– Описать свое состояние… Ужас. Просто какой-то ужас, состояние нереальное, такого не должно быть у человека.
– Обыск был впервые в моей жизни. Очень неприятная ситуация, я даже не ожидала, что такое может коснуться нас. Когда люди приходят, а я понимаю, что ничего не сделала, не убила, не украла. И тут приходят, что-то забирают, что-то ищут, еще и ребенка забирают. Не дай бог такое пережить. Телефон и все носители забрали. У меня, у мужа, у Кирюши.
– Это была первая драка в их жизни. Я пыталась представить человека, который вывел бы их на эту драку, я не могла. Это невозможно. Когда он злится на меня, самое большое ругательство – это сказать: "Спасибо, мам" и уйти. Он никогда не дрался. Хотя с 10 лет был в мужской компании. С ребятами постарше. Они ребята со двора, и в мужской компании, думаю, заведено – если тебя оскорбляют, как-то отвечать.
– Я понимаю, что была провокация. Они были уставшие к утру. У них уже сил не было слушать это все, это и спровоцировало. Особенно когда они с Пашей вместе, народ не сдерживается и говорит гадости.
Я Пашку (Мамаева) знаю и люблю. При мне он не хулиганил. Он замечательный мальчишка. Не знаю, что происходит, когда они вдвоем. Сам по себе-то он парень неплохой.
– В уставшем подавленном состоянии они встречаются с агрессией. Это не просто так. Они не вышли и не напали на кого-то. Вокруг были еще люди, они же их не трогали. Они реагировали на хамство, я так думаю. У людей есть такое: видишь знаменитого, богатого известного человека, и, чтобы как-то в собственных глазах ради будущих рассказов надо его оскорбить. А тут вышли веселые парни, появляется какая-то злость, и он говорит им неприятные слова, и они реагируют так. Саша брал водителя за плечи и спрашивал: "Ну объясни, почему ты против нас так настроен?".
– Саша убит. Я видела его на оглашении. У него ввалились скулы, трясутся губы. Он убит. Я до перерыва досидела и не смогла смотреть. Ему очень плохо. Это не его состояние.
– Я готова за него жизнь отдать, не то, что поменяться местами. Я говорила сразу: я готова с ними, вдвоем, выйти на Красную площадь, пусть приедет вся страна, и все, кто негодуют, побьют нас, сделают больно. Все-таки физическая боль не такая тяжелая, как моральная. Мы будем стоять: бейте нас! Но не надо закрывать от общества.
– Кирюша говорил: "Мама, я не понимаю людей, почему они такие злые? Почему нужно кого-то оскорблять, унижать?". Он негодовал, говорил, что Сашу постоянно дергают, говорят гадости. Он уже устал от этого. Кирюша знает, как он работает. Он же не крадет эти деньги, он зарабатывает кровью и потом. И тут еще восстановление тяжелое.
– Деньги изменили Сашу?
– Нет. Я знаю, что деньги и власть – то, что портит людей. Деньги не имеют для него особого значения. Он легко расстается с ними, легко отдает, легко помогает. Он же не говорит никому. Иногда узнаю, что Александр переводит суммы туда и туда, занимается благотворительностью. Он не сделал ни одной татуировки, чтобы сдавать кровь. Он донор. Он может оплатить ребенку поездку в Диснейленд, может оплатить операцию, подарить машину. Он просто сам получает от этого удовольствие. Ему нравится, когда вспыхивают глаза у людей.
Я живу ради детей. У меня двое замечательных детей. Ни одна побрякушка не стоят того удовольствия, что я получаю в семье. Зачем мне тратить деньги? Я не стану от этого лучше. Саша меня балует, дарит на все праздники дорогие вещи, но я их просто храню, они лежат в коробочках неразвернутыми.
– Народ любит новости о Саше. Не знаю, почему они постоянно выдумывают, додумывают. Я знаю, что никому ничего не докажу. Народ не знает правды, он думает то, что ему хочется. Хочется хлеба и зрелищ. Надо кого-то разорвать.
– А вы чувствуете вину за произошедшее?
– Естественно, я мать. Я чувствую стыд, гнев внутри, обиду. Душевная рана абсурдности произошедшего. Я не знаю, откуда все это взялось, как это все получилось, невероятная досада на душе. В воскресенье, 7 октября, я была абсолютно счастливым человеком. А в понедельник я стала самым несчастным человеком на свете.
– Алан Чочиев первым не побоялся ни за репутацию, ни за мнение, он позвонил и сразу сказал: я готов на любую помощь. И за ним пошли все. В основном, ребята-кавказцы. За ними и другие. Я очень им благодарна. Сейчас моим детям даже слово "привет" будет глоточком свежего воздуха.
– Мои ребята – не подонки. Они не те люди, которыми их пытаются выставить. Да, они ошиблись, сделали очень неприятные вещи. Но они очень сожалеют об этом и все бы сделали, чтобы загладить вину, и принесли бы еще больше счастья и радости людям. Если все закончится положительным исходом для моих детей, то с ними такое больше никогда не повторится.
Надеюсь на самый-самый положительный исход. Если они пробудут там долго, это убьет их обоих. Убьет все светлое, хорошее, доброе, что было в них. Они почерствеют, они не созданы для обстановки, в которой находятся.
⚡ Защита Кокорина обжаловала арест форварда 🔥 https://t.co/aLw5dfkHu6 pic.twitter.com/2j5uce2vd4
– СЭ Футбол РПЛ (@football_se) 15 октября 2018 г.– Почему сын в наручниках улыбается? У нас есть ямочки. И даже когда сильно переживаешь, начинаешь напрягаться, появляются ямочки, и народ думает, что ты улыбаешься. Это такое строение лица. У меня такое же в школе было. Ругает учитель и говорит: ты чего улыбаешься? А ты не улыбаешься, это строение лица.
– Каждый воспринимает так, как ему хочется. Нормальные люди, которые могут поставить себя на их место, адекватно реагируют. Им ничего объяснять даже не было, они сами все объяснили. Мне говорили: не переживай, все всё понимают. Я не могу изменить мир, не могу изменить людское понимание, восприятие. Но надеюсь, что здравомыслящих людей больше.