ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1951 год. Часть вторая
На прошлой неделе мы рассказали о том, как готовились к сезону-1951 в командах и чиновничьих кабинетах. Сегодня подошла пора старта собственно чемпионата страны.
ТОЧЕЧНАЯ СЕЛЕКЦИЯ КОНТР-АДМИРАЛА
Из прошлой публикации вам должно быть известно, что и.о. председателя Комитета физкультуры, заручившись поддержкой маршала Ворошилова, сохранил девственность рассчитанного на два года Положения о футбольном первенстве. Как и было предусмотрено, шесть команд, включая представителей Белоруссии, Армении и Азербайджана, перевели в класс "Б", а победителей низшего класса, торпедовцев Горького и ВМС, зачислили в высший. Таким образом, представительство советских республик в элитной группе сократилось едва ли не вдвое (с семи до четырех), зато остались действительно сильнейшие. Спортивный принцип возобладал над политическим.
Сокращение головной группы с 19 до 15 команд пошло на пользу нашему футболу и высвободило время для встреч с иноземцами. С той же целью сдвинули сроки турнира. Начался он необычайно рано - 1 апреля.
Вооруженные силы страны были представлены в полном объеме: авиация - ВВС, морской флот - ВМС, сухопутные войска - ЦДСА. Так стал называться армейский клуб в 1951 году. Вообще-то Красную армию переименовали в Советскую еще в 46-м. Вывеску в спортивных командах сменили с пятилетним опозданием.
С появлением в классе "А" ВМС головной боли у Комитета и лично Николая Романова прибавилось. Силовым структурам закон, тем более физкультурный, писан не был. Они требовали особого к себе отношения и добивались своего, грубо нарушая инструкцию о переходах. На примере ВВС и их мецената мы с вами в этом убеждались не единожды.
Для укрепления боеспособности военно-морской команды ее руководители попытались заполучить лучших игроков "Локомотива" Ивана Ларина и Евгения Бологова. Комитет физкультуры из соображений гуманных (ослабление железнодорожного клуба затрудняло ему возвращение на утерянное место) дважды им отказал. Тогда за дело взялся контр-адмирал Перфилов. 11 апреля, через десять дней после начала чемпионата, когда трансферное окно было наглухо заколочено, он обратился лично к Романову и настойчиво повторил просьбу о переводе игроков "Локомотива" в ВМС.
Зная, что нарушает закон, Романов тем не менее вынужден был выбросить белый флаг. Двумя приказами под номерами 364 (в последних числах апреля) и 438 (в начале мая) он удовлетворил домогательства контр-адмирала.
До этого призвали на службу в морские силы защитника "Торпедо" Григория Дуганова, хотя он прошел всю Великую Отечественную, получив ранение и награды. Протесты секретаря ВЦСПС Шевченко и председателя ЦС ДСО "Торпедо" Глебова, направленные в Комитет, остались безрезультатными.
Так командование ВМС СССР успешно провело "точечную селекцию", усилив личный состав защитником, полузащитником и нападающим.
В преддверии двух предыдущих чемпионатов мы много места уделяли переводу известных игроков преимущественно в ВВС, отчасти в "Динамо". В 51-м громких переходов не наблюдалось. Разве что знаменитый канонир Александр Пономарев сменил рабочую специальность: из цехов Московского автозавода спустился в угольные шахты, став игроком "Шахтера". Уроженец Горловки, где начинал он осваивать футбольную науку, вернулся в родные края и очень помог команде. С Пономаревым "шахтеры" добились первого крупного, казавшегося в то время нереальным турнирного успеха.
Испило кровушки земляков-спартаковцев тбилисское "Динамо": переманило трех лучших игроков - техничного и весьма перспективного полузащитника Арчила Киладзе, тонкого, умного нападающего Константина Гагнидзе и забивного Автандила Пайчадзе, младшего брата Бориса.
ПЕЧАТНЫЙ СТАНОК
1 апреля в Тбилиси обескровленный "Спартак" был наголову разбит динамовцами - 0:6. Зрители оказались разочарованы. Собралось их в тот день много, больше, чем могли вместить трибуны с десятками лестничных проемов.
Корреспонденты республиканской русскоязычной газеты "Молодой сталинец" Лагидзе и Элиадзе в надежде быть услышанными писали: "Стадион встретил тысячи любителей футбола плохо подготовленным. Многим из них так и не удалось до конца матча найти свои места. Не могли указать их и билетеры. "Счастливцы", которые посмотрели первый матч в сезоне сидя, покинули стадион, изрядно запачкав свои костюмы. Необходимо, чтобы дирекция стадиона позаботилась не только о коммерческой стороне, но и подумала об удобствах зрителя".
Тонкий намек на известные обстоятельства. Печатный станок, штамповавший билеты, находился под контролем администрации стадионов и накануне аншлаговых матчей работал, как денежный в период инфляции, с повышенной нагрузкой. Перепроизводство билетов существенно повышало материальное благосостояние жуликов: выручка от проданных (по числу официально зарегистрированных мест) билетов распределялась согласно изданному правительством указу, а от левых - оседала в широко распахнутых карманах.
Практика давняя, широко распространенная с довоенных лет и властям известная. Постоянные читатели "Летописи" об этом знают.
Уверенность ностальгирующих по давно минувшим временам в неотвратимости наказания правонарушителей в годы сталинского правления - не более чем миф. Спору нет, наказывали несоизмеримо чаще и жестче, чем ныне, но не всегда. Фамилии разоблаченных директоров стадионов, строителей грандиозных спортивных объектов продолжали мелькать на страницах газет до и после военной поры, хотя покушались они на святая святых, обворовывая не простых людей (этим успешно власти предержащие занимались), а государство.
ВЦСПС - ЗАЩИТНИК ТРУДЯЩИХСЯ
Аккурат в 51-м оказало оно участникам чемпионата материальную помощь за счет стадионов. В постановлении Совета Министров СССР "О повышении доходности футбольных команд добровольных спортивных обществ и ведомств", в частности, говорилось:
"Установить, что сумма сбора от каждой футбольной игры после доплаты в бюджет 10% налога распределяется: 30% стадиону, на котором проводилась игра, и 70% спортивным обществам и ведомствам, команды которых участвовали в игре.
Причитающаяся спортивным обществам и ведомствам доля дохода распределяется между ними в следующем размере: при выигрыше - 60%, при проигрыше - 40% и при ничейном результате - 50% общей доли дохода".
Долю стадионов уменьшили с 40% до 30% (только динамовскому в Москве благодаря стараниям Лаврентия Берия, как мы писали, полагалось 50%) в пользу команд-мастеров, чтобы могли содержать себя без посторонней помощи.
Не всем это удалось. С дефицитом в 125 тысяч рублей завершили сезон торпедовцы Сталинграда, кишиневский "Буревестник" недосчитался 133 тысяч, бакинский "Нефтяник" - 153, петрозаводская "Красная звезда" - 204, таллинский "Калев" - 222.
"Недостаток средств на покрытие расходов по содержанию указанных команд лишает их возможности продолжить участие в календарных играх на первенство СССР по футболу", - пригрозило родное правительство.
За обездоленных вступился, как и положено, центральный профсоюзный орган - ВЦСПС. Его председатель В. Кузнецов обратился с просьбой в Совет Министров: "ВЦСПС просит разрешения выдать в 1951 году в порядке исключения перечисленным выше командам дотацию в размере 837 тысяч рублей".
Все пять команд завершили турнир в классе "Б". Стало быть, просьбу защитников трудящихся удовлетворили.
ПЯТАЯ ТРИБУНА
1 апреля состоялся только один матч. Следующая пара вступила в борьбу 6-го. После чего на протяжении трех месяцев, весь первый круг, играли практически ежедневно. Интервалы иногда составляли два, максимум три дня. Так было изначально спланировано. Больной на голову, несчастный наш календарь лечению не поддавался.
В фокусе широкой спортивной общественности и болельщицких масс, разумеется, фавориты. Чемпион вышел на сцену через неделю, 8 апреля, в Сталино. "Зрительный зал" самый, пожалуй, в стране оригинальный. Реконструированный минувшим летом, расширенный до 30 тысяч мест, он никогда не пустовал. Во всяком случае в 51-м. Количество зрителей, указанное в протоколах, обманчиво. В действительности за игрой наблюдало еще тысяч десять, может, и более. Сосчитать никому не довелось. Занимали они возвышающийся неподалеку от центральной трибуны огромный конусообразный террикон - искусственное образование горной породы. Многие донецкие любители предпочитали наблюдать за игрой отсюда, с дополнительной, пятой "трибуны". Привлекали их не столько бесплатные места, сколько обширный обзор: "Сверху виднее", - говорили болельщики.
Советский писатель Борис Горбатов, находясь в гуще шахтерской, делился впечатлениями на страницах журнала "Огонек": "Кадры болельщиков на терриконе стойкие. У многих здесь есть постоянные места. Я знаю одного шахтера, который даже оборудовал для себя на терриконе одиночную "ложу" - маленький окопчик со скамеечкой для сидения. Традиции террикона святы, эту ложу никто не занимает...
На самой вершине тригонометрический знак, деревянная тренога. Но и она не пустует. На нее взгромоздился, как птица на жердочку, чернявый, похожий на цыгана, человек. Тренога - его постоянное место. Говорят, что он занимает ее уже четыре сезона подряд. На терриконе всегда царит замечательный порядок. Здесь собираются истинные любители и ценители футбола. Здесь самые строгие судьи".
На матч с чемпионом собралось народу видимо-невидимо. Не остановил болельщиков прошлогодний кошмар, жестокий разгром, учиненный армейцами "шахтерам" - 14:0 в двух встречах! Судя по характеру игры, ЦДСА после минувших событий зла не держал, вел себя миролюбиво и ограничился одним только голом. Для победы хватило.
АВРАЛ
"Спартак", обнадеживший осенью 50-го после впечатляющего зарубежного турне и убедительной победы в кубковом турнире (семь выигрышей в семи матчах с общим счетом 35:2), играл в тот же день в Куйбышеве, но и одного гола не забил, сгонял невыразительную нулевую ничейку. После игры жаловались спартаковцы на ужасное поле. На газетном снимке запечатлен момент игры - травы не видно. Поле лысое, как шины на автомобиле персонажа бесподобной ленты Георгия Данелия. Чему удивляться, если недели за две до первого календарного матча безмятежно почивало оно, укрывшись снежным одеялом.
Только 22 марта "Волжский комсомолец" забил тревогу: "Раннее начало футбольных матчей в Куйбышеве обязывает руководство спортивных обществ... принять срочные меры к подготовке своих спортивных сооружений.
Первые матчи состоятся на стадионе "Локомотив". Рассчитывать на хорошую погоду нельзя. Необходимо уже сейчас начать вывозку снега... Эту большую работу можно выполнить только с помощью физкультурных и комсомольских организаций города.
Горком ВЛКСМ и городской комитет физкультуры должны поднять самодеятельность молодежи на подготовку стадиона к тому, чтобы 8 апреля на нем непременно открыть летний спортивный сезон".
Подняли. Первого апреля областная партийная газета "Волжская коммуна" пыталась успокоить народ: "Сейчас футбольное поле очищается от снега. В этой работе горячее участие принимают учащиеся многих городских школ, техникумов и вузов. Снег вывозится на 30 автомашинах. В ближайшие два-три дня вывозка снега будет закончена.
Одновременно на стадионе начат ремонт всех спортивных помещений и трибун для зрителей".
Вот так: за пару дней до открытия и снег на поле оставался, и трибуны не отремонтированы. В общей сложности к авральным работам привлекли более пяти тысяч студентов и школьников. Не за деньги, ясное дело, трудились.
В строительстве социализма бесплатный труд использовался широко - по обе стороны колючей проволоки. По ту сторону - для перевоспитания оступившихся, по эту - в целях профилактических. Зарплата, которую выдавали на руки большей части городского населения (о сельском умолчу), сродни пособию по безработице. Потому и поля были непотребные, помещения и трибуны необустроенные, мячи овальные, бутсы держались до первых дождей...
ОТСУТСТВИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПРИ НАЛИЧИИ ФАКТОВ
22 апреля в Куйбышеве проиграл чемпион - 1:2. Сетовали армейцы не на жалкое состояние поля (какой смысл?), а на ленинградского судью Илью Аверкина. "Телегу" на него настрочил в протоколе (благо запретов тогда не существовало) старший тренер Борис Аркадьев: "Команда ЦДСА игру опротестовывает, считая, что по своему состоянию судья не мог обеспечить игру хорошим судейством".
Интеллигентный Аркадьев не решился на официальном документе назвать вещи своими именами. Все точки над i расставил 21 мая, на заседании Всесоюзной коллегии судей. Оказалось, арбитр был попросту пьян. По мнению Бориса Андреевича, Аверкин свистел в одну сторону и допустил несколько результативных ошибок. А на последней секунде не засчитал законный гол в хозяйские ворота.
Арбитр выслушал обвинение молча, вел себя скромно, не оправдывался, а гол, по его словам, отменил, потому как остановил секундомер точно по истечении 90 минут. Как удалось Аверкину, да еще в состоянии подпития, определить с точностью до сотой, а может, тысячной доли секунды местоположение летящего с огромной скоростью мяча, известно только ему одному.
На заседании присутствовали восемь судей и двое представителей ЦДСА - тренер Аркадьев и начальник команды Зайцев. Четырехкратное численное преимущество решило исход разбирательства - с больной головы переложили на здоровую. В постановительной части протокола заседания записано: "Ввиду того, что представленные ЦДСА документы по обвинению судьи т.Аверкина являются недоказательными, просить президиум Всесоюзной секции по футболу указать т.т. Аркадьеву и Зайцеву на их неэтичное поведение по отношению к судье Аверкину".
Коллегу слегка пожурили: "Отметить, что т. Аверкин, будучи необоснованно обвиненный в опьянении, не принял после судейства должных мер, чтобы реабилитировать себя и смирился с оскорбительным для него заявлением представителей ЦДСА".
В общем, пропели хором песню самую, пожалуй, популярную среди нынешнего чиновничьего племени: "Нет доказательств". Исполняют ее на разный манер соло и дуэтом. С позиции юридической не придерешься: мы живем в правовом государстве, господа, где торжествует презумпция невиновности. А как же быть с нравственной?
Между тем через три недели, 11 июня, на очередном заседании ВКС уже в узком кругу делегат Ульянов признался: "Товарищ Аверкин бывает на играх в нетрезвом состоянии". Присутствующие никак на это заявление не отреагировали - наверняка и сами были в курсе. Случай, как оказалось, не единичный.
С материалами заседаний ВКС знакомился я в Государственном архиве РФ (фонд 7576, опись 13, дело 126).
Аверкина отстранили от работы на два месяца еще после майских посиделок. До конца года подпустили всего к трем играм, и то третьестепенным. На этом его карьера прервалась. Преждевременно - в 42 года. Во всяком случае, в высшем классе он больше не судил.
"МЕСТЬ" БОРИСА ПАЙЧАДЗЕ
Много времени мы с вами в кабинетах и помещениях различных проводим. Одно дело - посидеть там в межсезонье и понаблюдать, чем люди, наделенные властью, занимаются, послушать, о чем говорят. Когда же, как писал поэт, травка зеленеет и солнышко блестит, да еще учащающий болельщицкий пульс задорный звон мячей раздается, разве усидишь? На волю, друзья! Подышим полной грудью еще не загазованным воздухом, последим за замысловатыми зигзагами футбольного мяча. К тому же интрига прелюбопытная намечается: новый виток противостояния Аркадьев - Якушин, ЦДСА - "Динамо". На сей раз тбилисское. В первом туре динамовцы больно ударили по "Спартаку" с таким расчетом, чтобы срикошетило в чемпиона. "Иду на вы!" - вновь обратился Михаил Иосифович к Борису Андреевичу.
Дальнейшие события сомнений не оставили. Похоже, тбилисцы в заочном споре с ЦДСА решили оказать на него психологическое воздействие. Вслед за земляками повержены торпедовцы: Москвы - 7:1 и Горького - 5:0. В первых пяти матчах забит 21 мяч!
Небольшое отступление позволит рассказать об одном из них, забитом московскому "Торпедо" Борисом Пайчадзе. Это был последний гол большого Мастера в союзных чемпионатах. Не потому затеял о нем разговор. Эстетической ценности, в отличие от многих пайчадзевских голов, он не имел. Значение его поймете, как только напомню о делах минувших.
1947 год. В кубковой игре с автозаводцами Пайчадзе жестоко искалечили. На лечение и восстановление ушло долгих два года. Вернувшись, он дважды пересекся с торпедовцами, но кинжал из ножен не достал, траву кровью алой не окропил. Ждал встречи на узкой кубковой дорожке, где двоим не разойтись. Судьба смилостивилась, в 50-м столкнула лоб в лоб в 1/16 финала. "Джигит" сработал мастерски и бездыханное тело обладателя Кубка-49 сбросил в пропасть. Теперь можно забивать и в чемпионате. Что он и сделал.
Насладившись "местью", Пайчадзе в том же году завершил карьеру. Последствия страшной травмы прервали яркий путь великого футболиста. После матча с "Торпедо" он проведет еще одну игру на исходе лета. Последнюю. Тогда торжественно его и проводим.
Кавычки уместны: слово "месть" не стыкуется с очень добрым, незлобливым, незлопамятным человеком. Рассказанная история скорее совпадение, хотя не без смысла. Зло наказуемо. Так он обычно наказывал заплечных дел мастеров, особенно киевских. Око за око, зуб за зуб. На каждый удар по ногам Пайчадзе отвечал точными ударами в их ворота. Всего получилось 13. Больше тринадцати он никому не забивал.
Тбилисцы и без Пайчадзе продолжали побеждать. Серьезность притязаний на самые высокие места подтвердили на выезде, где обычно теряли очки. На этот раз недосчитались лишь одного в четырех встречах. Вернувшись домой, убедительно обыграли "Спартак" и перед очной встречей с чемпионом чувствовали себя на верху таблицы весьма комфортно.
ЦДСА, как обычно, начал спокойно, поспешал не торопясь, за тбилисцами не поспевал. Обосновался где-то посередке. Возможно, особенности тренировочной работы Аркадьева в межсезонье предполагали поэтапное, коль скоро это повторялось из года в год, переключение скоростей. Турнирная стратегия ЦДСА напоминала тактику нашего средневика Юрий Борзаковского: медленное начало, постепенное ускорение и мощный финишный рывок.
НА ПОЛЕ - ТРАВА, В ДУШЕВЫХ - ВОДА
Апрельские маршруты четырехкратного чемпиона и пятикратного обладателя кубка диспетчеры составили идентичные: Сталино - Киев - Куйбышев. И результат оказался одинаковым - победа, ничья, поражение. Пути их пересеклись 2 мая на стадионе "Динамо" в Москве, где по установившейся с середины 40-х традиции встречались победители первенства с хранителями хрустальной вазы. Вот здесь-то, на "Динамо", после месячных мытарств и сыграли в нормальных условиях ЦДСА и "Спартак". Поле ровное, зеленое, в раздевалках комфорт и уют, в душевых, представьте себе, водичка лилась на выбор - горячая и холодная. Все, как у белых людей.
А все потому, что работа на стадионе кипела весь год. В межсезонье ледяной покров убирали вовремя, поле засевали своевременно. Постоянно за ним следили, холили, лелеяли. А старший бригадир Гришкин ежедневно контролировал работу подчиненных. В столярной мастерской заново сооружали новые ворота, в пошивочных шили униформу контролерам, в сапожной - бутсы для футболистов. На заказ. Радиоузел, что на Южной трибуне, загодя пополнял и обновлял репертуар грампластинок...
Закрыты только билетные кассы. Не все - 22 из 23. Одна, под номером 13, продолжала бодрствовать. Там продавались сезонные абонементы, лиловые и алые, в твердом переплете с изображением на лицевой стороне кожаного мяча. Красотища! Покупай и спи спокойно. Постоянное место на все матчи первенства и Кубка гарантировано.
ДОМАШНИЙ И РОДНОЙ
Биение пульса на "Динамо" ощущалось круглогодично. С наступлением весны, с пробуждением природы, он, естественно, учащался, а с начала мая тараторил с пугающей кардиологов частотой. Как у влюбленных при первом свидании.
Истинная любовь - праздник в будни. Любовь к футболу превращала в праздник едва ли не каждый матч на "Динамо", независимо от цвета на листках календаря.
Именно на "Динамо", ни на один в стране стадион не похожем. Он особенный - уютный, домашний, родной. Даже специфический запах метро на станции "Динамо" казался не таким, как везде. Десятки тысяч людей шли туда, как на семейные торжества, куда приглашали родственников и близких друзей. Здесь чувствовали себя, как дома. Располагались на жесткой деревянной скамейке, будто в удобном кресле, в домашних тапочках и халате. Насчет халата малость перегнул. В них забугорные господа дома облачались, а на ночь в постель укладывались в пижамах. Наши же в пижамах соседей принимали, в поездах дальнего следования в вагонах щеголяли, а во время стоянок фланировали по перрону. Пижамы полосатые, как у зэков. Только расцветка ярче и без номеров.
О чем это я? Ах да, о стадионе "Динамо".
Отправлялись туда не себя показать, а футбол посмотреть. И не загоняли никого на трибуны-резервации, разъединяя болельщиков противоборствующих сторон. Футбол объединял людей. Сидели вперемешку, и только во время игры выяснялось, кто за кого. Несходство взглядов не мешало нормальному общению, обмену мнениями. Спорили, подкалывали друг друга, лузгали семечки, делились сигаретами, распивали... Скажу - чаи, не поверите ведь. Я и не говорю. Да какая разница.
Ничто от футбола их не отвлекало. Понимали игру тонко, эмоции в допустимых рамках не сдерживали. Судью "на мыло" в порыве гнева отправляли. Было такое. Костоломов и мазил освистывали, а красивый прием, изящную комбинацию, забитый гол оценивали по достоинству, рукоплескали и своим, и чужим, без разницы. Московский зритель во гневе и в радости был предельно объективен, необыкновенно доброжелателен. В чем иногородние футболисты и иностранцы признавались. У него напрочь отсутствовал присущий иным городам болельщицкий шовинизм. Подчеркиваю, не расовый, не национальный - болельщицкий, когда правы всегда свои.
Летом 56-го явили миру Лужники. Стадион в сравнении с динамовским - красавец: грандиозный, величественный, одет с иголочки, чисто выбрит, с тонким пробором. Одним словом, кинозвезда с яркой журнальной обложки.
Отправляясь в Лужники, старались им соответствовать: причесаться, до синевы выбриться, сменить пижаму на пристойный костюм. Чтобы сорочку с накрахмаленным воротничком украшал галстук, брюки выглажены в стрелочку, обувка начищена до блеска…
Удивительно. Народ собирался тот же, что на "Динамо", разве что в большем количестве, но аура - другая. Словно шли не на дружескую семейную вечеринку, а на торжественное мероприятие по случаю государственного юбилея или чего-то в этом роде.
Расчувствовался, едва слезу не пустил. Простите, бога ради, сентиментального старика. Что скрывать, тоскую по тому футболу, необыкновенной атмосфере на трибунах. Память души, память сердца сохранила ее спустя десятилетия. Это мои личные ощущения. Возможно, не совсем верные, чуточку идеализированные. Но не удивлюсь, если знакомы они и даже родственны кому-то еще.
ПЕРВЫЙ ГОЛ "ПЕРЕБЕЖЧИКА"
Стотысячные Лужники поспеют через пять лет. Мы же вернемся в майский праздник 51-го на "Динамо". Здесь ЦДСА и "Спартак" наглядно продемонстрировали 70 тысячам зрителей: все, что писали о них в газетах, - правда. Далеки еще от оптимального состояния. Единственный гол чемпион забил в концовке, как и три апрельских.
Анонсированный матч тбилисцев с ЦДСА состоится через месяц, 1 июня. Тогда и обозначится соперничество за золото грузинской команды, все еще возглавляющей гонку, с набирающими ход армейцами.
Весь май в тени лидера находились его московские одноклубники, многолетние оппоненты армейцев. Начали неплохо, обыграли, между прочим, недавнего своего тренера Якушина, а после победы над не менее, если не более, принципиальным соперником, "Спартаком", и вовсе сравнялись с тбилисцами по очкам. Правда, по потерянным.
Игру со спартаковцами помимо турнирной значимости и сложившейся исторически непримиримой конкуренции выделю еще и потому, что гол "Спартаку" забил Сергей Сальников.
Поменяв в 50-м красно-белую форму на бело-голубую, Сальников три раза встречался с прежними партнерами: дважды в первенстве и в финале Кубка. И ни разу не забил. Причину объяснил Никита Симонян:
"Из "Спартака" редко уходили в другие клубы. И поступок Сальникова вызвал бурю негодования у игроков, поклонников команды... Потеря для команды была ощутимой. Все мы тяжело переживали. Тогда вообще куда острее, чем сейчас, воспринимались переходы из клуба в клуб, тем более что Серегу любили...
В матче против своей бывшей команды "перебежчик", как правило, старается сыграть вдвойне сильнее, стремится доказать, что он настоящий боец и везде останется таковым. Но и противная сторона ему платит тем же - с большей старательностью и злостью опекает, не дает ходу. Вполне естественные чувства. Сергею не удалось показать, на что он способен".
Переходу Сальникова в "Динамо" мы уделили в "Летописи" 1950 года немало места. И версию игрока озвучили. Но у статистиков, как обычно, иной взгляд.
Переехав из Ленинграда в Москву, Сальников в 46-м оказался в "Спартаке" и в том же сезоне забил гол "Динамо". Выдержав паузу, зачастил: в 48-м добавил к нему еще один, на следующий год - три. С нейтрализацией форварда у динамовцев возникли проблемы. Решить их можно было двумя способами: а) арестовать Сальникова; б) пригласить к себе. Избрали комбинированный: арестовали родственника, а футболиста заманили в динамовские сети. Заполучив грозное оружие, направили его супротив "кровного врага". И вот после нескольких холостых выстрелов один угодил в цель. Понравилось. За первым прицельным последовали другие. Теперь "Спартаку" пришлось принимать меры, чтобы прекратить это безобразие. Задачу решили. Каким образом? Расскажу непременно, как только время созреет.
А пока понаблюдаем за чудачествами взбалмошной, непредсказуемой интриги.