Защитника Петра Нойштедтера приглашали в юниорскую сборную СССР, он играл в "Зените", "Кайрате", ЦСКА, смоленской "Искре", днепропетровском "Днепре", "Таврии", владикавказском "Спартаке", потом в Германии за "Карлсруэ", "Хемниц" и "Майнц". Теперь в бундеслиге выступает его 23-летний сын, ставший ведущим игроком менхенгладбахской "Боруссии"
- В первом круге вы нечасто выходили на поле, и "Боруссия" завершила его на последнем месте. После прихода в команду тренера Люсьена Фавре, который всегда доверял вам место в основе, менхенгладбахацы в 12 турах взяли 20 очков, завоевали право играть в переходных поединках с "Бохумом" и добились в них успеха (1:0, 1:1). Как удалось наставнику спасти "Боруссию" от провала во второй дивизион?
- В течение 7 месяцев мы находились в зоне вылета, но, поверьте, никогда не теряли надежду. Не опустили руки даже после поражения в 30-м туре в Майнце. Игроки тогда сказали: если в оставшихся 4 матчах возьмем 10 очков, то удержимся в бундеслиге. Ровно столько и набрали - для этого, между прочим, пришлось обыграть и дортмундскую "Боруссию", которая к тому времени еще не стала чемпионом. Фавре привил нам свою футбольную философию, он в нас верил, мы много трудились. После каждого матча тренер раздавал ребятам DVD с записью игры и каждому указывал на допущенные ошибки. Он всегда подчеркивал, что надо дорожить мячом, как можно раньше начинать отбор, навел порядок в обороне.
- К слову, во втором круге во всех матчах от звонка до звонка отыграл пришедший из московского "Спартака" защитник Мартин Штранцль. Судя по всему, он пришелся ко двору?
- Штранцль резко усилил оборону. Он для нас очень важный игрок - и на поле, и в раздевалке, где помогает советами молодым. "Боруссия" зимой сделала хороший трансфер.
- Штранцль рассказывал о России?
- Да, особенно на первом сборе в Испании. Вспоминал о Москве, "Спартаке". Говорил, что играл в хорошей команде, но при этом отмечал: в России - другая жизнь. Рассказывал, что хотел вернуться в Германию. Это в конце концов ему удалось.
- Стадион в Менхенгладбахе, вмещающий 54 тысячи зрителей, по сути, всегда полон. А ведь город не такой уж большой - в нем проживает чуть более 250 тысяч человек. Чем объяснить столь горячую любовь менхенгладбахцев к футболу?
- Начнем с того, что у "Боруссии" богатые традиции - команда дважды брала Кубок УЕФА, играла в финале Кубка чемпионов, пять раз становилась чемпионом Германии. Сегодня клуб на такие высоты подняться не может, но болельщики видят, что мы в каждом матче самоотверженно сражаемся и стоят за нас горой. Фаны, которые не смогли приехать в Бохум, решающий переходный матч смотрели на огромном экране нашей арены в Менхенгладбахе. Когда после игры мы приехали на свой стадион, нас восторженно встречали более 10 тысяч человек. И это во втором часу ночи!
- Переходный матч за право играть в бундеслиге в Германии транслировали по первому государственному телеканалу. Более того, после финального свистка камеры минут 30 показывали, как ваша команда на поле отмечает успех. Трудно представить, что в России на такой матч выделили бы столько эфирного времени - да еще в прайм-тайм...
- В Германии футбол обожают. А мы, конечно, после игры в Бохуме на поле "оторвались" - плясали, обнимались, целовали траву. Я свою футболку бросил болельщикам.
- К слову, почему играете под тринадцатым номером?
- Когда выступал в"Майнце", у меня был пятнадцатый, а тут свободным оказался тринадцатый. Говорят, это несчастливое число. Первый год в "Боруссии" у меня действительно был неудачным, но зато второй получился. Так что на чертову дюжину жаловаться не могу.
- А какой номер был у вашего отца?
- Пятый. Мы с ним каждый день по телефону разговариваем. В свое время, когда он возглавлял вторую команду "Майнца", я у него тренировался. Он и сейчас мне помогает - главным образом, психологически. Когда я не попадал в основу "Боруссии", он твердил: мол, я сам виноват, мне надо собраться, быть агрессивнее, постоянно подчеркивал, что в чисто футбольном плане ни в чем не уступаю партнерам.
- Отец играл в СССР, России, Украине, Казахстане. Рассказывает вам о футболе в бывшем Советском Союзе?
- Бывает. Иногда вспомнит что-то смешное. Любит рассказывать о вратаре одной из команд, где играл. Как тот после атаки соперника попросил мальчишку за воротами поскорее подать мяч - думал, что удар был неточным. Но мяч нашелся в сетке его ворот... Вообще, вспоминает о том времени тепло. Хотя, конечно, все время повторяет, что советские стадионы тех лет никак нельзя сравнить с нынешними германскими.
- Вы отца, можно сказать, обогнали: он в "Карлсруэ" провел в бундеслиге 16 матчей, а вы в "Боруссии" - уже 26. Правда, на счету Нойштедтера-старшего еще 257 игр во второй бундеслиге.
- Попробую обойти его и по общему количеству матчей - причем постараюсь сделать это в высшем дивизионе.
- У отца в "Майнце" был огромный авторитет: мог на партнеров накричать - как он сам говорил, "мозги вправить". Вы тоже не молчун?
- Могу повысить голос. Вообще, у нас каждый имеет право высказать мнение.
- В свое время в "Майнце" вы были недовольны, когда, указывая на вас, болельщики говорили: "Вон идет сын Петра Нойштедтера"...
- Сейчас обо мне уже никто так не говорит - ни в Майнце, ни в Менхенгладбахе. Фанаты называют меня Романом Нойштедтером и про то, что я сын футболиста, не вспоминают .
- Вы ушли из "Майнца" как раз тогда, когда команда вошла в бундеслигу. Почему?
- Я провел в этом клубе 15 лет. В какой-то момент, когда зашла речь о новом контракте, менеджер "Майнца" в газете заявил: мол, я хочу слишком много денег. На самом деле это не соответствовало действительности. К тому же я хотел уйти, чтобы поменять обстановку, почувствовать себя более взрослым, свободным.
- Во втором круге в домашнем матче против "Штутгарта" при счете 2:0 в пользу "Боруссии" мяч рикошетом от вас попал к Павлу Погребняку, и тот забил гол. В итоге гостям удалось вырвать победу - 3:2. Что думаете о российском форварде "Штутгарта"?
- Погребняк - мощный, агрессивный нападающий, он хорошо держит мяч, прикрывая его корпусом, обладает сильным ударом, умеет точно пробить головой. Павел в сезоне провел ряд запоминающихся матчей, жаль, во втором круге пропустил несколько встреч из-за травмы. Я играю на позиции хавбка оборонительного плана и могу сказать: на поле против этого форварда было непросто. Вы вспомнили наш домашний матч со "Штутгартом", но в игре первого круга Погребняк забил нам трижды, и в итоге мы были разгромлены - 0:7. Так что "Штутгарт" с Погребняком для нас очень неудобный соперник. Правда, сейчас, когда для "Боруссии" все закончилось хорошо, мы, вспоминая матчи со швабами, уже не грустим.
- В России у вас немало родственников. Давно их навещали?
- Свободного времени, конечно, маловато. В последний раз был в России в 16 лет - гостил у бабушки в Саратове, у родной тети в Москве. А играть в России не приходилось. Помню, в составе молодежной сборной Германии приезжал в Киев на Кубок Лобановского. К слову, Украина - моя родина. Я родился в Днепропетровске - в то время отец выступал за "Днепр". У меня кроме немецкого паспорта есть еще и украинский.
- Нойштедтер-старший успел поиграть за сборную Казахстана. А вы за Украину сыграли бы?
- Это было бы интересно - тем более что в следующем году там пройдет чемпионат Европы. Не знаю, известно ли киевским тренерам, что у меня есть украинский паспорт. Но вообще-то лучше бы попасть в сборную Германии. Да и в бундеслиге играть престижнее, чем в украинском чемпионате.
- В ходе EURO-2008 вы, находясь в Майнце, носили футболку сборной России. Болели за нашу команду?
- Конечно, она ведь тогда здорово играла. Да и мама у меня русская. А футболку ту мне привезла из Саратова бабушка.
- Вы хорошо говорите по-русски. С кем на нем общаетесь?
- Только с папой и мамой. Еще с бабулей по телефону. Впрочем, иногда и со Штранцлем - он кое-что помнит.
Ефим ШАИНСКИЙ