– Есть в баскетболе человек, которому не подадите руки?
– Подам любому. Может, не каждый пожмет в ответ.
– Мужья баскетболисток – для вас проблема?
– Наоборот. Женщина чувствует себя спокойнее, когда муж рядом. Иначе волнуется: "Почему не позвонил? Где он?"
– Часто видите, что рядом с вашей баскетболисткой альфонс?
– Случается. И сразу начинаю бороться. Помню, только пришел в УГМК – увидел, как команда работает в маленьком зале. На одном кольце тренировались девчата, на другом – вот эти мужчины. Девочки их называли "чемоданы". Когда поехали в Польшу, я впервые узнал, что "чемодан" – это мужчина-сожитель. Одна спрашивает другую: "Ты берешь "чемодан"?" Я поразился – как можно его не брать?
– "Чемодан" был у каждой?
– У многих. В основном это бывшие баскетболисты, у которых не удалась карьера. Понял, что девочки комплексуют и боятся одиночества, подключил своего друга Владимира Винокура. Устроили ужин. Привел визажиста Александра Шевчука, тот помог девчатам разобраться с косметикой и прическами. Вселили уверенность!
– Сработало?
– Большинство создали семьи. Некоторые даже с прежними ухажерами. Делиша Милтон, например, вышла за Рональда Джонса. Я его сперва прогнал, он уехал играть за "Сухуми". Одно из условий возвращения в Россию – чтоб женился на Милтон. Мне лишь на одну девочку не удалось повлиять. Она зависит от своего парня. До сих пор не расписались.
– Необычная просьба, с которой к вам обращалась баскетболистка?
– Летом пришла Марина Карпунина. Понедельник, около восьми вечера. Она только вернулась из Турции, где проводила отпуск. Положила на стол два паспорта и говорит: "Месяц назад познакомилась с потрясающим парнем. Если не поможете нам расписаться, в среду утром он забирает паспорт и на мне не женится". Я позвонил заместителю главы Ленинского района Подмосковья и председателю попечительского совета "Спартака" Сергею Горбаню. Тот побеспокоил почетного президента клуба и главу района Василия Голубева, который решил вопрос в ЗАГСе – и в среду парочку расписали.
– Верите в такие браки?
– Разумеется, я поинтересовался, чем вызвана спешка. Марина рассказала, что отдыхала с дочкой и этим парнем в Турции. Все было прекрасно, он носил ее на руках. В последнюю ночь сказал: "Знаешь, Маринка, наверное, на тебе женюсь". И заснул. В самолете Карпунина осторожно спросила: "Ты серьезно насчет женитьбы?" Он протягивает паспорт: "В среду вечером улетаю. Если до этого момента успеешь все оформить, – я твой муж".
А возвращаясь к вопросу… Скажите, вы верите в любовь с первого взгляда? То-то и оно. Да и вообще правил в этом деле не существует. Моя старшая дочь пять лет жила в гражданском браке, потом вышла замуж за этого человека – и спустя восемь месяцев развелась. А мой друг Миша Кричевский, который нам с Сабонисом в конце 90-х помогал возрождать "Жальгирис", предложил расписаться девушке на второй день знакомства.
– И что?
– Вместе уже двенадцать лет, сын растет. Дай бог всем жить так. А перед Карпуниной я немножко виноват.
– В смысле?
– Когда выходила замуж, попросил менять фамилию не сразу. Дать нам время разобраться с документами, допусками и лицензиями. Она во время регистрации об этом забыла и сейчас в паспорте – Марина Гагарина. Узнав об этом, в первый момент не сдержался. Вскоре перезвонил, извинился.
Война с агентами
– Гомельского-старшего вспоминаете?
– Он меня называл Шаби. Как-то, когда я еще был в "Жальгирисе", играли товарищеский матч с ЦСКА. Гомельский, как и я, ненавидел проигрывать. Судьи "Жальгирис" убивали – я первый и, надеюсь, последний раз в жизни увел команду с площадки. В третьей четверти. Гомельский обиделся, долго потом со мной не разговаривал.
А в 99-м году после победы в Евролиге мы приземлились с "Жальгирисом" в аэропорту Каунаса, и встречали нас 30 тысяч человек. Тогда я надумал завязать с баскетболом. Хотя день спустя получил предложение от Гомельского поработать с ЦСКА. Но менять решение не стал.
– Прежде в Литве так не встречали никого?
– Встречали тот же "Жальгирис", который в 87-м дважды в Москве обыграл ЦСКА и стал чемпионом СССР. Главный тренер Владас Гарастас, чтоб не задавили, скрылся на машине "Скорой помощи".
– Вам наверняка предлагали вложиться в футбол.
– В 98-м году я выиграл с "Жальгирисом" Кубок Сапорты. Тогда и состоялся разговор с Владимиром Романовым, нынешним владельцем "Хартса". Мы знакомы с детства, учились в соседних школах. В ту пору Владимир владел футбольным клубом "Каунас".
– О чем беседовали?
– Он сказал: "В баскетболе у тебя получается, зато в футболе никогда не станешь даже чемпионом Литвы". Я же был уверен, что у хорошего менеджера пойдет и в футболе, и в баскетболе. А я – хороший. Умею обаять, заставляю поверить в себя. И слушаю – вникаю в то, что мне говорят.
– Чем закончился спор?
– Взял у Романова на год его "Каунас", тут же выиграл чемпионат. И отдал клуб обратно Романову. Сейчас он купил баскетбольный "Жальгирис". Владимир – талантливый и богатый.
– В бизнесе легче, чем в спорте?
– Да. В бизнесе все просчитывается, а попробуй-ка учти подводные камни в баскетбольной команде. Прежде не знал про "откаты" в работе с агентами. Поэтому веду с ними войну. Я их первый враг. Провел в регламент правило, что агент не может брать деньги и от клуба, и от игрока.
– Самый нелепый в вашей жизни разговор с агентом?
– Вскоре после моего прихода в УГМК звонок агента: "Приедете снова в Америку на подготовительный тур?" Оказывается, команда каждый год готовилась к сезону в США. И тут агент говорит: "Все будет как всегда. Вы 150 тысяч переводите, 50 тебе возвращаю". Этот идиот даже не понял, что я трачу на клуб личные деньги и деньги друзей. Потом, когда уже сблизились с Аней, раздался звонок ее бывшего агента: "Ты взял Архипову в команду. Я получу комиссионные?"
– Каких людей, кроме агентов, не переносите?
– Для меня важен запах человека – он может оттолкнуть. Не терплю дураков, врунов и мачо.
– Эти-то чем не угодили?
– Мужиком надо быть. Коробит от показухи. Боюсь испортить детей, они выросли в богатом доме. К счастью, Аня правильно их воспитывает. Дочка Даниэлла, которой одиннадцать лет, уже второе лето подрабатывает в концертном зале. Продает в антракте брошюры. Она узнала цену денег – и вряд ли станет гемблером.
– Игроманом?
– Да. Я потерял нескольких друзей из-за этой заразы. Игромания неизлечима.
– Кризис по вам ударил здорово?
– Он многое почистил. Изменил ценность денег. Когда Анна играла в УГМК, максимальная зарплата там была 8 тысяч долларов. И они стали чемпионками Европы. В 99-м бюджет "Жальгириса" составлял 4 миллиона 300 тысяч долларов. И мы победили в Евролиге. Обыграли "Панатинаикос", у которого было 12 миллионов.
– Не охватывает ужас, когда думаете, сколько вложили в баскетбол?
– Десятки миллионов. Наверное, можно было потратить лучше, построить больницу. Но главное в моей жизни достижение – возможность делать то, что хочу. Помню, студентом первого курса я мечтал ограбить банк. Абсолютно серьезно. Не понимал, что есть другие пути разбогатеть. Воображение рисовало, как оказываюсь у открытой двери сейфа… Едва пропали эти сновидения, я понял, что стал богатым. Мне давно не хочется заработать, не работая.
– Если отобрать все ваши миллионы – через полгода снова будете миллионером?
– Хм… Боюсь, сегодня – уже нет. Возраст не тот. Силы не те. Я немножко отстал – потому и отошел от активного бизнеса. Хватка ослабла. Необходима смена поколений. С годами понимаешь, что "отец" – это не только принести деньги домой. Мне очень интересно с четырехлетними сыновьями. Самая важная миссия – подготовить их к жизни после себя. Как раз сейчас у них закладывается характер. У Бога прошу еще лет 16 – 18. Я хочу проснуться утром с женой, выйти в коридор и обнаружить туфли на шпильках у дверей комнат сыновей. Хочу увидеть, как они получат высшее образование, станут мужчинами.
Чувствуете, сколько надо успеть? Надеюсь, проживу долго. У меня хорошие гены. Отец умер в 84, дед – в 78. А мамину еврейскую семью в городке Рамигала, когда началась война, вырезали литовцы. Еще до того, как туда вошли фашисты. Уцелела лишь мама.
– Как?
– Училась на бухгалтера в Паневежисе, потом, при немцах, оказалась в концлагере. Когда они отправляли евреев в газовую камеру, ей с подругой удалось бежать из машины-душегубки. Добрались до дома, где жили литовцы Бальчиконисы. Три года эта семья, рискуя жизнью, прятала маму у себя на чердаке. С тех пор мы их вечные должники.
– Отблагодарили?
– В честь этой семьи посадил дерево на знаменитой аллее под Иерусалимом. Бальчиконисы работают в моей гостинице в Каунасе. Рассчитаться за такое невозможно – этот долг перейдет на сыновей.
– Бизнес на кого переложили?
– На партнеров. Они удачливее, умнее. А у меня осталось время для баскетбола, семьи и коллекций.