЭТО ОТГОВОРКИ ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕ ПОКАЗЫВАЕТ РЕЗУЛЬТАТЫ СЕЙЧАС

– А что делать с 10,49 и 21,34 Гриффит-Джойнер? Рекорды на века?

– Будем ждать. Появился же Усейн Болт. Когда-то казалось, что результаты Майкла Джонсона тоже не перебьют. А общий уровень спринта сейчас вырос. Из 10 секунд выбегает весь финал – и это нормально. Разные периоды бывают в истории. Вот в начале прошлого века на Олимпийских играх прыгали в длину с места. Был такой человек-резина, который улетал под 3,50 м (американец Рей Юри). Вот как? Уникум.

– Я слышал, будто Владимир Ященко прыгал под 4 м.

– Не знаю об этом. Но все может быть, потому что Ященко был невероятным талантом. Относись он к спорту более серьезно и концентрированно, думаю, рекорд мира в прыжках в высоту сейчас был бы не 2,45 м, а повыше. И все тоже бы говорили, мол, вот он такой-сякой – ел что-то запрещенное. И ведь умер тоже в 40 лет!

– Все-таки про 90-е есть устойчивое мнение, что в те времена была другая допинг-система и большая часть выступавших принимала запрещенные препараты.

– Это отговорки тех, кто не может показывать результаты сейчас. Я проходила за сезон по 6-7 допинг-контролей. Тогда не было системы Адамс, компьютеров, но проверяли практически после каждых соревнований.

– Как вы относились к партнерам по сборной, которых тогда дисквалифицировали?

– С кем дружеские отношения были, с теми они все равно оставались. Считаю, что это личное дело каждого. При этом иногда бывают и провокации. Не только в адрес наших. Вот немку Катрин Краббе отстранили за использование препарата, который не был запрещен (Краббе подала на это решение в суд и спустя четыре года выиграла его. – "СЭ") и сломали ей всю карьеру.

– Россию часто обвиняют в том, что мы слишком хорошо относимся к уличенным на допинге.

– А что мы должны с ними делать? Расстреливать?

– Нет, конечно. Но и государственные должности давать – странно. И уж тем более выбирать президентами федераций.

– Я не знаю, как к этому относиться. Но в каждой ситуации нужно разбираться отдельно. Не стоит всех огульно хаять, но и оправдывать тоже. Какие-то ограничения, наверное, должны быть. Хотя мельдоний, например, полная ерунда. Когда вокруг него возник ажиотаж я спросила у тренера, принимали ли мы его. Он ответил отрицательно. Сказал, что это бесполезный препарат.

– Болта когда-нибудь будут подозревать?

– Нет, не думаю. Он суперталант. Пусть всегда таким и будет. Он доставил радость миллионам людей. И даже если у него что-то найдут, пусть лучше молчат.

Усэйн БОЛТ. Фото REUTERS

РЕКОРД МИРА ВСЕ ВОСПРИНЯЛИ КАК ДОЛЖНОЕ

– 11 февраля 1993 года. Мадрид. Вы устанавливаете рекорд мира на 60 м – 6,92.

– По сезону он назревал. За год до этого я выбежала из 7 секунд. Тоже в Мадриде. Мы подводились именно к старту в испанской столице, поскольку там манеж находится на 600 м над уровнем моря. Это уже среднегорье. По тренировкам было понятно, что результат будет. Насколько – показали соревнования.

– Белая девушка установила мировой рекорд на самой короткой дистанции. Какая реакция была в мире?

– Так я к тому моменту была чемпионкой мира в закрытых в помещениях на 60 м. Третий год проводила на высоком уровне. Все восприняли как должное.

– Спустя три года вы повторили этот результат. А были еще старты, когда вы были готовы пробежать быстрее?

– Да. Я бежала 6,93 на равнине. Тогда мы соперничали с Мерлин Отти. Она показала 6,97. Но, когда с кем-то конкурируешь – это совершенно другой бег. Зажимаешься. Вот если бы она там не стартовала, думаю, я могла бы показать что-то в районе 6,90.

– На рекорды в спринте лучше выходить без жесткой конкуренции?

– Да. Даже рекорды Болта вспомните – между ним и вторым призером всегда была пропасть. Хотя, наверное, тут все индивидуально.

– Расстроитесь, когда ваш рекорд побьют?

– Нет, конечно. Пусть бьют. Столько времени прошло. Ничто не вечно под луной.

– Тогда за мировые рекорды что-то платили?

– Платили и достаточно прилично. Установление рекорда стоило того. Тем более в России я никаких стипендий не получала, на ставках не стояла.

– Сколько нужно было побить мировых рекордов, чтобы купить квартиру в Москве?

– Парочку. Тогда квартиры стоили не так много, за сезон на коммерческих стартах можно было отбить. Хотя мы много тратили на сборы, ездили за свой счет.

– Серьезно?

– Конечно. И я совершенно не понимаю, почему сейчас столько людей готовится за рубежом за счет государства. Сколько атлетов выезжает в ту же Португалию. Что они там делают? Зачем такие траты? Мне кажется, на сборы нужно возить детей. А остальные должны готовиться сами. Сергей Шубенков никуда не едет, зато десятки спортсменов, о которых никто не знает, едут. При этом они даже выступать на международных стартах не могут. Отдайте лучше эти деньги детским тренерам.

Ирина ПРИВАЛОВА. Фото Александр ВИЛЬФ
 
"Мы выпадаем из мировой легкой атлетики. И не столько из-за допинга"

ПОЧЕМУ Я ПРОИГРАЛА НА ОЛИМПИАДЕ-92

– На Олимпиаде в Барселоне вы стали третьей на 100 м. По нынешним временам – фантастика. Но тогда вы восприняли это как поражение.

– Однозначно. С победительницей нас разделили 0,02, но я провалила стартовую реакцию. Мы долго не могли понять почему, обладая лучшим стартом, я проиграла именно его.

– Выяснили?

– Я решила сконцентрироваться на выстреле. Ждала звуковой волны слева, где стоял судья со стартовым пистолетом. Но звук-то идет сзади! Стартер стоит сбоку для зрителей, для антуража. Тогда я этого не знала. Прежде вообще не заморачивалась на этот счет. Вот и не надо было.

Помню, у меня было ощущение, что случился фальстарт. Прогремел выстрел, а все впереди меня. Хотя это я должна была выигрывать шаг у остальных. Всю дорогу догоняла и бег совсем не получился. Но именно в Барселоне у меня была лучшая за карьеру форма.

– При этом вы еще и на 200 м заняли обидное четвертое место.

– Слишком сильно хотела. Выплеснулась на первой половине – и на финише меня не хватило. Надо было всего лишь правильно разложиться. После Олимпиады я вообще не проигрывала соревнований на 200 м. Три-четыре коммерции подряд выиграла.

– Где были олимпийская чемпионка и призеры?

– Да.

– Локти кусали?

– На ошибках учатся. Я умею быстро отпускать. Наверное, генетически к этому предрасположена. Не рвать же волосы на себе. Лучше работать дальше.

Ирина ПРИВАЛОВА. Фото Сергей КИВРИН

КОГДА ОТТИ БЕГАЛА В 52 ГОДА, Я ВОСХИЩАЛАСЬ ЕЮ

– Американки и ямайки воспринимали вас как свою?

– Со всеми были разные отношения. Вот с Гвен Торренс их вообще не было. Она всегда ходила с задранным носом, ни с кем не здоровалась. Обычно сзади нее шел ее тренер, он же муж, и постоянно приветствовал нас и пожимал плечами. Мол, извините, она у меня такая.

А вот, например, с Мэрлин Отти мы всегда были дружны. Разминались на одном из стартов, пошел сильный дождь. Вдруг кто-то дает ей зонтик. Она подошла, "спрятала" и меня. Потом пожелала удачи, говорит, надо Торренс сделать.

– Как относились к тому, что Отти бегала до 52 лет?

– Я восхищалась ею. Она шикарно выглядела. Просто бег – ее отдушина, ее жизнь. Там она пыталась взять все, чего не получалось в обычной жизни.

Ирина ПРИВАЛОВА. Фото REUTERS
 
"От нас требуют деньги и пытаются ущипнуть побольнее ". ВФЛА недоумевает из-за новых требований ИААФ

400 М С/Б ВПЕРВЫЕ ПРОБЕЖАЛА В 2000 ГОДУ

– Помните момент, когда речь впервые зашла о 400 м с/б?

– 1999 год. Чемпионат мира в Севилье. Смотрим 400 м с/б, тренер на автомате засекает барьеры и вдруг спрашивает: "А ты бы смогла так пробежать"? Спорить с ним нельзя, поэтому я не задумываясь сказала: "Да".

И вот он как-то поставил в конце тренировки два барьера. Вроде бы дались легко. Время от времени он их как бы на всякий случай добавлял. Хотя в целом тренировались также. Зимой побегала короткие барьеры. 60 м с/б – 8,16.

– Ого.

– А на 400 м они вообще низкие. Страха не было, наоборот интересно. И чисто психологически мне почему-то было просто бежать на тренировке 8х300 м, когда в конце стояли два барьера, чем чистые 8х300 м.

– Получается, первый раз 400 м с/б вы пробежали только в 2000 году?

– Да, кажется в июне. Второй раз – уже на отборе.

– Лихо.

– Там после предварительного забега встал вопрос: полуфинал на 100 м или на 400 м с/б. Решили остановиться на барьерах.

– Понимали, что попахивает олимпийским золотом?

– Понимали, что на 100 м медалью не попахивает вообще. Тогда появилась молодая и здоровая Мэрион Джонс, а я после операции. Ловить было нечего.

– С какими мыслями ехали в Сидней?

– Как не сбиться с ритма во время дистанции. Я никого на этой дистанции не знала, ни на чем не зацикливалась. Никакой внутренней накачки у меня вообще никогда не было. Только в финале, на выходе с виража, я подумала: "Осталась финишная прямая, а силы еще есть. Наверное, это победа".

– Крутое чувство?

– Наверное, толком не поняла. Это же мгновение.

– Барьеры за год вы обрабатывать научились?

– Да на 400 м это не столь важно.

– Правда, что ваш тренер еще за несколько месяцев до Олимпиады купил российский флаг и дал вам его после победы в Сиднее?

– Так и есть. Может быть, у него были какие-то предчувствия. Теперь жду, когда разрешат с этим флагом выезжать на соревнования. Он сейчас дома хранится. Может быть, дочке потом отдам (16-летняя Мария Привалова – чемпионка России среди девушек в тройном прыжке. В октябре она выступит на юношеских Олимпийских играх в Буэнос-Айросе. – "СЭ"). Кто знает? Хотелось бы.

Ирина ПРИВАЛОВА (вторая слева). Фото Алексей ИВАНОВ

МОЖЕТ БЫТЬ, БОГ УБЕРЕГ МЕНЯ ОТ БОБСЛЕЯ?

– После Сиднея вы выступали еще восемь лет, но медалей на официальных стартах больше не брали. Почему?

– В декабре 2001 родилась дочка. Потом операция. Только начала восстанавливаться и входить в форму – еще одна беременность. С двумя детьми вообще было сложно. Меня ничего не тяготило, и я просто тренировалась в удовольствие. Никаких сверхзадач уже не ставила.

– Вы ведь подумывали и о 800 м.

– Было. Попробовала. Пробежала 2.08, но поняла, что за год-два тут ничего не сделаешь. Нужно пахать. А работы на эту дистанцию мне, признаться, не очень нравились. Так как вопрос о продолжении серьезной карьеры кровь из носу не стоял, решила вернуться в спринт и катать его спокойно.

– Если бы раньше начали готовиться к 800 м, 2 минуты бы разменяли?

– Думаю, да.

– Слышал, вы и в высоту в 14 лет прыгали 1,75 м.

– Да. Может быть, если бы я концентрировалась все время только на одной дисциплине, добилась бы в ней более серьезных результатов. А, может, вообще бы ничего не получилось. Но когда все попробовал – интереснее. В длину в юниорах я прыгала 6,52 м. Однажды выступила в тройном. Родила, мне только-только исполнилось 20 лет, попросили закрыть вид за команду. Утром подобрала разбег, вечером вышла на старт. Если не ошибаюсь – 13,78 м.

– Почему после 2008 года вы не ушли в бобслей?

– Такие предложения были. Но как только я представила, что придется ездить по сборам и оставлять всех домашних, взгрустнулось. Тем более я пришла в легкую атлетику из конькобежного спорта как раз из-за того, что намерзлась там сильно. Вообще не очень люблю зиму. А тут возвращаться в холод в таком возрасте? Не решилась. Да и амбиции в спорте к тому моменту давно реализовала. А через какое-то время на тренировочных заездах в Германии произошел страшный случай с Ириной Скворцовой. Согласись я на бобслей, тоже могла быть там в то время. Так что, может быть, бог уберег меня.