Спустя 16 лет корреспондент "СЭ" поговорил с Будуновым о том роковом эпизоде.
– Как часто вспоминаете тот день?
– Такое вообще не забывается… Вспоминаю, конечно. Бывает, что и напоминают мне про него люди.
– Что тогда произошло?
– Не хочу, чтобы мои объяснения казались каким-то оправданием. Ведь чтобы я ни сказал, многие подумают, что хочу как-то снять с себя вину.
Если посмотреть на момент с чисто футбольной точки зрения, то заметил, что Сергей вышел за пределы штрафной, видел его ноги. Потому я и повернулся боком. Никогда не пошел до конца на мяч, если бы Перхун был во вратарской или в штрафной. Шансов у меня никаких бы не оставалось бы – он хозяин штрафной. Но когда увидел, что голкипер выбежал, тогда мы оба стали полевыми игроками. Сергей не мог играть руками.
– Столкновение было неизбежно?
– Я сыграл головой в мяч. Мы просто столкнулись потом… Затем анализировал, склеивал все, чтобы понять. Хотя знаю, что у меня не было мысли травмировать Сергея. И у него – тоже. Так случилось…
– Понимали в тот момент, что можете опередить Перхуна?
– Я и опередил в итоге, оказался первым на мяче. Был уверен, что выиграю единоборство. Не думал, что потом произойдет такое столкновение. Повернулся боком… Но, поймите, я сейчас не хочу оправдываться. Парня не вернешь! Это большая потеря для семьи, близких, родных, для футбольного сообщества.
Просто стечение обстоятельств. Никто – ни он, ни я – не хотели друг друга калечить. Но, повторю, я бы не пошел на мяч в ситуации, если бы это было в штрафной!
– Вы потом полтора месяца лежали в больнице?
– Да. Девять дней – в реанимации. Потом – два или три месяца по клиникам скитался. Спасибо всем тем, кто меня тогда поддержал.
– Помните, как узнали о смерти Сергея?
– Находился в госпитале. Меня каждое утро поднимали в 9 утра на процедуры. Запрещали смотреть телевизор, общаться по телефону. Врачи ограничивали общение с кем-либо.
– То есть оставались в неведении?
– Включал телевизор без звука, мне же нужна была информация. Плюс каждый день созванивался с доктором ЦСКА Артемом Катульским. Даже несколько раз в день звонил ему, спрашивал про состояние Сергея, когда его уже увезли в Москву. А потом в один день включил в девять утра ТВ и увидел траурную фотографию. Вот так и узнал…
– Впали в депрессию? Не хотелось выходить на улицу, кого-либо видеть?
– Хотел попасть на похороны Сергея. Но руководство отговорило, и здоровье не позволяло. Я горел желанием туда поехать, но врачи не разрешили.
– Потом по НТВ показали сюжет, как вы приехали на могилу Сергея в Днепропетровске и встретились с его матерью.
– Да, удалось пообщаться. Его мама очень хорошая, добрая, золотая женщина. Мы поговорили, поняли друг друга. Она меня ни в чем не обвинила. Сама сказала, что это был игровой момент и что я не хотел травмировать Сергея. Никакого негатива не почувствовал. Считал своим человеческим долгом поехать и к матери, и к отцу, и к супруге с детьми.
Но так получилось, что только мама захотела со мной встретиться. Я несколько раз хотел связаться и с женой, и с папой. Но… Потом я уже не стал пытаться, чтобы лишний раз не травмировать их. Спасибо маме Сергея, что встретилась со мной.
– Его отец говорил, что вы ни разу ему не позвонили…
– Я приезжал несколько раз в Днепропетровск, хотел с ним поговорить, ждал той встречи. Но он не захотел… Я и сейчас готов, как и быть им полезным. Но это жизнь. Так сложилось.
– Как удавалось играть, когда с трибун вам порой кричали "убийца" и другие нелицеприятные вещи?
– Ох… Даже когда говорю на эту тему теперь, по-прежнему неприятно. Но это же болельщики, они выплескивали свои эмоции. Это их точка зрения, люди себя так ведут. Что тут поделаешь? Мы ведь для них и играем.
– Не было желания тогда раньше времени завершить карьеру?
– Нет. Закончил не из-за этого. А болельщики меня заводили, злили по-спортивному. Помню, когда возобновил тренировки после того злополучного столкновения, поставил себе цель: играть головой без комплекса, без боязни. Я ведь до этого всегда шел в единоборства, боролся на "втором этаже".
– Получилось?
– Первый гол после возвращения на поле забил как раз головой. В первой же игре – "Зениту". Для меня было это очень важно.
– А у вас были в карьере такие же стыки, как с Сергеем Перхуном?
– Нет. Хотя порой про меня и говорили, что, мол, грубиян. Но всегда шел в борьбу по-спортивному. У меня никогда не было желания причинять вред сопернику. Да, на поле иногда эмоции зашкаливают. Но никогда не хотел кого-либо травмировать!
Вячеслав ЧАНОВ: "У БУДУНОВА НЕ БЫЛО ЗЛОГО УМЫСЛА"
Бывший тренер вратарей ЦСКА разобрал то роковое столкновение.
– Я пришел в ЦСКА уже после смерти Сергея, его немного не застал, – говорит Чанов. – Но эпизод, конечно, помню и не раз пересматривал.
– Что там произошло?
– Игровой момент. Сергей пошел на выход, столкнулся с Будуновым. Никто не уступил. Шли до конца. Голова в голову…
– Несчастный случай?
– Злого умысла со стороны Будунова не было. Это однозначно. Игровая ситуация, которая вот так закончилась…
– Сергей мог выставить локоть или колено, чтобы себя подстраховать? Но сыграл по-джентельменски?
– Не то, чтобы по-джентельменски. Просто все происходило на очень высокой скорости. Думаю, Сергей просто не успевал подстраховаться…
– Наверняка не раз разбирали этот эпизод со своими подопечными. Давали им совет, как можно избежать такого столкновения?
– Конечно, вратарь может себя обезопасить. Я всегда своих ребят учил, учу и буду учить, чтобы они могли защищаться. Выставляется локоть, колено, подставляется плечо. Но, тем не менее, каждый год голкиперы получают серьезные травмы. А в том моменте у Перхуна не было времени. Нейтральный мяч – и оба несутся на него. Как тут успеть что-то выставить? Когда мяч опускается сверху, самый беззащитный – вратарь.
– Почему?
– Все внимание – на мяч. Голова вверху, а потом происходят все эти стыки. Не смог Сергей себя подстраховать.
– Будунову потом многие называли "убийцей"…
– Я помню его объяснение. У него, повторю, не было злого умысла. Это не война, а футбол. Никто никого не хотел убивать. Это точно. От травм, к сожалению, никто не застрахован. А у меня сколько было повреждений? Шесть сломанных ребер. Но ведь никто меня специально не калечил. Нос мне сворачивали, а сколько сотрясений? Но такова наша вратарская доля.
"Серега мог бы играть до 40…"
Вратаря вспоминают его одноклубники по ЦСКА – Юрис Лайзанс, Андрей Соломатин и Денис Попов.
16 лет без 16-го номера. Мы помним тебя, вратарь! https://t.co/bMaZbAnrMI pic.twitter.com/tzYhA6UcrG
– ПФК ЦСКА Москва (@pfc_cska) 28 августа 2017 г.