27 и 28 июня в Санкт-Петербурге пройдет ледовый рок-мюзикл Алины Загитовой «Ассоль». Незадолго до премьеры «СЭ» и олимпийская чемпионка-2018 сделали тематическую фотосессию и записали часовое интервью — о шоу, фигурном катании и жизни после большого спорта.
Мюзикл
— Кто первый произнес: «А давайте сделаем мюзикл по мотивам «Алых парусов»?
— Светлана Краюшкина, наш режиссер. Заговорила об этом еще в прошлом году в момент создания шоу «Хранители времени». Потом идею докрутили, в ходе обсуждения я предложила свой вариант — рок-мюзикл. Ну и закипела работа.
— Главная сложность, с которой столкнулись?
— Ой, сложностей много. Музыку пишем с нуля, я каждый аккорд контролирую. Как и сценографию, декорации. Впрочем, когда все делаешь с душой, понимаешь, ради чего вкладываешь столько сил, любые трудности отходят на второй план.
— Это правда.
— Мы собрали команду профессионалов, я им доверяю. Но иногда наши совещания и читки длятся по семь часов. Люди все творческие, со своим видением. Конфликтами я это не назову, просто выслушиваем каждого и в конце концов приходим к общему знаменателю.
— На совещаниях вас, продюсера мюзикла, легко переубедить?
— Нет. Так что споры периодически возникают.
— На крик срываетесь?
— Нет. Это не в моем стиле, всегда стараюсь сохранять спокойствие.
— Как в «Служебном романе» — «терпение и такт».
— Вот-вот. Голос, конечно, могу повысить, но очень редко.
— Вы однажды сказали: «Я жуткая перфекционистка и самокопун». В работе это мешает или помогает?
— Второе. Чем больше копаешься внутри, тем быстрее приходишь к улучшенной версии самой себя. Когда вечером возвращаюсь домой, сразу начинаю анализировать прошедший день. Что удалось, а что — нет. Что обязательно нужно сделать завтра. Моя команда уже не в восторге от того, что около 12 ночи получает сообщения или звонки.
— Про Тину Канделаки говорят, что последнее сообщение от нее в рабочий чат прилетает в два часа ночи, а первое — в шесть утра. Регулярно! Это и ваш случай?
— Ну, в такую рань в наш чат я еще не писала. Но ничего нельзя исключать. Скоро начнутся репетиции, а они в основном ночные, затягиваются порой до семи утра. На «Хранителях времени» мы уже с этим сталкивались.
— «Ассоль» — шоу масштабное, дорогое. Каждую мелочь важно предусмотреть.
— Безусловно. Вот почему стараюсь контролировать все-все-все. Мне так спокойнее. Но дается нелегко, домой приезжаю обессиленная. А что касается Канделаки, она мне очень импонирует. Видела кучу ее интервью. Для меня Тина — один из примеров, как выстраивать работу продюсера.
Женя
— Вы и Женя Медведева в мюзикле «Ассоль» — как все получилось? Мир фигурного катания вздрогнул, услышав эту новость.
— Я решила, что надо заканчивать негласный конфликт между нами. Он, конечно, был. И лучшего повода, чем пригласить Женю в шоу «Ассоль», сложно придумать.
— Сами ей позвонили?
— Я написала: «Привет, спишь?» Причем это было днем. Женя ответила, мы встретились, все обсудили, и теперь она в нашей команде.
— Почему именно Медведевой доверили одну из ролей?
— Она яркая, талантливая фигуристка. Мне как продюсеру гордо иметь в команде такого человека, как Женя. Кстати, специально для нее мы придумали персонажа, которого нет в повести Грина — Хину Меннерс. Изначально она антагонист Ассоль, но ее ждет трансформация, как и главную героиню.
— Яна Рудковская прокомментировала ситуацию так: «Алина и Женя помирились. Для тех, кто не в теме, — весьма непростые отношения фигуристок тянулись еще с Олимпиады-2018. Традиционно спортсменки лукавили и говорили, что у них нет конфликта, но на деле старались не пересекаться и отказывались от участия в общих проектах». Что в этих словах правда, а что — нет?
— Радостно, что Яна заинтересовалась нашим шоу, ждем ее на премьере. А комментировать тут особо нечего. Между мной и Женей было напряжение, но сейчас мы работаем в одном проекте. Скоро выйдем репетировать на лед совместный номер, я очень этого жду.
— Вы анонсировали появление в мюзикле рок-музыкантов, которые будут петь вживую.
— Да, никакой фонограммы.
— Вы-то рок любите?
— Люблю. И в годы спортивной карьеры, и сейчас перед важными мероприятиями слушаю именно рок. Он помогает собраться, настроиться на победу.
— Кто же в вашем плейлисте?
— «Король и Шут», Pink Floyd, Queen... У Мэрилина Мэнсона тоже есть хорошие песни.
— А какой жанр вам абсолютно не близок?
— Нет такого. Я в этом плане всеядная. Слушаю разную музыку, даже шансон. Зависит от настроения.
Бунтарка
— К разговору о «Короле и Шуте». Нашумевший сериал про эту группу видели?
— Пока нет.
— А «Алые паруса» с Вертинской и Лановым?
— Да, как раз при подготовке к мюзиклу посмотрела.
— Старое советское кино вам интересно? Или для вас это нафталин?
— Ну почему же нафталин? 31 декабря, когда всей семьей усаживаемся перед телевизором, включаем нашу классику — «Иронию судьбы», «Чародеев»... Мне нравится.
— Когда фильм смотрите, можете всплакнуть?
— Я не слишком сентиментальна. Но фильм «Пальма» растрогал до слез. Сюжет похож на «Хатико» и основан на реальных событиях — о собаке, которая ждет хозяина в аэропорту.
— Читал, что в японской версии этой картины вы даже мелькнули в эпизоде. Сыграли саму себя вместе со своей собакой Масару.
— Была такая коллаборация с нашими японскими друзьями в 2020 году.
— Последние слезы в вашей жизни?
— В мае работали с композитором над музыкой к моему сольному номеру в «Ассоль». Получилась настолько проникновенной, что у меня слеза навернулась. Знаете, это невероятные ощущения — когда сам музыку создаешь.
— С фильмом «Алые паруса» вы ознакомились. А с повестью Грина?
— Дважды. Первый раз — в далекой юности. Второй — полгода назад, когда взялись за проект. Но вообще я больше люблю смотреть, чем читать.
— Про свою героиню вы говорите: «Наша Ассоль — бунтарка». Это и в вашем характере?
— Конечно. Мне кажется, все мы в какой-то степени бунтари. Разве у вас в подростковом возрасте не было этой черты?
— Скорее нет, чем да. А у вас в чем проявляется?
— Приведу пример. В шоу-бизнесе все любят при встрече обниматься, в щечку целоваться. Для меня это неприемлемо. Что многие воспринимают как звездную болезнь. Считают высокомерной, холодной. Но у каждого свои личные границы. Мои — вот такие, и я не хочу, чтобы их нарушали.
— Ясно.
— Я в принципе нетактильный человек. И в этом смысле не боюсь идти наперекор обществу.
— Выкрашенные недавно волосы в фиолетовый цвет — из той же серии?
— Да! Кто-то поступка не понял. Но мне все равно. Захотела — сделала!
— Прежде чем решиться, с кем-то советовались?
— Только со стилистом. Прикидывали — пойдет мне фиолетовый или нет.
— Родителей поставили перед фактом?
— Да. Но они уже привыкли к моим преображениям, во всем поддерживают. Знают — мне нравится пробовать что-то новое. Вот бабушка, конечно, ахнула. Но я объяснила свою позицию.
— Объясните и мне.
— Мое детство — это дом и каток, все заточено на спортивные достижения. На эксперименты времени не оставалось. Сейчас наверстываю. Чувствую, порой мне необходимо сменить образ, увидеть себя с другим цветом волос, еще что-то интересное придумать.
— Значит, продолжение следует?
— В фиолетовый, голубой и зеленый краситься точно не стану. Иные варианты возможны.
Сон
— Олимпиада возвращается к вам во сне?
— Теперь уже нет. Первые годы — бывало.
— В формате ужасов — «упала, проиграла»?
— Ага, сплошные кошмары. К примеру, надеваю в раздевалке коньки, начинаю шнурки завязывать — а они почему-то бесконечные, у меня ничего не получается. Время поджимает, уже на лед пора... Несколько раз видела этот сон. Но был и другой.
— Какой?
— Вещий. В Пхенчхане после короткой программы приснилось, что выиграла произвольную. Некоторые сны моментально забываешь. А этот прямо в деталях отпечатался в памяти.
— Надо же.
— Открываю глаза и понимаю, что произвольная еще только будет. Сначала расстроилась. Потом сказала себе: «Нужно, чтобы все получилось и наяву».
— Сон придал уверенности в тот вечер?
— Сто процентов! А главное, оказался пророческим.
— Еще были вещие сны?
— Не припомню.
— Вы пересматривали свои олимпийские программы? Короткую — «Черный лебедь» и произвольную — «Дон Кихот»?
— Не раз. Правда, давно. Вот родители до сих пор включают, когда к ним приезжаю. Говорю: «Да ладно, хватит!» Но для них это тоже большой праздник и потрясающие эмоции. Которые хочется испытывать снова и снова.
— В курсе, что после вашей победы на январском чемпионате Европы-2018 Евгений Плющенко заключил три пари? С Яной Рудковской, Ари Закаряном и Максимом Ковтуном. Все они ставили в Пхенчхане на Медведеву. А Евгений не сомневался, что золото заберете вы. Заработал в общей сложности тысячу долларов.
— Я слышала об этом. Но с Плющенко никогда не обсуждала.
— В вашей жизни были пари?
— В детстве в нашей группе многие спорили на прыжок. Получится или нет. Мальчики — на тысячу рублей, девочки — на шоколадки. Для кого-то это прямо стимул был. Я же, наоборот, всегда проигрывала. Поняла — не моя тактика. Мне надо просто собраться и прыгнуть. Без всяких поощрений. С того момента спорить не люблю.
«Хрустальный»
— Известная история — в 13 лет Этери Тутберидзе отчислила вас из группы, посчитав, что не выкладываетесь на тренировках. Там же, в «Хрустальном», вы недолго поработали с Анной Царевой и решили возвращаться в родной Ижевск. Сами рассказывали: «Мы с бабушкой купили букет, пришли к Этери Георгиевне поблагодарить и проститься. А она вдруг произнесла: «Давайте еще раз попробуем». Если бы не заехали к ней с цветами, как бы сложилась ваша карьера?
— Я не люблю сослагательных наклонений.
— В дальнейшем-то у Тутберидзе не было к вам претензий по части самоотдачи?
— Ну... Разные возникали ситуации. Иногда меня приходилось подпинывать. Но в целом уже четко понимала, куда иду и зачем. Поэтому очень много тренировалась. Описать вам те дни в «Хрустальном»?
— Конечно.
— Каждое утро начиналось с беговой дорожки. Следом хореография, лед, растяжка. Час отдыха. Затем дополнительный урок с Людмилой Борисовной Шалашовой.
— Хореографом, мамой Даниила Глейхенгауза.
— Да. Мы тщательно отрабатывали программу перед зеркалом, разбирали каждый элемент. Потом ОФП, снова лед и заминка, в которую входит 45 минут бега, эллипс или велосипед. На выбор.
— Что предпочитали вы?
— Бег. Дальше опять растяжка. А перед отбоем — 50-минутный кросс вокруг пруда.
— В таком режиме — почти четыре года?!
— Да.
— Сейчас с содроганием вспоминаете этот «день сурка»?
— Нет. Но и не с радостью. И уж точно не готова повторить. С другой стороны, мы знали, что пахота приведет если не к олимпийской медали, то к какому-то результату.
— Поражаетесь, как вы, маленькая, хрупкая девочка, все это выдержали?
— Когда у тебя есть цель, на трудностях не зацикливаешься. Да и нагрузки в таком возрасте переносятся легче. На боль и усталость вообще не обращала внимания. Говорила себе — ничего страшного, это даже приятная боль. Все мы, спортсмены, немножечко мазохисты.
— Хотите, чтобы ваш ребенок прошел тот же путь?
— Сложный вопрос. Наверное, нет. Тяжело ведь не только спортсмену, но и его окружению. Мама, папа и бабушка положили на мою карьеру огромную часть своей жизни. Спасибо им за поддержку и понимание. За то, что гасили истерики, которые иногда случались, находили правильные слова.
— Кстати! Когда была последняя истерика?
— Ох, надо подумать... Я стала старше и уже научилась не давать волю эмоциям. Прячу их под пятьюдесятью замками. Если накатывает, сразу стараюсь переключиться. Помогает хобби.
— Какое?
— Флористика. Мне часто дарят цветы после выступлений. По вечерам составляю букеты. Это отвлекает, успокаивает. Ставишь две вазы и сидишь, прикидываешь — ага, роза с хризантемой несовместимы, лучше что-то другое подобрать...
Полеты
— Вы обмолвились, что дальнейшую жизнь мечтаете связать с телевидением. В каком формате?
— Нынешний вполне устраивает. Я о влогах, которые снимаю для Первого канала. Но если пофантазировать, хотела бы попробовать себя в роли ведущей какой-нибудь креативной программы.
— Брать интервью вам интересно?
— Нет, это не для меня.
— Что смущает?
— Скучновато. Мне хочется взрыва, эмоциональных качелей...
— Ваша программа должна быть о фигурном катании? Или вообще о спорте?
— Почему? Необязательно. Мне нравятся разные сферы деятельности.
— Если бы из мира спорта выбирали персонажа для интервью — к кому отправились бы в первую очередь?
— К Александру Овечкину. Спросила бы о секретах хоккейного долголетия. Еще было бы любопытно поговорить с Сереной Уильямс. Узнать, как ей игралось против сестры.
— Раз назвали Овечкина и Уильямс — значит, следите за хоккеем и теннисом?
— По возможности.
— Сами на корт выходили?
— Был такой опыт. Но теннис — тяжелый вид спорта. У меня потом все тело болело. В падел, говорят, играть легче. При случае попробую.
— В сочинском «Скайпарке» одна из самых высоких площадок для банджи-джампинга в мире — 207 метров. Года четыре назад вы оттуда прыгнули. Ощущения?
— Ух! Ветер в лицо, сердце замирает...
— Жуть охватывала?
— Особенно в момент разбега. Но уж очень хотелось галочку поставить: «Я это сделала! Не испугалась!» Повторять не буду.
— Настолько страшно?
— Просто нет потребности в дополнительном адреналине. Его в моей жизни достаточно.
— Вы же в Сочи с Сабиной, младшей сестрой, прыгали?
— Да, но она с минимальной высоты — 69 метров.
— Кажется, в прошлом году вам на день рождения подарили путешествие на воздушном шаре. Тоже «ух»?
— К сожалению, воспользоваться сертификатом пока не удалось. Времени нет. Хотя представляю, как это романтично. На рассвете, в чистом поле, фантастические виды... Надеюсь, еще полетаю.
— Высоты, надо думать, не боитесь?
— Абсолютно. Я вам больше скажу. Полеты будут и в нашем мюзикле. Они и в «Хранителях» были.
— В вашем исполнении?
— Да. На меня надевали специальный пояс. Правда, две лески так впивались в тело, что шрамы до сих пор остались. Еще на петле летала, обматывая ее вокруг руки. А запястье у меня тонкое, хрупкое — закончилось мини-трещиной.
— Алина, искусство требует жертв — но не до такой же степени.
— Может, и до такой. Все зависит от цели.
Фастфуд
— Саша Трусова как-то сказала: «У меня нет подруг. В фигурном катании их быть не может». Согласны?
— Следующий вопрос.
— Переформулирую — у вас есть подруги-фигуристки?
— Нет.
— Были?
— Нет. Мои подруги вообще не имеют отношения к спорту.
— Что отвечаете, когда приглашают на свидания?
— По ситуации.
— Что может оттолкнуть вас от парня при первой встрече?
— Неискренность.
— Чувствуете ее сразу?
— Да. Плюс я очень эмпатична. Это и хорошая черта, и плохая.
— Что плохого-то?
— Боль всегда пропускаю через себя — даже если речь о малознакомых людях. Но если с кем-то близко общаюсь, такие моменты как раз позволяют лучше понять человека.
— Илья Авербух перечислил свои вредные привычки: «Матерюсь, непунктуален, ем на ночь, готов часами рубиться в PlayStation». У вас какие?
— Спать ложусь поздно. Тоже могу в PlayStation поиграть — но криминала в этом не вижу. Как и в чипсах, например. Все люди хотят иногда расслабиться.
— Пяти часов сна вам хватает?
— Что вы! Если выпадает шанс подольше поваляться в кровати, никогда его не упущу. Тут 22 часа ехала на поезде в Краснодар. Так почти всю дорогу проспала!
— Сильно.
— Меня проводница разбудила. Стала переживать, все ли со мной в порядке. А то закрылась в СВ на сутки — и тишина.
— Что себе категорически запрещаете?
— Ничего.
— А сигареты? Фастфуд?
— Я не курю. В моей жизни не было ни одной затяжки. Фастфуд не под запретом. Если душа просит — заезжаю и покупаю.
— Когда просила в последний раз?
— Месяц назад. Но я не объедаюсь. Беру шесть наггетсов и картошку по-деревенски. Либо фри. Всё!
— Вы из тех, кто в Китае рискнет продегустировать что-то экзотическое? Жареных гусениц или кузнечиков...
— Нет-нет, такие эксперименты не для меня. Когда с сестрой была в Сеуле, долго присматривалась в магазинчике к коричневому яйцу в соевом соусе. Думала — что за гадость? С подачи Сабины все же купила. Оказалось — очень вкусно! Теперь всем рекомендую.
— 18 мая вам исполнилось 23. Где себя видите через пять лет?
— Загадывать бессмысленно, жизнь постоянно вносит корректировки в наши планы. Я просто иду в том направлении, которое мне нравится. Пробую что-то новое. Да, допускаю ошибки, но исправляю их, делаю выводы и двигаюсь дальше.
— Вам уже хочется выйти замуж, нарожать детей? Или пока все это далеко-далеко?
— Опять же — не загадываю. Я не знаю, когда встречу своего человека.
— Может, завтра, а может, лет через десять?
— Ну да. Но десять — это, пожалуй, слишком. Хотелось бы пораньше...