Вышла в свет книга обозревателя "СЭ" Игоря Рабинера "Спартаковские исповеди". Она состоит из 16 монологов звезд красно-белых разных поколений - от Никиты Симоняна до Федора Черенкова, от Анатолия Крутикова до Андрея Тихонова, от Владимира Маслаченко до Романа Павлюченко, от Георгия Ярцева до Валерия Карпина. Через их рассказы проходит вся история "Спартака", часть которой - двукратный чемпион СССР и полуфиналист Кубка чемпионов в составе красно-белых Александр Мостовой. Отрывок из его монолога "СЭ" сегодня и публикует.
- Я оказался одним из немногих футболистов, которые больше 10 лет играли за сборную России, но в российском первенстве так ни встречи и не провели, - говорит Мостовой. - Немного оторвался от действительности, и, когда Дима Аленичев пригласил сыграть в своем прощальном матче, вышел на поле в Черкизове - и приятно удивился.
Стадион был забит до отказа! Не раз участвовал в прощальных матчах, но никогда такого не видел. Даже в том, что к Диме приехал Жозе Моуринью, для меня не было ничего сверхъестественного, а вот полный "Локомотив"...
И ведь все это были истинные болельщики "Спартака": каждая фамилия, когда объявляли состав, вызывала бурю эмоций. Вот тогда мне стало чуть жаль, что не смог ощутить это на себе в бытность опытным футболистом. Будучи на Западе, думал, что народ иначе воспринимает победы 90-х, когда "Спартак" всех громил.
Конечно, хотел закончить карьеру в родном клубе, о чем говорил многим. И в 2004-м, когда ушел из "Сельты", безуспешно ждал оттуда звонка. От кого именно? Обойдусь без фамилий. Потому что "Спартак" для меня - это "Спартак", а не "команда того или этого", как у нас любят говорить. "Команда Старкова", Черчесова, Карпина... Слышу - и смеюсь. Люди, которые приходят туда, должны понимать, что "Спартак" - не их личная команда, а то, что было создано братьями Старостиными и принадлежит болельщикам. Даже если тренером, президентом или еще кем-то сейчас являешься ты.
Учитывая то, что произошло за последние 5-6 лет, кое-что в своей жизни пересмотрел бы. В частности, в плане налаживания связей в России. За границей потерял их, и это, думаю, повлияло на то, что до сих пор никто не предложил мне достойную работу. У нас же все делается на личных контактах.
Когда мне говорят: странно, что тебя никуда не зовут, - соглашаюсь. Но мне все понятно. Люди в курсе, что я не буду молчать и подчиняться. Если с шести лет сам пробивал себе дорогу, почему должен в сорок с лишним подстраиваться под того, кто не знает, что такое мяч? И не представляет, что такое каждый день вставать в 6 утра, ехать из области на электричках и автобусах по три часа в один конец, наживать себе травмы? Я же не лезу в другой бизнес и не начинаю там кого-то учить! Хочу лишь, чтобы ко мне как к профессионалу относились с уважением.
Если буду в этом убежден - приду работать с удовольствием. Но никогда не поддамся сегодняшнему синдрому зависимости от денег и статуса, который ломает многих. Мне приятнее быть свободным человеком, делать и говорить что хочу, чем за хорошую зарплату под кого-то "ложиться".
Поэтому меня не удивляет, что Олег Романцев давно не работает в футболе. Не знаю, насколько серьезны его функции тренера-консультанта в "Спартаке", но для таких людей, как он, настоящая работа - должность главного тренера.
ГРАД КАМНЕЙ НА КИЕВСКОМ ВОКЗАЛЕ
Романцев меня и нашел. Вернее, разглядел, дал шанс - и я им воспользовался. В ЦСКА же, школу которого окончил, меня не рассмотрели. О будущем я тогда не думал, приезжал на тренировки, делал что умел - и так каждый день. Для меня была одна радость - майку с номером дают.
Да-да, это имело огромное значение! Сейчас на футболках фамилии пишут, а тогда даже номер был роскошью. Играя в Подмосковье, сам рисовал себе его на майке, причем даже не фломастером, потому что и его не было, а красной краской. А в школе настоящий номер был. И я уже был счастлив и для этого ездил на тренировки.
Как и многие молодые люди тогда в стране, будущего не видел. Думал: окончу школу, поступлю в техникум, пойду в армию - как все. Если бы на машине времени перенестись в свои 16 и узнать, что через год буду играть в "Спартаке", только бы и сказал: "Ничего себе!" И еще пуще удивился бы, узнав, что Николай Старостин с Валерием Жиляевым будут "отмазывать" меня от армии, а в ЦСКА взбесятся, что был у них в школе футболист Мостовой, а обратно его забрать не получается.
А к Романцеву сначала попал в "Красную Пресню". Отец договорился, чтобы меня посмотрели, и я приехал на стадиончик "Пресни". Кажется, был ноябрь, тренировались в хоккейной "коробке". Под ногами - снег и лед. Жиляев спросил, кто такой, сказал, чтобы шел переодеваться. А мне и не во что по такой погоде! Нашли шаровары, кеды - так и вышел. И это происходило в течение недели. В итоге приняли.
Болел в то время за киевское "Динамо". Киевляне гремели в Европе, и у нас в области многие за них переживали. А то, что занимался в школе ЦСКА... Так армейцы тогда из высшей в первую лигу и обратно "ездили" - и болеть за них мне в голову не приходило.
А когда в 87-м первый раз приехал играть в Киев... О самом матче, который выиграли - 1:0, помню только, что Черенков забил. Зато картинки на вокзале после игры запечатлелись. Подъезжаем - и видим толпу народа, которая готова растерзать любого, в ком разглядит спартаковца. Администратор говорит: "Ребята, поезд такой-то, вагон такой-то. Выходим по одному. Как хотите, так и доберитесь!"
Тогда не было клубных спортивных костюмов - одет каждый в свое. Это облегчило задачу. Но с нами еще много болельщиков ехало, и у них как раз проблемы возникли, поскольку они - в шарфах. Даже когда в вагон забежали, сразу легли ничком: в стекла градом летели камни, которые все вокруг разбивали. Мы тогда у себя в вагоне многих болельщиков укрыли. К тому времени о "болении" за киевское "Динамо" уже забыл. Попав в "Спартак", футбол стал воспринимать по-другому.
Драки между болельщиками были постоянные. В годы боления за киевлян и со "спартачами" бился, а судьба потом вот как повернулась (смеется). Вообще, про тогдашнюю обстановку лучше не вспоминать. Даже когда уже играл за "Спартак", возвращался домой на электричке с Савеловского вокзала, после матчей в поездах уже начинались фанатские драки. Меня спасало то, что узнавали. Ребята едут после футбола пьяные, начинают кулаками махать, и вдруг кто-то видит - о, Мостовой едет! И тогда спартаковцы выгоняют из вагона остальных, и я еду под прикрытием...
Но если бы понадобилось подраться - нет проблем. Пацаном я был боевым. Как-то играл на первенство области решающий матч. Приезжаем и видим: нам - по 14-15, а против нас ребята на 2-3 года старше. А я всегда играл нападающим, поскольку был единственным, кто мог всех обыграть и забить. Единственный способ выиграть в том матче был таким: вся команда стоит у своих ворот и отбивается, а я цепляюсь за мячи и что-то пытаюсь создать. И меня начали бить.
Минут за 15 до конца здоровый защитник говорит: "Еще раз подбежишь к воротам - инвалидом останешься". Разворачиваюсь - и как даю ему по лицу! Начинается массовая драка. Судья никого не удалил, но перед тем, как игру возобновили, соперники поклялись, что после игры нас изобьют. Так мы еще и выиграли - я забил! Они нас ждали около автобуса, но с помощью взрослых ситуацию удалось "разрулить".
ВЫПРЫГИВАЛ ИЗ ТРОЛЛЕЙБУСА, ЧТОБЫ НЕ ПЕРЕХОДИТЬ В "СПАРТАК"
В "Спартак" из "Красной Пресни" я переходить не хотел. Как такое возможно? Ну вот такой был. Ни о чем высоком не мечтал, целей не ставил.
Да и время такое было. О том, чтобы "вырвать" больше денег, никто не думал. В том же "Спартаке" зарплаты у всех были одинаковые. Рос с пониманием, кто я и откуда. О чем говорить, если на купленную родителями с горем пополам первую модель "Жигулей" мы всем классом пошли глазеть? Потому что там, где мы жили, машин ни у кого не было. Даже телевизор ходили к соседям смотреть.
В "Пресне" у Романцева меня все устраивало. Коллектив замечательный, тренер великолепный, начальник команды Жиляев - второй отец. Я вправду не понимал, что футболист, здорово играя, может заработать себе денег или перейти в более известную команду!
Олег Иванович в "Пресне" лазил на стадионную мачту освещение налаживать, а нам часто приходилось через забор на тренировку перелезать: приезжаешь, ворота закрыты, открыть некому. Но мне было хорошо.
Перешел только потому, что Романцев с Жиляевым уговорили. Причем не только на словах. Случалось, отправляют из "Пресни" на тренировку в спартаковский дубль, сажусь в троллейбус и не доезжаю, а просто гуляю по Москве. Однажды, узнав об этом, Романцев на своей, кажется, оранжевой "копейке" отвез меня на тренировку "Спартака". А потом уже Жиляев садился со мной на троллейбус и не отпускал, пока не доводил до места назначения. Попробуйте представить, чтобы сейчас так возились с 17-летним пацаном!
С Жиляевым общаемся более или менее регулярно. Когда у меня был день рождения, он поздравлял. Больше из "Спартака" звонков не было. Отношусь к этому спокойно. Знаю, как в жизни бывает: завтра тебя кем-нибудь назначат, а вскоре день рождения - и звонить начнут все. Нужны они мне, эти "искренние" звонки? А вот такие, как от Жиляева, - нужны. Ведь это по-настоящему.
Жиляев нас с Романцевым и помирил. В конце 91-го "Спартак" уже было устроил мой переход в немецкий "Байер", а я в последний момент, никому ничего не сказав, прямо со сборов сорвался к друзьям, Юрану и Кулькову, в "Бенфику". В то время ведь у нас не было ничего официального, все устраивали свою жизнь как могли - и многие ошибались. И Романцев сказал, что Мостового знать не желает.
С тем переходом я ошибся. Потерял два с половиной года, сидя на лавке, то есть отнял от своей карьеры матчей 70 и голов 30-40. Так бы, может, рекорды снайперские побил. В "Клубе 100", учрежденном "СЭ", впереди меня только Веретенников и Родионов, но они почти все голы забили дома. Если бы я у нас выступал в те годы, когда "Спартак" по 8:0 всех обыгрывал, на моем счету тоже было бы намного больше. Так что, может, стоило еще годка два в "Спартаке" поиграть, стать более зрелым футболистом и только потом уезжать.
ПЕРЕХОД В "БЕНФИКУ" МОГ ЗАКОНЧИТЬСЯ ОРУЖИЕМ И "НАЕЗДАМИ"
С Романцевым из-за перехода мы поссорились, но с Жиляевым поддерживали связь. Года через полтора он и уговорил меня позвонить Олегу Ивановичу. Разобрались во всем быстро. Личное общение самые непростые вопросы снимает.
Теперь знаю, кто за той историей с переходом стоял, как все решалось. По тем временам "Байер" предложил огромные деньги - миллион долларов, на них можно было команду содержать еще долго. В конце концов, думаю, "Спартак" эти деньги и от "Бенфики" получил. Не совсем гладко, правда...
Не хочу рассказывать детали. Люди, которые решали вопрос, до сих пор на слуху. Суть в том, что у нас тогда контрактов не было. Я уехал в "Бенфику", и спартаковские представители были убеждены: за меня надо платить. А из Лиссабона ответили: ничего мы не должны, игрок без контракта.
Но тогда такие годы были, что контракт - не контракт, а все можно было решить другими способами. Вплоть до оружия - словом, серьезных "наездов". На этом все и закончилось. Кто-то к кому-то подъехал, что-то сказал. И португальцы заплатили. А если бы не заплатили, боюсь, мне самому пришлось бы большие неприятности пережить. Не хочу вспоминать, но в те годы было возможно все. Угрожали - да чего только не делали! Опять же - никого в этом не виню, потому что в те годы в России вопросы решались только так...
Но были не только страшные, но и смешные моменты. Перед ответным матчем с "Наполи" на Кубок чемпионов произошел эпизод, о котором мало кто знает. В день игры сказали, что Марадона прилетает, но будет ли играть - неизвестно. Сидим в раздевалке - и появляется Валентин Покровский, который протокол заполнял. Прибегает с заявочным листом "Наполи", и в присутствии Старостина и Романцева начинает: "Ребята, внимание! Тишина!" Зачитывает фамилии - и вдруг говорит: "Они скрывают, кто у них будет играть под 11-м номером!"
Все загалдели: "Как это - скрывают?!" А Покровский и говорит: "Тут написано - "инкогнито"! Ничего себе, думаем. Это они Марадону скрывают, что ли? Потом выяснилось, что Марадона был в запасе, а плохо видевший Покровский спутал слово "инкогнито" с итальянской фамилией Инкокьяти.
Свой послематчевый пенальти я бил последним. Настоял на том, чтобы исполнять пятым, втайне надеясь, что до меня очередь не дойдет. В детстве часто бил пенальти, но штатным пенальтистом в "Спартаке" был, по-моему, Шмаров. И все же очередь дошла. Это был один самых счастливых моментов в карьере. За годы в "Спартаке" - самый памятный. Как бы хотелось его на видео посмотреть...
С КАРПИНЫМ ДРУЗЬЯМИ НЕ БЫЛИ
Валера Карпин пришел в "Спартак" в 90-м, когда я уже был двукратным чемпионом Союза. Мы все были одного возраста и время проводили вместе - Шалимов, я, Карпин, Попов, Кульков, чуть позже Радченко. Близкими друзьями с Карпиным не стали - куда ближе были с Шалей, с Колей Писаревым, с которым познакомились в 12 лет в юношеской сборной Москвы.
Олег Иванович на первых порах называл Карпина "всадником без головы". Тот все время бежал по прямой, и ни один разбор матча без него не обходился. Останавливает Романцев запись и говорит: "Валера, ты куда бежишь? Почему не затормозишь - игра-то вот здесь идет?" Он, если разгонится, пробегал метра на три дальше, чем требовала ситуация. Но со временем понял, что надо делать, и стал большим мастером. Считаю, что главная заслуга в этом - Романцева.
То, что Карпин стал главным тренером "Спартака", меня удивило. Когда он жил в Испании, общались - и я знал, что он вообще не собирался в Россию. У него здесь ничего не было. Говорил, что занимается своим строительным бизнесом и в футбол возвращаться у него желания нет.
Потом увиделись в Москве. Я был одним из первых, кто узнал, что у него есть предложение стать гендиректором "Спартака". Он рассказал, что убирают Шавло и хотят видеть на этой должности его. Тогда Валера сомневался и волновался: другая страна, иной образ жизни. Когда согласился, я сказал, что правильно сделал, - такие предложения бывают раз в жизни.
О тренерстве речи вообще не было. Разговор об этом зашел только потому, что Лаудрупа он пригласил под свою ответственность, а у того дело не пошло. Хотя не понимаю разговоров, что датчанин что-то провалил. Его убрали после 4-го тура - а говорили, что дадут строить команду!
Потому с некоторой иронией и отношусь к работе тренера. Если нет футболистов, ни один специалист не сможет добиться чего-то серьезного. Просто кому-то везет с командой, а кому-то нет. Вот Гвардьола - получил "Барселону" и через год был назван лучшим тренером мира. Да в Испании таких Гвардьол еще, грубо говоря, 50 человек, и все они стоят в очереди, чтобы стать тренерами. А тут звезда упала на человека - и он король.
Окажись я в ситуации Карпина - стать главным тренером "Спартака", наверное, не согласился бы. Во-первых, это огромная ответственность. Во-вторых, прежде чем браться за такое дело, нужно повариться в нем, притереться.
Но мы с ним это не обсуждали, поскольку с момента его назначения гендиректором "Спартака", по-моему, ни разу не общались. Он мне не звонил, а я и телефона его нынешнего не знаю. Все понимаю: много работы, такие должности - зачем звонить? Да, раньше часто пересекались, но я этим голову не забиваю - в конце концов, повторяю, близкими друзьями никогда не были.
А вот с Димкой Поповым общались гораздо ближе. Но и с ним, ныне спортивным директором "Спартака", у нас тоже общения нет. Что удивляет гораздо больше. Казалось, с человеком у нас очень тесные отношения, но потом выяснилось, что у каждого - своя колея.
Игорь РАБИНЕР