Уже два десятка лет он тренер. В 2006-м с юношеской сборной России выиграл чемпионат Европы. Потом возглавлял молодежную сборную, «Уфу», которую вывел в РПЛ, «Торпедо», ереванский «Арарат». С лета прошлого года — в ивановском «Текстильщике».
Юное поколение болельщиков, возможно, не в курсе, что Колыванов и форвардом был классным. В 1990-м в составе молодежной сборной СССР стал чемпионом Европы и лучшим бомбардиром турнира (9 мячей). В 1991-м наколотил за московское «Динамо» больше всех в последнем союзном чемпионате — 18 голов. Из них пять в одном матче — в ворота «Днепра». Именно Колыванова признали тогда в СССР игроком года.
Он и в Италии, где провел в общей сложности почти десять сезонов, не затерялся. Что в «Фодже», что в «Болонье» был на ведущих ролях, много забивал. Мог и в «Интер» перейти — если бы не тяжелая травма колена...
— В игровые годы использовали нетрадиционные методы лечения? — спросили у Колыванова в «Разговоре по пятницам» Юрий Голышак и Александр Кружков.
— Когда была позвоночная грыжа, обратился к мануальщику из Римини. Первый симптом — в 24 года, постреливало вниз. Неделю у него пробыл — отпустило. На шесть лет забыл о боли.
— Что ж не поехали к нему, когда снова прихватило?
— Второй раз бесполезно. Началась парализация правой ноги. Спасти могла уже только операция.
— Что за опухоль у вас была?
— Остеоид-остеома. Как объяснил профессор, это происходит у ребят до 21 года. Мой случай — один на миллион. Из-за этого и завершил карьеру. Боль нарастала постепенно. Прооперировали в Германии, казалось, всё почистили. Но нет. На кости была крохотная рисинка.
— Все беды из-за нее?
— Не давала вообще ничего делать. Около года еле ходил! Семь месяцев на обезболивающих!
— Не играя?
— Какое там «играть»... Я «щекой» не мог мяч отдать! Едва касался — сразу боль. Пробивало так, что доставало до уха.
— А рентген?
— Ничего не показывал. Год искали. Подозревали онкологию. Наконец принял один профессор: «Есть мысль. Сделай-ка снимок еще разок». — «У меня кипа снимков!» — «Мне надо видеть кость под определенным углом, новый ракурс...» Я сделал — он взглянул на рентген, подозвал: «Смотри! Вот оно!» Указал на крохотное темное пятнышко. Стали проверять, злокачественная это опухоль или доброкачественная.
— Долго?
— Часа полтора. Обошлось. Затем высверлили дырочку в кости — всё вытащили. Через неделю уже бегал!
— Помните свои мысли, когда услышали слово «онкология»?
— Это вообще... В московской больнице мне сказали, что ногу нужно ампутировать до колена.
— Какой кошмар.
— Ампутировать хотели, чтобы дальше не пошло. Видели темное пятно на снимке, с яйцо размером. Сначала дали ампулу, заставили проглотить. Потом по кругу просветили всего. Женщина-то была опытная!
— Та, что собиралась отрезать ногу?
— Ну да. Говорил себе — жизнь на этом не заканчивается. Надо держаться. Отрезанная нога — не самое страшное, что может случиться... К счастью, все в прошлом. Я постарался это забыть.
— С тех пор нога не беспокоила?
— Ни разу.
— Почему не вернулись на поле?
— К тому времени полтора года был без футбола. Как возвращаться после такой паузы? Да и возраст.
— Нереально?
— Не хотелось, чтобы в спину свистели...
— А «кресты» у вас полетели в матче за сборную против Сан-Марино. Помните первую секунду?
— Понял — это не мениск, дело серьезное. Самое обидное, после матча я должен был лететь в Милан и подписывать контракт с «Интером».
— Сразу вспомнили про уплывающий «Интер»?
— Нет, все-таки про колено. Когда рвутся связки, боль жуткая. А колено на глазах раздувает. Смотрел на него — и до меня медленно доходило, что пропущу не меньше полугода.
— Вместо «Интера» в вашей жизни возникла «Болонья». Тоже неплохо.
— Да, там выходил на поле с Роберто Баджо, Кеннетом Андерссоном, Класом Ингессоном... Величайшие люди. Но это далеко не «Интер».
— Через полгода были ему неинтересны?
— Разумеется. Столько «Интер» не ждал бы никого. К тому же «кресты» — лотерея. Операция может закончиться хорошо, а может — не очень... Меня в Колорадо прооперировали здорово. Баджо рассказывал, как его «крестами» занимались в Германии, — и вышло значительно хуже.
— Как попали в американскую клинику?
— Посоветовал Никола Берти, если помните такого. Там оперировались он, Дель Пьеро, Маттеус... Сильнейшая мировая клиника на тот момент.
— Вы знали, сколько будете получать в «Интере»?
— Нет. Все должен был прояснить мой визит в Милан. А переходом занимался Резо Чохонелидзе. Он еще не работал в «Милане», туда перешел вслед за Андреем Шевченко.
— Правда, что в «МЮ» вас приглашал лично Фергюсон?
— Было дело. Весной 1991-го сыграл за сборную против Аргентины, матч проходил на «Олд Траффорд» — 1:1. Тут Фергюсон с переводчиком: «Хочешь играть у меня в «Манчестере»?» Я и не помню, что ответил. Мне 22 года, привыкли, что ничего не решаем, а в спорных ситуациях надо отправлять к руководству. Я и отправил к генералу Сысоеву из ЦС «Динамо».
— «Манчестер» с генералом поговорил?
— Не в курсе. У меня даже агента не было. Кто станет рассказывать о приглашениях?