Вас когда-нибудь приглашали на узбекский утренний свадебный плов? Мне на такой красивой церемонии в Ташкенте удалось побывать — благодаря Мирджалолу Касымову. Вообще-то часто плов в Узбекистане едят и в пять, и в шесть утра — в такое экстремальное время, например, на такую трапезу в свое время зазвали знаменитого бразильца Ривалдо, выступавшего под руководством в том числе Касымова в ташкентском «Бунедкоре». И это было предложение, от которого невозможно отказаться.
В моем случае все оказалось несравнимо гуманнее. 11 утра, огромный банкетный зал человек на триста — исключительно мужчин. Если саму свадьбу организует (и гостей приглашает) сторона жениха, то утренний плов перед ней — сторона невесты, которую Мирджалол Кушакович и представлял. Поэтому у него, глубоко почитаемого в стране человека, и была возможность пригласить туда гостя из Москвы.
На столы, вмещавшие по десять человек, блюда с пловом передавались официантами по цепочке, а потом за дело взялись самые молодые из приглашенных — это тоже местная традиция. Как и то, что, пока последняя рисинка за столом не будет доедена, ни один человек из-за него не встает. Плов, кстати, — вкуснейший.
Ведущий полузащитник золотого «Спартака-Алании» 1995 года, одна из его главных звезд, автор десяти голов в чемпионском сезоне (больше, 12, забил только Михаил Кавелашвили) стал одним из ведущих тренеров Узбекистана — трижды выигрывал с «Бунедкором» чемпионат страны, дважды выходил в полуфинал Азиатской лиги чемпионов. И это его ничуть не изменило — его старинный друг и коллега (как на поле, так и в тренерской профессии), экс-форвард Игорь Шквырин, живущий в Ташкенте, рассказал, что их отношения остались точно такими же искренними и настоящими, какими были в игровые годы.
...А за три дня до плова мы с Касымовым неторопливо — спешка тут вообще не в чести — беседовали под ароматный узбекский чай. И свою речь он разбавлял прибаутками вроде той, которой объяснил нежелание куда-либо уезжать из родного края и тренировать, допустим, в России за совсем другие деньги: «В гробу нет кармана, ничего с собой не заберешь».
Гаджиев отодвигал стенку не на девять, а на шесть метров. Так я штрафные и отработал
— Видел в музее узбекского футбола фотографию, где на поле — Пеле и вы в футболке с надписью СССР, — говорю Касымову. Он улыбается:
— Это финал победного юниорского чемпионата мира 1987 года против Нигерии. Перед началом игры. Поздоровались просто, а я потом шутил, что руку не мыл. И ведь верили! Еще был снимок, где я как капитан сборной (ребята меня выбрали) Кубок мира поднимаю, а рядом — президент УЕФА Жоао Авеланж и японец, один из спонсоров турнира.
— Вы же тогда в полуфинале гол Кот-д'Ивуару прямым ударом с углового забили.
— Было дело. А еще один — со штрафного. 5:1 тогда выиграли. Очень дружная команда была. Выходили на поле и радовались как дети. Ответственность была, но не давила. Юра Никифоров, помню, лучшим бомбардиром стал, в нападении играл.
— Пеле ему будущее великого форварда сулил. А одессит стал просто сильным центральным защитником.
— Мы предполагаем, а Бог располагает. Бывало, что и вратари нападающими становились.
— Какой же крутой был тогда советский футбол, что мы за два года, 87—88-й, и серебро взрослого Евро взяли, и Олимпиаду выиграли, и юношеский ЧМ!
— Мы об этом тогда не думали, все как должное воспринимали. Простые были! В 88-м еще Европу юниорскую выиграли с Борисом Игнатьевым. В Братиславе в финале вышли против португальцев и хлопнули их — 3:1. Олег Саленко тогда за нас играл, который потом пять голов в одном матче взрослого чемпионата мира Камеруну положил. А тогда они с Никифоровым в дополнительное время два решающих мяча забили. За португальцев играли Фернанду Коуту, Паулу Соуза, Жоау Пинту...
— Откуда у вас сумасшедшие штрафные, от которых голкиперам было не спастись?
— От Бога. И от работы. До тренировок бил, после них оставался. В Новогорске по юниорам с Гаджи Муслимовичем (Гаджиевым. — Прим. И.Р.) отрабатывали, «стенку» отодвигали не на девять метров, а на шесть — поди перебрось. Чтобы отшлифовать это, нужны были время, усилия и терпение.
Сразу понял, что это у меня получается, а потом навык потихонечку накапливался. Когда перешел во взрослый «Пахтакор», иногда давали ударить, но в основном били взрослые ребята. Так и Москва не сразу строилась. Чтобы тому же «Ливерпулю» в еврокубках со штрафного забить, их нужно было долго оттачивать!
(Комментарий Гаджи Гаджиева: «Тогда юношеские сборные успешно играли и в Европе, и даже на мировых форумах — у Касымова ведь золото Евро (с главным тренером Борисом Игнатьевым) и мира (с главным тренером Александром Пискаревым). А наши юношеские сборные могли тогда проводить вместе 160 дней в году! Большей частью они тренировались на базе в Новогорске. Там вот и тренировали штрафные, где вместо «стенки» были переносные ворота высотой от двух метров до 2,44. Сегодня и «стенки» есть нормальные, поля и прочие условия получше, а вывести ребят на конкурентный с лучшими европейскими командами уровень не можем. При этом и клубы свою молодежь в сборные отдают неохотно и только в соответствии с календарем для сборных, полагая, что сами подготовят их лучше. Да все никак»).
— Как бьет сейчас штрафные Даниил Уткин в «Ахмате», видели?
— Если честно, нет.
— Кто придумал вам прозвище «узбекский Марадона»?
— Кто-то написал году в 86-м — и понеслось. Не придавал таким вещам значения — и не запомнил.
— Крыша не могла уехать от таких сравнений?
— Да не думали мы тогда об этом. Еще играть-то толком не начал — куда крыше уезжать? Наше дело было на поле выходить и футбол любить. Раньше любили футбол, теперь — бизнес в футболе. Году в 2013-м играл на сборах мой «Бунедкор» со «Спартаком», и мы пообщались с Валерием Карпиным и его помощником Андреем Тихоновым, с которым мы были в «Крыльях».
Сошлись на том, что в те времена играли из любви к футболу. Я не против, чтобы футболисты много зарабатывали, но и отдача должна быть соответствующая. Чемпионская «Спартак-Алания» 95-го года считалась командой небедной, а зарплата у нас тогда была, если не ошибаюсь, пять тысяч рублей в месяц! Мы и представить себе не могли таких денег, какие платят сейчас.
Угрожали отправить в Афганистан, если не перейду в ЦСКА
— Правда, что в 93-м вас не отпустили в «Вальядолид», поскольку вы в телеинтервью неосторожно сказали, что уровень узбекского футбола не идет ни в какое сравнение с российским?
— Неспортивные люди всем этим занимались! Да, несколько месяцев не играл (четыре. — Прим. И.Р.). При том что уже был на сборах в «Вальядолиде». Но у меня как раз дочка должна была родиться, и я уехал в Ташкент. А вернуться уже не смог. Мои слова в Узбекистане не так поняли, и меня дисквалифицировали.
— И это при том, что вы упросили руководство владикавказского «Спартака» после 1992 года вернуть вас в родной «Пахтакор», чтобы клубу из Ташкента хоть что-то за вас от испанцев перепало!
— В те времена в «Пахтакоре» по полгода зарплату не получали. Надо же клубу и игрокам на что-то существовать! Знаменитый осетинский борец-вольник Арсен Фадзаев учился в Узбекском институте физкультуры, и с его помощью между Узбекистаном и Северной Осетией сложились очень теплые отношения в спортивной области. Когда СССР развалился, осетины очень захотели видеть нас с Геннадием Денисовым и Игорем Шквыриным во Владикавказе. Заплатили 150 тысяч долларов, причем напрямую мне, а не «Пахтакору» — про других ребят не знаю. Я все честно в клуб отправил, а ведь мог и себе забрать! За эти 150 тысяч в те времена в Ташкенте можно было не то что квартиру, а целую девятиэтажку купить.
— Вы много лет ездили туда-обратно по одному маршруту — «Пахтакор» — «Алания», Ташкент — Владикавказ.
— До этого был другой маршрут, когда из юношеских сборных не вылезал, — Ташкент — Москва, аэропорт Домодедово. С 1984 года.
— А из Владикавказа прямой в Ташкент летал?
— Нет. Через Минеральные Воды или Москву.
— Как вас в юные годы занесло в московскую школу ФШМ?
— Главный тренер юношеской сборной Александр Пискарев позвал в 86-м. Занимался там у Сергея Рожкова. На учебу ходили на «Филевском парке», а тренироваться ездили в Лужники. Еще один маршрут, который запомнился на всю жизнь. Тот год сделал меня самостоятельным.
Но потом школу закончил, надо было в институт поступать. Когда стали чемпионами мира среди юношей, нас освободили от экзаменов. Я после чемпионата мира остался в Москве, и мы ездили по пионерлагерям, с детьми встречались. Потом меня отвезли на черной «Волге» в «Домодедово», отправили домой в Ташкент, а там уже в институт поступил.
— Еще у вас после этого был короткий визит в Минск — вы в интервью как-то рассказывали, что от действующей советской армии хотели там «откосить».
— Да, в ЦСКА идти не хотел, а дома «долбили». Угрожали даже в Афганистан послать. Но с Минском в итоге не согласовали, и я вернулся. Это сейчас футболисты как сыр в масле катаются, а в наше время свои нюансы были! От армии меня уберегло то, что в институт на очное отделение поступил. И все равно два года один курс заканчивал, чтобы в армию не забрали. А потом СССР распался, я уехал во Владикавказ. В итоге в институте девять лет проучился!
— Из Узбекистана была еще одна проторенная дорожка — в московский «Спартак», куда уехали Андрей Пятницкий, Валерий Кечинов. Вас туда не звали?
— Нет.
— Зато на поздних этапах карьеры вы в Эмиратах годок поиграли.
— В то время у них был не такой профессиональный футбол. Основная работа у игроков была другая — таможня, полиция и т. д. А футбол — хобби, они просто вечером приезжали поиграть. Легионеров было два-три человека на команду. Мне все это не понравилось. Играли для своего удовольствия, а командной игрой и не пахло.
Я говорил об этом, а один из руководителей клуба, родом из Египта, отвечал: «Ты же профессионал! Возьми мяч, всех обыграй и гол забей!» Послушал я это — и всякое желание продолжать пропало. Опять вернулся в «Пахтакор».
— Эта команда у вас через всю игровую карьеру прошла.
— Только закончил в 2005 году в «Машале». В то время этот клуб возглавлял куратор «Нефтегаза» Абдусалам Азизов, сейчас он — президент Ассоциации футбола Узбекистана. Он меня и пригласил. Я год поиграл и закончил.
У Газзаева, если форму в отпуске не поддерживал, на сборах тебе конец
— Что вспоминаете о золоте 1995 года со «Спартаком-Аланией»?
— У нас играли ребята 13 или 14 национальностей — и при этом очень дружная команда была. На одном дыхании сезон прошли! А вот на матче, когда 21 октября ЦСКА в гостях обыграли и стали чемпионами, меня не было. За сборную уехал играть, так что в раздевалке золото отпраздновать не удалось. Приехал на последнюю домашнюю игру, думал, хоть там сыграю, — и прямо на разминке перед игрой спину схватило!
— Постойте, как это — уехали за сборную во время матчей чемпионата?
— Мы в 94-м выиграли Азиатские игры, Нигерия — Кубок Африки. А в 90-е годы был традиционный Афро-Азиатский кубок. Первую дома проиграли — 2:3, в гостях — 0:1. И эти матчи проводились не в окно для сборных. Но Георгич с пониманием отнесся и отпустил, хотя имел право этого не делать. Для меня важнее сборной ничего не было.
— Какова судьба чемпионского «Мерседеса»?
— Да продал через знакомых. Стоял уж больно много. Когда я уезжал, никто на нем не ездил. Кто-то ездит на нем до сих пор, наверное.
— Как складывались отношения с Валерием Газзаевым, когда в «Алании» играли?
— Отлично! Он жесткий, требовательный был, и это правильно. Без дисциплины ничего не добьешься. За многое ему благодарен — и не только я.
— У Газзаева страшные предсезонки были?
— Сейчас такие дашь — никто не пройдет! Сдуются! Хотя он потом тоже перестроился. После 94-го сделали выводы, и в следующем году кое-что смягчили. И чемпионами стали.
— Вы в бассейн, из которого пару минут нельзя было выныривать и надо было задерживать дыхание, тоже ныряли?
— Было. И бегали очень много, никому скидок не было. Если во время отпуска форму не поддерживал, то тебе конец. Я знал его требования и готовился. В зал ходил, кроссы бегал. А если пару лишних килограммов и привозил, то сбрасывал за день.
— Изрядно набрали, только когда в 96-м позвоночник повредили?
— Да, десять кило. Но, когда поправился, за две недели их сбросил — с помощью диеты, плавания, гимнастики. А тот момент до сих пор помню. И дату. 17 августа 1996-го играли с «Ростсельмашем». Я два гола забил и, кажется, с 12 мячами лидировал в списке бомбардиров. Домой приехал, соседа позвал. Жена ужин приготовила, плов сделала. Сидели, общались... а потом я встать не смог. Спину замкнуло так, что три ночи не спал.
— На ровном месте?
— Началось еще в 94-м, когда поскользнулся, выходя из бассейна, и на спину упал. Но вот столько времени продержался. Но тогда чемпионат для меня закончился. Золотой матч со «Спартаком» смотрел из-за ворот в Питере, куда поехал с командой. Не отдай тогда «Спартаку» «Зенит» предыдущий матч, мы бы стали чемпионами!
— А квалификацию Лиги чемпионов-96, когда «Алания» проиграла дома 2:7 «Глазго Рейнджерс», уже не играли?
— В гостях сыграл, дома — уже нет. Травма случилась как раз между матчами. Домашнюю игру сверху смотрел, практически с крыши стадиона. Мы пропустили первый мяч на 40-й секунде, а один эпизод может перевернуть всю игру. Газзаев всегда требовал идти вперед, назад ни шагу! Вот мы и полетели отыгрываться...
Когда сезон закончился, наш президент Федерации футбола Узбекистана Закир Алматов посодействовал и отправил меня в Германию на операцию. Сборная Узбекистана поехала на Кубок Азии в Эмираты, а я — на лечение. Если бы не оно, может, уже тогда бы с футболом закончил. Мне предложили подписать бумагу с согласием, что операция не гарантирует результат. Вначале отказался, но доктор объяснил, что у них такие правила. И добавил: «Не бойся, все нормально у тебя будет». Тогда только подписал. Еще полгода восстанавливался.
— Из «Алании» многие за границу уехали. Тетрадзе — в «Рому», Яновский — в «ПСЖ», Кавелашвили — в «Манчестер Сити». Вас звали?
— Я в 96-м решил остаться, а потом — злополучная травма. После операции долго не играл, следующий сезон после восстановления провел в «Пахтакоре». В 98-м чемпионами стали, в 99-м в «Аланию» вернулся. В 2000-м Газзаев ушел в «Динамо», а меня Федорыч (Александр Тарханов. — Прим. И.Р.) в «Крылья Советов» позвал. Следующие два сезона провел там. Какая компания была — Тихонов, Бородюк, Игнашевич! Пятое место в 2001-м заняли, о чем Самара до того и мечтать не могла.
— У Бородюка вы на спор выиграли бутылку «Хеннесси». Вообще все споры, говорят, выигрывали?
— Да какая разница — все равно выигранным с ними делился! (Смеется.)
— С молодым Сергеем Игнашевичем конкурировали за 4-й номер?
— В 2000-м был какой-то турнир сборных, я на месяц уехал. А когда вернулся, «четверка» — у него. Приезжаю из сборной накануне матча с «Торпедо» и вижу это. Тогда и поспорили. Он молодой был, дерзкий. Я сказал: «Если сегодня забью — и близко к номеру не подойдешь!» Забил в итоге два, выиграли, кажется, 3:1. Больше он не пытался номер забрать.
В итоге Игнашевич до 40 лет доиграл, больше всех матчей за сборную России провел. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Бородюк, Тихонов, я... С Игнашевичем давно не виделись, а с Бородюком года два или три назад общались.
— На чемпионаты мира, став тренером, ездили?
— В Бразилию-2014. А параллельно с ЧМ-2018 у нас свой чемпионат шел, и мы турнир в России по телевизору смотрели. Болели за Россию и нашего судью Равшана Ирматова, который на мировых первенствах 11 матчей отсудил! А я еще персонально болел за Игнашевича. Серега — молодец! Приятно было думать, что я с человеком еще в 2000 году играл, а он 18 лет спустя на чемпионате мира лучший защитник сборной, которая дошла до четвертьфинала.
— Каким был молодой Игнашевич?
— Пахарь. Простой, свой. Ну, и в хорошие руки попал (смеется).
— А за «Аланией» следите?
— Конечно. Жалко ее было очень, когда потеряла профессиональный статус. Но сейчас возрождается. Видел ее на сборах, Спартака Гогниева встретил. Радуюсь тому, как они играют в Кубке России. Это же надо — «Зенит» пройти! И Гогниев, и ребята хорошее впечатление оставляют.
В Осетии очень спортивный народ. Его жалко было, когда люди лишились возможности ходить и смотреть на классную «Аланию». На наших играх меньше двадцати тысяч не бывало. Надеюсь, скоро будет так же.
Таких, как Шомуродов, в Узбекистане больше не вижу. Талантливые есть, но мягковатые
— В 94-м сборная Узбекистана, в которой вы были лидером, выиграла единственный турнир в своей истории — Азиатские игры в японской Хиросиме. Культовое место.
— Мы ни на какие мемориалы не ходили — из Олимпийского центра не выходили практически. Это же не чисто футбольный турнир был, а как Олимпиада — только азиатская. До сих пор забыть не могу!
СССР развалился, и это был первый турнир сборной Узбекистана на крупном турнире. В те годы многие и не знали, где наша страна находится. Футбол большое дело делает — после того турнира все в Азии уже были в курсе, откуда мы. На одном дыхании тогда сыграли, всех обыграли — Саудовскую Аравию, Корею, Китай. Все матчи выиграли!
А ведь многие в стране тогда не хотели, чтобы мы на турнир ехали. Считали, что лучше индивидуальные виды спорта развивать, а на целую команду слишком дорого тратиться. Никто не думал, что мы оттуда какие-то медали привезем, не говоря о золоте. Мы заскочили в последнюю дверь последнего вагона. А для других стран, конечно, наше выступление стало неожиданностью. Никто не понимал — да кто такой этот Узбекистан?!
— Уже под вашим руководством сборная была очень близка к выходу на ЧМ-2014, но проиграла в стыковых азиатских матчах Иордании в серии пенальти. После чего вы взяли вину за проигрыш на себя и подали в отставку.
— Потому что не выполнил задачу. Старались, должны были выходить. Сыграй корейцы с иранцами вничью последнюю игру, и мы автоматом бы на «мир» выходили. Но что теперь гадать? Что было, то прошло. Отставку тогда не приняли, и ушел из сборной в итоге я спустя полтора года.
— Чего вашей команде все время немножечко не хватает, чтобы играть на чемпионате мира?
— У узбеков всегда есть шанс! Но не можем последний барьер перешагнуть. А ведь какие игроки были! Тот же Максим Шацких. Последний раз виделись, когда в «Роторе» работал, Хацкевичу помогал. Когда приезжает в Ташкент — видимся, общаемся. Сейчас вот Элдор Шомуродов подрос. Из «Бунедкора» в «Ростов» при мне перешел.
— Думали тогда, что до такого уровня дойдет, в Италии будет играть?
— Насчет Италии не думал, врать не буду. Но что в России заиграет — был уверен. Очень талантливый пацан, добросовестный, спокойный, воспитанный. При мне он и в центре нападения играл, и на фланг уходил — двойную работу делал. С мячом всегда был на «ты».
— Мне рассказывали, что тогда у Шомуродова зарплата была 500 долларов в месяц.
— Ну, все-таки побольше. Где-то под тысячу. Смотрю его в Италии — жаль, Моуринью редко ставит. Но дай ему Бог здоровья. Большой молодец.
— Кто-то в Узбекистане может повторить его судьбу?
— Таких, как он, пока не вижу. Талантливые ребята есть, но менталитет надо менять. Мягковатые слишком.
— Остон Урунов, например?
— Не знаю нюансов, поэтому не буду рассуждать. Мне кажется, не надо было ему менять «Уфу» на «Спартак» — слишком рано он это сделал.
— В сборной у вас еще есть амбиции работать?
— Сейчас уже не хочу. Тренирую АГМК. Хотим сделать хорошую инфраструктуру. Город Алмалык — маленький, народ там доброжелательный, работящий. Руководитель очень болеет за футбол.
Ривалдо в загулы не уходил. Профессионал!
— Вы возглавляли тот самый «Бунедкор», в котором играл Ривалдо. Легенды ходят о богатейшем в те времена владельце клуба — Одиле Джалалове. Как вы его воспринимали?
— Он очень хорошо в футболе разбирается, все понимает. Спросите у него про 1956 год или 1975-й — все помнит! И очень сильно футбол любит. Когда Месси было 17 лет — уверенно говорил, что он станет великим игроком. Он яростный болельщик «Барселоны». Мне и самому Гвардиола всегда нравился, Хави сейчас тоже. Класико с «Реалом», когда «Барса» 4:0 выиграла, до трех ночи по местному времени смотрел. Джалалов очень многое сделал для игры в Узбекистане и интереса к ней. Таких игроков привез, лучший стадион в стране построил, академию с кучей полей...
— Говорят, он мог запросто пригласить в Ташкент Самюэля Это'О, выступавшего тогда в «Интере», подарить ему «Феррари», — а когда тот машину разбил, починить ее в Италии и вернуть ему.
— Разбил Это'О «Феррари» или нет, не знаю. Но то, что подарил, — точно!
— Вы работали с великим ветераном Ривалдо. Как он вам?
— Все нормально, старался. Где-то скидку ему из-за возраста в тренировочном процессе давали. Но на поле Ривалдо пахал и приносил много пользы. И относился к делу добросовестно, как профессионал, был примером для молодых.
— Вразнос, как многие бразильцы, не уходил?
— Нет, он верующий, семьянин, дети... Да, бразильцы могли загулять, но это не про него.
— Вы вывели команду в полуфинал Лиги чемпионов Азии, а на этой стадии ее возглавлял уже Зико. Почему?
— Так руководство решило. Обидно, но так сложились обстоятельства. Вроде бы это пошло от покойного президента страны (По моим данным, Зико изначально приглашали в сборную Узбекистана, но об этом в последний момент узнал первый президент страны, сторонник политики изоляционизма Ислам Каримов, и сказал: «Никакого иностранца в сборной!» Но, поскольку контракт уже был подписан, Зико отправили в «Бунедкор», который тренировал Касымов, а Касымова передвинули в сборную. В результате «Бунедкор» с Зико в полуфинале ЛЧ проиграл 0:3 австралийской «Аделаиде», и, когда у бразильца появился вариант с ЦСКА, его туда с облегчением отпустили. — Прим. И.Р.).
— Зико задержался ненадолго, перешел в ЦСКА. А команду возглавил Луиз Фелипе Сколари. Вы в это время работали в сборной и наверняка плотно с тренером — чемпионом мира общались. Что переняли?
— Сколари — грамотный тренер. Мы нормально с ним общались. Я же курю — и он, увидев это, сперва сурово на меня посмотрел. А я ему: «У меня это в контракте прописано!» (Смеется.)
Помню, поехали в Корею на матч «Бунедкора» в Лиге чемпионов. Привезли нас на тренировочные поля. Хозяева предложили поле, до которого нужно пройти сто метров. Но Сколари заупрямился: «Нет, только здесь буду тренироваться!» Показал, что гибким надо быть не во всем, где-то нужно настаивать на своем.
— В середине 2010-х экс-владелец «Бунедкора» провел несколько лет в местах не столь отдаленных, а вы вновь возглавили команду.
— Клуб перешел к государству, из него в одно трансферное окно ушло 14 человек. Но мы все равно остались на уровне, в Азиатскую лигу чемпионов попали, два года из группы выходили, а в 2012-м даже до ее полуфинала во второй раз дошли. Уже в совсем других условиях! В 2013-м чемпионами Узбекистана стали, Кубок взяли. Фундамент хороший был создан.
— С Джалаловым контактируете?
— Да, периодически общаемся.
На вечерней свадьбе сына было 750 человек. А на утреннем плове сколько!
— Прощальный матч, говорят, красивый провели. Видел, например, фото с иранцем Али Даеи, рекордсменом по числу матчей за сборные.
— Он легенда азиатского футбола, мы часто друг против друга играли. На него и других выходили через нашу федерацию, которой руководил Мираброр Усманов — грамотный человек, который для нашего футбола многое сделал. Инфраструктуру создал, условия создавал. Благодаря ему вопрос с матчем быстро решился. Классно получилось, полный стадион был, многим даже не досталось билетов.
— Как пришли в АГМК? Вы же практически с нуля дважды подряд сделали ее бронзовым призером чемпионата Узбекистана.
— В «Бунедкоре» не предложили новый контракт — только из-за этого. Так я не ушел бы. В 2019 году АГМК сыграл средне, потом начал потихонечку прибавлять. Надо сделать, чтобы хотя бы процентов 40 местных ребят играло. Это важно, когда футболист за родной город выходит. А для этого надо создавать условия — школы, академии. Все это следующему поколению достанется.
— Народ в Алмалыке на футбол ходит?
— Еще не так, как хотелось бы. Рабочих людей (в Алмалыке большинство составляют шахтеры. — Прим. И.Р.) мы должны своей игрой заманить. Чтобы они от труда отдыхали, удовольствие получали. Сразу этого не бывает.
— Давно не были в России? Скучаете по ней?
— Скучать времени нет — семья, работа, друзья. Во Владикавказе последний раз был лет пять назад. До этого в 2010-м был, когда ветераны «Алании» со «Спартаком» товарищеский матч играли. Время летит быстро. А так общаемся на сборах — с бывшими одноклубниками, с Владом Радимовым. Виделись с Александром Новиковым, под руководством которого в 92-м, в первом чемпионате России, серебро взяли. С Газзаевым пару лет назад встречался — он с семьей в Дубае отдыхал, посидели в ресторане. Было что вспомнить.
— Работать в Россию не звали?
— Лет 12-13 назад — в Самару. Но решил не дергаться. Уже не тянет никому что-то где-то доказывать. Один раз живешь! Надо жить, радоваться, сколько Всевышний дал. Семья, дети, внуки, внучки...
— Сколько внуков-внучек у вас?
— Сбился со счета (смеется). Много! Восемь! Трое от дочки, остальные от сыновей. Есть еще дочка молодая. На десерт родилась в 2005 году.
— Как при таком количестве родных можно совмещать работу с семьей?
— Ну здорово же! Игроками можно командовать, а тут смирно стоишь, напихать уже не можешь.
— Узбекские свадьбы иной раз собирают под тысячу гостей. Как у вас было?
— Я женился в 90-е годы, и свадьба у нас была во дворе. Сколько там было народу — сказать сложно. А когда в 2012-м году женил сына, на вечерней свадьбе было 750 человек. До этого еще свадебный плов давал. В общей сложности две-три тысячи на такие события приходит. В Узбекистане голодным не останешься!
— Это я уж понял. Как вам с таким питанием вес удавалось держать в игроцкие годы — вот чего не представляю.
— Лишнего себе не позволял и, когда гостил в межсезонье у родителей, просил ничего лишнего мне не предлагать. Что надо — сам поем!
— Своих игроков штрафуете за лишний вес, как Валерий Карпин?
— Нет, просто предупреждаю.
— О чем-то жалеете, чего не удалось добиться?
— О том, что в большой футбол не могу играть! Все остальное нормально. А игрок внутри меня еще живет.