РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Доктор Конов в российском хоккее легенда. Глаза игроков теплеют, стоит заговорить о нем. Да и сам он излучает теплоту - свойство для врача необходимое.
Через его руки прошли тысячи пациентов - что в сборной, что в московском "Динамо". Возможно, Конову достаточно взглянуть на давний рентгеновский снимок, чтобы определить - кому принадлежит. Лично мы не удивились бы.
На чемпионате мира в Кельне Валерий Евгеньевич работал с полной нагрузкой. И не его вина, что сборная вернулась лишь с серебром.
***
- Какой случай за вашу медицинскую карьеру особенно озадачил?
- Пожалуй, когда на Олимпиаде в Нагано в стартовой игре Павел Буре уже во второй смене получил травму. Мы, врачи сборной, тогда впервые имели дело с энхаэловцами. Вокруг них был такой ажиотаж…
- То есть?
- Да все вокруг говорили: "В НХЛ медицина совсем на другом уровне, там все иначе". Тут Павел падает - и врезается в штангу! Вот с этим падением и связаны самые сильные переживания.
- Перепугались?
- Конечно. Но больше перепугались журналисты - причем непонятно, за кого. Меня потом все расспрашивали: "Как вы не боялись выбегать на лед? А если что-то серьезное?"
Запомнился и чемпионат мира в Гетеборге. Там непростая ситуация была с Равилем Гусмановым.
- Что стряслось?
- Серьезно повредил колено. А на носу важнейший матч с чехами. Говорю Гусманову: "Обследовал тебя без компьютерной томографии, мой диагноз такой-то. Точнее разберемся только в Москве". Рава в ответ взмолился: "Доктор, делай, что хочешь - только чтоб я вышел и сыграл".
- Вышел?
- Да. Не одну блокаду я тогда сделал. Гусманову пришлось туго, но он терпел. Потрясающее мужество. Это только то, что касается сборной.
- А в "Динамо"?
- Мишка Грабовский едва меня видит - сразу бежит обниматься.
- И приветы вам шлет через газеты.
- Точно. Тот случай многие знают - как он принес мне в ладошке несколько зубов.
- Четыре, кажется.
- Да, четыре. Получил шайбой в лицо прямо на раскатке в Тольятти. Кровь фонтаном - минут десять ушло лишь на то, чтоб остановить кровотечение. Я был поражен: когда Мишка после этого появился на площадке, трибуны встали. В Тольятти!
- На раскатке тоже можно получить травму?
- Еще какую! В Нижнем Максу Афиногенову ухо шайбой практически оторвало. Можно было засунуть руку между головой и ухом, которое болталось на коже. Кто-то из своих бросил - а Макс выезжал из-за ворот, не заметил.
- Что сделали?
- А что тут сделаешь? Пришил. Макс вроде не жалуется. Ухо до сих пор на месте.
- Как же вы умудрились так зашить разорванную губу Грабовскому - и следа не видно?
- С перепугу. И в цейтноте… А на раскатке и Андриевский однажды не уберегся. Отлетела шайба в нос - а он не видел. Хоккеисты же наклоняют голову. Кровотечение носовое было жуткое. Обычно остановить его помогают специальные тампоны из губчатого вещества. Но в то время их было не найти - поэтому обошелся ватой и пальцами. Сейчас после такого я вряд ли выпустил бы хоккеиста на лед. Просто смелости не хватило бы. А тогда спрашиваю: "Саша, что будем делать?" Андриевский отвечает: "Готовиться". Вижу - явный перелом носа. Говорю об этом, но Сашка ничего слышать не желает: "Правь здесь!"
- Неужели решились?
- Решился. Времени в обрез, выправлял без анестезии. Перчатки надел - и стал двигать туда-сюда. "К зеркалу подойди. Тебе нравится такая конфигурация?" Андриевский говорит: "Немножко левее…" Я снова надел перчатки - поправил нос левее. Вот так раза три-четыре устанавливали.
- Он потом в маске вышел?
- Нет. Маски тоже были дефицитом. Когда матч закончился, я перекрестился. Если б Сашку кто-нибудь задел, от легкого толчка вся эта конструкция развалилась бы.
- А назавтра?
- Назавтра, как положено, отправились на рентген. Смотреть, что получилось. Врачи взглянули: "В какой косметологической клинике ему вправляли нос?" - "Какая косметология? В раздевалке темно, два пальца в нос засунул - и выправил". Вы, говорят, нас обманываете. Не верим, наверняка побывали у специалиста.
- Грабовский принес вам четыре зуба в руке. Еще рекорды были?
- Был не рекорд - но случай помнится. Играл в "Динамо" Рома Ильин, ему тоже шайба угодила в область рта. В 92-м году, кажется. Смотрю - нет трех передних зубов. Вздыхаю: "Утром поедем к стоматологу…"
- Почему утром?
- В те годы зубные врачи круглосуточно еще не работали. И тут в раздевалку заходит уборщица с совком в руках: "Ребята, не вы потеряли?" Гляжу - и поверить не могу: на совке лежат в рядок все три зуба.
- Вот так номер.
- На следующий день приехали в поликлинику ФСБ, которой заведовал Михаил Васильевич Дунаев, дай бог ему здоровья. Он говорит: "Давай, Рома, раздевайся. А ты, Валера, держи фотоаппарат - снимай уникальную операцию". - "Какую?" - "Будем эти же зубы ему обратно вживлять…" Хорошо, накануне я догадался положить их в физраствор. Два с половиной часа шла операция, вживили зубы.
- И как? Носит?
- Да вон, недавно Рому встретил. Присмотрелся - кажется, с теми же ходит.
- Кто из спортсменов удивлял повышенным болевым порогом?
- Среди хоккеистов такие - почти все. Они могут поймать на себя шайбу - и продолжают играть. В то же время падают в обморок от банального укола. Или впадают в шок от маленького рассечения. Девяносто процентов хоккеистов способны выдержать сумасшедший удар - и только почесаться. Многие ребята вообще с переломами играли.
- Кто, например?
- Данила Марков - в Квебеке на чемпионате мира. Но об этом уже никто не вспоминает.
- У него трещина стопы была?
- Нет, в Квебеке ему сломали кисть. А с трещиной он играл на Олимпиаде в Турине. Паша Дацюк на моей памяти выходил на лед с серьезным повреждением. Витя Козлов.
- И ничего не чувствуют?
- Да чувствуют, конечно. Просто помогаешь, насколько возможно, снять им эту боль. А Андрей Марков и Петя Счастливый - с какими травмами они играли на чемпионате мира в Москве? Вы знаете про их связки?
- Слышали. А еще знаем из рассказов Сергея Зубова: пришел он делать укол. Едва доктор всадил обезболивающее, Зубов грохнулся в обморок. Это не в вашем кабинете было?
- Зубов в моем кабинете никуда не падал. У меня от уколов случались обмороки у Буре и Могильного. И не только у них. Это в конце 80-х было. Еще помню, как в медицинском институте привели нас с другом на практическое занятие. Так друг, увидев человека на операционном столе, потерял сознание. Думал, голову о кафель расшибет. Ничего, оклемался. Сейчас - прекрасный хирург.
***
- В футбольном "Локомотиве" доктора до сих пор с содроганием вспоминают Марата Измайлова с его мнительностью. Вам такие люди попадались?
- Конечно. Не хочу называть фамилии, но мнительных и суеверных в спорте полно. Был у нас известный игрок, который рядом с Сашей Юдиным на лавке сидел. Юдин спокойный, уравновешенный. Ту сценку я запомнил очень хорошо. Стою у бортика, в двух шагах сидит Юдин, а знаменитый игрок на льду почему-то не задерживается. Все время приезжает со смены через десять - двенадцать секунд. Сашка клюшку поглаживает - и этому между делом: "Что-то ты тяжело дышишь". Знаменитый прислушался к самому себе: "Да, тяжеловато". Юдин говорит: "Ты, наверное, длинные смены делаешь. Давай-ка покороче…" Тот обрадовано закивал: "Отличная мысль!"
С суевериями постоянно сталкиваюсь - переставишь чью-то клюшку, перешагнешь через чью-то ногу - заставляют обратно шагать.
- Задом?
- Иногда и так. Или клюшку на место приходится ставить.
- Самый могучий организм, который встречали?
- Да вот сейчас в сборной с ним каждый день виделся - Андрей Назаров. Или Игорь Вязьмикин. Мощный был парень. Мы часто в футбол играли - я с хоккеистами и бегал, и прыгал. Как-то на олимпийской базе в Новогорске играли вечером. Темень, ни черта не видно - так Вязьмикин меня сбил: и, как в мультике, пробежал по мне два раза, вперед-назад. Натурально затоптал.
- Даже Виктор Тихонов считал его едва ли не самым талантливым игроком ЦСКА. Откуда у него прозвище "Змей"?
- Скорее всего, от фамилии. Игоря я знал хорошо, с детского возраста. Очень жалко, что его нет больше с нами, очень.
- Прервать его алкогольную эпопею было невозможно?
- Да возможно - просто на какое-то время Игорь выпал из хоккея. В начале 80-х домой ко мне приезжал, мы подолгу беседовали. На эту тему в том числе. Помогал ему во всех делах. У него были периоды латентные, почти не пил. Потом как-то судьба нас развела, я Вязьмикина совершено потерял. Он изредка дозванивался.
- Когда был последний звонок?
- В прошлом году незадолго до смерти - это было ужасно… Я даже голос не узнал.
- Так изменился?
- Это был не голос - какое-то шипение на конце провода. Говорю: "Кто это?" - "Игорь Вязьмикин. У меня большие проблемы, рак горла". Я его практически не слышал, насилу разобрал эти-то слова. Собирался приехать к нему в больницу - но мы как раз улетали на следующий день. А когда вернулись - уже некого было навещать. Славное было поколение - Вязьмикин, Татаринов…
- Проблемы Татаринова в прошлом?
- У Миши все нормально - тренирует у нас, на катке МЧС. Привел себя в порядок. Звонил недавно, - Татаринову хоккейный клуб "Динамо" выдал коньки, клюшки, экипировку. Правда, только он начал тренировать на том катке, через две недели случилась неприятность.
- Что?
- Да какой-то солдат отпилил балку - и весь надувной каток рухнул. Надеюсь, Миша не пострадал. Это забавно, конечно.
- Вы рассказали трагическую историю про Вязьмикина. Другой динамовец, Борис Зеленко, совсем молодым умирал на ваших глазах?
- Мы в тот момент разъехались по отпускам - но успели Борю направить в институт Герцена. А он собрался в Турцию отдыхать. Я его предупредил: "Никакой Турции, только в онкологический институт. Там будешь в надежных руках".
- Уже знали, что с ним?
- Ничего не знали - Зеленко лишь пожаловался: "У меня родинка разрастается". Случай подозрительный, и я все ему расписал - сперва онколог, потом дерматолог. Главное - исключить самое страшное. Боре предложили родинку удалить. Так он все-таки улетел в Турцию, и там стало хуже. Родинка еще увеличилась. Летом Борис из "Динамо" перешел в другой клуб. Больше я его не видел. Умер Зеленко спустя несколько месяцев.
- Так быстро сгорел?
- Ему готовы были помочь и в институте Герцена, и в онкоцентре на Каширке. Он же почему-то решил лечиться в Штатах лучевыми пушками. Но американцы все затянули. И Боре уже ничего не помогло.
***
- Кто в спортивной медицине для вас - идеал доктора?
- Игорь Силин, который работал в ЦСКА и сборной. Познакомился с ним на чемпионате мира в Германии. Спокойный, квалифицированный. Игорь всегда находил возможность как-то смягчить обстановку юмором. Жаль, жизнь нас свела поздновато, лучше бы - раньше. А когда Игорь заболел - он для меня стал эталоном мужества. Потрясен, что в таком состоянии на Олимпиаде в Турине Силин продолжал настолько профессионально выполнять свою работу. Хоть это, наверное, и ускорило его уход в августе 2006-го.
- Странные врачи вам встречались?
- Разумеется. Но и здесь давайте без фамилий. Есть великолепный хирург, среди его пациентов немало хоккеистов. Он шокирует всех, кто с ним впервые сталкивается.
- Чем?
- Да тем, что снимки не признает. Просто запрещает с ними заходить в свой кабинет! "Даже не показывайте", - кричит. Чтобы определиться с диагнозом, ему не нужны ни снимки, ни компьютерное обследование. Достаточно руками пощупать колено. Причем я присутствовал на операциях и видел: диагноз ставит безошибочно.
- С ума сойти.
- Иногда руками действительно быстрее поймешь характер травмы. Допустим, повреждение мениска компьютер не всегда читает. Впрочем, это зависит еще и от ракурса… У нас есть круг врачей, которым доверяем ребят, - Семевский, Королев, Орлецкий, Архипов, Балакирев. Еще хочу сказать спасибо Зурабу Орджоникидзе. Перед чемпионатом мира он здорово помог, когда возникли проблемы с Радуловым.
- Колено?
- Да. К Зурабу в диспансер на Курской мы приехали после тренировки в десять вечера. Был выходной день, до этого я обзвонил кучу клиник - никто не соглашался сделать ультразвук. А ждать мы не могли. Так Орджоникидзе сразу организовал консилиум. Вызвал Балакирева, рентген, специалистов по УЗИ.
- Обошлось без операции?
- Решили попробовать консервативное лечение. Но до чемпионата мира оставалось слишком мало времени, чтобы привести Радулова в порядок. А если не готов на сто процентов, ехать на такие турниры не имеет смысла.
- Есть хоккеисты, которые живут с обидой на вас?
- Наверное, нет. Многие до сих пор звонят, даже из Америки. Андрюшка Марков, например. Паша Дацюк всегда с Новым годом поздравляет… Хоть я никогда не шел на поводу у ребят. Некоторые говорили: мол, определись, с нами ты или с тренерами. "Конечно, с тренерами", - отвечал. Если игроки нарушили режим, я никого не покрываю. Был единственный случай, когда предупредил парня: "Еще раз увижу в таком состоянии - первым пойду к тренеру и все расскажу". Угроза подействовала.
- Как узнали, что нарушал? По запаху?
- Разве сложно определить, выпивал ли накануне человек? Выдают запах, поведение. Хоккеисты должны понимать: если не режимят, это обязательно отразится на игре. А нет результата - нет и денег. Значит, подводят не только себя, но и всю команду.
- А как относитесь к тому, что игроки курят?
- У нас лишь один настоящий курильщик. Остальные, мне кажется, больше балуются. Помню, как я поразился, когда в 91-м во время Суперсерии увидел легендарного Ги Лефлера с сигаретами. Сидит спокойно, не от кого не прячется. Но самое удивительное, что курят многие музыканты. Я воспитан на "Битлз", "Дорз", "Роллинг Стоунз". В этих группах курили все, не думая о том, что надо беречь голос, связки…
- Помните эпизод с Гончаром в Магнитогорске?
- Когда он на площадке случайно столкнулся с Овечкиным? Еще бы! Был локаут, Серега играл за Магнитку, Сашка - за "Динамо". Я за Гончара так перепугался, что тут же выскочил на лед. Подбежал: "Сереж, ты в сознании? Меня узнаешь?" - "Да". О том, как это выглядит со стороны, совершенно не думал. И дело не в том, что я не доверял Мише Новикову, врачу "Металлурга" - нет-нет, он очень квалифицированный специалист. Но у меня сработал инстинкт. С Гончаром столько лет знакомы, он же наш, динамовский! Вдруг что-то серьезное? Да и вообще, когда речь идет о здоровье игрока, не имеет значения, в какой команде он играет. Врач обязан помочь! Как помогали доктора "Витязя" коллегам из "Авангарда", когда произошло несчастье с Черепановым.
А у меня еще в Америке на Кубке мира был случай. На трибуне прямо за нами сидели мама с дочкой. И ребенку шайба попала в лицо. Народ зашумел, дожидаться бригады врачей я не стал - полез через ряды к девочке. Потом нас отвезли в медпункт. Бедняжке прилично досталось - сильное сотрясение, она была в коматозном состоянии.
- Шайбой же и убить можно?
- Можно. Такое бывало. Слава богу, не при моем участии.
- Правда, что однажды на тренировке "Динамо" Бульин свернул челюсть Скопинцеву?
- Я не хочу об этом рассказывать.
- Вы-то не хотите, а вот сам Скопинцев с некоторым торжеством в интервью рассказывал.
- В самом деле? Ну тогда и мне скрывать нечего. Да, было. Конкуренция… И в других клубах подобных случаев раньше хватало. Был такой защитник - Селянин. На тренировке играли в баскетбол. Селянину не понравилось, как новичок из Белоруссии у него мяч отобрал. Затем вызвал его в коридор - и тоже мальчишке челюсть сломал.
- Селянин - личность известная. Как-то во время матча подрался - а потом еще в кабинку штрафников к чужому игроку забрался, продолжать битву. А со Скопинцевым чем все закончилось?
- Влад извинился. Он очень переживал, что так вышло. Зато со Скопинцевым теперь они не разлей вода. Как ни странно, после таких драк игроки часто становятся друзьями.
- Тот же Гончар - удивительно начитанный парень. Кого еще из хоккеистов без книжки не представить?
- Хаванова. Саша - ходячая энциклопедия. Он же в Америку уезжал, чтобы стать программистом, представляете? Мечтал работать в Apple и создавать компьютерные программы для Macintosh.
***
- Хоть кто-то из тренеров повышал на вас голос?
- И не раз. Работа есть работа. К тому же у каждого своя методика. Юрзинов, допустим, перед матчами с более слабыми соперниками иногда специально устраивал конфликты. Как-то в плей-офф умудрился рассорить меня с Трефиловым. Мы жили в соседних домах, я постоянно подвозил его на тренировки. А из-за Юрзинова недели две не разговаривали.
- Как же Владимиру Владимировичу это удалось?
- Обычная история. Трефилову про меня наговорил одно, мне про Андрея - другое. Если Юрзинов видел, что в команде тишь да гладь, сразу начинал волноваться: "О, заболотились, закислились. Нужно что-то делать". Искусственно создавал конфликтные ситуации. Но потом всегда извинялся: "Прости, так было надо".
- Знаменитые баллоны Крикунова имеют право на существование?
- Знаете, об этом лучше рассуждать тренерам, а не врачам. Но как доктор могу сказать - какая-то польза есть.
- На определенном, разумеется, этапе?
- Вот именно, на определенном этапе. Все зависит от того, как эти баллоны использовать. Я со многими тренерами разговаривал - Белоусов и Воробьев тоже применяют баллоны. Да и в "Динамо" это не Крикунов придумал - они были еще в 90-е. Работа с отягощениями дает интересный эффект…
- Какой?
- Фаза взрыва. Но работа бывает разная. Где-то таскают пустой баллон - как, к примеру, в командах у Белоусова. Кто-то делает так: один игрок тащит эту камеру от грузовика, а на ней сидит хоккеист. Иногда два, но бывает и три.
- Вот Крикунов-то и сажал по трое.
- Ага. И, сажая по трое, мы стали в 2005-м чемпионами. Не хочу связывать эти нагрузки с результатом, но факт есть факт. Физическую работоспособность такие упражнения повышают. Есть на эту тему еще любопытные упражнения.
- Например?
- Один конец резинового пояса привязывается к борту, на другом конце - хоккеист. Можно к этому поясу вместо борта прицепить двух игроков - пусть эти двое упираются, а один тащит. Полезная штука.
- Самое неординарное упражнение, которое вы видели?
- Футболом на льду никого не удивишь - и на коньках, и без. А вот теннис - это было что-то. Или прыжки через ворота.
- Юрий Моисеев нам рассказывал, что заставлял своих хоккеистов играть в бадминтон на льду. Мы думали, он шутит.
- О, точно! Это был не теннис, а бадминтон. Моисеев не шутил. Назаров, если попросите, может вам рассказать, через что он в "Динамо" прошел. Как играли в баскетбол на льду. И Гончар, и Козлов должны это помнить.
- И как?
- Один сидит на плечах, а ты бегай, играй. Верхний ведет мяч. При Моисееве было еще одно занятие - для больных. Мнимых больных, как считал Юрий Иваныч.
- Очень интересно.
- Напротив динамовской базы - поселок. Если хоккеист жалуется, дескать, рука болит, Моисеев посмотрит, усмехнется: "Нет проблем. Будем работать на ноги". До поселка метров триста. Снега по пояс. Вот игрок и должен карабкаться через эти сугробы - триста туда, триста обратно. И так десять раз. Причем не схалтуришь.
- Почему?
- Моисеев проверял - чтоб след в след не попадал.
- Знаем, что нереально было обмануть Зинэтулу Билялетдинова. Он подходил и щупал капоты автомобилей игроков - чей теплый, тот отлучался с базы.
- Сам Билялетдинов ничего не трогал. Для этого есть исполнители.
***
- На "неотложке" вы успели поработать?
- Нет. Сразу после института попал в отдел спортивной медицины. С 79-го по 90-й трудился в "Динамо" с командой по современному пятиборью. Параллельно десять лет работал в молодежной сборной по хоккею. Потом Юрзинов решил меня перетащить в хоккейное "Динамо", откуда как раз уходил врач. Я отказывался. В итоге чуть на Кушку не загремел.
- То есть?
- 1990 год. Ялта. Дом отдыха пограничника, куда я приехал с женой и двумя детьми. Там и столкнулся с Юрзиновым. Мы были немножко знакомы, но я никак не ожидал, что он вдруг заговорит со мной на хоккейные темы. О том, как игрокам надо корректировать нагрузки, еще пару вопросов задал. Думаю, к чему бы это? Вернулся в Москву, вызывает Виталий Давыдов: "Хоккейную специфику ты знаешь. Переходи к нам". "Нет уж, спасибо, - отвечаю. - Вы на сборах круглый год сидите. А у меня жена молодая, маленькие дети".
- Что Давыдов?
- Прищурился: "Ты кто по званию? Старший лейтенант? На Кушке со спортсменами никогда не работал?" - "Виталий Семенович, я все понял. Согласен". - "Вот и славно. 6 мая ждем на сборе в Болгарии".
- Нынче вы в каком звании?
- Полковник. Получил досрочно в 2005-м, когда "Динамо" стало чемпионом. Проничев нас награждал. Но сейчас форму почти не надеваю, не то что в союзные времена. Тогда с этим было строго. Тогда приходилось мотаться на военные сборы. Пока не отстреляешь и не отмаршируешь, зарплату не получишь.
- У вас, кстати, форма какая - пограничная или милицейская?
- И такая, и такая есть. Сначала десять лет отслужил в милиции, потом - в погранвойсках, которые со временем слились с ФСБ. Так что у меня осталось три формы. Еще лейтенантский китель, который в 90-м году нашел на базе. Вот это сувенир так сувенир.
- Откуда?
- Когда пришел в хоккейную команду, узнал, что предыдущий доктор в Новогорске жил с Юрзиновым через стенку. Думаю: "Зачем мне такое соседство?" Я музыку люблю послушать, ребята постоянно заходят. И перебрался в самый дальний номер, где до меня жили Юра Вожаков и Сережа Яшин. Вот от кого-то из них там и осталась форма пограничника. Решил сохранить. Но больше всего горжусь тем, что сберег бронзовый бюст Дзержинского. Его вручили команде за первое место на турнире пограничников. Там и табличка уцелела. Теперь-то уж можно достать, людям продемонстрировать. А в перестроечные времена никому не показывал. Сами знаете, какое к Дзержинскому отношение было.
- В вашем доме наверняка и от хоккеистов подарков немало.
- Все жидкое уже закончилось, - рассмеялся Конов. - Есть клюшки, игровая форма. Приятно, что с Олимпиады в Ванкувере, где меня не было, ребята привезли комплект. А Марков именные перчатки для сына передал. Он в хоккей на любительском уровне играет.
- С кем в нынешней сборной у вас особенно хороший контакт?
- С Марковым и Афиногеновым. Давно дружим. Но и с остальными ребятами проблем нет. Все относятся уважительно. Тот же Овечкин, кажется, мог и зазвездить - ничего подобного. Общаемся, как прежде.
- Чем чемпионат мира в Кельне для вас отличался от всех остальных, на которых побывали?
- У нас очень дружная команда. Это было и на прошлом чемпионате мира, и на позапрошлом. Коллектив тот же самый, с психологической точки зрения, полагаю, подобран идеально. Ни конфликтов, ни разногласий. Все делают свое дело - а когда становится трудно, поддерживают друг друга. Мне приходилось видеть и ругань на лавках, - в экстремальных ситуациях всякое бывает. Но в этой сборной - только поддержка, только добрые слова.
- Долго еще собираетесь работать?
- Пока силы есть. Одно время были со здоровьем большие проблемы. Если честно, в какой-то момент я уже со всеми попрощался. Но выкарабкался. От подробностей воздержусь. Выжил - и слава богу.
***
Раз Конов оказался в "Динамо" благодаря Юрзинову, мы и решили позвонить Владимиру Владимировичу, вспомнив, что тот сейчас в Москве. Юрзинов за свою жизнь всяких врачей повидал, но о Конове отзывается с особенной теплотой.
- У динамовской команды по современному пятиборью Конова мы, можно сказать, отобрали. О нем были хорошие отзывы, а я всегда придерживался принципа: лучшие специалисты должны работать со мной. Руководство ЦС "Динамо" пошло навстречу.
Как же я благодарен судьбе, что свела с Валерием! Восторгаюсь им! Любому тренеру иметь в команде такого врача - счастье. Для Конова не существует слова "нет". Если надо - пахать может сутками. Трудяга и большой профессионал. На Олимпиадах и чемпионатах мира я поражался: когда ж он спит? Когда успевает поесть? Зайдешь к нему в час ночи - работа кипит. Зайдешь рано утром - уже на ногах.
На Играх в Турине он и обо мне не забывал. Иногда я чувствовал себя неважно - то давление, то еще что-то. Вида не показывал, но от Валеры ничто не укроется. Сам подойдет, тихонько протянет таблеточку: "На, приди в себя…"
Бывало, зайдет после игры. Я уже по глазам вижу: "Кто?" Конов называет фамилию игрока: "С коленом проблемы. Наверное, не сможет завтра играть". - "Поднимай". И он поднимал! При этом, если хоккеист говорил: "Не могу", - я никогда не заставлял его выходить на лед. Но многие сами так рвались в бой, что готовы были терпеть любую боль.
Не забуду Кубок Канады-91. После финальной сирены игроки поехали обмениваться рукопожатиями. Смотрю - Вася Первухин левую руку протягивает. Странно, думаю. А позже выяснилось - правая рука у него висит, как плеть. Даже пошевелить не в состоянии. Но никому ничего не сказал.
Конов и на сюрпризы горазд. Помню, как с массажистом Сережей Мнацакновым они любили разыгрывать иностранцев. За границей на крупных турнирах организаторы всегда приставляли к сборной сопровождающего. По-русски, естественно, ни бельмеса. Так Валера с Сережей учили человека разным словам. Потом тот зайдет в автобус к игрокам и вместо приветствия ляпнет на русском: "Кто наср…?" И растерянно глядит по сторонам, не понимая, почему все хохочут.
Еще один важный момент - Конов не делит игроков на великих и обычных. Относится ко всем одинаково. Потому к нему и тянутся. Правда, раньше звезды попроще были. Теперь капризов стало больше. Порой такое приходится выслушивать… А Валера - человек ранимый. Но никогда не жаловался, не ныл - выдавала его лишь глубокая печаль в глазах.
Я не удивлен, что Валерий столько лет работает в "Динамо". Во-первых, он преданный и порядочный. Во-вторых, в клубе тоже не дураки сидят. Понимают, такими кадрами разбрасываться нельзя. Уверен, многие клубы охотно пригласили бы его. Но Конов без "Динамо" себя не представляет.
Доктор в команде - вообще позиция интересная. Вспоминаю один случай. Было это на Олимпиаде в Сараеве. Виктор Тихонов перед игрой всегда погружен в размышления, что-то записывает в блокнот. Поэтому разминка и подготовка к матчу были на мне. Тихонов же лишь краем глаза посматривал.
Стартовый матч проводили с итальянцами. Так я от волнения перепутал время и вывел команду на лед не за сорок минут до игры, а за час сорок! У народа глаза на лоб полезли, когда увидели нас. Ребята, кстати, промолчали. Решили, наверное, что так надо.
В той игре Витя Тюменев повредил связки коленного сустава. Врач потом себя корил: "Это все из-за того, что хоккеисты рано вышли на лед, к игре успели остыть. Почему же я промолчал?" Но Тюменев, мужественный парень, сжал зубы, весь турнир с травмой отбегал. И уже после того, как мы стали олимпийскими чемпионами, врач мне сказал: "До сих пор не могу понять, как он с таким коленом играл?!"
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ