В «Спартаке» Базулев отыграл четыре с половиной сезона. В 1983-м и 1984-м — еще при Константине Бескове. Завоевал две серебряные медали и был отчислен. Возвращение случилось уже при Олеге Романцеве — в 1989-м, транзитом через «Нефтчи» и московский «Локомотив». «Спартак» в тот год стал чемпионом СССР, а Базулев — основным защитником команды.
Поучаствовал он и в легендарном матче на «Сантьяго Бернабеу», когда в марте 1991-го «Спартак» победил «Реал» 3:1 и единственный раз в своей истории вышел в полуфинал Кубка чемпионов. Правда, там красно-белая сказка закончилась — в финал москвичей не пустил «Марсель».
Базулеву в тот момент было уже 33, и вскоре он уехал в Финляндию. Говорил, что финны положили на него глаз именно после сенсационной победы над «Реалом». Защитник подписал контракт с клубом ОЛС из города Оулу. Где год спустя и приключилась драма, разделившая жизнь футболиста на «до» и «после».
Подробности сам Сергей и его жена Алла приоткрыли в интервью обозревателю «СЭ» Александру Кружкову. Впрочем, после встречи с ними он написал: «Это было мало похоже на интервью. Ни Сергею, ни Алле вопросы задавать особо и не требовалось. Слушая их рассказ, я поражался невероятной силе духа этой женщины. Оставшись в чужой стране с двумя маленькими детьми на руках, она сумела не только вытащить мужа фактически с того света, но и помогла ему заново обрести себя».
Бетон
— Это случилось 1 марта 1992 года, — рассказывал Базулев. — В Оулу организовали предсезонный турнир. Матчи проходили в манеже, на допотопном синтетическом покрытии. Под ним вообще-то должна была лежать специальная резиновая подушка, но там она почему-то отсутствовала. Ковер уложили прямо на бетон.
Был обычный игровой эпизод, каких за матч происходит десятки. В центре поля я выпрыгнул за мячом, а финский нападающий неудачно подсел под меня. Мы еще в воздухе столкнулись головами. Говорят, я сразу потерял сознание, иначе наверняка успел бы как-то сгруппироваться или руку подставить. А так — рухнул, как мешок, и ударился головой о бетонный пол.
Точь-в-точь такая же история произошла в 1987-м в «Олимпийском» с полузащитником ЦСКА Сергеем Березиным. Мне повезло больше. Он в коме три недели пробыл, а я — всего одну.
Из воспоминаний Аллы:
— Позже Сергей говорил, что у него в тот день не было никаких предчувствий. У меня, признаться, тоже, хотя накануне ночью приснился дурной сон. К подобным вещам я отношусь серьезно. Проснувшись, подумала: «К чему бы это?»
Днем, едва уложила младшего сына, раздался звонок в дверь. На пороге стоял доктор Сережиной команды. Он был немногословен: «Сергей — в больнице. У него травма. Вам надо поехать туда, забрать его машину».
То, что муж без сознания в реанимации, выяснилось уже на месте. Мне отдали его одежду, документы и даже обручальное кольцо. Как с покойника... Состояние было шоковое, но я еще не до конца понимала всю чудовищность ситуации. На следующее утро мне сообщили, что Сергею сделали операцию по удалению гематомы мозга.
Память
— Оперировал меня знаменитый финский нейрохирург, который, на мое счастье, как раз 1 марта в этой клинике нес дежурство, — рассказывал Базулев. — Пока я лежал в коме, никто не знал, выживу или нет. А в себя пришел, словно жене в подарок, — аккурат 8 марта.
Правда, «подарок» оказался еще тот! Аллу-то сначала не узнал! Первое, что ей выдал: «Вы хорошо говорите по-русски. Но кто вы?» Представляю ее реакцию... Затем она спросила: «Ты про детей-то помнишь? Сколько их у нас?» «Трое», — не моргнув глазом, ответил я. С чего это взял, притом что у нас двое сыновей, — ума не приложу.
Боли я не чувствовал. Страха тоже не было. Долгое время просто не осознавал, что со мной. В голове был сплошной туман. И выбраться из него никак не удавалось.
Из воспоминаний Аллы:
— Пожалуй, лишь в тот момент, когда он не признал меня и ляпнул про троих детей, я поняла, какие нешуточные у него проблемы с памятью. И что вернуть мужа к полноценной жизни будет тяжело. Врачи успокаивали: «После такой травмы головы это неизбежно. Чудес не бывает. Нужно набраться терпения».
Время, однако, тянулось очень медленно. Особенно первые года полтора. Я была и матерью, и женой, и психологом. Память восстанавливали по крупицам. Начинали с нуля. Спрашивала, к примеру, как зовут его родственников. Прогуливаясь по городу, просила назвать марку машины, которая проезжала мимо. «Старая» память возвращалась быстрее. То есть он вспоминал какие-то события из далекого прошлого, но не мог запомнить, чем занимался неделю назад.
Я решила вести дневник, где каждый день записывала состояние Сергея: как себя чувствует, есть ли улучшение, что говорят врачи. Иногда открываю его и поражаюсь: как все выдержала?!
Но тогда мне было не до размышлений. Я сцепила зубы и делала все, чтобы как можно скорее поставить Сергея на ноги. Конечно, порой подкатывало отчаяние. Кругом чужие люди, словом переброситься не с кем. Слез пролито было немало. Но при детях старалась держаться. Старшему, Ване, шесть лет было, а Сережке — два с половиной.
Из больницы мужа выписали через месяц. Еще три он провел в реабилитационном центре и в июле уже был дома. Сыновей на лето я отвезла к родным в Москву — не хотела, чтобы они отца в таком состоянии видели. Когда ко мне из России приехала подруга Лена, стало чуть попроще. А то до этого так нервничала, что три месяца практически не спала — бессонница замучила, похудела на 15 килограммов.
Вспыльчивость
— Я, будто маленький ребенок, заново учился ходить, разговаривать, — рассказывал Базулев. — Шла борьба с самим собой. Честно говоря, память вернулась не полностью. Допустим, заглядываю в атлас, смотрю, в каких странах побывал. Некоторые точно готов назвать, а в других уверенности нет. Или, случается, в Москве столкнусь с кем-то — лицо вроде знакомое, но кто это, вспомнить не могу. Я потому и не звонил много лет никому из Финляндии, ни с кем из бывших партнеров по «Спартаку» и «Локомотиву» не общался. Стеснялся своих проблем с памятью, речью. Пусть уж на меня не обижаются.
И еще чувствую себя очень виноватым перед Аллой, Ваней, Сережей. Сколько они из-за меня натерпелись! После травмы был период, когда я стал каким-то нервным, злым. Мог вспылить по самому ничтожному поводу, накричать на детей. Сейчас думаю: «Господи, что я наделал?!» Врач объяснял, что это все идет неосознанно, но разве им было легче? Поэтому хочу попросить у них прощения. Обязательно об этом напишите, ладно? У меня-то разные мысли в голове крутились. Но я видел, что нужен жене, детям, и это помогало преодолевать любые трудности.
Из воспоминаний Аллы:
— Сергей по характеру человек на редкость невозмутимый и уравновешенный. Вывести из себя его почти нереально. Про такого говорят — мухи не обидит. Но в тот момент он действительно изменился. С одной стороны, оставался немного заторможенным: мозг, видимо, медленно работал. И в то же время его постоянно что-то раздражало, сорваться мог из-за пустяка. Слава богу, все это уже позади. Нынче он снова само спокойствие. На здоровье не жалуется. Да, память изредка подводит, так это ведь с любым бывает, верно?
***
Базулевы по-прежнему живут в Финляндии. Только не в Оулу, а в пригороде Хельсинки — Эспоо. Алла работает в компании Nokia, а Сергею государство выплачивает страховую пенсию — как профессиональному спортсмену, получившему травму на работе.