Бытовало мнение, что прекрасных дам кубинец любил гораздо больше шахмат и большинство поражений третьего чемпиона мира за доской были связаны с его романтическими похождениями. Главную же любовь своей жизни он встретил в 46 лет. Ольга Чагодаева была младше кубинца на 11 лет, но это не помешало их бурному роману и непродолжительному браку, который оборвался смертью кубинского гроссмейстера.
Женщины Капы
Про Хосе-Рауля есть много интересных историй, связанных с любовными делами. Например, на знаменитом турнире в Санкт-Петербурге в 1914 году, где Капабланка сражался с Эмануэлем Ласкером за титул лучшего игрока мира, у него закрутился головокружительный роман с русской актрисой. Блестяще проведя первую половину турнира, он оторвался на полтора очка от немца, но во время финала его гораздо чаще видели в обществе дамы сердца, чем в шахматном собрании. В результате кубинец проиграл личную партию конкуренту, а затем с горя еще одну — Таррашу, и упустил первый приз. Ласкер стал первым!
«Я не наблюдал никого, кто был бы счастлив от своего шахматного гения, — рассказывал ТАСС 10-й чемпион мира Борис Спасский. — Может быть, только Миша Таль хорошо к этому относился. Легко. А он был настоящий шахматный гений. Был еще один шахматный баловень. Это Хосе-Рауль Капабланка — гениальный шахматист. Когда он появился на международном турнире в Петербурге, петроградские барышни ходили специально на него смотреть. Любовались. Не шахматами, а Капабланкой. Интересно, ведь Куба славится своими красивыми женщинами, но не мужчинами. А тут, видите, Господь Бог решил порадовать человечество».
Миновало 11 лет, и во время первого московского международного турнира Капабланке, который уже три года как был женат на Глории Бентакур и уже дважды стал отцом, шепнули, что при желании могут организовать ему встречу с давней возлюбленной. И Хосе-Рауль сорвался с места — в выходной день турнира он рванул в Ленинград, где с утра провел сеанс одновременной игры с местными школьниками (тот самый, в котором проиграл 14-летнему Ботвиннику), а остаток дня провел с ней. Похмелье было бурным: по возвращении в Москву он тут же проиграл белыми Верлинскому и уступил в гонке с Ласкером и Боголюбовым.
Два года спустя, когда Капабланка уступил свой титул Александру Алехину, рыдал весь Буэнос-Айрес. Прежде всего — его женская половина. Чемпион мира за без малого три месяца в столице Аргентины покорил несчетное число сердец. После мощного старта он был начисто лишен энергии и творческих сил, провалив отрезок с 11-й по 21-ю партию, он трижды разгромно проиграл при восьми ничьих. Ничего удивительного: все это время он был гостем крупного местного кинопродюсера, возобновив отношения с известной испанской актрисой.
Еще одно турнирное фиаско Капабланка потерпел в Карлсбаде в 1929 году. Там во время 16-го тура в зал неожиданно ворвалась его жена! Ей сообщили, что у Хосе-Рауля в Европе появилась новая пассия. Ради того, чтобы разобраться со своим блистательным супругом, Глория махнула через океан и так впечатлила экс-чемпиона, что он тут же зевнул Земишу фигуру на девятом ходу, проиграл партию и упустил лидерство.
Музыка, кулинария, бильярд
Официально Хосе-Рауль был в браке с Глорией до 1937 года. Хотя формально их отношения закончились в 1934 году, когда кубинец познакомился с Ольгой Чагодаевой (урождённая Чубарова) — русской эмигранткой, первый муж которой был белым офицером (Ольга рассказала историю, что Чагодаев был потомком Чингисхана и князем, оставившим ей свой титул). В США Ольга снималась в кино, дружила с Гретой Гарбо и была вхожа в высшее общество Нью-Йорка.
По одной версии, их встреча произошла на вечеринке у общего знакомого, по другой — на приеме в кубинском консульстве. Ольга и Хосе-Рауль практически сразу стали жить вместе, а в октябре 1938 года узаконили свои отношения в Нью-Йорке.
«Все начали танцевать, кроме одного мужчины, — делилась воспоминаниями Ольга. — Я заметила, что он пытался оказаться рядом со мной. Тихо, но отчетливо он произнес: «Когда-нибудь мы с вами поженимся». Когда я засобиралась домой, он подошел и сказал: «Пожалуйста, дайте мне ваш телефонный номер и позвольте вам позвонить. Меня зовут Капабланка». На следующее утро раздался телефонный звонок. Это был Капабланка: «Надеюсь, вы не забыли, что сегодня вечером вы ужинаете со мной?» Забыла я или нет — это было неважно. Он решительно заявил, что пошлет за мной в шесть. Ровно в шесть часов позвонил портье. Я спустилась вниз, Капабланка стоял у своей машины. Когда он снял шляпу, я с удивлением отметила, насколько он был красив. С того момента он начал названивать мне чуть ли не каждый день, и если я по какой-то причине не могла с ним встретиться, то он ужасно расстраивался. В ожидании моего возвращения домой он мог провести целую ночь на скамейке в Центральном парке напротив наших окон. Если я ругалась на него, как это иногда случалось, на его глазах выступали слезы, и я начинала чувствовать себя ужасно виноватой».
На свадьбу Капабланка подарил Ольге бриллиантовую драгоценность размером с ладонь. Но княгиня отказалась от нее.
«Mon amour, — сказала я, вплотную подходя к Капе и глядя в его серо-зелёные глаза, — у меня есть другая идея для свадебного подарка, — писала в своих мемуарах Ольга. — Это же наша свадьба. И подарок должен быть нашим, чем-то таким, чем мы оба сможем наслаждаться. Я подумывала о новой машине. «Пакард» — прекрасный автомобиль. И если задуматься, машина будет дешевле, чем это украшение. Оно слишком красивое, для особых случаев. А раз мы так много путешествуем, его нужно будет постоянно держать в сейфах — в гостиницах, на кораблях, в дипломатических миссиях. Это же постоянная головная боль! А на новой машине мы могли бы пересечь всю Францию! Мы могли бы поехать по северному берегу реки Луары и посмотреть замки. Ты же хотел на них посмотреть...» — я говорила быстро, страстно, осознавая, что я нажимаю на нужные места. Я нежно поцеловала его, затем повернулась к нашему другу-ювелиру: «Никто не должен приносить жертвы в день нашей свадьбы. Я понимаю, что вы готовы потерять на этой сделке деньги. Но даже Капа не в том положении, чтобы покупать эту драгоценность. Да, даже за низкую цену, назначенную другом!»
Ольга сопровождала мужа во всех его поездках на турниры, а Капабланка переехал в Нью-Йорк.
«Его любимым времяпрепровождением было чтение исторических и философских эссе, — рассказывала Ольга Капабланка. — Он мог часами читать книги по военной стратегии. Капабланку всегда интересовали истории о моем российском прошлом. Он особенно любил истории, связанные с моим великим grand-papa, генералиссимусом, графом Евдокимовым, который завоевывал Кавказ и победил одного исламского правителя по имени Шамиль. Со времен Ивана Грозного мои предки были военными. Капа, в свою очередь, был сыном и внуком испанских офицеров, и военное прошлое моей семьи стало ключом к благополучию наших отношений. Мы оба принадлежали к одной касте, что давало нам ощущение похожести друг на друга, которое затем переросло в любовь».
В браке они прожили 3,5 года. В субботу, 7 марта 1942 года, когда Хосе-Рауль наблюдал за игрой в Манхэттенском шахматном клубе, который он часто посещал, ему внезапно стало плохо, и он потерял сознание. Он был доставлен в больницу «Маунт Синай». Вечером следующего дня он скончался в результате кровоизлияния в мозг, вызванного артериальной гипертензией. Ему было всего 53 года. В том же госпитале чуть более чем за год до этого, 11 января 1941 года, скончался Ласкер.
«Врачи сказали, что последняя надежда на запланированную операцию. Они предложили мне выйти на улицу и погулять, — вспоминала Ольга. — В случае необходимости меня обещали позвать. Я вышла на улицу и была как раз у входа в больницу. В нескольких шагах от угла здания. В сумрачном небе я увидела звезду и остановилась. Я не знала, который был час. На мгновение мне показалось, что звезда сверкнула особенно ярко. Но внезапно свет пропал. А мгла сгустилась. В небе воцарилась особенная тишина. Тишина на улице. Тишина в моем сердце. Я поняла, что Капа умер».
По воспоминаниям Ольги, у Хосе-Рауля было много увлечений, которые не были связанны с шахматами.
«Однажды мы с Капой поехали за город на одну ферму, где выращивали каплунов, которых всегда нужно было заказывать заблаговременно, — делилась Ольга. — Когда каплуна наконец доставили нам на квартиру, Капа пришел в восторг: «Птица великолепная! Я должен сам приготовить её!» Мы дали прислуге выходной, и Капа начал хозяйничать на кухне. Приготовления были тщательными. Гурман Капа был еще и замечательным кулинаром. Друзья шутили, что как шеф-повар он мог бы зарабатывать больше, чем как шахматист. Думаю, Капа мог бы стать хорошим музыкантом, если бы он учился играть на скрипке. Неслучайно среди его друзей было много известных музыкантов. О хорошем слухе Капы свидетельствует следующий случай. Мы были в Париже и останавливались в гостинице «Мажестик», которая принадлежала одному из верных поклонников Капабланки, мсье Тоберу. Однажды утром, когда мы пили кофе в нашем номере, этажом выше кто-то взял несколько аккордов на фортепиано. «Какая досада! Прямо над нами пианист!» — воскликнула я. «Великий музыкант», — ответил Капа. «Как ты это понял? Он ведь сыграл всего несколько нот». — «Я понял это по тому, как он их сыграл». Я вспомнила об этом, только когда мы спустились вниз. Проходя мимо администраторской стойки, я несколько капризно спросила: «Человек, поселившийся над нашим номером, он что — профессиональный пианист?» «Да, мадам, — ответил мне с улыбкой администратор, — и, кстати, он ваш соотечественник». — «Кто же он?» — «Мсье Рахманинов, мадам».
Если говорить про другие виды спорта, то Капа хорошо играл в бильярд. Один эксперт говорил, что если бы он посвящал игре больше времени, он мог бы стать чемпионом. То же самое сказал о нем один из лучших теннисистов континента. Капа мог бы стать профессиональным гребцом и был отличным водителем. У него была мгновенная реакция, что было очень важно при вождении — он ведь любил быструю езду. Я слышала, что в студенческие годы, когда он учился в Университете Коламбия, он был многообещающим бейсболистом, которого пытались заполучить команды Большой Лиги».
Ольга говорит, что Капабланка предсказывал чемпионство Михаила Ботвинника.
«Он очень редко касался темы прошлых шахматных успехов, — говорила вторая супруга шахматиста. — Как правило, он не говорил о них вообще. Капа был очень гордым. Безусловно, утрата статуса лучшего шахматиста была для него ударом и заставляла страдать. Мы никогда не затрагивали эту тему. Капе, мягко выражаясь, действительно очень не нравился Алехин, но он никогда не критиковал его игру. Думаю, Капа так и не оставил надежды однажды выиграть еще один матч за звание чемпиона. Он называл Ласкера «старым львом», а об Эйве отзывался следующим образом: «безукоризненно, но мало фейерверка». Капа считал, что однажды чемпионом мира станет Ботвинник. «Он очень сильный, ему присуще упорство, которое так необходимо для того, чтобы достичь самой вершины».
Ольга пережила мужа более чем на полвека — она умерла в 1994 году, в возрасте 95 лет. Перед смертью она передала его бумаги Манхэттенскому шахматному клубу.