Фамилия Макларена стала для нашего спорта почти нарицательной. Именно после двух докладов этого профессора о русском допинге стартовала катастрофическая ситуация, которая продолжается и по сей день. Временное отсутствие национальной символики на крупнейших соревнованиях, включая Олимпийские игры; отстранения целых федераций и видов спорта; десятки спортсменов, получивших допинговые обвинения и дисквалификации; лишение медалей и первого места в неофициальном командном зачете Игр-2014 в Сочи — все это прямые или косвенные следствия именно докладов Макларена. Зачем же юрист из провинциального канадского городка Лондон устроил все это?
Двух Ричардов познакомил скандал с американскими стероидами
В отличие от коллеги по российскому расследованию Ричарда Паунда, который является своим в мире спорта и в свое время чуть не стал президентом МОК, Ричард Макларен — бюрократ в абсолютно классическом понимании этого слова. Спорт в его жизни возник по чистой случайности.
Макларен строил блестящую карьеру юриста по всем канонам. Закончил юридический факультет Университета Онтарио, затем получил степень, право работать адвокатом, основал собственную фирму. Собственно, до 2000 года, когда Ричарду исполнилось уже 55 лет, ни о каком спорте он особо не задумывался. Куда больше его волновали вопросы безопасности баз данных и электронных переводов денежных средств — темы его научной работы.
Но в 2000-м Макларена попросили расследовать предположительное употребление стероидов в американском спорте. Это было за несколько лет до скандала с лабораторией BALCO и разоблачения Мэрион Джонс. Но слухи о том, что американцы выигрывают медали не только на витаминках, активно ходили уже тогда. И за объективным мнением ВАДА, которое на тот момент существовало всего пару лет, обратилось к независимому юристу. Им и оказался Макларен.
Скорее всего, именно тогда произошло историческое знакомство двух Ричардов — Макларена и Паунда. У них оказалось очень много общего: возраст, юридический бэкграунд, национальность, в конце концов. Хотя Макларен даже тогда не стал переключаться полностью на спортивное право. Ближайшие полтора десятилетия он благополучно развивал свой бизнес и занимался преподавательской деятельностью. Пока в 2015-м Паунд не позвал его для участия в подготовке своего доклада о российском допинге.
Родченков — очень сложный и неоднозначный человек, но надежный свидетель
Бывший глава Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков позже окрестит эту комиссию «тремя дураками». Паунд, Макларен и примкнувший к ним немецкий спецагент Гюнтер Янгер допрашивали Родченкова как важного свидетеля, а позже подготовили обширный документ. Подмена проб, коррупционные схемы с участием международных чиновников, махинации спортсменов и самой лаборатории — всего этого там было описано с избытком.
После доклада Паунда Макларен отправился в самостоятельное плавание и следующие две части докладов про Россию составлял уже сам. Вторая часть его доклада чуть не привела к тому, что для нас едва не закрыли Олимпийские игры в Пхенчхане. Имен спортсменов там было зашифровано несколько сотен. Очень многим это упоминание стоило участия в Играх-2018, хотя никакие обвинения потом не подтвердились.
Почетный член МОК Виталий Смирнов неоднократно упрекал Макларена в том, что за без малого год работы над двумя частями доклада он так и не нашел времени, чтобы приехать в Россию. Мол, что мешало встретиться со всеми заинтересованными лицами, найти оригиналы документов и попытаться лично во всем разобраться. Но с тем же Смирновым Макларен имел длительную личную встречу в Европе. И именно после нее отказался от термина «господдержка» допинга и заменил ее на «институциональную».
Макларен, надо отдать ему должное, всегда был предельно открыт и готов мотивировать любое свое решение. Мы снимали интервью с ним для документального сериала «Допинг. Всемирная энциклопедия» в самый разгар пандемии. В его родном Онтарио было закрыто буквально все: кафе, фотостудии, и даже пригласить домой съемочную группу Макларен не мог из-за антивирусных ограничений.
Выход нашелся неожиданный: номер в отеле, снятый на одну ночь. Макларен улыбнулся, но согласился. И подробно ответил на все вопросы, в том числе и на не самые приятные. Например, мы спросили его, как можно составлять доклад на показаниях Григория Родченкова — признанного преступника.
— Я считал его надежным свидетелем, — сказал Макларен. — Он хотел престижа и признания в качестве хорошего ученого — которым он и был. Он разработал тесты, которые до сих пор используют во всем мире лаборатории, аккредитованные ВАДА, — эти тесты позволяют обнаружить определенные вещества. Но в то же самое время он использовал эти самые вещества, чтобы помочь спортсменам соревноваться. Это любопытное личностное противоречие. Он очень сложный человек... Наверное, все мы в некотором роде непростые... Он очень сложный, очень неоднозначный. Но с точки зрения моих целей — провести расследование и узнать, что происходило, — я был удовлетворен.
В отличие от Паунда, у Макларена нет цели бороться за власть в спортивном мире или захватывать сферы влияния. Макларен прежде всего юрист, специалист узкого профиля. Возможно, поэтому он так востребован. Уже после работы над российским докладом Макларен стал членом нескольких комиссий по этике в международных федерациях. Он расследовал допинг и коррупцию в Международной федерации тяжелой атлетики, а также манипуляции с результатами олимпийского турнира по боксу. Оба доклада привели к масштабным увольнениям и переделу власти.
В заключение нашего с ним интервью я спросила Макларена, не стоит ли вообще легализовать допинг. Канадский профессор, очевидно, любит пофилософствовать.
— У меня шестеро внуков, — поделился Макларен. — Наверное, ни один из них не станет спортсменом-олимпийцем или профессионалом. Но хочу ли я видеть, как они растут в обществе, где они могут выбрать допинг для улучшения своих спортивных результатов? Я думаю, самое важное в этой теме — это защита молодежи.