"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков".
(Продолжение. Начало в номерах "СЭ-Воскресенье" от 31 марта , 7 апреля, 14 апреля, 21 апреля и 28 апреля)
В начале своего рассказа о Томе Криббе Пирс Иган пропел целую оду своей беспристрастности и объективности. Именно оду, так как выдержана она в очень высоком стиле, который выглядел анахронизмом уже в те времена. Читать это довольно забавно, но на самом деле Иган имел полное право так говорить о себе.
Он был до мозга костей англичанином своего времени, разделявшим все тогдашние расовые, национальные и социальные предрассудки, но он был честен и перед собой, и перед своими читателями. Короче говоря, он был настоящим джентльменом, и это многократно повышает ценность его работы с исторической точки зрения. Если бы более серьезные летописцы были таковы, у нас бы не было описаний древних битв, в которых трехсоттысячные армии сходились в тех местах, где и тридцати тысячам было бы тесно.
В случае с Томом Криббом эти лучшие качества Игана проявились в высшей мере. Будучи его другом, он все-таки сказал, что на начальном этапе карьеры Том не раз добивался побед благодаря чистому везению, а не собственным достоинствам. Я о своих друзьях такого никогда написать не мог, и мне остается только снять перед Пирсом Иганом шляпу.
В жизни Крибба было по крайней мере два таких эпизода, о которых говорит Иган. Впервые это произошло в бою с Джемом Белчером, который состоялся 8 апреля 1807 года.
Белчер, уже давно потерявший к тому времени и глаз, и титул, который он проиграл своему другу, тоже выдающемуся боксеру Хену Пирсу, вернулся на ринг после полутора лет прозябания за его пределами. Когда Джем скинул рубашку перед боем, все обратили внимание на то, как плохо он выглядел. Нет, он, конечно, как-то потренировался, возможно даже, что подготовился лучше, чем к бою с Пирсом, но все-таки это было лишь воспоминание о былой роскоши, причем воспоминание хмельное, так как страдавший от глубокой депрессии Джем боролся с ней самым популярным и самым неэффективным способом: он пил. А Крибб тренировался с капитаном Барклеем. Тем не менее фаворитом в этом поединке был Белчер, и ставки перед боем заключались из расчета 6-4 в его пользу.
Подробно этот бой описан в пятой части очерка о Белчере , так как истинным его героем был не Крибб, а Джем, поэтому сейчас я остановлюсь только на некоторых ключевых моментах.
По своей сути Крибб и Белчер были антиподами. Если Том был правильным "комсоргом", то Джем – всеобщим любимцем, который привлекает людей именно своей безбашенностью, никак не просчитанной удалью и безмерным личностным обаянием. Можно сказать, что это был поединок между прагматиком и романтиком бокса, и самое удивительное, что, если бы не откровенное жульничество, то победил бы в этом поединке романтик. А впрочем, что может быть более прагматичным, чем жульничество?
Растренированный Белчер повел бой с натасканным капитаном Барклеем Криббом именно так, как ему было невыгодно, но как требовала его душа. Будучи от природы куда менее сильным физически и здорово уступая Криббу в весе, он при любой возможности бросал его. Такие падения в то время ни во что не считались. Тебя могли бросить хоть двадцать раз, но это не имело никакого значения, если ты затем выиграл бой. Многие опытные бойцы старались не расходовать на это силы и даже падали сами, чтобы закончить раунд, но Белчер такого, конечно, делать не мог. Вместо этого он изматывал себя, не причиняя Криббу особого вреда.
Еще Белчер совершенно не берег руки и наносил много, слишком много ударов в голову. Они были эффектны, и Крибб часто после них падал, а кожа на руках Джема все больше расползалась. Дело запахло жареным для Белчера в двенадцатом раунде, который Крибб безоговорочно выиграл, а закончил, бросив Джема на землю. Однако сумасбродные романтики часто имеют доступ к каким-то не ведомым другим источникам силы, и Белчер венул себе инициативу. Он в целом доминировал в следующих раундах, а в восемнадцатом совершенно забил Крибба, и, когда тот упал после очередного удара, было ясно, что через 38 секунд, отведенных ему правилами на то, чтобы прийти в себя, он не будет готов продолжить бой. И здесь, сам того не ведая и не желая, Белчеру навредил его собственный секундант Джон Галли, будущий чемпион Англии, затем букмекер, наживший на этом поприще состояние, а затем и многолетний член парламента, который, однако, в этом эпизоде проявил изрядную жадность и даже некоторую тупость. Причем если за жадность он хотя бы сам заплатил, то за его тупость бедному Джему пришлось отдуваться всю оставшуюся жизнь.
Видя, что Крибб, похоже, не встанет, Галли предложил секунданту Крибба Биллу Уорру, в прошлом известному боксеру, заключить пари из расчета 5-1 в пользу Белчера. Уорр объегорил будущего члена парламента так, как это делает ушлый рыночный торговец с витающим в облаках членом-корреспондентом Академии наук, подсовывая на весы не ту гирю. То есть просто и без затей.
Вместо того, чтобы без лишних разговоров принять предложение, как это обычно делалось, Уорр вдруг забеспокоился о том, чтобы как-то зафиксировать ставки на бумаге. Удивительно, но умный Галли повелся на эту простецкую хитрость, а Уорр тянул секунду за секундой, как приговоренный к казни, пытающийся хоть на мгновение оттянуть свою встречу с топором, веревкой или гильотиной и тайно надеющийся, что в последний момент придет помилование. Уорр тоже надеялся на "помилование", то есть на то, что здоровяк Том очухается. Кроме того, при таких ставках он уже имел в этом деле и свой кровно-шкурный интерес, так что он тянул до последнего.
Иган не уточняет, как именно Уорр это делал. Наверное, сначала искал, где записать. Потом чем записать. Потом спрашивал, как именно записать, и, наконец, правильно ли он записал… Иган утверждает, что пауза затянулась на минуту с лишним, и Криббу этого времени хватило, чтобы полностью прийти в себя. А Белчер между тем в том же восемнадцатом раунде тяжело травмировал правую руку. Иган говорит, что он сильно растянул запястье, некоторые другие авторы – что он вообще то ли сломал, то ли отбил ее о крепкую голову "комсорга", но все сходятся на том, что по-настоящему бить этой рукой Белчер уже не мог. Он начал бой с одним глазом, а теперь остался еще и с одной рукой.
С большой задержкой Крибб вышел на девятнадцатый раунд. Белчер не изменил себе и даже с травмированной рукой продолжил бой в той же манере, что и начал. Однако потом его стал подводить его единственный глаз. Видимо, он у него совсем заплыл, и Джем перестал чувствовать дистанцию.
Они дрались до полного изнеможения, последние раунды не столько бились, сколько висли друг на друге, чтобы не упасть, и здесь, в конце концов, дала себя знать "школа танцев" капитана Барклея. В сорок первом раунде Крибб провел два удара, которые в начале боя вызвали бы у Белчера только недоумение, но сейчас его от них повело. Крибб сделал еще несколько невнятных движений руками, которые лишь с большой натяжкой можно было назвать ударами, но Белчер упал, и на том бой и закончился, так как встать он уже не смог. В этой жизни его ждали еще только одно поражение, четыре года печали и смерть, а слава Крибба только начиналась. Но, в конце концов, печаль догнала и его, но пока до этого было очень далеко.
(Продолжение следует)
Александр БЕЛЕНЬКИЙ