Интервью обозревателю "СЭ" дал трехкратный чемпион мира Павел Ростовцев, который с недавних пор вернулся в сборную России в качестве ассистента нового старшего тренера женской команды Вольфганга Пихлера.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Рупольдинга
Вплоть до начала нынешнего сезона трехкратный Ростовцев занимал высокий государственный пост, являясь полномочным представителем губернатора в Красноярском крае - и по отзывам знающих его людей совершенно не собирался возвращаться в спорт. Тем не менее, это произошло.
- Вы побывали на чемпионате мира в Ханты-Мансийске. Тогда допускали возможность, что вернетесь в сборную тренером?
- Даже не думал об этом. Я приезжал в Ханты-Мансийск по инициативе СБР. Было очень приятно, что федерация вспомнила обо всех ветеранах и пригласила их на чемпионат мира за свой счет, но чувствовал себя самым обычным туристом, не более того.
- Кто именно стал инициатором вашего назначения в национальную команду?
- Называть имя по этическим причинам не хотел бы. Сначала это был звонок по телефону. С вопросом, не хочу ли я вернуться в спорт. Я сказал, что в принципе готов об этом поговорить, хотя, если честно, не придал разговору большого значения.
Потом меня пригласили в Москву на встречу с руководством СБР. Я выслушал позицию руководства относительно моей возможной роли в команде и понял, что нужно принимать решение.
- Думали долго?
- Времени на обдумывание мне предоставили не так много. Безусловно, прежде всего я обсудил предложение дома со своей семьей. Понятно ведь было, что дальнейшая моя жизнь, если я приму предложение СБР, потребует бесконечных разъездов. Если бы домашние сказали, что не готовы к этому, я бы закрыл эту тему сразу.
Со старшим сыном я тоже все обсудил. Сашке сейчас 11 лет. Когда он услышал, что я хочу вернуться в сборную, то совсем по-взрослому мне сказал: "Папа, соглашайся. Можешь быть спокоен: я тебя не подведу".
- Как вам, предлагая работать в сборной, обрисовали ваш круг обязанностей в команде?
- Я с самого начала четко понимал, что мне отведена в команде роль второго плана. Что главная моя задача на первых порах быть связующим звеном между старшим тренером Вольфгангом Пихлером и спортсменками сборной. То, что у меня вообще не имелось никакого предыдущего опыта тренерской работы я в какой-то момент даже стал считать своим плюсом: не было "замыленного" взгляда, я не чувствовал себя заложником каких-то устоявшихся мнений. Начинал работу с чистого листа и был готов воспринимать любую информацию. И уж тем более – методику, которая на сегодняшний день признана одной из самых передовых в мире. Результаты, которых на протяжении достаточно большого количества лет добивался со своими спортсменами Пихлер, наглядно об этом свидетельствуют.
- Насколько отличается то, что делает Пихлер, от методик, по которым тренировались российские биатлонисты вашего поколения?
- Кардинальных отличий нет. Но я, например, сразу почувствовал, что очень большое внимание Пихлер уделяет работе в различных зонах интенсивности с самого начала сезона. В той системе, в которой вырос я, всегда считалось, что первым делом нужно наработать объем, а потом уже, ближе к осени, переходить к более интенсивной скоростной работе. Не могу сказать, что у нас никогда не было таких нагрузок, как предлагает Вольфганг, но то, что их никогда не было в мае-июне – факт.
При этом работа носит самый различный характер. Есть тренировки на абсолютную силу, есть достаточно интенсивные кроссы, задача которых - способствовать повышению способности организма к максимальному потреблению кислорода, есть длительная нагрузка на выносливость типа велопробегов длительностью по четыре часа и более, как мы постоянно ездили на Кипре. Здесь в Рупольдинге мы обнаружили благодаря Пихлеру множество фантастически красивых мест, бегать по которым – большое удовольствие, даже если этот бег длится более двух часов. Причем я вижу, что Вольфганг досконально контролирует как нагрузку, так и процессы восстановления. Когда смотришь на план недельного цикла тренировок, становится совершенно понятно по какому принципу строится работа, зачем нужно то или иное упражнение.
- А насколько авторитарен Пихлер?
- Абсолютно не авторитарен. С ним очень приятно работать в том плане, что даже при наличии четко расписанного плана тренировок, этот план не декларируется, как догма. Корректировки вносятся как минимум дважды в день - в соответствии с состоянием спортсменок. Утром и вечером девочки сдают кровь на биохимию, соответственно, тренер видит, насколько загружен организм каждой спортсменки, насколько быстро идет восстановление и насколько готовы сами девочки продолжать работать на таком уровне.
Когда мы все это обсуждаем, Пихлер в обязательном порядке интересуется мнением всех специалистов, работающих с командой. Выслушивает всех, страшно любит дискутировать и, что немаловажно, умеет втянуть в эти дискуссии всех присутствующих. Последнее слово, безусловно, остается за ним, но никогда свои решения он не принимает в одиночку.
- Насколько ваши спортсменки стремятся к общению с Пихлером вне тренировок?
- Сейчас это стремление заметно больше, чем было вначале. Все-таки Вольфганг – иностранец, человек с иным менталитетом, старший тренер, опять же. Поэтому первое время девочки держались настороженно. Но динамика к сближению налицо. Каждый вечер мы проводим своего рода мини-собрания, на которых не бывает посторонних. Обсуждаем, как прошел день, советуемся, даем рекомендации, на что обратить внимание на очередной тренировке. Сам Пихлер очень сильно расположен к общению с командой. Мне в силу обязанностей приходит общаться с ним чаще, он постоянно рассказывает о своей жизни, предыдущей работе, местных обычаях. Очень интересуется укладом жизни в России. Последний раз, например, мы обсуждали с ним свадебные традиции.
Еще я заметил, что Вольфгангу страшно нравится, когда девочки о чем-то его спрашивают. Когда он что-то объясняет, у него есть привычка по нескольку раз повторять одну и ту же мысль – чтобы убедиться, что человек его понял. Так что на сегодняшний день страха перед Пихлером нет ни у одного человека в команде. Он не диктатор, абсолютно адекватен, хотя есть вещи, на которых он жестко настаивает. Например, на том, что во время велосипедных или лыжероллерных тренировок у спортсменок не должно быть никаких плейеров. Потому что работать на шоссе, не слыша, что происходит вокруг, опасно. Одним словом, главный принцип работы заключается в том, что порядок бьет класс.
- При нашей первой встрече в Рупольдинге вы сказали, что у Пихлера каждый член тренерского штаба имеет свою персональную зону ответственности. В чем заключается ваша?
- Помимо координации между старшим тренером и остальными членами сборной я отвечаю за некую системность работы сборной. Плюс - за все, что связано со стрелковой подготовкой. Это патроны, их приобретение, отстрел, запчасти для винтовок, присутствие на том или ином сборе оружейника… Стрелковые тренировки мы обсуждаем совместно с Пихлером, и он с удовольствием принимает то, что я говорю.
Стрельба – поистине безграничная область подготовки. И очень индивидуальная. Совершенно необязательно без передышки стрелять по мишеням, бегая на пульсе 200. Есть множество способов добавить тренировке интенсивности, используя достаточно простые решения. Например, в Рупольдинге я попросил нашего оружейника Александра Пономарева пофотографировать девочек во время стрельбы для того, чтобы более наглядно видеть некоторые сугубо технические аспекты: кто как держит рукоятку, кто как обрабатывает курок. Для спортсменок это дополнительный раздражитель: нужно концентрироваться на мишени, а тут человек почти вплотную подходит, плюс еще и вспышка… Начинаются капризы. Мол, уберите фотографа, он нам мешает. При этом все прекрасно понимают, что зимой, когда начнутся старты, всем придется столкнуться с проблемами именно такого рода. Значит, имеет смысл привыкнуть не обращать внимания на помехи уже сейчас.
Полностью интервью Ростовцева - в одном из ближайших номеров "СЭ"