Владимир Плющев: "Вуйтек пришел на "живое" место. Живее не бывает"

Герой традиционной рубрики "СЭ" – бывший главный тренер национальной, молодежной и юниорской сборной России и подполковник КГБ СССР Владимир Плющев.

Зачастили мы в подмосковные Жаворонки – недавно еще гостили у Николая Маношина, а сейчас вот пыхтим через пробки к новому герою. Владимиру Плющеву.

Потому что нам странно – бывший главный тренер сборной России и "Ак Барса" не дал с той поры большого интервью. В котором рассказал бы все-все-все. Старшее поколение называло такие интервью "программными".

Вот за программным мы и ехали с утра пораньше.

А выбирались затемно. Этого, впрочем, и ожидали.

Стеблин

– Чем занимаетесь, Владимир Анатольевич?

– Читаю лекции. Езжу в Петербург, в Высшую школу тренеров.

– Хорошая школа?

– Хорошая была в Москве, но сейчас в упадке. А питерская поднялась. Там ректор Леонид Михно, бывший мой менеджер по юниорской сборной. С ним выигрывали чемпионаты мира.

– Сколько стоят ваши лекции?

– Мы с Леонидом так давно знакомы, что финансовые моменты на десятом плане. Я же знаю, что миллионами там никто не ворочает. Пальцы гнуть не собираюсь. Никогда в жизни не гнул! Может, зря?

– Зря!

– Вот кто-то удивится тому, что скажу…

– Так удивите скорее.

– Я работал главным тренером сборной России без контракта.

– Почему?

– А мне предложили возглавить национальную сборную, когда все тренеры от нее отказались. Буквально все! Билялетдинов, Михайлов, Крикунов, Валера челябинский…

– Белоусов?

– Да. 2002 год, находился в Испании на сборах с "Ак Барсом". Звонок из федерации. Стеблин, президент: "Сегодня исполком, будем рекомендовать твою кандидатуру на пост главного тренера сборной. Хотим, чтоб ты готовил команду к Олимпиаде в Турине". Опешил: "А со мной посоветоваться? Вообще-то я второй тренер в Казани, помогаю Моисееву. Да и чемпионат мира среди молодежи вот-вот. Неэтично!"

– Что ж неэтичного?

– С пацанами шли вместе четыре года. Никому не проигрывали. От команды тащились все! Недавно Федор Тютин в интервью вспоминал эту сборную… Я знал, что очередной чемпионат мира выиграю – попаду в Книгу рекордов Гиннесса. Так Стеблину и сказал: "Будет три выигранных чемпионата мира подряд – юниорский и два молодежных".

– Это стимул.

– Еще уточнил – вы действительно мне хотите доверить сборную, или просто "прокладочку" из меня делаете для кого-то? Стеблин: "Всё под тебя, приглашай молодых. О результате не тревожься, ближайшие два года нас не интересует. Думай об Олимпиаде. С Казанью мы вопросы решим". Я засучил рукава: что время терять? Надо команду строить! Говорить, что все отказались, Александр Яковлевич тогда не стал. Это я позже выяснил.

– Моисеев как отреагировал?

– С ним разговаривал сам. Пришел и все выложил. Юрий Иваныч даже не удивился: "Тебе это интересно?" – "Да" – "Комплексовать не будешь?" – "Нет" – "Ну и пожалуйста, занимайся. Вам, молодым, карты в руки". На первый турнир в Чехию повез юных Гребешкова, Свитова, Пережогина, Таратухина, Трубачева… Чехов дернули и в предварительной игре, и в официальном турнире. Такая буря случилась!

– Что за буря?

– Бедному Ленеру свои вспомнили всё – начиная с 1969-го. Писали: "Плющев привез красных дьяволят, которые нас разорвали". А я заговорил про контракт и услышал от Стеблина: "Да ладно, зачем тебе это? В "Ак Барсе" у тебя хорошая зарплата. Что с нас-то требовать?"

– Хорошая – это какая?

– 5 тысяч долларов.

– Александр Яковлевич ничего не предложил?

– 3 тысячи долларов. Да и озвучено это было лишь через полгода, когда я уже стал главным в "Ак Барсе". Я рассмеялся: "Несерьезно. В Казани столько получает массажист". Отношение ко мне было специфическое: "Выскочка", "бежит впереди паровоза". Практически все ждали, что я где-то…

– Облажаетесь?

– Вот-вот, облажаюсь. Правильно! Многим же нравится, когда у соседа корова умирает. Но из турнира в турнир шли неплохо. В Москве к тому моменту на хоккей ходить перестали. А тут вдруг флаги, аншлаг, фурор! Полетели в Стокгольм на заключительный этап Евротура, где решалось – первыми мы будем или вторыми. Тогда из шведских газет и понеслось: "Возрождение "Красной машины", впервые русские напоминают команду, которую возил когда-то Виктор Тихонов". Это не я сказал про "Красную машину", а шведы!

– К чемпионату мира вопрос с контрактом поднимать не стали?

– Нет. Что я, должен бегать и клянчить? Стеблин тоже отмалчивался. Сейчас понимаю некоторых тренеров, которые держат длительную паузу: "Если во мне заинтересованы – будьте любезны, платите то, что объявлю". А объявляют хорошие деньги.

– Могли бы перед самым чемпионатом пригрозить, что уходите.

– Можно было встать в позу! Сказать: "Я не поеду". Но потащил за собой ребят из молодежки. Им что говорить? Что я соскочил? Хотя со временем убедился – есть вещи, которые нельзя игнорировать. Надо было заключить контракт с ФХР, четко прописать условия. И не надеяться на порядочность президента. А то ведь до абсурда доходило. Например, перед московским этапом Евротура попросил билеты на хоккей для жены, сына и дочери. Не дали.

– Что ж вам ответили? "Все билеты проданы?"

– Обратился к сотруднику ФХР, тот предложил: "Позвоните мне, когда ваши на игру поедут. Я у служебного входа встречу, проведу" – "Не нужно их ни встречать, ни провожать. Дайте, пожалуйста, три билета" – "Нету" – "Для главного тренера сборной нет билетов?!" Опять же, скандалить не стал, плюнул и ушел.

– А билеты?

– Помогли друзья, не связанные с ФХР. Места, правда, достались на самой верхотуре Малой арены, но жена с дочкой все равно были довольны.

– Сына от похода на хоккей пришлось отцепить?

– Его в юниорскую сборную вызвали. А в ложе за скамейкой кого только не было! Включая жен моих ассистентов. После победы в первом матче подлетел ко мне один из руководителей федерации. С конвертом. Показал, мол, вот они, билетики-то. Послал его на три буквы.

Майоров

– Был у вас шанс доработать до Турина?

– Едва ли. Ближе к Играм на первый план вышли совершенно другие расклады и интересы. Не имеющие прямого отношения к хоккею. А я многих не устраивал. Что и сказалось, особенно с учетом неудачи на чемпионате мира. Хотя медалей от меня не требовали. Цель была – войти в восьмерку.

– Формально задачу выполнили.

– С самой молодой командой! Но потом ситуацию развернули. Случилось то, чего и опасался – из меня все-таки сделали прокладочку. А юридических оснований качать права не было. Вот если б выставил ультиматум и отказался ехать на чемпионат мира без контракта, может, все сложилось бы иначе.

– Отработали меньше года.

– Повторяю – я очень многих не устраивал!

– Чем же?

– Тем, что выигрывал. Своим подходом к хоккею. Все в ту пору говорили: "Мы играем от обороны". А я так играть не собирался. Уверен, счастье надо искать в атаке, а не у своих ворот. Это шло в противовес идеологам. Посыпались интервью – "он играет в незрелый хоккей", "авантюризм", "не обращает внимания на оборону"… Столько было заметок! А я кулуарные дела-то знаю. Когда на тренерском совете утверждали мою кандидатуру, один ветеран голосил с пеной у рта: "Нет, он не должен принимать сборную!" Его спрашивают: "А почему? Причина есть?" – "Не должен, и все. Нет потому что нет".

– Кто ж это?

– Не скажу.

– Да уж скажите.

– Хорошо. Борис Саныч Майоров. Никаких аргументов! Да и откуда их взять? Мы же по юниорам кучу турниров выиграли. Начиная с первой юношеской Олимпиады, где выступали мальчишки 1980 года рождения. В финале бойня была страшная, против нас шведы с братьями Сединами. Во втором периоде при счете 3:1 два наших гола не засчитали. Чистейших!

– Это безобразие.

– Потом узнал – арбитр из Норвегии проводил последний матч в карьере. Вот и наворотил. Нападающий прошивает вратаря насквозь, шайба влетает в сетку и выскакивает обратно. Все останавливаются, даже шведы. Загрустивший голкипер клюшкой чистит пятак. Мои обнимаются. Внезапно судья разводит руки: играть! Ха!

– Фонарь-то зажегся?

– Нет! Ни шведы понять не могут, ни наши – что делать-то? Судья показывает – играем дальше, гола нет. Камер еще не было. Второй гол тоже комичный. Защитник по-бобровски проходит, обыгрывает двоих, бросает. Шайба по дуге вылетает из ворот. Опять – "играть!"

– Как закончили?

– Победили 5:3. В перерыве я ногой сломал дверь в судейскую. Говорил на хорошем отечественном языке. Думаю, они все поняли. Второй тренер Николай Стаканов держал меня за плечи: "Анатольич, не надо!" Но очень уж наболело.

– Глаза их видели?

– Два лайнсмена, молодые ребята, сидели, закрыв лица руками. Главный смотрел в одну точку, на меня не обернулся. Но третий период отсудил как бог!

– На дверь после никто не жаловался?

– Вообще ничего не написали… Мне говорят иногда: "Владимир Анатольевич, вы сильно давите на судей. А я отвечаю: "Тренер должен уметь давить на судей". Помогать своей команде. Это можно делать красиво!

– "Красиво" – это как?

– А я расскажу! Идет проброс, который мне не нужен. Чувствую, сейчас судья покажет. Проезжает мимо меня – кричу во всю мощь: "Играть!" Он на автомате: чик, нет проброса, руки в стороны. Потом главный подъедет: "Владимир Анатольевич …" – "Я не ему кричал, своим ребятам. Что он задергался-то?"

– Ловко.

– Бывает, в сложном моменте короткой фразой р-раз – и срежешь арбитра. Показывает, как тебе нужно. Судья отвернулся, а нашему врезали по рукам. Крикнешь: "Смотри, травма!" Останавливает игру, едет советоваться, лайнсмены ему говорят: "Вроде было". Две минуты! Хотя становишься старше – уже не лезешь в эти дела.

 

Судьи

– В КХЛ вы руководили судьями. Главное, чему научились за этот год?

– Не делать поспешных выводов! К судьям всегда предвзятое отношение. Таким и останется. Хотя пытался переломить ситуацию. Но руководителям клубов надо же на кого-то сваливать неудачи. А на кого? Вот, судьи! Затем докладывают наверх людям, которые нюансов не понимают: "Нас "убили". Я многих ставил на место, защищая арбитров.

– Пример?

– Играют ЦСКА и "Йокерит". Еще до плей-офф, это не тот матч, где судья напарил. Работает Слава Буланов. Я на игре. Вдруг звонок – Чернышенко: "Что у вас творится на площадке?!" А что творилось?

– Что?

– Три удаления подряд у ЦСКА. Стопроцентные! Сразу же звонок наверх: "Нас "прибивают" судьи!" Не знаю, от кого. Чернышенко перезванивает мне: "Что Буланов вытворяет?!" – "Дмитрий Николаевич, я стою за бортом. ЦСКА мне не выделяет место как главному арбитру. Дышу льдом. Я вас уверяю, ставлю свое имя на то, что все удаления по делу. Не судьи виноваты, что ЦСКА фолит" – "Вы отвечаете за свои слова?" – "Полностью!"

– Все интереснее.

– ЦСКА побеждает. Никаких вопросов в отношении судей у армейцев нет. Хотя они любители, чуть что – жалоба, клип составлен… Тут – тишина. Зато удар с другой стороны.

– Это с какой же?

– Приходит на пресс-конференцию Юкка Ялонен, тренер "Йокерита": "Да, мы играли плохо. Но так судить нельзя!" Поднимается журналист, давит смех: "У вас было три большинства подряд" – "С большинством у нас беда. Но все равно – виноваты судьи". Что сделаешь?

– Ничего.

– Дошло до того, что меня заставили подготовить аналитическую справку по судейству "Йокерита". На цифрах было показано – львиную долю очков он набрал при российских арбитрах. Мы пошли дальше! Был отличный судья, сейчас руководит финским комитетом. Позвонил ему: "Можешь на игре "Йокерита" отработать?" – "Без проблем". Лайнсмены тоже не российские. Знаете, что было после матча? Ялонен попросил, чтоб больше его команду финны не судили.

– Фантастика.

– Хотя были случаи необъяснимые. Хоккеист "Витязя" бьет по шайбе коньком, та попадает под щиток вратарю "Динамо". Свои же завозят в ворота. Это гол!

– Не засчитали?

– Главный арбитр отменяет: "Был удар коньком по шайбе". Но били-то не в ворота, а вдоль ворот! А решающее касание – от игрока "Динамо"!

– Недавно легендарный Борис Шагас над нами насмехался: "Вы, журналисты, никогда не напишите правду. Вот почему убрали Буланова, лучшего судью?" Давайте вы расскажите – а мы напишем. Вместе посрамим Шагаса.

– С Булановым не заключили контракт.

– Странно. Замечательный арбитр.

– Шагас-то, конечно, молодец, – только больше всего бумаг на Буланова шло из ЦСКА! Может, Шагас и не писал, но сочиняли-то они. У каждого судьи был рейтинг. Сейчас, по-моему, его отменили, хотя мне все мозги вынесли, чтоб этот рейтинг придумать. Пригласили толкового парня, тот создал алгоритм. В КХЛ доработали. Получалась объективная картина – никаких расхождений с оценками клубов, инспекторов и главного арбитра.

– Похвально.

– К новому сезону мы рекомендуем список судей. На работу их берет КХЛ. Заверяю этот список и отправляю.

– Буланов в нем был?

– Да. Но бумагу мне возвращают – его фамилия отсутствует. Спрашиваю: "Почему?" – "Руководство приняло решение, что с Булановым контракт продлевать не станем". Вскоре звонок от Славы: "В чем дело?" Все ему объяснил, как сейчас вам, теми же словами.

– Вы понимаете, почему Буланова отцепили?

– В том числе потому, что на него было много жалоб из ЦСКА. Буланов принципиальный парень, очень редко поддавался внешнему давлению. Вел себя…

– Излишне независимо?

– Да. Как многим казалось.

– Лишь его фамилия выпорхнула из списка?

– Кого-то мы убрали сами. Потом из нашего списка некоторых вычеркнули, а включили тех, кого мы удалили. Но у нас все было прозрачно! Каждый судья обсуждался коллегиально.

– Почему вы перестали этим заниматься?

– Если честно… Не мое это. Меня начинали учить люди, прошедшие школу КВН. Которые клюшку в руках не держали. Ну и зачем мне это надо? Изначально-то просто просили помочь – чтоб плей-офф прошел без скандалов. Судьи не знали заранее, кто выйдет на игру. Мы исключили любые моменты влияния извне.

– Вы придумали эту фишку?

– Будем так говорить – порекомендовал.

– Прежде такого не было?

– Нет. Мы озвучивали имя судьи за несколько часов до матча. Отслеживали, когда кто из арбитров пересекался с руководителями команд. Все же бывшие хоккеисты. Тоже их разводили. Встречались со всеми финалистами плей-офф. Рассказывали, как будем судить. Чтоб не было новостей: "Здесь нас так судили, а здесь – вот так". Все складывалось нормально!

– Про арбитров легенды ходят.

– Сколько ж я их выслушал – про чемоданчики с деньгами! Один хоккейный товарищ предложил: "А давайте будем судей контролировать? У нас есть возможность…"

– Прослушки?

– Ха… Типа того! Ответил: "Это криминал. Вы уголовный кодекс-то читали?" Мне лицо терять не хочется. Вот телефонов мы лишали судей перед играми. Чтоб не было контакта с внешним миром.

– Вы лично отбирали?

– Говорили: "Ребята, оставьте". В отеле уточняли: "Все отключили?" – "Все".

– Проверяли?

– А как же! Это легко. Звонишь: если мобильник работает – значит, обманул.

– Бывало такое?

– Один раз. Но человек просто забыл отключить. Телефон в гостинице, сам уехал на раскатку. В общем, сказать, что все в судействе коррумпировано, не могу.

Анонимка

– Вы – классный тренер. Для самого себя есть ответ – почему сидите без работы?

– Есть. У меня всегда было собственное мнение. В какой-то момент посчитал, что имею моральное право его высказывать. Не каждому это по душе. Предложений поступало много. Разговариваешь с людьми – и вдруг пауза. Начинаешь выяснять: что такое?

– Что?

– "Понимаете, Владимир Анатольевич, наше руководство созванивалось… Нам порекомендовали другого тренера". Я улыбался. Другого так другого. Самое интересное, никогда тот, которого "рекомендовали", с задачами не справлялся! Я-то никакой работой не гнушался. Просили помочь в ступинском "Капитане" – приезжал и брался. Что-то получалось. Они поражались: "Никогда мы Хабаровск не обыгрывали, а тут – сразу…" Как и с женской сборной.

– Со СКИФом.

– Со сборной самого первого созыва тоже работал. Сыч меня пригласил: "Главный тренер уезжает на конференцию, подмени" – "Да я вообще считаю, хоккей не для женщин…" – "Надо!" Девчонки остались бесхозными.

– Что вышло?

– Прихожу в ЦСКА, всматриваюсь – что-то непонятное на льду. Не катаются, а плывут. Еду к шайбе, они визжат. Торможу: "Что пищишь? Я ж тебя не трону!" Тьфу на вас, думаю. Играйте сами.

– Смешно.

– Мне всегда хотелось взять команду, которая ниже плинтуса. Показать, что из нее можно сделать при правильной работе. Как сегодня в "Автомобилисте". Посмотрите, сколько проигранных матчей вытянули. Когда выходили на третий период при счете 1:3 против могучих команд. Выигрывали! Это дорогого стоит! А наверх я никогда не рвался…

– Что вы говорите.

– Я же знаю, сколько там подковерных дел. Я с 9 лет в хоккее – чем меня можно удивить? В наше время по шагам знали, кто идет – Старшинов или Кузькин. Приезжает "Трактор" – ярчайшие игроки! А сегодня майки передерни у двух команд – по игре не поймешь, кто есть кто. Неважно, какое место занимают.

– В Череповец-то вы могли вернуться главным тренером?

– Ну… Были разговоры.

– А в Тольятти?

– Здесь почти договорились. Уже решили, что приезжаю. Но в итоге главным тренером взяли вратаря. Смешно.

– Почему?

– Потому что вратари должны работать с вратарями. В главных тренерах им тяжело. А что касается меня… У нас начинают собирать мнения. Опрашивают каких-то "авторитетов". Когда меня зовут куда-то на работу, говорю: "Передайте своим руководителям – пусть залезут в интернет. Почитают, посмотрят. Только не собирают сплетни!" Среднее звено меня в тренеры хочет пригласить, а верхнее обзванивает, начинает "согласовывать".

– Самая нелепая сплетня, которая ходила про вас?

– Что хоккеисты мне платят, а я вызываю в сборную.

– В юниорскую?

– Да. Как раз говорили про команду 1980 года рождения. Не взял я одного мальчика, сына бывшего хоккеиста. Тот имел контакт с некоторыми функционерами. Пришла на меня анонимка: Плющев такой-сякой, чтоб попасть к нему в сборную, надо платить…

– Какой год?

– 1996-й. Привели пример – с такого-то вызванного главный тренер получил тысячу долларов. Заоблачная сумма для того времени! Мне письмо показывают. Говорю: "А вы знаете, что у этого мальчика мама – крановщица? Зарплату не получает полгода!" Им нужна была грязь. Хоть к чему-то прицепиться.

– Поразительно.

– Поразительно другое – что солидные люди стали всерьез это обсуждать. А я погоны только-только снял, выражение "офицерская честь" для меня не пустой звук. Предложил: "Ребята, у вас два письма. Одно переправляем в прокуратуру. Пусть заведут уголовное дело – и проверят". Отказались.

– Это у кого мама работала крановщицей?

– У Димы Калинина.

– Часто вам что-то предлагали?

– Регулярно. Не напрямую, конечно. Через третьих лиц.

– Самая большая сумма, от которой вы отказались?

– 15 тысяч долларов. Сразу ответил, что мараться не буду.

– Просили игрока на чемпионате мира засветить?

– Начинается-то всегда с малого. "Возьмите на сборы. Или на какой-нибудь турнирчик. Мы отблагодарим" – "А как мне ребятам в глаза смотреть? Как выпускать их в меньшинстве?" Скажут – ты блатного взял, пусть он под шайбу и ложится.

– Вы говорили, письма было два…

– Одно разослали в разные инстанции. В федерацию и спорткомитет.

– Быстро вычислили, чьих рук дело?

– Моментально. В первую секунду. Были выдающие автора штрихи. Я все-таки в органах работал. Писала мама одного мальчика. Причем понимала, что я все знаю. Хотя ничего ей не говорил.

– Как догадалась?

– Функционеру, через которого письма передавались, я сказал, чьих рук дело. Он уж донес, наверное. Сыч в эту ситуацию даже вмешиваться не стал. Еще и закон приняли: анонимки не рассматриваются вообще… Те-то не знали. Думали: пустим дымок, а там будь что будет. Не предполагали, что я сам же эту историю сделаю громкой. Функционер перепугался, стал все гасить. Понял – может плохо закончиться.

– Не для вас?

– Конечно, не для меня!

Тарасов

– Мальчик-то совсем не годился в вашу команду?

– Свозил его в Канаду, посмотрел – парень удар не держит.

– Трусоват?

– Да. Попадут в него шайбочкой – начинает симулировать травму, желает пропустить смену. Мне-то видно. Даже когда футболисты корчатся, знаю – симулянт или нет. Были такие случаи мужества!

– Какие?

– Смотрел с трибуны, как играли молодежные команды ЦСКА со "Спартаком". Эти матчи полный дворец собирали! У армейцев в воротах Третьяк, звено Лебедев, Анисин и Бодунов…

– Сила.

– У ЦСКА белая форма. Сашке Бодунову попадает шайба в лицо, рвет бровь. Кровь оттуда обычно фонтаном. Так он подхватывает шайбу, глаза безумные, лезет на пятак – а майка на наших глазах становится спартаковской. Красной! Я на всю жизнь запомнил. А сейчас любой клюшечку отбросил бы, схватился за лицо…

– Чудесная история.

– Вот еще. Я – капитан молодежной команды ЦСКА. Матч со сборной Чехословакии. В нашего нападающего въезжают так, что парень теряет фокус. Шатаясь, поднимается со льда – и замечает на трибуне Тарасова. Анатолий Владимирович тоже встает. Парень уйти не может, пытается двигаться – а я-то вижу, что "плывет". Хватаю за плечо, перекидываю через борт, выскакиваю вместо него. Он центральный и я центральный.

– Что ж вы в ЦСКА не заиграли?

– Глупо получилось. На предсезонке с основой кто-то в борьбе упал мне на ногу, опухла. Через два дня мы должны прилететь в Москву и приступить к ледовым занятиям. Я и приступил!

– Как?

– Ногу вставлял в ботинок – как в гипс. Во время диспансеризации врач смотрит: "Молодой человек, у вас перелом пальца был. В курсе?" – "Нет" – "Неужели нога не болела?" – "Ну, болела, распухла…" Заставили лечиться. В первую команду не попал.

– Рассказать Тарасову не могли?

– Один рассказал.

– Кто?

– Была у нас тройка Медков – Попов – Кирпичев. Саша Медков – глыба! Здоровенный настолько, что пальцами спичку кидал – пробивал газету насквозь. Но вот сорвал спину, Тарасов много железа давал. Доктор Игорь Силин от тренировки Сашку освободил: "Уходи отсюда поскорее, никому на глаза не попадайся". А Медков что-то забыл в раздевалке.

– Наткнулся на Тарасова?

– Анатолий Владимирович спускается по той же лестнице: "Молодой человек, а почему я вас не видел на тренировке?" Медков картавит: "Спину пгихватило, доктог освободил…" – "Что? Доктор освободил? Вам сколько лет?" – "16" – "В 16 уже по докторам ходите? Ну-ка на лед, я вас вылечу". Ну и вылечил. Саша неделю на растяжках пролежал.

– Нам говорили – над молодыми здоровяками Тарасов издевался.

– Анатолий Владимирович только покинул сборную. Она отправилась в Канаду – а мы, молодые, в Швецию. Вот это был цирк! В 7 утра бежим в парк. Люди собачек выгуливают, белки снуют – а у нас "силовая зарядка".

– Это что?

– На плечах партнер, в руках металлический блин. Приседаешь, бегаешь. Потом сам залезаешь на плечи. Народ таращится, а Тарасов публику любит – еще сильнее гоняет! В сборную не попали Фирсов, Рагулин и Брежнев, хотя были в порядке. Я играл с Фирсовым в пятерке…

– Это счастье.

– Сумасшедшая школа! Бегу открываться, Фирсов: "Покажи клюшечкой, куда тебе пас отдать". Думаю – ничего себе. Как же он это сделает через всю площадку? Нереально. Открываюсь по диагонали, а Фирсов от своего оторвался – и "парашют" через все поле! Бам-с!

– Точно?

– Шайба сама к крюку прилипла. Я "один в ноль" убежал, забил. А сейчас комментаторы голосят: "Вы видели этот пас – подкидкой? Какой мастер!" Да у нас в ЦСКА такую передачу умели делать все 15-летние. Что с удобной, что с неудобной… А в Швеции Тарасов после каждой тренировки перед фоторепортерами устраивал представление: "Полуфабрикаты", ко мне!"

– Молодые?

– Ну да. Что-то будет, думаем. Тарасов громко: "Отрабатываем встречу с канадцем".

– Или американцем?

– Американцы тогда не котировались. На шведских площадках уже были пластиковые борта. Тарасов указывает клюшкой: "Щиты – это челюсти канадцев! Сделайте так, чтоб ваши локти ходили по этим челюстям!" Понеслись, врезаемся на полном ходу. Репортеры только успевают щелкать. Бум, бум, бум!

– Весело.

– Потом уходим, тяжело дыша – и новый спектакль. Снова прилетает: "Вы почему опаздываете в автобус? Александр Палыч Рагулин, легенда отечественного хоккея, сидит и ждет вас уже 40 минут!" Мы бочком, бочком… Кузькин подгоняет: "Давай, давай, на обед опаздываем".

– Вы же застали в ЦСКА Борис Александрова?

– Конечно. Что про него говорить… Нет человека!

– Это же он сразу на Тарасова стал огрызаться?

– Никогда! Было другое. Боря имел неосторожность огрызнуться на одного ветерана. Месяц ходил со "сливой" под глазом. Вот и все. Дерзковатый был по характеру.

– Он сам дрался здорово. Кто ему мог навернуть?

– Да ладно, когда он дрался-то…

– Говорили – боксом занимался.

– Чепуха. У Александрова было великолепное катание, роскошное чувство позиции. Поставленный бросок. Но что касается единоборств – слабенький. Боря мелковатый был. Уж точно ничего не мог противопоставить тому, кто двинул.

– Что стряслось-то?

– У каждого хоккеиста есть прозвище. Обычно это связано с довольно интимными вещами. Может, помните, в диснеевском мультике был медведь "Дуби-дуби". Все пел, вытанцовывал. Наш ветеран тоже напевал под нос – его и окрестили "Дубит". Но звали-то два-три человека в команде!

– Борис попробовал стать четвертым?

– Сделал неаккуратный пас. Этот ветеран огрызнулся: "Я что, шавка, бегать за шайбами? Ты в клюшку-то отдать можешь?" Боря: "Да ладно, Дубит…" Все, продолжения беседы не случилось.

– Вы так никогда не обжигались?

– Слушайте, я все-таки не периферийный мальчик, а из семьи кадрового офицера…

Тютин

– Вы тренировали молодежную сборную во времена, когда признаком доблести было тырить мелочевку в западных магазинах. Попадались самые яркие люди – от Быкова до Гомоляко.

– Да, знаю об этих вещах. На последнем собрании перед выездом всегда предупреждал: "Только не разменивайте себя на жвачки и презервативы. Дорого может обойтись. Берегите честь смолоду – дальше будет проще".

– Не было краж?

– Ни разу!

– Чудеса.

– Будете в Новогорске, спросите – какая сборная вам особенно запомнилась? Ответят: команды Плющева.

– Это почему?

– Потому что все мальчишки были аккуратные и вежливые. Никто огрызок не бросит, номера в помойку не превращали. Четыре выпуска сборной – ни одного полотенца не прихватили в раздевалке.

– Михаил Васильев нам рассказывал, что устраивал в номере Кирилл Кабанов. Горничные отказывались убираться.

– Кабанов и в моей сборной был. Никаких вопросов.

– В отношениях с папой тоже?

– Папе я сразу сказал, где он должен быть. Ребята знали мои требования. Если кто-то начинал выступать, сами же осаживали: "Заканчивай…" Правда, Кабанов – мальчик шебутной. Перешел в "Салават" из "Спартака", приехал в сборную и вышел на лед без защитной маски. Подозвал: "Ты ничего не забыл?" – "А что?" – "Дружок, давай в раздевалочку. Технический директор поможет маску привести в порядок. Еще раз выйдешь не экипированным – отправишься домой". Больше проблем не возникало.

– Почему Кабанов не заиграл?

– Начал суетиться, бегать туда-сюда. То Канада, то Штаты, то Швеция, то Дания.

– Вы Федю Тютина вспоминали. Это же вы открыли его для хоккея?

– Я!

– Как было?

– Кто-то из тренеров любит хорошую статистику, а я – смотреть вживую. Ни одну свою команду не отбирал по компьютеру. Как-то приезжаю в Тольятти на "регионы", "Центр" играет с "Поволжьем". С одной стороны почти все ярославские, с другой – тольяттинские. Сижу с тренерами, сразу цепляюсь взглядом за Тютина. Шикарный хоккеист, просто молодой Фетисов!

– Это было трудно разглядеть?

– Начал расспрашивать, а коллега усмехнулся: "Да ладно, Анатольич, он кататься не умеет…" Думал, я ослышался. У человека от природы катание кошачье, мягкое. Голова и ноги работают одновременно. Чувствует заранее, куда шайба должна прийти. Этому невозможно научить! Как невозможно научить забивать голы!

– Да будет вам.

– Еще Володя Крутов, мой товарищ, говорил: "Я могу научить забивать гвозди в табуретку. Научить забивать голы не могу". Либо дано, либо нет. А с Тютиным обычная история. Тольятти – базовая команда. Федор в это время был в Ижевске. Считалось: "Есть у нас поинтереснее, посильнее…"

– Были объективно поинтереснее?

– В Тольятти тогда играли Максим Кондратьев с Игорем Григоренко. Считались звездочками. Оба были у меня в сборной еще 15-летними.

Григоренко

– Вот стали вы беседовать с Тютиным. Что за парнишка?

– А они все сразу замыкались, молчали. Как пройдут несколько турниров – оттаивают. Приколов-то было много. Главное, все видели – никакой предвзятости в сборной. Ты сильнее? Играешь!

– Памятные приколы?

– Наигрываем большинство, не клеится. Мучаются-мучаются. Предлагаю ребятам: а давайте вот так попробуем? Сразу забивают, радуются! Я стою у бортика, произношу: "Сильвупле…" Пацаны переглядываются. Потом один подъезжает встревоженный: "Владимир Анатольевич, что такое – сильвупле?"

– Как мило.

– Извините, говорю, ребята. Я французский учил. Сильвупле – это "будьте любезны"… Обычно я с ними играл – а в какой-то момент понял, что уже не стоит.

– Не успеваете?

– Не в этом дело. На скорости мысли их можно опережать. Просто-напросто въехал в одного своего защитника, Игоря Князева. Ощущение – что в стену.

– Это они в 16 лет были такими?

– Бычки приличные! Одного турне по Канаде хватило, чтоб понять – звать в сборную надо высоких и крепких. Мелким с канадцами сложно. Из борьбы не вылезешь. Хотя не угадаешь, кто вырастет. Вот 15-летними самыми перспективными в стране считались братья Благута из Череповца. Рвали всех! А потом ушли в сторону, интересы поменялись. Уже другие выше на голову. Я старался разглядеть: а каким мальчишка будет в 18 лет? А то один папа все вел статистику, каждый гол сына отмечал в тетрадке. Мне эти листочки протягивал. Я не выдержал: "Что было до 18-ти – никого не волнует. Вся статистка будет после".

– Получился из сынули хоккеист?

– Да. Но будущее обещали ярче.

– Вы про Григоренко?

– Ну что вы! Игорь – мастер. Выдающийся игрок, хитрющий. Если б не идиотизм с автомобилем, была бы глыба под стать Ковальчуку и Дацюку. Что он творил на кураже!

– Какой эпизод до сих пор перед глазами?

– Знаете, что такое – "забить от каблучка"?

– Бросить вратарю в конек?

– Этот трюк Игорь выполнял филигранно. Едет за ворота. Показывает, что собирается объезжать по большой дуге. Голкипер смещает центр тяжести в левую сторону, чтоб перекрыть дальний угол. А Григоренко швыряет в заднюю часть щитка. Оттуда залетает в ворота.

– Это сложно?

– Щелочка во-о-т такая, крохотная – попробуй, попади! А он попадал! Была у нас история. В 2005-м принял "Северсталь" – а от Игоря как раз отказался Петр Воробьев в Тольятти. Заявил, что в его схемах Григоренко без надобности.

– Нужно хватать.

– Вот я и набрал Игорю тут же: "Хотел бы тебя видеть в "Северстали" – "Вы знаете мои проблемы?" – "Все решим. Тебе известны мои требования, мне – твой уровень".

– Договорились?

– Легко. Еду на чемпионат мира в Австрию. Интересно было посмотреть на ту сборную, с которой прошел весь сезон. Но повезли ее на турнир Крикунов и Михайлов. С консультантом Юрзиновым, как обычно. Подбегает директор "Северстали": "Беда!" – "Что?" – "Ко мне подходили омские. Сказали, чтоб про Григоренко мы забыли, они все равно дадут больше…"

– Вот это сюжет.

– "Я своим ребятам доверяю. В Игоре не сомневаюсь!" – "Нет, это катастрофа…" При нем набираю Григоренко: "У тебя что-то изменилось?" – "Что вы имеете в виду?" – "Слухи ходят, будто едешь в другую команду" – "Владимир Анатольевич, забудьте. Я пообещал – значит, буду у вас". На предсезонке Григоренко даже не замечал, что работает по индивидуальному графику.

– Это как?

– Приехали в Геленджик, Игорь плавать не умел. А после таких проблем со здоровьем необходимо море! Так я Григоренко пинками туда загонял. Специально ради него устраивали водное поло. Стояли по горло в воде. Когда начали сезон, Григоренко был одним из лучших бомбардиров… В Тольятти мы выиграли 5:1, он две забил и две отдал.

– На глазах у Петра Ильича?

– Вот именно. Трибуны визжали. Парень-то свой, тольяттинский.

– Григоренко спросил – "Вы знаете мои проблемы?" Речь о последствиях аварии?

– Ну, вы сами представьте – его из реанимации переправить в Москву нельзя было. Мы подключили всех, кого только могли. В московском аэропорту дежурила машина от ЦИТО. А везти нельзя – мог оторваться тромб.

– Что он потерял как хоккеист?

– Движение. Резкость. Голеностопы перед каждым матчем готовили массажисты. Но Григоренко никогда не скулил. Хотя врачи говорили: "Он постоянно играет через боль. Каждый матч". Это за ним шло до конца карьеры. У него ведь бедро было раздроблено полностью. Нога тоже. Я видел в Тольятти место аварии – просто кошмар…

– Он снес бетонный столб на BMW?

– Да, какую-то опору. Где-то танцевал в клубе, возвращался под утро и заснул за рулем. Еще и погода дрянная, а скорость большая. Самое удивительное – как он вообще выжил в той аварии?

– Вам дорога дарила приключения?

– Раз в жизни. Ехал из института физкультуры. Бульварчики с односторонним движением обычно пролетал быстро, а тут катил не спеша. У меня главная дорога, рядом девочка сидит… Под самым носом проскочил груженый КАМАЗ. Ехал бы я побыстрее – от моего "Жигуленка" ничего не осталось бы.

– Девчонка перепугалась?

– Даже не обратила внимание. А я остановился отдышаться. Она смотрит: "Что?" – "Не понял, что произошло…" Тут-то и сообразила. Дальше ехал на полусогнутых. Еще как-то на светофоре в меня врезались. Выхожу: "Ты что, парень?" – "Извините, на ноги загляделся…" – "Какие ноги – ноябрь!" – "Хорошие были ноги…" Вот и весь разговор. Много "обожженных" за рулем.

Шипачев

– "Северсталь" у вас была интересная.

– Интересно там начиналось: зовут в Череповец. Конец апреля, а на контракте три человека. Один из которых – мой 17-летний сын. Второй такой же юниор. Третий – ветеран команды. Мне надо было садиться и заниматься селекцией! Всё на личных контактах!

– Самые памятные переговоры?

– Сергея Соина вытащил из ЦСКА, лавочку там шлифовал. А я знал: боец, умеет держать удар. Следом пригласил Сережу Пискунова, у него в "Магнитке" тоже не заладилось: "Повторим тебе контракт "Металлурга". Устраивает?" – "По рукам!" А через несколько дней звонок от его агента директору клуба.

– Какие-то новости?

– Несет белиберду: "Мы хотели бы еще подумать, надо бы взглянуть на контракт с другого бока. А как собираетесь мои интересы соблюсти?" Я узнал, снова набираю Пискунову: "Сережа, наш с тобой договор в силе?" – "Да" – "Тогда поставь агента на место. Чтоб не нес чушь, не делал вид, будто устроил тебя в Череповец".

– Что ответил?

– "Я все понял". Больше к разговору не возвращались. Перешел и неплохо играл. Мы оказались единственной командой, которая на выезде отобрала очки у "Магнитки". Состав у нее был ломовой! Знаете, кто играл в четвертом звене? Гусманов, Малкин и Кудерметов. А у меня в четвертом – Саша Бердников, Сема Кукуев и мой сын. Я тогда накануне сезона пригласил из Москвы научную бригаду. Проверить состояние.

– Что узнали о собственной команде?

– Посмотрели: "Хоккеисты в идеальной форме, даже не знаем, что советовать" – "Мне сейчас идеальное-то не нужно!" – "Ну так "подсадите" немножко, нагрузите". Вот почему стартанули здорово. А потом – эпидемия травм. Одиннадцать человек в госпитале. Помню, в Казань вынужден был взять впервые Вадика Шипачева. Даже не знаю, сколько лет ему было. То ли 16, то ли 17. Розовощекий мальчик – ходил такой испуганный…

– Он и сейчас испуганный.

– "Ак Барсу" тогда проиграли в одну шайбу. В концовке защитник ошибся на своем пятачке. А так – игра была равная, 2:2. Мне с трибуны болельщики кричали: "Где ты набрал молодежь?! Дай нам хоть кого-то!"

– Шипачев так и остался в команде?

– Нет, отправили обратно в фарм-клуб. Спросил его: "Вадик, ты премиальные-то получил?" Он покраснел: "Да. Спасибо большое…" – "Мне-то за что? Не я играл!" Перед сезоном брать было некого – я отыскивал Женю Медведева, который сейчас за "Авангард" выступает. Никто его знать не знал.

– Прекрасный защитник.

– А ко мне приехал центральным нападающим!

– Ого.

– Но у нас форварды были, а защитника с хорошим броском не хватало. Попробовали Женю. Сначала его подколачивало, подбивало. Но парочку забил, поймал кураж. Даже понравилось.

Ковальчук

– Закончивший играть вратарь Евгений Набоков время спустя говорил: "Скучаю лишь по утренней раздевалке". Вы сейчас не работаете. По каким моментам особенно скучается?

– Ты даешь упражнение – ребята его еще не переварили, не оценили. Но в игре срабатывает – и до них доходит! Вот это восторг! Помню, Тимофей Шишканов никак не мог забить на юниорском чемпионате мира. Вдруг точно такой момент, какой мы отрабатывали на тренировке. Получает пас, убегает, забивает. Несется ко мне: "Вы видели, Владимир Анатольевич?!" – "Видел, Тима. Повтори-ка еще раз".

– Самый сумасшедший прогресс на вашей памяти?

– Григоренко! Выходил в четвертом звене. Перед самым чемпионатом мира стало видно – это игрочище. Когда Ковальчук уехал в 18 лет, Григоренко автоматически занял его место. Кстати, в молодежке Илья не играл вообще. Многие тогда писали: "Да куда он собрался?!" Тот же Борис Саныч Майоров… А меня спросили, я ответил: "Ковальчук в НХЛ заиграет сразу". Так и случилось.

– Откуда уверенность?

– 18-летний Илья был машиной. С уникальным катанием и физическими данными. Проблема одна – маленький Ковальчук был просто кипяток. Швырял клюшки, перчатки. Приехал на него смотреть в "Спартаке" – в этот день Илья кидался на судей. Отцу его сказал: "Илье будет сложно. Я такие вещи терпеть не стану" – "Делайте, что считаете нужным. Не волнуйтесь. А я вас поддержу во всем…" Один раз я Илью проучил – и чудить перестал.

– Что было?

– Турнир в Финляндии, матч со шведами. Выигрываем легко, спокойно – тут Ковальчук со своими выкрутасами. Вот надо ему забить обязательно в "девятку"!

– Получалось?

– Выводят на бросок – ткни в угол, и все. А он раз мимо "девятки", другой… Проигрываем 3:4. У Ковальчука пять железных моментов! На следующий день ранняя игра с финнами. Говорю: "На раскатку в 6 утра едут вратари и Ковальчук" – "А почему я?" – "Будешь по "девяточкам" бросать, чтоб попадать. Команда на тебя работает, а ты из момента фокус делаешь".

– Закипел?

– Ничего не сказал. В 6 утра поехал, потренировался. Вышел на игру – два забил и две отдал. Успокоился! Дальше турнир в Солт-Лейк-Сити. Выносим чехов 9:1, Ковальчук кладет четыре. В коридоре встречаемся: "Илья, с покером тебя!" – "Не я же первую забил…" Человек осознавал значимость первого гола – не для себя, а для команды. С такой обидой произнес!

– Кто забил первую?

– Стас Чистов.

– Про всех-то у вас есть истории. Наверняка и про Стаса.

– Играем в Канаде неофициальный чемпионат мира. Судьи такое творят – ужас! Выдали нам клюшки, на каждой клеймо IIHF. Крюки загнуты. Выигрываем у какой-то приличной команды – и по календарю дорога у нас совсем безоблачная. Вдруг подъезжает капитан, указывает на наши клюшки. Судья одну забирает, замеряет – "Две минуты! Неправильный загиб!" Сажают Чистова. Только делает шаг на лед – еще две минуты. За нарушение численного состава. Концовка для нас – караул. Андрей Медведев чудеса творил.

– Выиграли?

– До конца 40 секунд, ведем 3:2. Втроем против пятерых. А у Ковальчука отлетели три клепки на коньке, пятка хлюпает. Это опасное дело, есть риск ногу подвернуть. Смотрю ему в глаза: "Ты можешь?" – "Да, да, да!"

– Выпустили?

– Не мог лишить Илью этого удовольствия. Кураж, видно же! Когда мне после говорили, что "Ковальчук в обороне не отрабатывает", я отвечал: "У меня Илюша в одной смене трижды под шайбу ложился".

– Прямо попадало в него?

– Еще как попадало. Я тогда сказал просто: "Ребята, всё из зоны и всё на себя. Помогите вратарю".

"Почешиха"

– Чистов с юности привык квасить. Как боролись?

– Ручаюсь – с юности он не пил. Это мифы и легенды. Сколько Стас сидел у меня на сборах, а они были длительные, в других городах – ни разу не прокололся.

– Вы не знали, что за ним водится слабость?

– Слабость появилась позже. Когда Чистов съездил в Америку и вернулся. Сложилась вот эта репутация. Как-то встретил его: "Стас, много тебе было дано, все растранжирил…"

– Руки у Чистова были невероятные.

– Да что там руки! А коньки? Помню, как в Штатах играли финал с американцами. Трибуны битком, одиннадцать тысяч человек болеют против России. За нас – только армяне.

– Господи. Какие армяне?

– Перебрались туда после землетрясения в Спитаке, да так и остались. Вот они поддерживали здорово. Всегда стою позади ребят, у стекла. А прямо за ним сидела чудесная армянская бабушка. Даже флажок России на щеке нарисовала. Как забиваем – к ней оборачиваюсь. Я хлопаю, она хлопает… Трогательно! Когда американцы поняли, что мы все равно выиграем, захотелось им драку устроить.

– Удалось?

– С нашими драться было бесполезно.

– Это еще почему?

– А мои никому спуску не давали. Что в хоккее, что на кулаках. До сих пор перед глазами, как все хохотали. Стас стоит с шайбой и на месте "раздевает" трех америкосов. Только за счет движения конька! Руками! Просто танцует!

– Какая красота.

– Как говорил Тарасов: "Танцы-манцы покажите мне с шайбочкой". Все происходило около нашей лавки – ребята смотрят, смеются. Американцы озлобились окончательно. Возвращаемся в Москву, хотел пару дней передохнуть. Отойти от перелетов, мозги поставить на место. Вдруг звонок от секретарши Стеблина: "Пулей к Александру Яковлевичу!" – "Что случилось-то?" – "Пулей! Он орет, я разобрать ничего не могу…" Примчался.

– Ну и?

– Я как раз думал: неужели что-то прихватили мои в аэропорту? Точно голову отверну! Захожу, Стеблин смотрит поверх очков: "Что ты там натворил?" Молчу. Он продолжает: "Прилетаю в Швейцарию на конгресс, меня обступают. Говорят, приехала сборная, всех порвала, еще издевалась над хозяевами". Я сразу грудь выкатываю: "Яковлевич, ты подкинь ребятам-то. Часы какие-нибудь, подарки. Солидный турнир выиграли". Стеблин: "Давай так. Чемпионат мира выиграешь – все-все будет…"

– Было?

– Ага, было. В кавычках.

– Помним, как внезапно прорезались способности к рукопашному бою у Максима Кондратьева. Задорно колотил кого-то из чехов "Авангарда". Вас кто поражал в этих делах?

– У меня такие бойцы были! Чему удивляться?

– Самая живописная драка тех времен?

– Ох, какая "почешиха" вышла против Канады…

– Предвкушаем.

– Приглашают сборную – и в договоре пишут: "Один выставочный матч". Приезжаем с 1983-м, а против нас выпускают команду из игроков лет на пять старше. Какие-то взрослые казахи, разбавленные канадцами. Смотрю заявку – глазам не верю. Там люди 1978 года рождения!

– Гореть им в аду.

– Они думали, легко справятся. А мы выигрываем. Начали за Ковальчуком гоняться. Илюхе это надоело, ка-а-к дал одному. Тот через борт улетел. Пошла "массовка"! Да такая, что не сунешься. С той стороны все повыскакивали, с нашей – тоже.

– И вратари схватились?

– Здесь канадцам совсем туго пришлось – Андрюша Медведев раздавит кого угодно. Только волю дай. Драка страшная. Удаляли пятерками!

– Эх, благодать.

– Это у нас пятерками. Канадцев – по одному. Считаю – у нас на лавке 12 игроков. Чистов выходит, забивает – шайбу засчитывают, а Стаса тут же усаживают. Он смотрит на меня, понять не может. Кричу: "Рефери! Что за дела?" Тот подъезжает: "Ваш Чистов тоже участвовал в драке, мы его просто не заметили". Зато не посадили Кондрата, Корсунова и Князева. Самая концовка, понятно уже, что победа никуда не денется. Доставал нас рыжий канадец, тоже 1978 года. Казахи-то угомонились, а этот все прыгал, скакал.

– Надо наказывать.

– Князь так выразительно смотрит сначала на табло, потом на меня. Киваю: "Давай". Сбрасывает перчатки – и пошла молотиловка. Игоряша его так отволтузил, Господи…

– Продолжение было?

– Пережили мы эти мероприятие, с утра приносят прессу: "Приехали русские бандиты. Мало того, что нас обыграли, еще всю команду избили". Вскоре звонок из оргкомитета: "Мы вас не допускаем до соревнований, вы нарушили регламент. Устраиваете массовые драки, нам такая команда не нужна…"

– Досадно.

– "Да? – переспрашиваю. – А на каком основании против юниоров выставляют взрослую команду? Это по каким нормам? Можете нас не допускать – но бумага уйдет в IIHF". Раз – проглотили.

– Никаких санкций?

– Нет. Мы в турнир вкатились – все канадцы были как шелковые. Ни драки, ни стычек. Сами себя напугали этими заметками – "про русских бандитов". Вот с этими ребятами я шел по жизни. Сначала были, как маленькие тушканчики, потом спинка выпрямилась. Взгляд такой хороший стал.

– Это какой?

– С наглецой. Уверенный в себе. Со Славой Быковым мои 12 человек выиграли взрослый чемпионат мира. Знали, как побеждать!

– С возрастом научились на вас огрызаться?

– Ни одного случая. После я узнал, что у меня кликуха была.

– Какая же?

– Батя. Если шухер – они: "Батя идет!"

– Мы почему вспоминаем – была же у вас прекрасная перепалка на людях с Радуловым. Когда судьями руководили.

– Саша настолько эмоционален… Он и не понял, о чем ему говорили! Вы-то помните?

– Приблизительно.

– Я в корректной форме произнес: "Александр, что ты бегаешь за судьями?" Он: "А что?!" – "Да ничего. Ты не имеешь права к ним подъезжать. Можешь получить две минуты" – "Я помощник капитана!" – "По барабану".

– А потом?

– Бегал-то он за арбитром после каждого эпизода. Тут вскипел: "Я… Я… А вы кто такой? Что вы меня учите?" Все, говорю, клоун, устал я от тебя. Ну и понеслось. Никакого значения этому не придавал – забыл бы тут же, если б ваши коллеги не расписали. Главное, все перевернули!

– Продолжение случилось?

– Случилось.

– Ах, как интересно.

– Не успел уехать со стадиона – звонок. Беру телефон. Радулов! "Владимир Анатольевич, я вас жду на проходной. Вы где?" – "Саша, я уехал". Как раз шел к машине. "Что ты хотел?" – "Извиниться…" – "Пойми, тебе зла никто не желает. Иначе с лавочки не уходил бы. У тебя-то всегда найдется, за что усадить".

– Могли обеспечить?

– Запросто. Дал бы установку – и Радулов сидел бы. Играет-то на грани фола. Но человек принял душ и успокоился.

Кольцов

– С характерами сталкивались тяжелейшими. Кирилл Кольцов прозвал вас "этот военный". Давал интервью – будто вы его обсчитали при разделе премиальных. Как реагировали?

– Да как на него реагировать… Взял Кольцова на сбор. Готовились в Кстово к чемпионату мира. У него заболел зуб. Выходной день – что делать? Доктор Дмитрий Богдашевский, который сейчас работает в СКА, позвонил, договорился с какой-то поликлиникой. Повез Кольцова туда. Вернулся никакой: "Представляешь, его приняли без очереди. В приемной сидели бабушки, так неудобно… А Кольцову зуб удалили, он харкнул прямо на пол, выругался матом и ушел. Даже спасибо не сказал".

– Вот это пассажир.

– С ним такое случалось. Выигрываем юниорский чемпионат мира, вся команда обнимается. А Кольцов один у бортика, никто к нему не подъезжает.

– Почему?

– Очень простая история. В финале ведем у швейцарцев 3:1. Второй период, у нас большинство. Выпускаю звено с Кольцовым. Тот, как обычно, начинает танцевать на своем пятачке с шайбой. Показывать "уровень мастерства": клюшка – конек – клюшка…

– И что?

– Швейцарец отбирает шайбу и забивает. Пропускаем в большинстве! В перерыве склоняюсь над Кольцовым: "Ты что делаешь, дружок?" Нет бы ему повиниться, так он гундосит: "А чего Медведь стоит, мышей ловит?"

– Силен.

– Андрюша Медведев ка-а-к дал ему "гитарой"! Всем понятно стало, что это за фрукт. На следующий год принял молодежную сборную – после фиаско в Москве Петра Воробьева. Собрал ребят: "Есть такой защитник – Кирилл Кольцов. Если он нам нужен – посоветуйтесь и скажите. Я закушу и его возьму. Хоть в него не верю. Если не нужен – тоже скажите. Оставляю вас в комнате, обсудите".

– Обсудили?

– Приходит один: "Мы подумали – Кольцов нам больше навредит, чем поможет" – "Я вас понял. Забыли о нем". А на тренерском совете меня начали "лечить" на эту тему: "Не берете хоккеиста, который уже выступает за команду мастеров…" Я ответил: "Если с человеком за столом сидеть не хотят – как с ним выходить на площадку?"

– Это разумно.

– А мне: "Что ж не взяли ответственность на себя?" – "Да потому что я с пацанами согласен! Даже если б они высказались за Кольцова, все равно бы его не взял".

– Уверены?

– Сто процентов!

– А что, ребят просто проверяли?

– Нет, другое… Решил увидеть отношение к нему. Может, я ошибаюсь? Чего-то не понимаю? Хотя знал – никакой ошибки. В Финляндии он набрал себе гору еды. Сел, вылупился на нее. Я присмотрелся – ребята Кольцова сторонятся. Думаю: почему? А через минуту был ответ. Что-то ему в еде не понравилось – плюнул в тарелку, отодвинул.

– Кошмар.

– До этого был момент. Приезжает на сбор перед чемпионатом мира, идет в спортивном костюме. Тот облегающий, прекрасно видна пачка сигарет в кармане. Говорю Герсонскому, ассистенту: "Вот этому передай – если хотя бы запах курева от него будет, вылетит сразу. С тобой вместе". Гера в выражениях особо не стеснялся. Устроил ему такую профилактику, что мало не показалось.

– Кольцов уже тогда курил?

– Да он с детско-юношеской школы курит! Рассказывали мне, как в своем Челябинске собирал "чижиков", гонял за бычками на станцию.

– Еще курящие в той сборной были?

– Нет. Наверное, иногда с девчатами кому-то хотелось попыхтеть. Но с возрастом ребята понимали, что им это не нужно. Девочек можно и по-другому очаровать. А по поводу того, что Кольцова "обделили"…

– Да. Мы и забыли.

– Ситуация простая. Чемпионат мира, мне дают ведомость. Ребята из третьего и четвертого звена играли меньше. Отщипнул у них – и выписал побольше лидерам. Принес бумаги на подпись Стеблину, тот всмотрелся, побагровел: "Полторы тысячи долларов – вот этому?!" – "Он лучший бомбардир" – "Нет, нет, нет. Тысячу триста – на это я еще соглашусь".

– Забавно.

– Очень. Пошел я переписывать. Стеблин снова к чему-то прицепился. Мне надоело – всем выровнял, как было изначально. Вот это Кольцова возмутило – что-то ему якобы недодали. А время спустя выиграли мы молодежный чемпионат мира. Сумма уже побольше, Стеблин протянул ведомость: "Сам распредели!" Я взял – выписал всем ровно. Он же и переспрашивал: "Что, все заслужили?" – "Все!"

– Кстати! Когда стали платить по-настоящему много?

– Когда мой 1991 год выиграл чемпионат мира с Брагиным – дали громадные деньжищи!

– Ознакомившись в газетах с претензиями Кольцова, расстроились?

– Хохотал!

– Почему?

– Разве я что-то выдавал? Это в клубах у себя они привыкли, что из-под стола достают. Здесь пришел в бухгалтерию, расписался в ведомости и получил.

– Позже не разговаривали?

– А что с ним разговаривать? Человек, который никого не уважает. Не ценит. Я говорил про Кольцова: "Мне нужен защитник, а не полузащитник". Убежит в атаку, забьет один – пропустим из-за него три. Зачем мне такой игрок? Еще и трусоват. Он же никогда не дрался! А в команде надо уметь за себя постоять. Дать иногда такую острастку, даже за счет удаления, чтоб всем стало понятно. Не дашь – будут тыкать, пихать, плевать. У нас такое не прокатывало.

– После той драки, о которой рассказывали?

– Была еще – на чемпионате мира. У швейцарцев крепкая команда, до этого в Москве дважды им проигрывали. Но теперь у нас в составе бойцы – все от зубов отскакивает! Свитов, Соин, Князь… Вот Соину защитник въехал в спину, Серега летел в борт, как цыпленок табака. Швейцарец не учел, что рядом Свитов находился. Ухватил его за шиворот и начал уничтожать. На Свита прыгнули еще двое. Я своих держал на лавке, чтоб только не ринулись.

– Не страшно за человека?

– А Свитову все равно, двое на нем или трое. Ручищи несусветные. Всех подмял, охаживал кулаками. Неподалеку Соя кого-то волтузил. Кто свободный остался. А дисквалифицировали на следующий матч меня!

– Свитов отлупил так Емелина, что у того чуть глаз на лед не выпал. Еще и высказался после: "Надо было убить".

– Тот момент сложно оправдать. Видимо, давно между ними что-то тянулось. И полыхнуло. А за базар нужно отвечать. На моей памяти никогда такого не было, чтоб Свит ездил и кого-то запугивал. Эти, из "Витязя", хотят драться? Пожалуйста! Ездил же худющий щегол, всех стращал. От него бегали, не знали, куда деваться. Как же его – то ли Трюмо, то ли Муре…

– Веро?

– Да! Сашка его утомился колотить. Хотя никогда первым не начинал. Ни одного боя на моей памяти не проиграл.

– С Назаровым у них почти дошло до мордобоя. Последние 100 долларов на кого поставили бы?

– На Свитова. Потому что Назаров уже устал. Ха-ха! Хотя тоже машина приличная.

– Свитов – хороший человек?

– Порядочный, надежный. Никогда не кряхтел, не скулил. Не мужичок, а мужик! Да все ребята отличные. За исключением Кольцова и Филатова.

Филатов

– Кольцова обсудили. Что за конфликт приключился у вас с Филатовым на молодежном чемпионате мира?

– Знали бы вы, что предшествовало турниру! Изначально на тренерском совете решили, что кандидаты в молодежку обязаны явиться в Новогорск без опозданий. Сбор начинается – нет армейцев Филатова и Кулемина. Тут звонок из Череповца, где "Северсталь" на следующий день принимает ЦСКА: "Если завтра Филатов выйдет на раскатку, Чудинов и Трунев должны немедленно вернуться в клуб. Пришлем за ними машину". Вскоре аналогичный звонок из "Сибири" – по Тарасенко и Зайцеву. Из новокузнецкого "Металлурга" – по Орлову и Кицыну. Из "Авангарда" – по Пивцакину. И так далее.

– Ваша реакция?

– Я в растерянности. В федерации никто трубки не берет. Наконец дозваниваюсь до человека из ЦСКА. Слышу: "А у нас по Филатову и Кулемину договоренность с руководством ФХР…" – "Почему меня в известность не поставили?" – "Это не ко мне".

– Филатов на раскатку вышел?

– Да. Череповецкие уехали. Зайцев с Тарасенко и Орлов с Кицыным сидят до особого распоряжения, не тренируются. Заставить их выйти на лед не могу – мало ли что, вдруг травма?

– Что потом?

– Тур позади, подходит Тарасенко: "Нам-то теперь что делать? Давайте будем тренироваться". Подтягиваются Орлов и Кицын: "Мы тоже приступаем". Возвращаются череповецкие. Спрашиваю Чудинова: "Как поиграли?" – "А никак. Я на лавке кантовался, Труня даже не раздевали". Думаю – ну и зачем выдергивали? Дальше администратор сообщает: "Выдачу экипировки в спорткомитете отменили, доставят все сюда". Привозят 12 комплектов.

– Где остальные?

– Начинаю разбираться. Мне говорят: "У вас в заявке 12 хоккеистов, которые год назад в юниорской сборной уже получали экипировку…" – "Да, но она другая. А мы на чемпионат мира едем! В Канаду!" В ответ мычание. Так команду разделили на белую и черную кость.

– Странно.

– Когда на исполкоме поднял вопрос, меня назвали крохобором. Мол, Плющев под себя выбивает костюмы. Хотя мне они на фиг не нужны. Надеваю исключительно на тренировку. В обычной жизни предпочитаю цивильную одежду. Между прочим, при мне сборная никогда не летала на турниры в спортивных костюмах. Ни юниорская, ни молодежная. Только в "цивилке". И не всегда за счет ФХР.

– А за чей же?

– Друзья помогали. Порой в Новогорске официантки даже путали молодежку с национальной сборной. Не могли разобраться, кому что нести. Мои парни тоже здоровые, одеты-обуты по высшему разряду. Может, кого-то и это раздражало.

– Так что с Филатовым?

– Присоединился к нам за несколько дней до вылета. Честно говоря, брать его не хотелось. Но парня расписали в прессе – суперталант! Чудо-песня! Я понимал – если не возьму, вспыхнет скандал, команда задергается. Себе дороже. Поскольку хоккеист опытный, уже НХЛ прошел, доверил Филатову капитанскую нашивку. Игру в большинстве. А он, мягко говоря, не оправдал. Вообще вел себя несолидно.

– Например?

– В Канаде автобус под парами – ехать на раскатку. Вся команда на месте, я с помощниками сижу. Филатова нет. За углом караулит, на часы поглядывает. Причем мы-то его видим, а он нас – нет. Секунд за десять до назначенного времени заходит в салон.

– Зачем ему это?

– Понты. Стартует турнир. В матче с Австрией ведем 1:0, остаемся в меньшинстве. Выпускаю Филатова. Хоккеистам в такой ситуации всегда говорю: "Главное – не пропустить. Забивать потом будем". Смотрю – Филатов вместо того, чтоб в обороне пахать, за голами бегает, ждет момента для контратаки. Заканчивается тем, что у борта на синей линии не выкидывает шайбу, а начинает обводить защитника. Тот выбивает, несется к нашим воротам, натягивает бросок. Тарасенко бежит с другого фланга, ложится под шайбу. Австриец на паузе его убирает, выкатывает партнеру на дальнюю, счет сравнивается. Я к Филатову: "Ты что творишь?!"

– А он?

– Как ни в чем не бывало: "Так не с моего края забили…" С этим человеком мне все стало ясно. А он еще наплел в интервью, дескать, нас не учили играть в большинстве, вход в зону не тренировали. Хотя все дни – что в Новогорске, что неделю в Канаде – над этим работали. Я знал, что реализация большинства – наше слабое место. А Филатов в ЦСКА к чему привык?

– К чему?

– С Лещевым разыгрывать большинство. Лещ – игрок классный, шайбу в любую точку отдаст. Обычно натягивал соперника и катил на дальний борт Филатову, который сразу бросал в ближний угол. Но у меня в команде такого мастерюги нет. Говорил: "Никита, здесь до тебя на дальний борт шайбу не доведут. Подойди поближе к воротам". А он будто не слышал. Все по-своему делал. Вот и перестал выпускать его в неравных составах. У Филатова пошли обиды, названивал в Москву. Мама его всполошилась, дальше по цепочке. В какой-то момент раздался звонок из федерации: "Владимир Анатольевич, что с Филатовым? Есть информация, он в защите у вас играет…" Шапито!

– То, что Филатов скис как хоккеист, вас не удивило?

– Абсолютно. Из него пытались вылепить звезду пленительного счастья. Но птицу видно по полету. Если игрок не бьется, не ложится под шайбу, работает только по чистому льду, ставит себя в коллективе выше других, от него быстро начнут избавляться. Вы посмотрите, сколько клубов Филатов сменил! Нигде и ничего.

– Поначалу-то котировался.

– Агентские дела. У нас любят раздувать. Помню, Кицын забил в КХЛ – клюшку подставил, когда вывели на пустые ворота. Мне звонят, на полном серьезе спрашивают: "Вам не кажется, что в России появился второй Ковальчук?" Я обалдел.

Колокольчик

– Поработали вы и с Брызгаловым.

– Интересный парень. В воротах пел, поэтому в сборной его прозвали Колокольчик.

– Что пел? "Врагу не сдается наш гордый Варяг"?

– Имею в виду – рот не закрывался. Что-то под нос себе бухтел, игру комментировал, кому-то подсказывал. В раздевалке тоже все время трындел.

– Ребятам пихал?

– И пихал, и засыпал вопросами, на которые часто сам же отвечал. Однажды на утренней тренировке так утомил звоном, что я не выдержал: "Илюша, захлопни рот! Чтоб больше тебя не слышал". Илюша воспринял буквально, вообще перестал разговаривать. Парни прибегают: "Колокольчик" заткнулся!"

– Надолго?

– До ужина молчал. Потом прорвало. Чудеса с ним случались.

– Чудеса мы любим.

– В матче со Словакией при счете 4:1 соперник выбрасывает шайбу из зоны. Катится медленно-медленно и останавливается в районе центрального круга. Лед-то к концу периода тяжелый, шершавый. Вдруг Илюша срывается из ворот. Замах и… мимо шайбы. Словак спокойно его объезжает, закатывает в пустые. Мне и обидно, и смешно. Думаю – ну кто тебя просил туда бежать?!

– Выиграли матч?

– Да. В раздевалке сказал Брызгалову: "Заканчивай, Илюша, гастроли по площадке. У тебя есть рамочка, вот за нее и отвечай". Кстати, из всех тренеров сборной именно я первым пригласил специалиста по вратарям. Понимал – у них столько "тараканов" в голове, что этим товарищам нужен свой тренер. Так в штабе появился Николай Степанович Толстиков.

– Еще чудаки среди вратарей попадались?

– Да многие на своей волне. Но чудак номер один – Медведев. С отрывом! Впервые вызвал его в сборную на турнир в Канаду. Перед матчем с "Квебеком" говорю: "Андрюша, сегодня в рамке ты. Готовься". Ну и поглядываю на него. Накидывает полотенчико на шею, отворачивается к стене и стоит. Молча. Выходим на лед, ребята разминаются, бросают по воротам. А Медведев там – как истукан. Руки опущены, на шайбу не реагирует. Коваль уже закипает, покрикивает на него.

– А тот?

– Ноль внимания. Думаю – что такое? Через некоторое время подъезжает к борту, открывает дверцу, усаживается на скамейку. Спрашиваю: "Андрюша, ты точно готов?" – "Да". Матч начинается – тащит все! Просто фантастика! Когда же атака уходит, он на коленях, подниматься не спешит. После матча подзываю Толстикова: "Степаныч, что это было?" Объясняет: "Понимаешь, Андрей очень экономно работает в рамке. Тонко чувствует свое физическое состояние, вот и не делает лишних движений. Не распыляется. Пауза есть – отдыхает. Нет – постоянно в игре".

– Как интересно.

– Еще история. Апрель, сбор в Новогорске. Утром подходят ребята: "Выходной будет?" – "Да, потренируемся и свободны до вечера. Поезжайте в "Мегу". Кино, чипсы, кола – все как вы любите". Кто-то подает голос: "А у Медведя сегодня день рождения…" – "И что?" – "Ничего, мы предупредили".

– Напряглись?

– Да нет. У нас всё на доверии. После тренировки говорю: "В 20-00 ужин по желанию. Но в 22-30 обязаны быть на базе. В 23-00 – отбой". Разъехались. Смотрю – к ужину полкоманды на месте. Нет лишь гоп-компании.

– Это кого же?

– Спартачей – Коваля, Князя, Медведя, Корсунова, Димки Семина. И Григоренко с Трубачевым. Моя штабная комната – первая от лестницы. Сидим там с помощниками, что-то обсуждаем, дверь нараспашку. Слышу: "Топ-топ-топ!" Один пролетает, второй, третий. Все, кроме Медведя. На часах 22-20. Через минуту шаги командора: "Топ… Топ… Топ…"

– Андрюша?

– Ага. В дверь заглядывает: "Добрый вечер, Владимир Анатольевич! Все нормально, мы в городе поужинали".

– Трезвый?

– Как стекло. Когда людям доверяешь, то и проблем нет. Или победный чемпионат мира в Пардубице. В раздевалке поздравил ребят, напомнил, что в 7 утра мы должны быть в аэропорту. Они: "А сейчас?" – "А сейчас – город ваш! Отдыхайте, заслужили!" В 5 утра спустился к автобусу – все уже там. Уставшие, помятые, не выспавшиеся, но в пиджачках, галстучках. Золотые медали пивком обмыли. На крепкие напитки не перешли.

– Сколько весил Медведев? За сто?

– Что вы! Под 90. Кроссы, понятно, ненавидел, бегать ему тяжело, зато очень прилично играл в футбол.

– На воротах?

– В поле! Вратарем чаще всего оказывался Григоренко. Когда брали мяч, Медведь командовал: "Хохол, в рамку!" Конечно, у Андрея был лишний вес, от этого сильно страдал. Никак не мог сбросить.

– Гормональный сбой?

– Наверное. Ел-то мало. В принципе, все поправимо, но в "Спартаке", к сожалению, на парня махнули рукой. И в 22 года с хоккеем завязал.

Гусь

– Борис Майоров рассказывал нам: "Медведев – несерьезный парень. Отыграет за молодежку чемпионат мира – и недели полторы его никто найти не может. На звонки не отвечает. Потом спрашиваю: "Где пропадал?" Он с обидой: "Уже и отдохнуть нельзя после турнира".

– Было так. Когда прилетели в Москву с чемпионата мира, выяснилось, что баулы вратарей – Медведева и Сергея Мыльникова-младшего по ошибке отправили в Швецию. Вернуть пообещали через пару-тройку дней. Что Андрюше без формы делать? Вот и решил передохнуть. Вскоре звонок Старшинова: "Медведь пропал…" – "Как?" – "В клубе не появляется, мобильный не берет, к домашнему мать не подзывает". Я рассказал про потерянный баул с формой. Старшинов попросил связаться с Андреем: "К твоей "трубе" подойдет точно".

– Подошел?

– Я набрал Медведеву домой, трубку сняла мама. Представился. "Андрюшу можно?" – "Пожалуйста". Когда услышал его голос, напихал: "Эй, чемпион мира, куда исчез? В "Спартаке" паника, тебя потеряли…" – "Так у меня же формы нет!" – "Ну и что. В клубе хоть появись". На следующий день он приехал в Сокольники. И в дальнейшем, если Медведя вдруг не могли отыскать, звонили мне: "Помоги…" У меня с Андрюшей всегда были хорошие отношения. Даже эпизод в финале молодежного чемпионата мира не повлиял.

– Вы о его замене?

– Совершенно верно. Весь турнир отыграл великолепно. А в финале уже к седьмой минуте 0:2 в пользу Канады. Чувствую – Медведь не тот. Не "привозит", но и не выручает. Куража нет.

– Наелся?

– Подустал. В начале второго периода при счете 1:3 поворачиваюсь к Мыльникову: "Сережа, готов?" Кивает. "Разминайся". Секунду спустя канадец вываливается один на один с Медведевым. Думаю – если четвертую пропустим, все, похоронный марш.

– Вытащил?

– Штанга спасла. В паузе подзываю Андрюшу. Ни говоря ни слова, снимает маску, садится на скамейку. Я Мыльникову: "Серега, давай!" Сразу две атаки на наши ворота – отбивает. И ребята потихоньку переворачивают игру, забрасывают одну, вторую, третью. А победную при счете 4:4 – Антон Волченков.

– С Медведевым после финала поговорили?

– Спросил: "Андрей, обижаешься?" – "Нет-нет, Владимир Анатольевич, все в порядке…" – "Тогда разговор на эту тему продолжать не будем?" – "Не стоит". Здесь что главное? Результат. Раз золото наше – значит, решение правильное.

– Не поспоришь.

– Была еще история. На неофициальном чемпионате мира среди юниоров. Канадец внаглую бьет плечом Медведева и сам же падает. Андрюша смотрит на этого урода, подъезжает поближе, отрывает ногу от льда… Я в ужасе. Если коньком двинет – все, конец карьеры. Ору на весь дворец: "Медведь!" Он оборачивается, пожимает плечами. Мол, я ни при делах. И ножкой дрыг-дрыг. Словно лед чистит. Ребята ржут, меня тоже смех разбирает.

– От большой беды уберегли парня?

– В перерыве сказал: "Андрюш, ты понимаешь, что умышленный удар коньком – это пожизненная дисквалификация? Тебе никто бы не отмазал, даже в России перекрыли бы кислород. Скажи честно – хотел канадцу врезать?" У Медведя глаза сверкнули так недобро: "Убил бы суку, б…!"

– На вашей памяти коньком били?

– Специально – никогда. Случайно попадали. Моисеев расстегивал рубаху, показывал жуткий шрам на горле от конька Петухова. До сонной артерии не хватило миллиметра. А Юра Тернавский едва без глаза не остался. Защитного стекла не было, ударом клюшки повредили хрусталик. Зрение упало практически до нуля. Карьеру пришлось закончить.

– Медведева когда последний раз видели?

– Очень давно. На матчах не появляется, с хоккеем не связан. Работает чуть ли не грузчиком. Образования-то нет. Когда пошли слухи, что хотел покончить самоубийством, я позвонил Князеву, они с юности дружат. Князь ответил: "Не верьте. Медведь жив-здоров". Ну и слава богу.

– Про бывших хоккеистов говорят всякое. Например, про Алексея Чупина, который у вас в "Ак Барсе" играл, услышали – вступил в секту, бороду отрастил по грудь.

– Чупа?! Совсем крыша поехала, что ли? Жена – красавица, трое сыновей, работал в Казани директором школы. В игровые времена был абсолютно вменяемым. Вы меня удивили… Это у вратарей периодически "резьбу" срывает. Как говорил знаменитый защитник: "Разве нормальный человек встанет в ворота, чтоб в него изо дня в день кирпичами швыряли?"

– Имя у знаменитого есть?

– Саша Гусев. Он и Валера Васильев – два быка, наводившие жути на соперников. У Валеры гора мышц от природы. А Саша – высокий, сухой, жилистый. Комплекцией напоминал легендарного боксера Вячеслава Лемешева. Обладал страшнейшим кистевым броском. Силовые приемы почти не применял, шайбу отнимал за счет техники. Но если разозлить Гуся – берегись. В команде шутили: бьет он два раза. Первый – в лоб, второй – по крышке гроба. Хотите историю?

– Конечно.

– Уже при Локтеве в ЦСКА подключили к тренировке с основой группу молодых. Один из них обвел Гусева, выскочил к воротам, забил. Рагулин и Мишаков стали подначивать: "Ну, Гусь, ты даешь! Шпана какая-то обыгрывает…" Гусь закусил губу. Молча подъехал к лавочке, поменял клюшку.

– Зачем?

– Взял Koho, у защитников она еще была с расширенным крюком. Вбрасывание. Тот же парень подобрал шайбу, разогнался, а Гусь ка-а-ак дал корпусом на встречняке, плюс клюшкой добавил так, что она на три части развалилась. Повисла тишина.

– Унесли беднягу?

– На своих уполз. Но сначала долго лежал на льду, свернувшись калачиком. Хотя такого здоровяка попробуй урони. А Гусев не проронил ни звука. Новую клюшечку вытянул – и на вбрасывание.

Моисеев

– Что ж к вам так проникся легендарный Юрий Моисеев?

– Познакомились мы еще в ЦСКА. Я играл за армейскую молодежку, а он заканчивал карьеру, потом директором школы назначили. Летом 2001-го столкнулись на Кубке "Спартака". Юрий Иваныч спросил: "Юниорская сборная – это хорошо. Но почему в клубе параллельно не работаешь? Что, просишь много?" – "Да о деньгах и разговора нет. Не приглашают". А в октябре от него звонок: "Володь, я командочку принял. Не ахти какую, правда… Пойдешь ко мне помощником?" – "С удовольствием" – "Отлично. Бери билет, завтра жду в Казани". Я и не подозревал, что он в "Ак Барс" вернулся.

– В другую команду тоже бы поехали?

– Конечно. С Моисеевым готов был работать где угодно. И тренер классный, и человек яркий. Как себя держал! Помню, на сборах в Финляндии затащил в универмаг: "Вова, смотри, какие рубашки! Классика. Купи парочку, не пожалеешь" – "Да есть у меня…" – "Купи! Ты не знаешь, сколько у меня рубашек". Действительно, выглядел Юрий Иваныч всегда безупречно. Что бы ни происходило накануне, утром как огурец. Чистенький, с накрахмаленным воротничком, гладко выбритый. Силой обладал неимоверной. От его рукопожатия пальцы хрустели.

– Вспыльчивый?

– Не то слово! Но отходчивый. На молодых мог наорать, задавить. Тарасовская школа. Я говорил: "Иваныч, ну зачем же ты так?" – "А ты чего, в адвокаты заделался?" – "Парню хребет сломаешь, будет вообще, как амеба" – "Тогда нечего играть в хоккей". Потом успокоится, смягчится: "Ладно, скажи ему, пусть не обижается…"

– С Моисеевым были на "ты"?

– Да. Но Юрой никогда не называл. Обращался по имени-отчеству. Либо просто – Иваныч.

– В "Динамо" он устраивал бадминтон на льду. А в "Ак Барсе"?

– Нет. Хотя у каждого тренера есть в загашнике упражнения, которые дают, чтоб разрядить обстановку. К примеру, гандбол на льду. Или бенди. Когда я после армии в московское "Динамо" попал, мы часто в русский хоккей играли.

– Нравилось?

– Очень. На открытом катке жабры сразу прочищает. Дышишь полной грудью. А во дворец возвращаешься – и пару дней изнемогаешь от духоты, ртом ловишь воздух.

– Как Моисеева из "Ак Барса" убирали?

– Я улетел с молодежной сборной на чемпионат мира. Когда в Казань вернулся, вызвало руководство: "Теперь вы продолжите работу с командой" – "А что с Юрием Иванычем?" – "Тут особая история…" В подробности посвящать не стали. Следом ко мне подошел Моисеев: "Ты не против, если останусь консультантом до конца сезона?" – "Только "за"! Двумя руками!" Но казанские начальники отказались наотрез.

– Фарид Мухаметшин, президент "Ак Барса", не скрывал, что в какой-то момент Моисеев запил. Поэтому и уволили.

– В первый сезон проблем не было. Когда в Казани после игры накрывали стол, Юрий Иваныч говорил нам с помощниками: "Мальчики, махните по рюмашечке". Сам не присоединился ни разу. А вот на предсезонке уже начал позволять себе бокал вина, еще что-то. В самолете нас гонял.

– То есть?

– Матч отыграем, у него внутри все горит, хочется поскорее снять напряжение. А у меня нет ничего. Моисеев сразу пистон вставит. Я напоминаю: "Юрий Иваныч, да не вожу с собой алкоголь, не имею такой привычки".

– Из-за чего случился срыв?

– Кажется, семейные неурядицы. Он не делился, а я в душу не лез. С его супругой, Раисой Ивановной, отношения у меня не складывались. Считала, именно я во всем виноват.

– Спаиваете его?

– Подсиживаю! Однажды ворвалась в тренерскую, закатила истерику. Была уже подшофе. Она это дело любила, в прошлом прапорщик пожарной академии. Юрий Иваныч как раз режим нарушил, вот и расшумелась: "Он из-за тебя сорвался! Ведешь себя некорректно, плетешь интриги за его спиной…" – "Да я вообще к руководству не хожу!" Но ко мне у Юрия Иваныча вопросов не было. Это главное.

– Умер он в Москве от сердечного приступа. В ванной.

– Деталей не знаю. Врезалась в память наша последняя встреча. На Ваганьково. У Тарасова была годовщина, собрались ветераны. Приехал и Моисеев, который незадолго до этого перенес микроинсульт. Когда здоровались, он грустно улыбнулся, протянул левую руку. Правая почти не двигалась.

Королюк

– В "Ак Барсе" вы столкнулись с неприязненным отношением возрастных хоккеистов – Квартальнова, Королюка.

– Что говорить о людях, которые бегают к руководителям, пишут записочки, с кем хотят играть. А те передают их мне со словами: "У нас есть мнение…" На что получают ответ: "Засуньте это мнение в ж…!" "Ак Барс" нуждался в омоложении, надо было убрать несколько человек. Говнецо, которое мутило воду, пыталось за счет других выставить себя в хорошем свете. От поведения в Чехии того же Королюка я был в шоке.

– Что случилось?

– Выиграли первый этап Евротура. В аэропорту подошли ветераны, Сережа Гусев и Сашка Ждан: "Можно по бокалу пива?" – "Пожалуйста. Только молодежь за собой не тяните". Посидели в ресторане, выпили. Принесли счет. Деньги достали все, кроме Королюка. Тот указал официанту на Володю Меринова, администратора сборной: "За меня он заплатит".

– С чего бы?

– Вот и я не понял. Пришлось вмешаться, когда услышал шум. "Володя, ты что, как отчитываться будешь? Или отдашь из своего кармана?" Володя – душа-человек, умер три года назад. Произнес: "Не переживай, Анатольич, свои отдам" – "Стоп. С какой стати? Королюк что, нищий? Я же знаю, какой у него в Казани контракт".

– А Королюк?

– Повернулся к нему: "Дружок, если пиво себе заказываешь, почему за тебя кто-то должен платить?" – "Что, у федерации денег нет?" – "Ты еще баб закажи. Водки. Мы и это оплатим". С того момента Королюка в сборную не вызывал. Пошли обиды. Разговоры в клубе с руководителями среднего звена: "Плющев "душит", не дает раскрыться, да и вообще плохо тренирует". Всё как с Филатовым.

– Как вас увольняли?

– Я уехал в сборную готовиться к чемпионату мира. Накануне отъезда встретился с Рустамом Миннихановым. Обрисовал план работы на следующий сезон, определили круг потенциальных новичков. Он все одобрил. И добавил: "Ты с этими-то разберись" – "Сейчас некогда, чемпионат мира на носу. Вернусь – буду расчищать завалы" – "Дело твое". А когда меня убрали, Минниханов сказал: "Ну что, доигрался в свой либерализм…"

– Недооценили вы врагов?

– Да. Зная о грядущей "чистке", люди выбрали подходящий момент для атаки. Пока я был в сборной, использовали этот период, чтоб от меня избавиться. Заручились поддержкой некоторых руководителей и вышли на самого главного болельщика в республике.

– Шаймиева?

– Ну да. Напели, что надо обязательно привести в "Ак Барс" Вуйтека, который только-только с "Локомотивом" расстался. Обещали, что сразу даст результат. Шаймиев сказал: "Хорошо. Если такой тренер освобождается – берем".

– Вуйтек пришел на живое место?

– Живее не бывает. Я уже сформировал команду, подобрал игроков под себя. Пригласил и молодежь, и легионеров из Чехии. А Вуйтек провел переговоры за моей спиной.

– Он хоть извинился перед вами?

– Нет. Мы и не общались. Ничего плохого про Володю говорить не хочу. У него своя манера. Я, например, никогда не выходил на тренировку в джинсах. Для Вуйтека же в порядке вещей. Надел и покатил. Европа! А я вспоминаю выдающегося хоккеиста, который делал первые шаги на тренерском поприще…

– Это кого же?

– Давайте без фамилии. В мае во дворце спорта ЦСКА, самом теплом и душном, он вышел на тренировку в дубленке. Там в это время находился Тарасов. Шторки раздвинул, посмотрел, усмехнулся: "Не будет из тебя тренера!" Я случайно услышал.

– Прав оказался Тарасов?

– Да. После безуспешных попыток стать тренером тот подался в функционеры.

– Как в "Ак Барсе" вам объявили о расставании?

– Незадолго до вылета в Финляндию на чемпионат мира раздался звонок из Казани: "Руководство приняло решение пригласить другого специалиста. Потому что вы нашему уровню не соответствуете".

– Ай да формулировка.

– Еще и контракт мой признали недействительным.

– На каком основании?

– Понятия не имею. Внятных аргументов не прозвучало. Прежде чем обратиться с жалобой в арбитражный комитет, решил посоветоваться с одним из его руководителей. "Стоит заниматься этой склокой?" – "Да какая склока?! Здесь все очевидно, правота на твоей стороне, контракт разорван по инициативе клуба. Ну и зачем в деньгах терять? Ты же не Рокфеллер".

– Трезво.

– Теперь вообразите мое изумление, когда на заседании арбитражного комитета мне сообщили, что контракт, подписанный вторым человеком в республике, оказывается, недействителен. Правда, люди, которые это говорили, отводили глаза. Вспоминать противно. То ли надавили на них, то ли появился корыстный интерес.

– Так ничего "Ак Барс" и не выплатил?

– Ни копейки.

Сыч

– С арбитражным комитетом знакомы вы не понаслышке.

– Да, в 90-е трудился там при Сыче. Получилось как? Когда Союз начал разваливаться, я уволился из КГБ. Устроился на хороший оклад в контору, где занимался вопросами безопасности. Неожиданно позвонил Валентин Лукич, предложил встретиться. Сказал, что вступает в должность президента ФХР, нужна моя помощь. Не только хоккейная, но и юридическая. Шла тяжба с Владимиром Петровым, в Хамовническом суде интересы федерации представлял я.

– Сколько стояло на кону?

– 50 тысяч долларов. По тем временам – огромная сумма. О чем говорить, если моя первая зарплата в ФХР – 100 долларов. Денег у федерации не было, предыдущее руководство во главе с Петровым ее фактически обанкротило.

– Выиграли вы суд?

– В одну калитку! Хотя та сторона наняла Сергея Беляка, известного как адвоката Жириновского. Врезалась в память картинка. Я тогда покуривал. Стоял за углом, тянул бациллку. А из зала вышел адвокат с Петровым и его приспешниками. Громко возмущался: "Приехал какой-то черт, сделал из меня "петрушку". Что ж вы умолчали о некоторых нюансах? Я бы хоть подготовился. А то мне даже апеллировать было нечем". Петров в ответ руками развел.

– Сыч ликовал?

– В ФХР ему предложили подать встречный иск против Петрова и компании. Валентин Лукич ответил: "Людей, которые столько сделали для хоккея, позорить не буду. Выиграли мы – и слава богу".

– Что, те и в тюрьму могли загреметь?

– Ну, посадили бы вряд ли. А пятно на репутации было бы такое, что не отмоешься. Суд доказал, что документы, которые они выставили для оплаты, – фальшивые. В дальнейшем, когда уже тренировал, из того лагеря в меня регулярно летели стрелы. Я ведь оставил людей без денег, которые они незаконно пытались отжать у федерации. Этого мне не простили.

– За что убили Сыча?

– Мне кажется, хоккейные дела ни при чем. Когда Сыч возглавил федерацию и обнаружил, что денег нет, обратился к Черномырдину. Они с комсомола были в хороших отношениях. Так для ФХР удалось добиться таможенных и налоговых льгот, связанных с ввозом алкоголя, табака. Это колоссальные деньги! Думаю, оттуда ноги растут.

– Главным подозреваемым долго считали Роберта Черенкова.

– Был под следствием, затем выпустили. А вот Александру Артемьеву, бывшему хоккейному судье, впаяли 15 лет. Хотя какой из него заказчик? Я вас умоляю!

– Знакомы?

– Еще как игроки пересекались в ЦСКА – правда, Артемьев там не задержался. Когда судить закончил, стал одним из замов Петрова. Покидая федерацию, они забрали все документы, включая трудовые книжки сотрудников. В окружении Сыча решить вопрос никто не мог. Попросили меня посодействовать. В конце концов Артемьев передал мне трудовые. Видели бы вы, с каким восторгом меня встретили, когда привез их в ФХР.

КГБ

– Вы и КГБ – как это получилось?

– Работал на кафедре хоккея в институте физкультуры. Однажды в отдел кадров пришел человек из "конторы", изучил личные дела. Вызвали на собеседование. Я вспомнил "Семнадцать мгновений весны", "Мертвый сезон", "По тонкому льду". Думаю – ну и куда же я с суконным рылом? Сразу объяснили, что делать из меня супермена не собираются. Комитет – это работа с людьми, умение слушать, договариваться. Дальше год учебы в Высшей школе КГБ. Программа была жесткая. У некоторых реально съезжала "крыша".

– От чего?

– Чтоб туда попасть, тебя должны не просто отобрать и порекомендовать. За тебя обязаны поручиться. Груз ответственности висел на каждом. Объем информации громадный. А люди уже взрослые, кто-то боялся, что не сдаст экзамен, зубрил ночами, вот и доводил себя до нервного срыва.

– С точки зрения физической нагрузки – самое тяжелое испытание в школе КГБ?

– Хождение по азимуту. С картой, но без компаса. Сажают в грузовик, привозят в лес, выбрасывают непонятно где. За определенное время из точки А нужно добраться в точку Б, используя всякие ориентиры. Весна, грязь по колено…

– Футболист, который тоже прошел школу КГБ, рассказывал нам про тест: "Идет по улице мужчина, к нему надо подойти, заговорить непринужденно, выяснить, чем занимается".

– Да разные задания были. В том числе такие. Нужно завязать разговор с незнакомым человеком. Чтоб тот не напрягся, ничего не заподозрил. Случались и подставы.

– Какие?

– Указывают тебе на пенсионера. Корячишься, корячишься. Он дурака исполняет. Потом выясняется – бывший сотрудник. Встречаешь его в коридоре, улыбается: "Сынок, вот это и это сделал неправильно. А в остальном все хорошо".

– Не каждый умеет к себе расположить.

– Научить этому трудно. Если не получается работать с людьми, переводят в другой отдел.

– Бумажки перекладывать?

– Вот-вот. Меня после школы распределили в контрразведку. В отдел по борьбе с терроризмом. Принимал на работу лично Филипп Денисович Бобков, первый заместитель председателя КГБ, генерал армии. Умница, интеллигент. В декабре 93 стукнет. Дай бог ему здоровья!

– С сумасшедшими ваш отдел сталкивался?

– Среди террористов-одиночек хватало тех, у кого не все в порядке с психикой. Как осень или весна – обострение.

– Так-так.

– Вы продолжения ждете? Напрасно. Мы занимались аналитикой и розыском. В непосредственный контакт выступали другие службы. У каждого своя работа. Раньше, например, если в каком-то учебном заведении пропадало духовое ружье, из "конторы" тут же направляли в командировку сотрудников. Пока не найдут – не возвращаются.

– Ради обычной духовушки?

– Да. Потому что из нее классный стрелок может попасть в глаз. А это смерть.

– Смешное было?

– Как-то лег в больничку, потребовалась операция на ноге под общим наркозом. Когда очухался, в палату заглянул профессор, который меня оперировал. Я первым делом спросил: "Пока наркоз действовал, что-нибудь говорил?" Он рассмеялся: "У меня половина отделения – ваши, из "конторы". Так каждый начинает с этого вопроса!"

– Самая рискованная ситуация, которую вам подарила служба?

– Побывал в горячих точках. Карабах, Тбилиси. В подробности вдаваться не хочу.

– С Олегом Калугиным знакомы?

– Нет, мы были в разных подразделениях.

– Вам странно, что он до сих пор жив?

– Просто люди решили, что авторитет страны важнее одного негодяя. Поверьте, предателей нигде не уважают. Хотя и поддерживают за рубежом финансово. А господин Бакатин, последний глава Комитета? Все были потрясены, когда он слил схемы размещения подслушивающих устройств в здании американского посольства в Москве. Там же были уникальные вещи!

– Как полагаете, зачем он это сделал?

– Пиар. Даже оголтелые товарищи, что находились тогда у власти, понимали – разведка и контрразведка будут всегда. Люди же не на себя работали – на страну. Человек, который сдал их, такой же изменник Родины, как Калугин.

– Руку Бакатину пожали бы?

– Да я бы в морду ему дал!

Укроп

– Когда в последний раз усы сбривали?

– Года полтора назад. В Сочи проводили хоккейный лагерь для "чижиков" из Китая. Меня консультантом позвали. Море, солнышко, вот и подбрил. Летом частенько это делаю.

– Спорить на усы вам предлагали?

– Нет. Другое было. 1998 год, Турнир четырех наций, после поражения в стартовом матче рубанул в раздевалке: "Если первое место займем, брошу курить!" Парни прониклись, в оставшихся играх порвали всех, как туалетную бумагу". Все, завязал.

– Когда за эти 20 лет были максимально близки к тому, чтоб снова закурить?

– Полгода спустя сидел у товарища в машине, он отошел. Оставил пачку сигарет. Смотрел на нее, смотрел. Потянуть? Не потянуть? Уже почти решился, но одернул руку. Сказал себе: "Нет!" Зачем страдать из-за бациллы и повторять: "На черта я это сделал?" Как один хоккеист.

– Что за история?

– Явился на тренировку с бодуна. Едва не опоздал, перепутал майку, с вытаращенными глазами выскочил на лед. Тренер сразу понял, в каком состоянии парень, отправил в раздевалку. А раскатка коротенькая, предыгровая…

– В "Ак Барсе"?

– Неважно. Возвращаемся, а он в раздевалке прямо в коньках стоит перед ящиком, бьется об него головой и твердит, как мантру: "На черта я это сделал? На черта я это сделал?" Вот и я подумал – выкурю сигарету, потом буду так же убиваться.

– Когда-то Роберто Карлос сообщил нам: "Уже лет восемнадцать приятель должен мне 900 тысяч долларов". Рекордная сумма, которую задолжали вам?

– 200 тысяч рублей. Околохоккейный человек, скажем так. Попал в сложную ситуацию, я выручил. Довольно давно. Сумма была гораздо больше. Часть возвратил, а про эту, видимо, забыл. Я уж и не напоминаю. Пускай останется на его совести.

– Вы когда последний раз взаймы просили?

– 2005-й, 2006-й – очень тяжелый период в финансовом плане. Работы не было, накопления закончились. А семью содержать надо. Занял 10 тысяч долларов.

– Что-то значительное хотели купить?

– Нет-нет, на жизнь. Угнетало, что долго не мог отдать, хотя человек не торопил. Наоборот, успокаивал: "Деньги появятся – вернешь".

– В какие моменты ощущаете возраст? Что 63 – это прилично?

– Тут просто. Возраст не чувствуешь, пока на женщин заглядываешься. Перестанешь – все, до свидания. Сиди в огороде, пропалывай укроп.

– Еще заглядываетесь?

– А как же! С годами понял – чем старше становишься, тем меньше некрасивых женщин тебя окружает. Так что до укропа, надеюсь, мне далеко…