Гоша ЧЕРНОВ
27 мая 1703 года на Заячьем острове была заложена Петропавловская крепость. С тех пор прошло три сотни лет. Крепость давно утратила свои первоначальные функции, но по-прежнему остается символом стойкости и нерушимости Санкт-Петербурга.
7 июля 1999 года началась история другой петербургской крепости. В тот день "Зенит" гостил у "Алании". В добавленное к матчу время вратарь сине-бело-голубых Березовский за слишком красное словцо получил красную карточку, так что Анатолию Давыдову пришлось на считанные секунды выпустить малоизвестного юношу с необычной, но футбольной фамилией Малафеев.
В тот момент половина несведущих зрителей наверняка подумала: "Это родственник того самого Эдуарда Малофеева? Сын или племянник?". Ни то ни другое. Сам Вячеслав рассказывал, что его на первых порах путали с заслуженным тренером СССР, но затем внимательно перечитывали фамилию и находили неточность: "Когда отец оформлял себе паспорт, вместо "Малофеева" ему записали "Малафеев", – рассказывал Вячеслав. – Оттуда и пошло. Зато я хоть чем-то от своих однофамильцев отличаюсь".
Эти скромные слова 16-й номер "Зенита" произнес 12 лет назад. Тогда он еще не был ни обладателем Кубка УЕФА, ни бронзовым призером Euro-2008, ни чемпионом России. Но в том, 2004 году уже было ясно, что азартную питерскую команду, как и Малафеева в частности, ждет роскошное будущее.
В задорной зенитовской банде пацанов "со двора" Малафеев одновременно и выделялся и не выделялся. Он никогда не был столь импульсивным, как Кержаков, Денисов или Быстров, но в то же время всегда сохранял хладнокровие и спокойный взгляд – даже после того самого ночного кошмара в Лиссабоне со сборной России. В поросли уроженцев Невы Малафеев считался кем-то вроде дядьки – из-за своей монолитности и возраста. Хотя на самом деле безусловный многолетний лидер команды всего в нескольких матчах был ее капитаном.
Сам Малафеев всегда подчеркивал, что для него повязка на рукаве – не самоцель. Куда важнее добиться победы с "Зенитом". Можно даже пропустить, но обязательно выиграть. Есть поверье, что вратари думают только о себе и о своих воротах. Чушь! Голкипер-эгоист никогда не сотрет пыль со своей трофейной полки, а значит, сгинет в бездне истории. Малафеев всегда мыслил и мыслит как альтруист, как командный игрок. Поэтому судьба вознаградила его двумя десятками медалей различного достоинства.
Одна из главных наград для футболиста – любовь целого города. Любовь непроходящая, отеческая, а не мимолетная, как у Парижа и Милана к Ибрагимовичу. Родных невозможно забыть, а в Санкт-Петербурге – тем более. В невском мегаполисе лишь один большой клуб, поэтому каждого воспитанника здесь помнят, даже если он на заре карьеры уехал за Урал.
Что уж говорить о тех, кто много лет дарил "Петровскому" радость! Кержаков, Денисов, Аршавин, Быстров – каждый из обожаемой Петербургом вечнозеленой команды Петржелы уезжал из родного города. Но Малафеев всегда оставался верен Адмиралтейству и Дворцовой площади, хотя открыто делился мечтой поиграть в Англии и покупал недвижимость в Испании.
Малафеев прощается с футболом, и это тот редкий случай, когда лукавства нет ни в одном слове. Обычно мы говорим "прощается с футболом" об игроках, которые уже никогда не выйдут на поле, но будут тренировать или заниматься селекцией. Случай Малафеева – уникальный, как и его карьера. Легенда "Зенита" говорит прямым текстом: "Я знаю точно: тренером быть не хочу". Режиссура, недвижимость, помощь родному клубу в том или ином качестве, но не футбол в чистом виде. Разве что для себя, для души.
Так или иначе Малафеев уже достаточно сделал для "Зенита" и Санкт-Петербурга. А любовь города к нему останется такой же крепкой, как бастионы Петропавловки.