Олег ШАМОНАЕВ
из Москвы
– Встреча с автором скандального доклада, который едва не лишил Россию Олимпиады в Рио, прошла по вашей инициативе?
– Нет, Макларен сам выступил с таким предложением. Возможно, он сделал это на фоне обвинений в нежелании выслушать позицию российской стороны. Были разные мнения о том, стоит ли мне соглашаться на подобную беседу, в том числе в МОК. Но, в конце концов, было принято решение, что встреча возможна. Мы обменялись письмами, и затем повидались 13 октября в Швейцарии. Глава комиссии ВАДА настроен позитивно, он явно хотел конструктивного диалога. Я провел ему небольшой экскурс по истории российского и советского спорта и сказал, что у нашей страны не было никакой заинтересованности в создании государственной системы допинговых нарушений. Наш разговор продолжался два с половиной часа. И я буду рад, если Макларен во время завершения второй части своего доклада прислушается к моим словам.
– Когда Макларен представит публике вторую часть доклада о русском допинге?
– Он утверждает, что не ранее второй половины ноября. Возможно, Макларен будет присутствовать на вскрытии российских проб, взятых на Олимпиаде в Сочи. Не исключено, что публикация нового доклада будет приурочена к Совету учредителей ВАДА, который намечен на 20 ноября в Глазго. Я, кстати, тоже приглашен на это заседание.
МЫ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ БЕЛЫМИ ВОРОНАМИ
– А с руководителями МОК и ВАДА вы уже встречались?
– Да, мы вместе с моим заместителем по комиссии Владимиром Лисиным беседовали с Томасом Бахом в Рио-де-Жанейро во время Олимпиады, а с президентом ВАДА Крейгом Риди я разговаривал один на один. В обоих случаях было признано, что создание нашей комиссии не противоречит ни уставу МОК, ни Всемирному антидопинговому кодексу. То есть наша комиссия признана на самом высоком международном уровне.
– Какие требования должна выполнить Россия для того, чтобы и Бах, и Риди больше не поднимали вопрос о русском допинге?
– В первую очередь мы должны создать в нашей стране новую антидопинговую систему во главе с агентством, которое не будет зависеть от государственных органов и станет получать деньги напрямую из бюджета. Кроме того, президент МОК считает, что нам надо проанализировать прошлые ошибки и сделать выводы на будущее.
– Но многие в России вообще отрицают наличие серьезных допинговых проблем в нашей стране. Несмотря то, что в последние годы из-за допинга были дисквалифицированы более восьми сотен российских спортсменов…
– У нас сейчас слишком много людей, которые спекулируют на теме "заговора против России", не пытаясь разобраться. При этом они напрочь забывают об интересах наших спортсменов, которые могут пострадать в том случае, если ситуацию не удастся нормализовать в ближайшее время. Бах напрямую попросил нашу комиссию совместно с правоохранительными органами разобраться со всеми фактами, которые приводятся в докладе Паунда и в первой части доклада Макларена и сообщить о принятых мерах в МОК. ВАДА также отдельно попросило нас заняться антидопинговым просвещением спортсменов и тренеров.
– Руководство страны готово вам в этом помогать?
– Наша комиссия является независимой, и мы осуществляем свою деятельность самостоятельно, но вы прекрасно понимаете, что когда речь идет, в частности, об изменениях в законодательстве нам без помощи не обойтись. И я могу сказать, что поддержка у нас просто фантастическая.
– В каком состоянии находятся поправки к законам об уголовном наказании за распространение допинга и склонение к применению запрещенных веществ?
– Ожидается, что закон будет принят в самом ближайшем будущем. Этот вопрос решен. После его принятия мы выйдем на уровень самых продвинутых и самых непримиримых к допингу стран – Италии и Германии, где уже существует уголовное преследование за допинговые нарушения. У нас создается идеальная система допинг-контроля, но мы не должны превращаться в белую ворону. После того как система будет создана, мы призовем следовать нашим стандартам и остальные страны. В любом случае в 2017 году мы должны поставить перед собой цель – ноль положительных допинг-проб.
РУСАДА МОЖЕТ БЫТЬ ПЕРЕИМЕНОВАНА
– Говорят, для того, чтобы поставить крест на "темном прошлом", Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) в ближайшее время может поменять свое название?
– Есть идея переименовать его в РУСНАДА – национальное антидопинговое агентство, но это только один из вариантов, да и дело не в названии. Сейчас мы ждем принятия поправок в Закон о спорте, который позволит агентству действительно стать независимым от государства. Кроме того, 25 октября мы проведем установочный семинар по борьбе с допингом с участием представителей ВАДА, наших ассоциаций зимних и летних видов спорта, федераций по олимпийским и неолимпийским видам, паралимпийских федераций. Кстати, с руководством Паралимпийского комитета России мы договорились о том, что наша комиссия будет помогать в диалоге о восстановлении членства ПКР в Международном паралимпийском комитете.
– Будут ли у РУСАДА/РУСНАДА какие-то еще учредители, помимо ОКР и ПКР? Кто станет руководителем агентства?
– Других учредителей не будет. Нынешняя схема не вызывает возражений у ВАДА, мы обмениваемся мнениями по данному вопросу. Например, в Штатах учредителем USADA является только Олимпийский комитет США. Что касается руководителя, то Совет учредителей после того, как будут готовы все юридические документы, должен объявить конкурс на эту должность, который предполагает несколько кандидатур. Потом будет создан Наблюдательный совет, куда войдут известные всей стране публичные персоны, люди с незапятнанной репутацией. Первоочередная задача для агентства – его признание со стороны ВАДА.
– Деньги агентству будут выделяться напрямую, через Министерство финансов РФ?
– Да. Государственное финансирование подобных структур – общемировая практика. Например, в Великобритании 80 процентов средств для UKAD – это бюджетные вливания.
– Ситуация с отставкой с поста главы ОКР Александра Жукова не помешает восстановлению РУСАДА?
– Нет, этот процесс идет своим чередом. Однако здесь другая проблема – Жуков перестает быть членом МОК в случае его ухода с поста президента ОКР. Он был избран по квоте для руководителей национальных олимпийских комитетов, и его мандат будет прекращен в день его отставки из ОКР.
– А если он, например, станет вице-президентом ОКР?
– Тогда надо заново пройти всю процедуру выборов в МОК. Его переизбрание могло бы произойти на сессии МОК в Лиме в сентябре 2017 года, но заявку необходимо подать до апреля следующего года. Тогда мы лишаемся места в МОК минимум на полгода без гарантированного переизбрания, ведь в международном комитете не любят подобные кульбиты.
В СССР ДОПИНГОВОЙ СИСТЕМЫ НЕ БЫЛО
– Говорят, что многие допинговые проблемы нашего спорта тянутся еще с советских времен. Можете это подтвердить как бывший руководитель Госкомспорта и Олимпийского комитета России?
– Я покинул пост президента ОКР в 2001 году, и к тому моменту не то что ни один олимпийский чемпион – ни один участник Игр из нашей страны не был дисквалифицирован за применение допинга на Олимпиадах. Возможно, мне просто повезло, но абсолютно все совещания с руководителями федераций я заканчивал предупреждением: "Смотрите, если в командах появится допинг – не прощу, у меня руки длинные". Да, была история с бромантаном в Атланте-1996, когда исполком МОК принял решение отобрать у нас пять медалей, но мы потом отстояли их в суде. Был еще случай в 1976-м, когда попалась Галина Кулакова. Оказалось, что у нее за два дня до этого умер отец, и она пила успокоительное. Кулакову тогда лишили медали, но позволили ей продолжить выступления.
– То есть государственной допинговой системы в СССР не было?
– Я об этом ничего не знаю. А я занимал руководящие должности в нашем спорте с 1970 года. По этому поводу точно не принималось никаких решений правительства и других государственных органов. У нас не было той системы побед с политическим подтекстом, которая существовала в ГДР.
– Как будут развиваться события сейчас, после публикации второй части доклада Макларена?
– Очень многое будет зависеть от того, появятся ли во второй части доклада предметные доказательства нарушений. Так, сегодня на обвинения во вскрытии и подмене проб есть заявление швейцарской компании Belinger, производителя контейнеров для допинг-проб, в котором говорится о невозможности такого рода манипуляций. После публикации второй части доклада МОК предоставит возможность российской стороне выразить свою официальную позицию. И только после этого дисциплинарные комиссии МОК представят свои выводы. Окончательное решение состоится на исполкоме МОК, который намечен на конец января 2017 года.
– Поедет сборная России на Олимпиаду в Пхенчхан-2018?
– Это хороший вопрос. Наша комиссия приложит максимум усилий, чтобы наши спортсмены поехали на главные старты своей жизни.