– Для любого футболиста игры в Лиге Чемпионов с грандами европейского футбола – всегда огромный праздник, большое событие в жизни. "Реал" тогда был, можно сказать, сборной мира на клубном уровне, с такой командой сыграть было приятно вдвойне, но и волнительно. Как правило, больших иллюзий в таких случаях не питаешь, но испытываешь сверхмотивацию, потому что к матчам прикован огромный интерес со стороны Европы. То, что творилось после нашей победы в Москве, просто трудно себе представить. Творилось какое-то безумие, я ехал домой на машине буквально сквозь толпу празднующих это историческое событие людей.
– Вы и Илья Цымбаларь, авторы забитых мячей в игре с "Реалом", пропускали дерби с ЦСКА, состоявшееся за 4 дня до матча Лиги Чемпионов. "Спартак" тогда впервые за 8 лет проиграл армейцам (1:4). То поражение стало мотивацией перед ЛЧ?
– Мы с Илюхой как раз вместе сидели на трибуне стадиона "Динамо" и смотрели дерби с ЦСКА. То поражение стало стимулом для нас, хотелось напомнить о себе, отдать долг нашим партнерам за то, что не сыграли в дерби. Своими голами "Реалу" мы искупили вину.
– Что чувствовали, когда вышли на поле "Лужников"?
– За всех говорить не буду, но для меня каждая игра волнительная. Всегда прокручивал в голове, против кого и как буду действовать. Против играли звезды мирового уровня, все они востребованы и сейчас, после завершения карьеры. Я знал, что мне предстоит действовать против голландца Зеедорфа и аргентинца Редондо, к сожалению, рано завершившего карьеру из-за травмы колена. Это два мастера, топ-уровень, я понимал, что индивидуально точно не сильнее обоих. В итоге "Спартак" взял верх над "Реалом" благодаря командной игре, чем и славился в девяностые. В каждом отдельно взятом матче лидером мог стать любой – Цымбаларь, Тихонов, Баранов, Робсон и так далее. На том этапе "Спартак" являлся командой-мечтой для любого футболиста. Мы выиграли этот матч на зубах, благодаря слаженным действиям. Мотивация была запредельная, даже когда уступали 0:1, ни один футболист не потерял веры в победу, и нам воздалось за это. Робсон заработал опасный штрафной, Вася Баранов установил мяч, но бить не стал – а ведь у него могучий прямой удар – и просто пробежал мимо тем самым смутив вратаря "Реала" Илльгнера, а мастер Илюха Цымбаларь, которого, к сожалению, уже с нами нет, своей левой клюшкой положил точно в девятку.
– А через 5 минут вы забили победный гол.
– После того, как мы сравняли счет, побежали на позитивном настроении дальше атаковать. Так получилось, что после подачи Тихонова мяч отскочил от головы Робсона ко мне, у меня была буквально секунда для принятия решения, потому что накрывали. Я удачно все сделал, одним касанием принял мяч, вторым пробил и попал в ближний верхний угол.
– Что почувствовали, когда вывели "Спартак" вперед?
– Всегда чувствуешь одно – ты забил. Если это еще и мяч, который выводит команду вперед, понимаешь, что вся команда делает одно большое дело, но точку в нем ставишь именно ты. Эмоции, конечно, были запредельные, к тому же, всю игру нас гнали почти 70 тысяч болельщиков, хочешь-не хочешь, ноги сами вперед понесут.
– "Реал" после второго пропущенного даже не попытался спастись?
– Для мадридцев это был шок, надо признать. Скорее мы могли забить еще, чем "Реал" сравнять. Гус Хиддинк стоял и не понимал, что ему делать. Обычно тренер находится у бровки, что-то объясняет, подсказывает, а он просто стоял и переваривал произошедшее. В заключительные 10-15 минут встречи нас невозможно было победить, вся команда испытывала колоссальные эмоции, в такие моменты понимаешь, что можешь горы свернуть. К тому же, "Спартак" осенью всегда был готов физически, мы выходили на пик формы именно к этому времени, специально под еврокубки. Мы играли все 90 минут, прессинговали, бежали в атаку, этого не хватает сейчас многим российским клубам.
– В концовке вы получили желтую карточку за фол на Роберто Карлосе, из-за которого пропустили выездую игру с "Интером".
– Мастер есть мастер, Роберто очень красиво все разыграл. Я его даже не тронул, а боковой судья, находившийся рядом с эпизодом, не увидел этого. Главный арбитр, Бернд Хайнеман, видел эпизод издалека, поэтому ему показалось, что я нарушил правила. Я тогда не думал, что пропущу следующий матч ЛЧ, главное было довести дело до победы именно в этой игре, а что будет дальше – оставить на завтра.
– "Интер" потом победил "Спартак" дома и увез из Москвы ничью, а красно-белые вылетели из Лиги Чемпионов.
– Конечно, было обидно за такой результат. Мы набрали 6 очков за 2 тура, обыграли "Реал", причем по делу, по игре мы выглядели здорово. Из Милана мы как минимум могли увозить ничью. Вообще "Спартак" по игре тогда, в девяностые являлся теневым грандом. Нам по силам было выходить из группы, а в плей-офф случиться могло все, что угодно. По игровым качествам тот "Спартак" никому не уступал, а даже превосходил некоторые топ-команды. Сравниться с нами в плане командных действий не мог никто. По индивидуальным – да, а в командном футболе равных не было.
Кстати, с "Интером" "Спартак" дома сыграл еще сильнее, чем с "Реалом", просто никто не помнит этого, поскольку мы не выиграли, а упустили победу, пропустив на последних минутах. Игра с миланским клубом была более яркой, чем с Мадридом, именно на этой встрече "Лужники" собрали аншлаг. На "Реал" пришли 65 тысяч человек, а на "Интере" уже все 75 тысяч. После этого привычным делом стало собирать полные стадионы на играх с топ-клубами.
– Как футболисты "Реала" вели себя после финального свистка, как они восприняли поражение? Известно, что Гус Хиддинк на пресс-конференции вел себя очень раздраженно.
– Надо узнать у них. Это сейчас принято обмениваться майками после финального свистка, раньше такого не было. Могу сказать за нас – мы просто радовались победе, для "Спартака" это было большое счастье, не каждый день обыгрываешь "Королевский клуб". Что делали футболисты "Реала", если честно, не знаю. Что касается слов Хиддинка – это уже дело прошлого, думаю, если сейчас ему включить эту игру, он скажет: "Никаких вопросов, "Спартак" сыграл сильнее". Это все послематчевые эмоции, из-за них порой можно сказать что-то, что в обычной ситуации ты бы никогда не произнес.