"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков".
(Окончание. Начало в предыдущих номерах "СЭ-Воскресенье")
После боя с Молино, который прошел неподалеку от деревни Тистлтон, Крибба встретили в ближайшем городке Стэмфорде не просто как героя, а как своего родного терминатора, который расправился с полчищами страшных и злобных инопланетян. Собственно, "инопланетянин" был один – Молино, зато какой! Весь город вышел на улицу, когда по нему в открытой коляске проезжал Том Крибб.
Столица встретила его с не меньшим воодушевлением, чем провинция. Широченная лондонская улица, по которой он ехал, была запружена так, что его кортеж двигался по ней медленнее, чем двести лет спустя машины, застрявшие в пробках. Когда он добрался, наконец, до своего дома, то увидел, что люди облепили его со всех сторон, как муравьи пень или пчелы улей, и все они аплодировали, как бешеные. Их Том Крибб отстоял честь родной Англии, и теперь уже в этом не было никаких сомнений.
А до людей уже дошли слухи, достоверные, между прочим, что перед отъездом Крибб посетил избитого Молино. Вот он какой, наш Том! Он не только силен, он еще и великодушен! Избитый "супостат" теперь вызывал только сострадание, ну а Крибб… Ну а Крибб!!! Слов уже не было. Были одни вопли: о Томе, об отстоянной чести Англии, о том, что и с Наполеоном в ближайшее время англичане сделают то же, что и Крибб с Молино. В довершение всего Криббу вручили огромный серебряный кубок стоимостью в 50 гиней в память о его самой великой победе. При этом еще раз было особо отмечено, что он не дал иностранцу одержать победу над сыном матери-Англии и отобрать у него то, что ему принадлежит по праву: звание сильнейшего бойца.
Выполнив свою главную задачу, Том Крибб, по сути, ушел на покой. Официальных боев он больше не проводил. Где-то кого-то побил, кто уж очень этого просил, но если чемпион подрался в кабаке, нельзя же сказать, что он там отстаивал свой титул? Или можно? В то время на этот счет могли возникнуть разные мнения.
Крибб открыл паб под названием "The Union Arms" в районе Пикадилли и, в общем-то, жил не тужил. Для боксеров он остался "комсоргом" и "капитаном": со своими проблемами они приходили к нему. Оказавшихся на мели он часто подкармливал. Впрочем, его доброты хватало не на одних боксеров. Так, например, среди многочисленных легенд о нем была одна, наверное, самая трогательная о том, как он помог престарелому карлику, который стал работать у него в пабе официантом. А потом этого карлика чудовищно унизил пьяный кучер по имени Беккетт, который заставил своего десятилетнего сына избить его.
Крибба в этот момент не было в пабе, но, вернувшись, он взял своего маленького друга за руку и пошел с ним в магистрат. Туда же приволокли и Беккетта, который здорово струхнул. Судя по всему, он испугался не столько судьи, сколько Крибба, которому клялся в дружбе и объяснял свой поступок исключительно "лишневыпитым". Закончилось все примирением сторон и выплатой карлику соверена.
Многим, наверное, покажется странным, что Крибб не избил его до полусмерти. Однако чемпион предпочитал не давать волю кулакам без особой надобности. Правда, некий ирландец Картер как-то добился того, что Крибб его крепко отмутузил, но тот был боксер и как бы бросил ему вызов. Том образцово-показательно отвесил ему достаточно тумаков, и тогда Картер стал просить окружающих, чтобы они оттащили от него Крибба. Он зря боялся, тот всегда останавливался вовремя.
Время побед сменилось для Крибба временем легенд и баек, которые ходили о нем десятками. Например, популярностью пользовалась забавная и вроде бы достоверная история о неком здоровенном штурмане из Ланкашира, который вызвал на бой друга Крибба, но чемпион, видя, насколько огромен почтенный мариман, заменил собой товарища. Штурман оказался своеобразным малым. Дрался он умело и очень грязно, но, когда Крибб стал его забивать, он прокричал: "Сдаюсь!" - и чемпион его отпустил. Штурман ушел, но вскоре вернулся и снова набросился на Крибба. Наполучав еще множество ударов, он опять завопил свое "сдаюсь!", снова был отпущен и ушел. Однако очень скоро он еще раз вернулся, еще раз набросился на Крибба, после чего был схвачен и отфигачен, в третий раз заорал "сдаюсь!" и только теперь ушел окончательно.
Однако бывали случаи, когда Крибб вообще не считал нужным отвечать ударом на удар. Как-то к нему в паб пришли трое пьяных портных, которые вели себя очень шумно. Крибб сделал им замечание, и тогда один из них не нашел ничего лучше, чем ударить его. Второй, вдохновленный дурным примером товарища, сделал то же самое. Крибб стоял, как крепостная стена, и просто с интересом смотрел на них. Один из посетителей, увидев это, сказал: "Крибб, не бей их. Они все втроем не стоят и одной трети настоящего мужика". Едва портные услышали, на кого напали, их сдуло из паба даже не ветром, а ураганом. Когда Крибба потом спросили, каковы были их удары, он ответил: "Похожи на них самих – они не имели никакого значения".
Однако настоящая "комсоргская" сущность Крибба проявилась в другой известной истории. Один сапожник, придя к нему в паб, начал его всячески оскорблять. Крибб слушал это безо всякого интереса, как мы часто слушаем радио, и только время от времени советовал почтенному обувщику успокоиться. Но тот в ответ только еще больше распалился и, наконец, взялся за короля. И тут Крибб вдруг в мгновение ока схватил его, выволок из своего заведения и выбросил на улицу. За его величество комсорг никого не щадил.
В 1821 году Крибб даже принял участие в коронации, где в его обязанности в том числе входило и слежение за порядком. Вообще, венценосцы, похоже, питали к нему некоторую слабость. О британском короле и говорить не приходится, но Крибб провел показательные спарринги и для прусского короля, его знаменитого фельдмаршала Блюхера и, что для нас особенно интересно, для русского царя Александра I, на которого, как говорят, британский чемпион произвел особенно сильное впечатление.
Так Крибб и жил всеми любимый и уважаемый. Он подготовил и следующего чемпиона в тяжелом весе Тома Спринга, яркого и техничного боксера, кстати, по манере ведения боя совершенно не похожего на самого Крибба. Спринг настолько привязался с Криббу, что называл его отцом.
Очень хочется хорошо закончить рассказ о хорошем человеке, но, боюсь, опять не выйдет. Крибб был щедр. Еще когда он тренировался в Шотландии, он как-то встретил женщину, на которую жизнь навалилась слишком большой своей тяжестью, о чем она и поведала Криббу. В ответ он вывернул карманы и отдал ей все, что у него было при себе.
Когда у него просили в долг, он всегда давал. А вот возвращали ему не всегда. В конце концов, это закончилось плохо. Крибб разорился и вынужден был отдать свой паб The Union Arms кредиторам за долги. Произошло это то ли в 1839, то ли в 1840 году.
К концу жизни Крибб был крепко подзабыт, но он вырастил хороших детей. Свой век он дожил в доме своего сына-пекаря. Умер Том Крибб 11 мая 1848 года, не дожив двух месяцев до 67 лет.
После смерти, как это часто бывает, то, что Криббу недодали в его последние годы жизни, попытались возместить покойнику. Прежде всего, воздвигли роскошный надгробный памятник. Что могло украсить могилу англичанина, в одиночку отразившего иноземное нашествие, пусть только в ринге, и пусть нападающий был тоже как бы один? Конечно, британский лев. Его и поставили. По-своему, это было справедливо. Уж чего-чего, а сравнения со львом Том Крибб заслужил всей своей жизнью.
Александр БЕЛЕНЬКИЙ
Комсорг Крибб