Досье «СЭ»
Геннадий Ушаков
Родился 23 марта 1957 года в Одинцово.
Вратарь.
Мастер спорта международного класса.
Воспитанник московского «Динамо». Выступал за «Ижсталь» (1977-1980), «Крылья Советов» (1980-1981), «Металлург» Череповец (1981-1982, 1983-1984), «Химик» (1982-1983), «Динамо» Харьков (1984-1991), «Целе» Словения (1991-1992), «Ладу» (1993-1994), «Спартак» (1996-1997).
Обладатель Кубка МХЛ-1994 в составе «Лады».
Геннадий Ушаков, экс-вратарь «Лады» и «Спартака», а ныне агент Евгения Малкина, сидит напротив нас, потягивает кофе. Историям нет конца. Что-то в интервью появиться не может (к нашему огорчению) — но оставшегося вполне достаточно. Расстаемся друзьями.
Думая про себя: какие ж они все-таки милые люди — бывшие вратари. Особенно из 90-х.
Ходили б к таким каждый день.
Поджог
— Лицензия у вас под номером 007. Как сложились судьбы первых шести?
— Кто-то остался в профессии. Поначалу-то было нас человек десять. Создали «Агентскую хоккейную ассоциацию». Вступительный взнос — две тысячи долларов. Некоторые быстро отвалились: «Мы не пойдем». Президентом у нас был Сережа Паремузов. Называет своих замов — все переглядываются: «А Гену Ушакова?!» Он меня не знал вообще. Удивился: «Гену? Хорошо». Сережа редкий персонаж — честный агент. В меру возможностей. Не сволочь. Уважаю.
— Как работают нечестные?
— Говорят родителям молодого хоккеиста: «Дайте мне миллион, устрою вашего сына в НХЛ». Дают. А раньше доходило до смешного. Приезжает агент в московское «Динамо», протягивает тренеру 500 долларов: «Скажи всем своим игрокам, чтобы со мной подписали контракт». Набирает оптом, а там уж, как пойдет — кто-то выстрелит, кто-то нет.
— Мы слышали, такую схему в 90-е практиковал Марк Гандлер. Не только в «Динамо».
— Да, в разных клубах. А вот другой пример. Про агента, у которого много хоккеистов. Звонит один из них: «Здрасьте». Тот сухо: «Здрасьте. Вы кто?» — «Я же ваш клиент, Вася...» — «Какой Вася?» — «Из «Спартака» — «Из «Спартака»?!» — «Ну да...» Называет фамилию. Тон сразу меняется: «О, Вася, дорогой, как дела?»
— Через «стрелки» прошли?
— Как-то меня вызывали. Я лишь время спустя узнал, что это была «стрелка».
— Пригласили в лес?
— В итальянский ресторан на Кутузовском. Приезжаю. Сидят два агента — и два бандита рядом. Один оказался моим знакомым: «О, Гена!» Обниматься полез. Другой мрачный парень, все молчал. Поели пиццу и разошлись.
— Что агенты?
— Второй мне потом говорит про товарища своего: «Не знаю, зачем он вообще устроил эту встречу». Наверное, хотел показать, какие они крутые. Со временем узнаю: кто-то его отдубасил, месяца четыре в больнице пролежал. Перелом ребер и всего прочего.
— Какое несчастье.
— Обычная судьба афериста. Остап Ибрагимович от хоккея.
— Всякий футбольный агент сталкивался с серьезными угрозами. Как это было у вас, хоккейного?
— Дважды приезжали ребята, говорили: «Будешь работать на нас, платить. Загоним тебе всех хоккеистов». Не надо, отвечаю. Не хочу.
— Почему?
— Вот и они спрашивают: «Почему?» — «У них тоже есть свои бандиты. Обратятся к ним. К чему мне ваши разборки?» Некоторые мои знакомые работали с измайловскими, кто-то — с солнцевскими. Даже с грузинами. А я — ни с кем.
— Их реакция на ваше «не хочу»?
— Наверное, они и сожгли мне «Гранд Чероки». Прямо около дома.
— Выходите вы — и?..
— Я не выхожу. Соседи ко мне ломились в дверь. А я смотрел чемпионат Европы по футболу. Время — половина первого ночи. Думаю — вот достали! Ни днем, ни ночью покоя нет. Не буду открывать! Час два долбились. Потом кричат: «Гена, машина горит!»
— Застрахована была?
— Да.
— Ничего не потеряли?
— Страховая не хотела платить. Какую-то девочку прислала. А у меня хороший адвокат, быстренько ее отштопал. Потом к нему подходит: «Можно, вы меня обучите?»
— С недавним ограблением вашего дома, о котором писали многие газеты, связи никакой?
— Думаю, нет. 20 лет прошло!
Ограбление
— Александр Мальцев четко знал, кто из бывших динамовцев навел на его квартиру. Кто на ваш дом?
— Это я и хотел понять. Говорил: «Ничего не надо. Просто скажите, кто наводчик». Обокрали меня 19 февраля 2020-го. В полиции был один раз — и то, сам напросился. Желания со мной встречаться ни у кого там не возникло. Повторил все, что говорил уже по Facetime из Питтсбурга. Вдруг этот человек произносит: «Вообще-то я не следователь» — «А кто?» — «Дознаватель. Следователь тебя еще вызовет». Вот и вызывает — до сих пор. У меня травматический пистолет стащили. Вскоре звонят: «У вас кончилась лицензия на оружие!» — «Его украли» — «Надо писать заявление...» Ладно, пишу. Набирают из одинцовского УВД: «Спустили сверху вашу бумагу. Вызовем вас». И тоже тишина.
— Что за пистолет?
— Чешский, с обоймой на 9 патронов.
— Хоть раз стреляли из него?
— Нет. Даже заржавел. Эти пистолеты легко переделываются под боевые.
— Как узнали про ограбление?
— В поселке едва не обчистили соседний дом — воров спугнули. А я в Питтсбурге, тут звонок: «Гена, у нас попытки залезть. Посмотри — к тебе не совались?» Отправляю своего человека, который за коттеджем присматривает. Ну и присылает видео: «Все перевернуто». Вызвали полицию. У меня камеры по углам участка — полицейские забрали жесткий диск. Всё унесли, ничего не вернули. Потом говорю: «Черт с вами, если работать не хотите. Отдайте прибор!» — «А почему вы так со мной разговариваете? Мы на верном пути, уже знаем, кто это был. Скоро их возьмем».
— Расхохотались?
— Прямо у него в кабинете. Он напрягся еще сильнее: «Что вы смеетесь? Не верите?» — «Нет, конечно».
— А тот?
— Мрачно: «У нас раскрываемость 49 процентов!» — «Видно, я пятидесятый...»
— На камерах что-то просматривается?
— Люди в масках. Один на атасе, трое шмонали дом. Брали деньги и драгоценности.
— Четко знали, куда идти?
— То-то и оно. Чувствуется, работали по наводке. В некоторые помещения даже не заглядывали. В кабинете просто навели беспорядок — якобы что-то искали. В гостевую спальню не сунулись. Зато мою перевернули вверх дном! Хорошо, я накануне отлета поехал и десятку долларов положил в ячейку. В спальне было 200 тысяч рублей.
— Что-то брать не стали?
— Два телефона, айпад. Компьютер. На этом легко засыпаться.
— По яркому перстню за победу в Кубке Стэнли — еще проще.
— Нет. Ребята с НТВ пришли к антиквару. Тот объяснил: «Варианта два. Можно выковырять все бриллианты, золото расплавить. Сдать как кусок металла. Тогда этого перстня уже не существует. Либо в коллекции у человека, который никому его не покажет». Потому что с фамилией «Ушаков» такой в мире один. Даже «Малкиных» три.
— Как это?
— Женя сделал отцу и брату. А супруге и маме — по кулончику.
— На руке у вас что за перстень? Тоже былинный.
— Украли тот, который Малкин и Гончар вручили мне годом раньше. Этот бы тоже увели — но я его ношу... Когда летел в Питтсбург, черный стюард в самолете надо мной склонился: «Какое интересное кольцо!»
— Хоккеисты перстни ведь не носят?
— Те, которые им дарят, носить невозможно. Огромные, на две фаланги! Обычно эти перстни в банке хранят. Цена-то высокая.
— «Высокая» — это сколько же?
— Около 25 тысяч долларов.
— Вообще ни у кого из игроков на руке перстень не видели?
— Разве что у Бобби Халла. Получил в 1961-м, когда «Чикаго» выиграл Кубок Стэнли. Перстень не громоздкий, желтое золото, бриллиантики... А у меня, видите, белое.
— Тоже с бриллиантами. Много?
— Кажется, 250. У Халла гораздо меньше. Все перстни за Кубок Стэнли разные. С каждым годом интереснее и интереснее.
— На ваш Малкин с Гончаром скидывались?
— Да, объединились. А прежде запрещено было заказывать — именные перстни могли носить только хоккеисты и сотрудники клуба.
— Кубок Стэнли держали в руках?
— Да. Так приятно было... Кстати, людям, не имеющим отношения к клубу, нельзя поднимать Кубок Стэнли над головой.
— А как разрешается?
— Держать на уровне груди.
— Энергетика у Кубка крутая? Прочувствовали?
— Нет. Наверное, надо быть членом команды — тогда будет незабываемо. Вот Малкин впервые выиграл его в 2009-м, приезжал с этим Кубком в Магнитогорск на «Ромазана»... Аж светился изнутри!
Мышеловка
— Как первый раз увидели Малкина?
— 2001-й, Нижнекамск, финал юношеского чемпионата России. Хорошие были команды из Москвы, Ярославля, Воскресенска. Тут на лед выходит Малкин — у меня дыхание перехватило! Это чудо!
— Что такого?
— Руки и башка. Больше ничего не надо. Турнир прошел, на следующий полетел в Магнитогорск. Познакомился с отцом Малкина. Ну и завязалась дружба. На юниорскую Олимпиаду за Женей отправился, он уже капитаном был. А про его характер я быстро все понял. Одного случая хватило.
— Что за случай?
— В матче с ЦСКА ломает руку. Представляете боль? А Малкин встает на вбрасывание — и забивает!
— Трещина?
— Нет, реальный перелом. Лишь к третьей игре его отвезли на рентген — и обнаружили.
— Он не знал?
— Ну, болит и болит. Укол сделали — вроде отпустило. Пальцы двигаются? Можно играть! Мне про Малкина тогда говорили: «Да ну, характера нет. Сопли». А я чувствовал — есть характер. Видел, как Женька крушил в подтрибунном помещении стены. Месил будь здоров.
— Почему крушил?
— А что-то не получалось. Но это в Магнитогорске. В сборной Валерий Брагин ему доверял. Нарадоваться не мог.
— С Брагиным общаетесь?
— Мы же вместе играли в Воскресенске. Дружили вчетвером — из нашей компании осталось двое. Я да Брагин. Володя Щуренко и Сергей Карпов умерли. В преферанс вечерами рубились. Брали ключи от квартиры Димы Дмитриева. С базы — р-раз! Владимир Васильев, главный тренер, говорил: «Я знаю, вы картежничаете. Поймаю — накажу». А как он поймает? Не может!
— В юниорском хоккее Малкин рано превратился в могучую фигуру. Много было желающих стать его агентом.
— За него боролись. Но по-настоящему претендовали несколько человек. Остальные понимали ситуацию.
— Как удалось конкурентов раздвинуть?
— Наша агентская компания САА — самая крупная в мире. 53 процента всех голливудских киноактеров. Анджелина Джоли, Брэд Питт, Том Круз, Стивен Спилберг, Мадонна... Из спортсменов — Леброн Джеймс, Бекхэм, Гретцки, Лемье, Федоров, Могильный.
— Так как договариваться с талантливым юниором?
— У меня принцип — первым делом иду к отцу. Пацану-то можно наговорить что угодно, он домой прибежит: «Мы с дядей Геной завтра улетаем на Луну!» Отцу Малкина я выложил весь расклад: «Володя, мы такие-то. Вот с кем работаем, вот что предлагаем». Только потом с самим Женькой познакомился.
— Отец — работяга?
— Да. Всю жизнь на комбинате. Он и в хоккей когда-то играл, но Валерий Постников его в команду почему-то не взял. Хотя Володя хорошо катался, руки неплохие.
— Не сказал вам: «Гена, ты четвертый»?
— Нет. Я и сам знал — он выбирает. Точнее, выбирал он, а не Женя. В тот момент были компании, которые давали родителям деньги.
— Не вы?
— Мы не даем. Всегда говорил: «Мы приличная компания». Кто-то отвечал: «По фигу, приличная вы или нет. Нам деньги нужны». В одной команде заинтересовался двумя хоккеистами, мне ответили: «80 тысяч долларов — они твои».
— Сколько родителям давали за подписание?
— От 70 до 100 тысяч долларов. Папе Малкина тоже предлагали! Но это же не просто так. Потом надо выплачивать с контракта!
— Значит, это в долг?
— Разумеется! Мышеловка. Но Малкин не ошибся. Понял, что мы обманывать не будем. А то многие агенты в Америке воровали деньги своих хоккеистов.
— Каким образом?
— Идут хоккеисты «Монреаля» на ужин. Десять человек. При расчете все кладут карточки. Только русский хоккеист говорит: «Можно, отдам наличными? У меня карты нет».
— Как не может быть карты?
— Я тоже поразился: парень два года отыграл в НХЛ — и нет карты?! Звоню в банк Монреаля: «Этот человек у вас обслуживается?» — «Да» — «Карточку получал?» — «Нет, за него агент получил».
— Чудеса.
— Раз в месяц агент выдавал ему наличные: «Вот, тебе зарплата пришла». Десять лет назад такое было возможно. Девушка игрока предложила провести аудит.
— Что оказалось?
— Минус 160 тысяч долларов на счету!
— Агент у него известный был?
— Нам — известный.
— Агентами первых наших энхаэловцев были в основном эмигранты из бывшего СССР. Как они в хоккей попали?
— Могу рассказать. Без фамилий. Один работал в Штатах на заправке. В начале 90-х заехал туда знаменитый русский хоккеист. Пока бензин заливали, разговорились. Узнав, что парень по-английски ни бум-бум, заправщик предложил: «А давай я твоим агентом буду».
— Неужели игрок согласился?
— Да. Другой агент — бывший режиссер развлекательных программ ленинградского телевидения. Третьего я знал еще в 70-е. Как спекулянта. Приезжал в московское «Динамо». Хоккеисты привозили из-за границы мешок товара, стоил 400 рублей. Но надо ходить, продавать.
— А тот брал скопом?
— Именно. Предлагал: «Я возьму всё, но по 200». Забирал — и двигал по 400.
— Какой процент от сделки получает хоккейный агент?
— Стандартная ставка — пять процентов. Мы берем четыре. Лет шесть назад в НХЛ было 400 агентов. Сейчас, наверное, 401. Еще Бабаев подтянулся. А игроков — 750. При этом в нашей компании больше ста.
«Лимон»
— Родители хоккеистов — отдельная тема. С кем особенно намучились?
— Задрафтовали в первом раунде талантливого пацана. Когда зашла речь о контракте, его отец сказал: «Куда спешить? Пусть мальчик сезон в России поиграет». Я напомнил о подписном бонусе в размере годового оклада — $ 1 075 000. Тот отмахнулся: «Да ну, миллионом больше, миллионом меньше...»
— А бонус хороший.
— Еще бы! Так было в течение трех лет. Любой хоккеист 1982 года рождения, выбранный в первом раунде драфта, после заключения контракта с клубом НХЛ сразу получал $ 1 025 000. Игрок 1983 года рождения — чуть больше, $ 1 050 000. А 1984-го — $ 1 075 000. Затем лавочку прикрыли.
— Почему?
— Руководители лиги поняли — схема не работает. Человек мог сидеть в глухом запасе, но «лимон» все равно уже был у него в кармане. Помню, Мишке Якубову, 10-му номеру драфта, «Чикаго» за подписание контракта выплатил автоматом $ 1 050 000 и отправил в юниорскую лигу. Я шутил: «Миша, вот эта картина — встаешь на вбрасывание, по краям школьники и в центре ты — миллионер...» А канадца Марка Поповича помните?
— Недолго за СКА играл.
— Верно. В 2001-м на драфте познакомился с его родителями. После церемонии мать увезли на «скорой» в больницу, а отец напился, всех угощал и утирал слезы. Оказалось, вместо первого раунда сына внезапно задрафтовали во втором. Из-за этого семья потеряла миллион долларов.
— Какая досада.
— Так вот о юном хоккеисте. У него в тот год было много предложений — ЦСКА, «Авангард», «Лада»... Он с отцом решил в каждый клуб наведаться, посмотреть, что да как. Я предупредил: «Только нигде ничего не подписывайте. Времени полно, можем спокойно выбрать оптимальный вариант».
— И что?
— Как-то звонит отец: «Мы из Тольятти вернулись. Подписали контракт на год». Уточняю: «Какая зарплата?» — «Понятия не имею. Нам сказали, что все будет нормально». Из дальнейших расспросов выяснилось — они вообще подмахнули чистый бланк!
— Опрометчиво.
— Сразу набираю генеральному менеджеру «Лады». Да, говорит, контракт у меня, в графе «зарплата» могу любую сумму проставить. Хоть 300 долларов, хоть 500. Ору в трубку: «Вы издеваетесь?!» — «Ладно, полторы тысячи». Я, кстати, этого человека не осуждаю. Любой руководитель клуба на его месте поступил бы так же. Раз есть пустой бланк с подписью игрока — делай, что хочешь.
— Объективная цена парня в тот момент?
— 20 тысяч долларов в месяц. Как раз на такую зарплату ушел тогда в «Ак Барс» его ровесник и партнер по молодежной сборной Костя Корнеев. Контрактом занимался я, оформляли бумаги в здании Олимпийского комитета, на первом этаже. Мальчишка сидел неподалеку, видел, как я с руководителями «Ак Барса» договаривался. Когда они уехали, спросил: «Если не секрет, сколько у Кости в Казани?» — «20 тысяч». Знаете, что услышал в ответ?
— Что же?
— Не ***** [ври]! От 18-летнего пацана! Я сдержался, грубить не стал. Пожал плечами: «Ну вы же с папой самые умные. Поэтому у тебя в «Ладе» — 1500».
— Весь сезон за эти деньги играл?
— Когда его в первую сборную вызвали, я снова позвонил в Тольятти генеральному. Сказал: «Игрок национальной сборной, а получает полторы тысячи долларов. Не солидно...» — «Ладно, сделаю три». С такой зарплатой и поехал на чемпионат мира. После турнира ее подняли до пяти тысяч. Ну а летом отправился в НХЛ. Еще история. Про парня, который в России из хоккеистов 1992 года рождения считался вторым по силе.
— А первым кто?
— Женя Кузнецов. Сидим в кафе — игрок, его папа и я. Мальчишке 17 лет, собирается в CHL. Джей Пи Бэрри, американский агент, присылает мне сообщение: «Передай, что есть предложение в CHL с зарплатой 75 тысяч долларов». Показываю им телефон. Отец качает головой: «Мало!» Пишу — «мало». Джей Пи телеграфирует: «Сто!» — «Мало» — «125» — «Мало!» — «150!» — «Тоже мало!»
— Занятно.
— Наконец игрок прерывает торг: «Дядь Ген, да хорош. У нас есть вариант на 225 тысяч».
— Из той же лиги?
— Да. Пишу об этом Джей Пи. Пауза — и прилетает: «Все предложения снимаем. Пусть едет».
— А дальше?
— Уезжает. В марте звонит отец: «Гена, нас кинули!» Рассказывает: только приехали — сразу уполовинили сумму. А они уже дом сняли. С учетом обещанного. Купили какой-то автомобиль, выехали за ворота — развалилась коробка передач. Еще и не отпускают на молодежный чемпионат мира в Минск.
— Вот это попали.
— Говорит: «Мы хотим к вам!» Все передаю Джей Пи. Тот откликается: «Сегодня пятница. В понедельник я у них». Тут же сдал их машину, деньги вернул. С домом разобрался. Контракт расторг. Игрока отпустили на чемпионат мира. Парень в шоке: «Он просто зверь! За два часа все разрулил!»
— Какое волшебство.
— Агенты между собой говорят: Джей Пи — это что-то удивительное по мозгам. Голова как дом советов. Когда случился локаут, агенты просили его написать документ, который устроил бы всех. Чтобы бороться с владельцами. Сережа Гончар уверяет — сильнее по контрактам человека в Америке нет.
Корнеев
— Каждый агент периодически теряет игроков. Как у вас это было?
— По-разному. С кем-то у меня контракт, с кем-то работаю на честном слове. Во втором случае риски беру на себя. Потому что хоккеист в любой момент может сказать: «Я с тобой ничего не подписывал, платить не буду».
— Много таких?
— Попадаются. Или вот случай. Выбиваю игроку хороший контракт. При мне довольный набирает папе: «Дядя Гена чудо сотворил! Условия шикарные!» Следом просит у меня номер карты — деньги переслать. Проходит несколько месяцев — тишина.
— Не критично.
— Сталкиваемся на хоккее, слышу: «Ой, дядя Гена, я потерял ваш номер карты, сбросьте еще раз в WhatsApp» — «Хорошо». Опять надолго пропадает. Вдруг звонит теща хоккеиста: «Давайте я за него заплачу» — «Пожалуйста». Четвертый год жду...
— Где парень играет?
— В КХЛ.
— Должен вам около 20 тысяч долларов?
— Намного меньше.
— Есть версия, почему не платит?
— А вы как думаете?
— Может, на что-то обиделся?
— Я повода не давал.
— Тогда что?
— Жадность. Другое дело, таких людей судьба всегда наказывает. С ними обязательно случается какая-нибудь неприятность. Например, все, кто ушел от меня не расплатившись, получили серьезные травмы. Я-то к этому никакого отношения не имею. Отомстить не пытаюсь. Если человек кинул, просто удаляю его номер и вычеркиваю из своей жизни.
— Время спустя игроки приходили к вам, каялись?
— Случалось. Но тот, кто предал один раз, предаст и второй. Поэтому назад никого не принимаю. Единственное исключение — Костя Корнеев. Вел его с 18 лет, с родителями подружился. Как-то звонит генеральный менеджер «Ак Барса»: «Сейчас со мной связался агент, уверяет, что представляет интересы Корнеева. Я ответил: «Что за хрень? Он много лет с Ушаковым работает». Но ты Косте на всякий случай набери».
— Набрали?
— Тут же. Услышал: «Да, решил от вас уйти». Выяснять подробности я не стал, повесил трубку. Вскоре встречаю его мать, она в растерянности: «Гена, я ничего не понимаю. Ума не приложу, кто на Костю повлиял» — «Ириша, не расстраивайся, все бывает...» Через год звонит Корнеев: «Можно к вам приеду? Надо поговорить».
— И что сказал?
— С порога: «Вы берете с контракта четыре процента. Я готов платить пять. Только возьмите обратно». У меня язык не повернулся отказать. Не из-за лишнего процента, конечно.
— Мы понимаем. Корнеев объяснил, почему уходил от вас?
— Нет. А я такой человек, что лезть в душу не стану. Захочет — расскажет. Но ему, наверное, неловко ту историю вспоминать. Позже долетала информация — другой агент что-то наобещал Косте перед подписанием нового контракта с «Ак Барсом», он и поверил.
— А тот обманул?
— Да. Вообще Корнеев очень порядочный. На моей памяти это единственный хоккеист, который платил вперед. Чемпионат стартует 1-го сентября, а Костя уже 25-го августа перечислял мне деньги за весь сезон.
— Самые сложные переговоры?
— В этом году — с руководством СКА. Когда обсуждали новый контракт Белова.
— В чем была загвоздка?
— В сумме.
— Кто выиграл?
— Отвечу так. Они выиграли, но и мы не проиграли. Все упиралось в жесткий потолок зарплат. Раньше его не было, и хоккеистам предлагали совсем другие деньги. Когда тот же Белов возвращался из НХЛ, подписал контракт со СКА на очень выгодных условиях.
Федя
— Вы были агентом Федора Федорова, когда он скандально расстался со «Спартаком». Что за история?
— Федя долго выступал в АХЛ за фарм-клуб «Ванкувера», был на хорошем счету. Но в России его не воспринимали. Когда во время локаута разным клубам предлагал, везде был ответ: «Федоров-младший? Да ну, нулевой!» А я видел — он в порядке. Прекрасное катание, с броском, в силовой борьбе хорош. Сергей Каширский, генеральный менеджер «Спартака», Федю оценил. А Сергей Шепелев, главный тренер, сопротивлялся до последнего.
— Почему?
— Просто не знал его как хоккеиста. Я предложил Каширскому поставить Шепелева перед фактом — мол, контракт уже подписан. Шепелев пожал плечами: «Что ж, пусть приезжает на тренировку». Едва закончилась, позвонил мне: «Гена, да это готовый игрок! Все знает, все умеет. Красавец!» — «Сережа, я то же самое говорил. А ты не верил» — «Извини». Уже на следующий день Федоров дебютировал в матче с «Ак Барсом». Отыграл так, что казанские тренеры были в шоке: «Вот тебе и нулевой...»
— Контракт со «Спартаком» заключил до конца сезона?
— Да. Когда команда в плей-офф не попала, поступило предложение от «Магнитки». Федя в это время находился в Швеции в составе сборной. Руководители «Спартака» говорят: «Если с Федоровым продлим контракт на год, отпустим в Магнитогорск на плей-офф». Но парень в Стокгольме, мы в Москве. Трансферное окно закрывается через два часа. Даже по факсу оформить бумаги никак не успеваем.
— Выкрутились?
— В офисе помимо меня сидел отец Феди — Виктор Александрович. Неожиданно произнес: «А давайте я за сына контракт подпишу». Спартаковские начальники радостно закивали. Я ответил: «Как хотите. В ваших играх не участвую».
— Самоустранились?
— Да. Дальше Федя неплохо отыграл плей-офф за «Магнитку», съездил со сборной на чемпионат мира, стал бронзовым призером. Вернулся и сообщил, что оставаться в «Спартаке» желанием не горит. Я спокойно: «Ну нет так нет». Он: «Как?! У меня же контракт!» — «А ты его подписывал?» — «Нет» — «Вот и все».
— Как на эти новости отреагировали в «Спартаке»?
— Предлагал клубу мирно решить вопрос, не предавать историю с контрактом огласке. Отказались. Пришлось обратиться в арбитраж, который возглавлял Всеволод Кукушкин. Приезжаем на заседание. Я один, от «Спартака» четверо. Говорят: «Федоров — наш игрок. Вот контракт...» Отвечаю: «Подпись-то отцовская, а не Феди. И это очень легко доказать» — «Как?» — «Да он по-русски не пишет!»
— В самом деле?
— В тот момент — да. Даже декларацию в аэропорту заполнял по-английски, на нем же и расписывался. Кукушкин захлопывает папку: «Все ясно. Контракт признается недействительным. Заседание окончено».
— Про Сергея Федорова тоже история есть?
— Знаю ее со слов Дмитрия Горячкина, вице-президента IMG. Хоккейное подразделение этой компании влилось в состав САА. А в 1998-м от IMG Федоровым занимался Майк Барнетт, впоследствии генеральный менеджер «Финикса». Сергей семь месяцев бастовал, отказывался подписывать с «Детройтом» новый договор. На Олимпиаду в Нагано отправился без контракта. Параллельно Барнетт вел переговоры с клубом. Ясность наступила накануне полуфинала с финнами. Горячкин прилетел в Нагано, помчался в Олимпийскую деревню и через дырку в заборе просунул Федорову контракт.
— Кажется, на 38 миллионов долларов?
— Да. Владимир Юрзинов, главный тренер сборной, до сих пор считает, что именно из-за этого мы проиграли финал. Что Федоров там не выкладывался так, как в предыдущих матчах, потому что мыслями был уже в «Детройте». Я не верю, честно. Сергей — профессионал. Да и кто бы позволил себе дать слабину в финале Олимпиады?! Просто стечение обстоятельств, что уступили чехам 0:1.
— А контракт составлен был хитро.
— Не то слово! Зарплата небольшая — два миллиона долларов в год. Плюс 14 миллионов в качестве подписного бонуса. И 12 — за выход в финал Кубок Стэнли, где «Детройт» одолел «Филадельфию». Таким образом, за четыре месяца Федоров заработал 28 миллионов!
— Невероятно.
— Сегодня такие контракты в НХЛ уже не прокатят, а в то время — запросто. Но Сергей поступил порядочно — после победы в Кубке Стэнли на банковский счет каждому игроку «Детройта» перевел серьезную сумму.
Малкин
— Анна Кастерова, жена Малкина, давала тут интервью. Вспомнила и вас: «Мы близкие друзья. Гена фактически член нашей семьи». В какой момент отношения переросли вот в такие?
— Не знаю. Но и для Малкина, и для Антона Белова, чью дочку крестил, я действительно уже больше, чем агент.
— С Беловым давно работаете?
— Взял его примерно в то же время, что и Женю. Увидел в Подольске. С отцом пообщался, славный был человек. Супруга у Антона замечательная. Мы познакомились, когда они еще не были расписаны. Короткого разговора с Леной хватило, чтобы сказать Антоше: «Это наш человек. Женись!» Умница, красавица, по образованию — врач, кандидат наук. Бизнес ведет, детки ухоженные...
— Что за бизнес?
— Открыли в Питере многопрофильную клинику. Еще Лена создала бойцовский клуб. У нее же прозвище — Белый Тайсон. Увлекается единоборствами, получила коричневый пояс по бразильскому джиу-джитсу.
— Гончар тоже «ваш»?
— Да, в нашей компании. Я жил у него в Питтсбурге.
— Как и Малкин.
— Да. Как-то к Сергею приехали отец с матерью, я переместился в комнату к Женьке. Спал на надувном матрасе. В Москве родители Гончара у меня ночевали.
— В той самой гостевой спальне, которую потом не тронули грабители?
— Нет, это в квартире. Есть у меня в Кунцево квартирка — 44 метра. В туалет надо задницей вперед заходить. Иначе не развернешься. А в доме только спальня 50!
— Сколько Малкин прожил у Гончара?
— Два с половиной года.
— Что мешало самому снять квартиру?
— И Сережа, и его жена Ксюша хотели, чтобы он у них жил. Женю тоже все устраивало. Чужая страна, семьи еще нет, язык выучить не успел. А тут земляки, которые тебе искренне рады. Вместе-то веселее. Дом большой, места хватало. Гончары относились к Женьке как к сыну. А он Сереже немножко подражал.
— В чем?
— У Гончара был Range Rover Sport. Женька приобрел такой же, даже цвет совпадал. Когда Сережа пересел на Porsche 911, то же самое сделал Женя.
— Как Малкин влезал в эту кроху?
— С трудом. А я еще тяжелее. По десять минут усаживался. У меня тогда были проблемы с коленным суставом, нога почти не разгибалась. Но Женьке машина очень нравилась. Поставил низкопрофильную резину, навесное оборудование тысяч на 60. Любил погонять.
— В какой момент все-таки съехал от Гончара?
— Когда подписал второй контракт с «Питтсбургом», купил дом. В трех милях от Сережи.
— До сих пор там живет?
— Да. Все время что-то улучшает. Есть помощник по хозяйству, в прошлом командир атомной подводной лодки.
— Ого! Это где ж они пересеклись?
— В Штатах. Олег — мастер на все руки. Когда у тебя дом и солидный участок, такой человек незаменим.
— Как вы с Кастеровой познакомились?
— Я был в Питтсбурге. Женя, отправляясь на выездной матч, попросил встретить в аэропорту девушку. Назвал имя — Анна. Я понятия не имел, что речь о Кастеровой. Узнал ее не сразу. На экране выглядела иначе. А здесь — не такой яркий макияж, в каком-то плаще. Да еще прилетела с подругой. Вижу — девчонки с московского рейса ходят туда-сюда, кого-то высматривают. Я и не думал, что они к Женьке. В конце концов разобрались, посадил их в машину, отвез к нему домой.
— Чем прекрасна Кастерова — кроме внешности?
— Не глупая. Легкая в общении. Но самое главное — Женя с ней счастлив. Сын чудесный, Никитка. Когда-то я сказал Малкину: «Разные девушки могут тебя окружать. Но жениться нужно только на той, от которой хочешь детей». Так и поступил.
Побег
— А теперь расскажите, как в 2006-м был организован побег Малкина в НХЛ.
— Это не для печати!
— Почему? Сам Евгений года полтора назад в интервью нашему коллеге Игорю Рабинеру приоткрыл подробности: «Мы с командой миновали границу, забрали багаж. Все направились в автобус, а я, как было уговорено, поднялся по эскалатору и перешел в другой терминал. Взял с собой паспорт, баул с формой, чемодан с личными вещами, сел в такси и поехал на снятую для меня в Хельсинки квартиру. Там провел три дня вместе с агентом, переводчиком и четырьмя охранниками. Телефон выключил, смотрел телевизор и в потолок — мне было нечего делать, а выходить из квартиры не стоило. Как только сделали американскую визу, улетел в Штаты».
— Это уже конец истории. Извините, но изложить ее от и до не могу. Есть люди, которым это не понравится.
— В Магнитогорске?
— Совершенно верно.
— И все-таки — вы были тем агентом, который сидел с Малкиным в Хельсинки?
— Нет, Джей Пи Бэрри. Я в это время находился в Москве.
— Зачем понадобились аж четыре охранника?
— На всякий случай. Мне рассказывали, что все было, как в голливудском боевике. В аэропорту Хельсинки эти ребята стояли по периметру, прикрывая Женьку. Подлетела машина, открылась задняя дверь, он прыгнул на сиденье — и по газам.
— Если б кто-то из «Магнитки» попытался перехватить Малкина, что бы охранники сделали?
— Ну... Они бы дали возможность Малкину уехать. Любой ценой. Перед ними поставили именно такую задачу.
— В команде несколько человек были в курсе, что Малкин собирается бежать. Хотя вы наверняка говорили — никому ни слова.
— Разумеется. Но друзьям все равно разболтал — Варламову, Атюшову, Пестунову, Ибрагимову, Бирюкову. Еще Ларионову позвонил, посвятил в планы. Игорь поддержал: «Молодец, правильно делаешь». Более того, о предстоящем побеге знал агент, который в свое время тоже хотел с Малкиным работать.
— А тот откуда?
— От Жени. Даже ему рассказал! Этот агент сразу набрал Геннадию Величкину. Хотел предупредить. Но не дозвонился — в Магнитогорске уже была ночь.
— А если бы Величкин поднял трубку?
— Все бы сорвалось.
— Малкину за длинный язык потом напихали?
— Нет. Парня можно понять. С одной стороны, мечтал об НХЛ. С другой — до последнего сомневался. К тому же некоторые говорили: «Не надо, оставайся».
— Мать Малкина знала о его планах. Отец — нет. Почему?
— Если б до отца дошло, Женя мог бы и не уехать. Кстати, характером он в мать. Наталья — человек-кремень. Вспоминаю день отъезда Малкина с «Магниткой» на тот самый сбор в Финляндию. Смотрю на маму — ни слезинки! Выдержка феноменальная. Хотя понимает, что сын со сбора домой не вернется, и вообще неизвестно, когда увидит его в следующий раз.
— Незадолго до побега Малкин заключил с «Магниткой» новый контракт. Под нажимом?
— Вот об этом рассказать могу. Завершается сезон-2005/06. Я прилетаю в Магнитогорск, говорю: «Малкин отправляется в НХЛ». В ответ: «Хорошо. Но давай подготовим новый контракт. Мало ли, вдруг захочет остаться». Условия для 20-летнего парня были роскошные — три миллиона долларов в год! Чистыми! Не считая бонусов.
— Космос.
— Прежде тоже зарабатывал неплохо — 800 тысяч долларов в год. В том соглашении был пункт: «По окончании сезона Малкин уезжает в НХЛ, но даже в этом случае «Металлург» оставляет за собой право сделать игроку предложение».
— Чем и воспользовались.
— Да. Но подписывать новый контракт с «Магниткой» Женя все равно не собирался. И тут приглашают к Виктору Рашникову.
— В кабинет?
— В загородный дом. Место живописное — коттеджный поселок на берегу озера. Садимся — Женя, его родители, старший брат Денис и я. Напротив — Рашников, Величкин и Олег Куприянов. Говорим-говорим... Наконец слово берет Наталья, мама Жени: «Виктор Филиппович, спасибо огромное. Но мы уезжаем».
— Реакция Рашникова?
— Расстроился, вскипел, вышел из комнаты. Величкин с Куприяновым за ним. А мы ждем. Все на нервах. Потом я поднялся: «Ну что сидим? Поехали домой». В машине звонок: «Гена, мы едем за вами».
— Кто — «мы»?
— Величкин и Куприянов. Видно, Рашников им сказал: «Делайте что хотите, но Малкин должен остаться». Они подъехали к дому родителей Жени, зашли, начали уговаривать.
— В жесткой форме?
— Нет-нет, всё культурно. Ни грубости, ни угроз. Были вежливы, но очень настойчивы.
— На что давили? На сентиментальность?
— В том числе. Дескать, еще годик в России тебе только на пользу, это в интересах клуба, сборной. Ну и так далее. Разговор начался в 10 вечера. В 3 часа ночи Женя подписал контракт.
— На чем сломался?
— Он не то чтобы сломался... Если отец и старший брат не хотели, чтобы Женя уезжал, то мать была за. К ее мнению всегда прислушивался. Но в какой-то момент Наталья дрогнула, со слезами на глазах подошла к сыну, обняла, погладила по голове и прошептала: «Подпиши».
— Измором взяли?
— Можно и так сказать. Представьте, на протяжении пяти часов вам твердят: «Женя, нужно подписать... Женя, нужно подписать...»
— Не подписал бы в 3 часа ночи — Величкин и Куприянов сидели бы до утра?
— Мне кажется, без контракта они бы от Малкиных не ушли.
— Ваши действия?
— Вызвал такси, поехал в гостиницу. А уже в 8.00 был на пороге его квартиры. Думая об одном: «Лишь бы Женька с собой ничего не сделал».
— Даже так?
— Он с детства мечтал о лучшей лиге мира, через пару недель должен быть там. Вдруг мечта отодвигается. Для парня с неокрепшей психикой это страшный удар! Я сам ночью не сомкнул глаз, а уж как Женьке было тяжело... Реально за него боялся. Вот и помчался к нему с утра пораньше. Первое, что увидел — красные глаза. Он тоже всю ночь не спал. Плакал. Сели, я спросил: «Скажи честно, что ты хочешь?» Выпалил: «Играть в НХЛ». Ну и завертелось.
Клюшка
— У Малкина в финской квартире телефон был отключен. Но до вас-то, когда стало известно о побеге, Величкин дозвонился?
— Естественно.
— Обругал последними словами?
— Нет. Геннадий Иванович человек эмоциональный, но в той ситуации грань не перешел. Что касается телефона, то с Женей я все это время оставался на связи. У него была SIM-карта с европейским номером, с нее звонил. Кстати, в интервью он немножко ошибся. В ожидании американской визы провел в Хельсинки не три дня — неделю.
— Сейчас с руководством «Магнитки» у вас какие отношения?
— Нормальные.
— А у Малкина когда потеплели?
— Года два были трения, Женя даже не приезжал в Магнитогорск. Со временем все наладилось.
— Когда «Металлург» обратился в американский суд с иском против НХЛ и «Питтсбурга», пришлось понервничать?
— Да нет. Юристы были первоклассные — от НХЛ, «Питтсбурга» и нашей компании. Мощная бригада. Когда на суде увидели обычного русскоязычного адвоката, которого нанял «Металлург», просто засмеялись. Стало ясно — силы неравны. Длилось заседание минут семь. Малкину разрешили играть за «Питтсбург» без всяких ограничений.
— Как изменил Евгения первый сезон в Америке?
— Окреп, прибавил 10 килограммов — и это не жир, а мышечная масса. С ним постоянно занимался тренер по физподготовке. И в зале, и на льду. Поначалу Женьке было непросто. Жаловался: «Все несутся, скорости бешеные, я никуда не успеваю, ничего не понимаю. Наверное, не смогу играть в НХЛ...» Я успокаивал: «Потерпи. Привыкнешь».
— А потом плечо травмировал.
— В первом же выставочном матче. Выходят с Леклером два в одного. Женька пасует, тот бросает, попадает в штангу, катится за ворота — и там сталкиваются. Леклер — громила, 110 килограммов. А у Женьки тогда — 86. Вот плечо и не выдержало. Слава богу, операция не потребовалась. Когда восстановился, написал мне: «Я готов. Прилетай». Утром выслал на почту электронный билет. Я схватил чемодан и в тот же день отправился в Питтсбург.
— Что увидели?
— Приезжаю на тренировку. Простейшее упражнение — по свистку хоккеисты совершают ускорение. Смотрю — Женя пешочком идет, хи-хи, ха-ха. Подзываю: «Ты что творишь?! Ты для чего все затеял? Чтобы сейчас дурака валять? Мимо тебя 40-летний Рекки бежит так, что у него дым из задницы валит! А ты прохлаждаешься».
— Что Малкин?
— Изменился в лице: «Я понял». Больше замечаний не было. И вот на контрасте другой хоккеист. Ровесник Малкина, вместе за сборную играли. Вижу — пацан на тренировках недорабатывает. Подхожу: «Что случилось?» Он с вызовом: «Я устал!» Потом на товарища по команде указывает: «У меня зарплата 800 тысяч долларов в год, у него — 5 миллионов. Вот пускай и бегает». Начинаю втолковывать: «Ему ведь не сразу такие деньги положили. Сперва тоже за 800 тысяч играл. Но 40 шайб за сезон наколотил — и получил хороший контракт».
— Прислушался?
— Не-а. В итоге так и не раскрылся. Зато у него все кругом виноваты — и тренер мудак, и партнеры козлы.
— Малкин в Штатах прошел через депрессию.
— Это на первых порах. Не все получалось, еще и плечо повредил, английского не знает... Хорошо, Гончар с женой были рядом, помогали. Время спустя Женя сказал: «Если б не Сережа, я бы через два месяца вернулся в Россию». Полегче стало, когда я приехал. Мотался с ним на каждую тренировку, подбадривал, объяснял, что да как. Например, обратил внимание, что использует короткую клюшку. Посоветовал взять подлиннее.
— Намного?
— Разница — два с половиной сантиметра. Вроде бы мелочь. Но! Именно это позволило забить в первом же матче с «Нью-Джерси». Успел проткнуть шайбу, хотя Мартин Бродер ее уже почти накрыл. Была бы клюшка покороче — вряд ли дотянулся бы. Когда Женьку с дебютом поздравил, напомнил: «Сменил клюшку — и вот результат». Так на следующую тренировку он вообще с «веслом» вышел. Я расхохотался: «Женя, перебор...»
Кросби
— Не о хоккее с Малкиным говорите часто?
— Постоянно. Человек сотворил что-то уникальное, Женька поражается: «Как он это делает?!» — «Приблизительно так же, как ты в хоккее. Помнишь, отдал Кесселу?» — «Ну, помню» — «А никто кроме тебя Кессела в той точке не видел. Его и не было там, через секунду заехал...»
— Малкина в «Питтсбурге» понимать начали не сразу.
— Первый год вообще не понимали. Пасы-то неожиданные! Ребятам говорили: «Вы просто клюшки на лед положите и всё. Шайба сама вас найдет».
— Сейчас понимают?
— С полуслова! В этом году сами игроки признали Малкина лучшим хоккеистом сезона. Статистика-то у Жени сумасшедшая.
— Мы вычитали — это вы научили Малкина исполнять буллиты.
— Прям уж «научил»... Подсказал!
— Что конкретно?
— Зачем мне секреты выдавать? Вас же тысяч двести прочитают?
— Да уж не меньше.
— Могу рассказать, как вратарю надо себя вести. В глаза игроку смотреть — там все написано! Он еще не замахнулся — а я уже знаю, что будет делать. Юрий Новиков, вратарь «Спартака», говорил: «Как ты понял, что нужно в глаза смотреть?» — «Сам допер» — «Странно. Я это понял только в 45 лет...» Когда я Малкину у бортика втолковывал про буллиты, рядышком Кросби стоял. Тут же начал за Женькой повторять. Все три фокуса, которые я подсказал.
— Вы прямо на тренировке Малкину подсказывали?
— Да. Кто-то из руководителей «Питтсбурга» Сережу Гончара подозвал: «Это что за мужик?» — «Тот, благодаря кому Малкин в нашем клубе» — «Тогда ему можно все...»
— Ладят Малкин с Кросби?
— Да. Кросби трудяга. Великолепные человеческие качества. Скромный-скромный. За пределами льда на миллионера совсем не похож. К Энди О'Брайану, его личному тренеру, игроки НХЛ прямо в очередь записываются.
— Настолько хорош?
— В своем деле один из лучших в мире. Работает с Кросби с 14 лет. Как раз в этом возрасте Сид стал клиентом нашей компании. В том контракте был пункт — парень получает доллар с каждого проданного билета. А в Канаде даже на юниорском хоккее трибуны битком. Так что уже тогда Кросби зарабатывал за матч дополнительно по 10-15 тысяч долларов. При этом бился против 20-летних!
— Как вы отреагировали на слова Кастеровой: «Играл бы Женя в команде без Кросби, был бы номером один в мировом хоккее»?
— Для меня Малкин лучший хоккеист планеты. Пусть кто-то не согласится, но в моем понимании сильнее игрока сегодня нет. Ни в России, ни в Америке. Что касается Кросби... Не факт, что без него «Питтсбург» завоевал бы Кубок Стэнли. Взять такой трофей в одиночку, без классных партнеров и надежного вратаря, нереально. Вообще в последнее годы в плей-офф выигрывают не звезды.
— А кто же?
— Вторые-третьи звенья. Яркий пример — сезон-2015/16, когда победу «Питтсбургу» обеспечила тройка Хагелин — Бонино — Кессел, набравшая в плей-офф 56 очков! Соперники не уделяли им такого внимания, как Кросби и Малкину, против которых на лед выходили специально обученные люди.
— Перечитав ваши интервью, мы поняли, что один раз вы были близки к расставанию с Малкиным.
— Дважды! На второй сезон в НХЛ он поймал звездняк. Дело молодое, с каждым бывает. У Женьки, к счастью, продлилось недолго, дня четыре. Но этого хватило, чтобы рассориться. Я вспылил: «Работать с тобой не буду! Вплоть до увольнения из компании». Потом остыл, нормально поговорили.
— Что он натворил?
— Если вкратце — неправильно себя повел. А я объяснил, что к людям надо относиться одинаково. Неважно, кто перед тобой — королева или уборщица.
— Случай номер два?
— Он уже с Аней жил. Я прилетел к ним на Новый год. Готовились к празднику, затронули одну тему. Женя сказал: «Ты будешь делать так...» Я удивился: «С чего бы?» — «Будешь!» — «Нет». Слово за слово, ну и повздорили. Я тихонько поставил под дверь подарки и укатил в гостиницу. Снял номер, к телефону не подходил.
— Как помирились?
— До меня дозвонился Олег, его помощник по хозяйству: «Гена, он очень сожалеет о том, что произошло. Сказал, что не хочет терять такого друга». А я еще в интернете прочитал, что накануне Женька с кем-то подрался на тренировке. Понял — он был на взводе. Сразу написал: «Я твой друг навсегда. Был им — и останусь».
— Малкин вам как агенту что-то выплачивает?
— Нет. Когда в России играл — платил. А в Америке три процента от его контракта получает САА.
Бизнес
— Допустим, придет к вам хоккеист, спросит, куда вложиться — что ответите?
— Посоветую обратиться к Брэду Пеку. Финансист из Нью-Йорка, умнейший человек. Игроки НХЛ в общей сложности доверили ему в управление более миллиарда долларов! Если быть точным — 1 200 000 000. Вкладывает их, куда нужно.
— Знакомы?
— Да, он приятель моих руководителей — Джей Пи Бэрри и Пэта Бриссона. Давно ведет дела Малкина. Время от времени приезжает к нему с талмудом, где полный отчет по всем финансовым операциям. Если Жене нужен, например, частный самолет, звонит Пеку, тот заказывает и оплачивает. У Гончара раньше был другой финансист. Но когда увидел, какой доход Жене приносит Брэд, сразу к нему переметнулся.
— Нет опасений, что ваш Пек — американский Мавроди?
— Ну что вы! Он же не берет деньги условно у Джека, чтобы передать Джону. На этом строятся «пирамиды». А Пек вкладывает в акции, в ценные бумаги, в надежные компании, которые процветают. Прибыль — около 8 процентов годовых.
— Маловато.
— Почему? По американским меркам весьма неплохо. Если в Штатах деньги в банке лежат — получаешь полтора процента в год.
— Читать Малкин любит?
— Очень. Особенно Акунина. Я много книг Женьке привозил. И классику, и беллетристику. После обеда — всегда с книжкой. Это уже ритуал.
— В свое время вы надоумили Малкина взять репетитора по русскому языку и литературе?
— Да. Когда Женя отыграл первый сезон в НХЛ, я нашел преподавателя, тот изучил его видеоинтервью — и начали заниматься. Грамматика, ударения, постановка речи. Плюс брал уроки английского у человека, который готовит разведчиков.
— Где ж такого отыскали?
— Друзья посоветовали. Он не просто блистательно язык знает — может на английском любой акцент поставить. Ирландский, корейский, китайский... А сейчас Жене мой сын помогает подтянуть английский. Уроки проводит через Zoom. Сын — доцент, преподает в МГУ на кафедре перевода.
— Поправляете Малкина, когда неправильно ударения ставит?
— Обязательно. В правилах я не силен, зато у меня врожденная грамотность. Всякий раз вздрагиваю, когда слышу на телевидении от наших хоккеистов: «У обоих команд... ТренерА... Первыми открыли счет...»
— Кто знает английский лучше — Малкин или Гончар?
— Конечно, Сергей! С 1995-го в Америке. В те годы не было ни смартофонов, ни Google-переводчиков. Сережа не расставался с блокнотом и ручкой, постоянно выписывал новые слова. Так и выучил язык. Он вообще большая умница. Перед тем, как поехать в НХЛ, брал уроки бокса. Чтобы уметь за себя постоять.
— Боксерские навыки пригодились?
— Он быстро сообразил, что к чему. Рассказывал: «В первый же год меня отправили в фарм-клуб. А там семь тафгаев. Посмотрел я, как они дерутся, и сразу о боксе забыл. Понял — против таких ребят у меня точно нет шансов».
— Трезво. Хотя в московском «Динамо» регулярно перчатки скидывал.
— В том-то и дело! Я поражался: игрок толковый, с хорошим катанием — что ж без конца кулаками машет? Позже Гончар объяснил: «Я никогда не любил драться. Тренер заставлял». А Сереже 19 лет — что мог ответить?
— В НХЛ не только полевые мордобой устраивают, но и вратари.
— Да. Не забыть массовое побоище в матче «Питтсбург» — «Айлендерс». Команды заработали по 140 минут штрафа. В том числе вратари. В какой-то момент Рик Дипьетро из «Айлендерс» подъехал к Бренту Джонсону. Предложил помахаться. Тот снял перчатки, шлем, потом с левой бу-бух!
— И что?
— Перелом челюсти! С одного удара! Дипьетро унесли в раздевалку, а Джонсон получил матч-штраф.
— Тот же Гончар говорил: «Первое, что сделаю, закончив карьеру, — прыгну с парашютом». Удалось?
— Не в курсе. Думаю, нет. А то бы наверняка поделился подробностями. Вот Женька прыгал, когда в Италии отдыхал.
— Давно?
— Лет восемь назад. Я не поклонник экстремальных развлечений. Парашют, мотоцикл, дайвинг... Не понимаю, зачем лишний раз рисковать? Сейчас-то Женя в этом плане спокойнее стал. Даже за рулем. Ну а если вдруг разгоняется, сын сзади кричит: «Папа, потише!» Я смеюсь: «Слушай Никитку. Ребенок плохого не посоветует».
Вратари
— Вы же были хорошим вратарем в 90-е...
— Средним. Школы не хватало. Зато море желания! Я в 14 лет в хоккей пришел. Можете представить?
— С трудом.
— Сразу выяснилось — проблемы с катанием. В московском «Динамо» Юрзинов запрещал в ворота вставать. Говорил: «Ты катаешься». Со всеми динамовскими командами гонял. Ну и мозгов не хватало. Валерий Васильев надо мной шефство взял. Доклад ему делал после каждого матча за молодежку. А жил я в номере с Мальцевым. Обычно Миша Титов с ним соседствовал, но тут попал в госпиталь. Меня и заселили.
— Васильев без колебаний встревал в любую драку. Такой силач был?
— Невероятный. Хотя рост — 183. Как-то разговорились на эту тему: «Есть много людей крупнее меня. Но дело-то — в характере, не в размерах...» В советском хоккее у него мало было шансов себя проявить. Почти не дрались. Вот с чехами на Олимпиадах и чемпионатах мира разворачивался.
— Жена кого-то из защитников тех лет говорила — не узнала на пороге мужа. Вернулся синим. Шайбу принял лицом.
— Самый жуткий синяк видел на себе. Бедро было черным. Это мне коньком ткнули, мыском. Еще и на руку наехали, разрезали. Сустав торчит. Под руки везут, не могу пошевелиться. Кто-то со скамейки: «Гена, ну у тебя и рука...» — «По фигу рука. Нога!» Торчащий сустав меня не особо беспокоил.
— Отвезли в больницу?
— Да. Выходит коновал, метра два ростом. Шьет наживую. Говорю: «Я вратарь...» — «Ну?» — «Тоже свою форму подшиваю. Но нежнее, чем вы мне руку». Ухо мне рвали — шесть швов. Голова вся в шрамах. Нос сломан.
— Шлем шайба пробивала?
— Еще как!
— Вообще не защищал?
— Шлем был из туалетной бумаги. Не спасал нисколько. Мы его «мыльницей» называли. Первый нормальный — SK-600. Как у Владислава Третьяка. Мне, правда, больше нравился SK-300. Он потяжелее.
— Металлическая сетка перед глазами — неудобно?
— Почему это? Привыкаешь! Но от сильного броска эти прутья защитить не могли. Помню, играл ЦСКА с «Крыльями». Саша Сидельников в рамке чудеса творил. При счете 1:1 Петров синюю переезжает — и Сашке прямо в лоб! Всё.
— Что «всё»?!
— Сразу в «скорую» — увозят. Выходит Леха Ковтенюк, второй вратарь. Заканчивают 1:8.
— Бывший голкипер «Динамо» Сергей Бабарико говорил — Сидельников-то посильнее Третьяка.
— Многие так считали. Сидельников — «игровик»! К сожалению, крепко выпивающий. Но для меня Третьяк номер один. Хотя мы с вами упускаем Александра Пашкова!
— А что Пашков?
— Лучшие мозги в хоккее. За счет этого и играл. Как-то на моих глазах ЦСКА уступил «Химику» 0:1. Крутили, вертели, а бросали все равно туда, где Пашков стоял. Умнейший вратарь! Гений!
— А у кого была лучшая реакция?
— У Виктора Коноваленко. Мальцев говорил — ему на тренировках забить было невозможно. У Вити Дорощенко из «Спартака» тоже была великолепная реакция. Но в сборной стали переучивать. Начал выкатываться — заиграл хуже. А Коноваленко — это фантастика... Он уже закончил, вдруг у «Торпедо» проблема с вратарем. Просят: «Сергеич, надо выйти!» А он несвежий с тура. Неопохмеленный. Но вариантов нет. Поспал, вечером на игру вышел — победили ЦСКА 1:0!
— Если пробивало шлем, то руки тем более? Доминик Гашек нам говорил — невыносимо больно.
— Да уж. Кстати, про Гашека. У него две ловушки — одна усиленная, потяжелее. Для тренировок. А играл с легкой. Вот зря он это делал. Если к ловушке не привык — можешь промахнуться.
— Вы всяких хоккеистов повидали. Кто катанием поражал?
— Сейчас лучше Коннора Макдэвида никто не катается. Исполняет все мощно и быстро, плюс невероятно техничный, на любой скорости здорово контролирует шайбу. А в нашем хоккее фантастическое катание отличало Сергея Капустина и братьев Федоровых. У Капустина силища в ногах была такая, что площадку за шесть толчков проезжал! Рассказываю Малкину и Гончару — не верят.
— А у кого на вашей памяти был самый убойный бросок?
— Тут абсолютно вне конкуренции защитник ташкентского «Бинокора» Валерий Парфенчик. Броска сильнее я не видел! У Валерия было все, чтобы заиграть на высоком уровне. Но рано закончил — клюшкой глаз выбили. Впервые мы столкнулись на предсезонке, я еще за «Крылья» играл. Смотрю, чудак у своих ворот подбирает шайбу, готовится бросить. Думаю — что за фокусы? На всякий случай выкатываюсь — и тут он ка-а-к заряжает с кистей!
— Гол?
— Нет, я взял. Потом еще раза два с такой же дистанции меня проверил. Я обалдел. Год спустя уже в Череповце играл, приезжает «Бинокор». Говорю Саше Дедушкину, нашему вратарю: «Защитник у них есть — бросок страшный. Причем все равно, откуда шмалять. Ты уж повнимательнее». Саша отмахивается: «Да ладно...» Матч начинается, Парфенчик из своей зоны от синей линии ба-бах — в «девятку»! Затем от красной — 0:2! И наконец снова от синей — 0:3! Дедушкина сразу меняют, выхожу я.
— Ну и как закончили?
— Выиграли мы — 8:4. Завершив карьеру, Парфенчик перебрался в Тюмень, работал тренером. Как-то «Спартак» приехал в те края с ветеранами, Валерий тоже на лед вышел. Его предупредили: «Тебе запрещено бросать». Ближе к концу матча начал упрашивать: «Ну дайте хоть разок щелкнуть».
— Позволили?
— Ага. Жахнул так, что шайба со звоном вылетела из ворот, а Марьин, стоявший в рамке, даже не заметил. Вертел башкой: «Что, гол?! Не может быть! А шайба где?»
— Михаил Татаринов своим броском тоже наводил ужас на вратарей.
— Это правда. Еще и техника нестандартная. Показывал, что бросает под ловушку, потом немножко руки разворачивал — и под блин! Среагировать вдвойне тяжелее. Мне повезло, что от Татаринова не пропустил. Дважды щелчок был такой, что я и дернуться не успевал. Но шайба попадала в черенок клюшки.
— Уникальный дар в этом смысле был и у Виктора Блинова.
— О, да! Я-то на льду его не застал, а ветераны рассказывали, что Блинов с кистей перебрасывал не только площадку — футбольное поле! Деревянной клюшкой! А уж современной композитной швырнул бы еще дальше.
Кувалда
— За московское «Динамо» вы ни одного матча не сыграли. Хоть все время были рядом.
— Откомандировали в Минск, тамошнее «Динамо» считалось как фарм-клуб. Был у нас игрок из ЦСКА, любимец главного тренера Стаина. Плохо себя повел — я прямо в автобусе его и «отрегулировал».
— «Неправильно» — это как?
— Вложил ребят.
— Те поддавали — а он сдал?
— Вот именно. Взрослые ребята сразу рассудили: «Все правильно сделал, но только не надо было в автобусе». А Стаин разговаривать не стал, отправил в Москву. Думал, меня в казарму засунут. Прихожу в 9 утра на тренировку, подъезжает Валерий Васильев: «Что стряслось?» — «Так и так» — «Не ссы...» Минут десять прошло — уже Юрзинов, главный тренер: «За дело дал?» — «Так вложил!» — «Не бойся. В часть не поедешь». Я выдохнул — уф-ф-ф. Это Васильев разговор провел!
— Какой человек. У тренеров той поры стукачи в команде — в порядке вещей. Причем вся команда знает — кто именно. В «Динамо» тоже?
— Вот в «Динамо» не было ни одного. Это не Воскресенск.
— В «Химике» вся команда пошла просить тренера Владимира Васильева, чтобы убрал одного хоккеиста из команды. Помните?
— Еще бы! Этот человек сейчас работает тренером. Фамилию называть не будем. Кто-то скажет в раздевалке, что тренер мудак — тот через пять секунд знает. А парни страдают. Вычислить-то несложно, кто «стучит». Прижали его к стенке: «Мы тебя уберем» — «Не уберете. Я хорошо сижу».
— Странно.
— Да и он странный был парень. Как-то играем в Ленинграде со СКА. Так в свои забил — со щелчка!
— ???
— Я стою, идет смена. Из армейцев рядом никого. Он разворачивается — ка-а-к даст! Только слышно на весь дворец: «Бэ-э-у...»
— От борта?
— Прямым. Звук от металлического загиба внутри ворот. Никто не мог объяснить, зачем. Васильев сразу начал отчислять других игроков — тех, кто это обсуждал. Мне сказал: «И тебя выгнал бы, если б у меня был другой вратарь». Спрашиваю: «Почему?» — «Вы ехали в поезде в Ригу и смеялись!» — «Да весь поезд смеялся, не только мы».
— Сам игрок что сказал?
— Ничего. К тому моменту с ним уже никто не разговаривал. Я лишь уточнил у него: «Ты ... [офигел]?!»
— После всего, что было, главный тренер оставил такого хоккеиста?
— Даже квартиру ему дал. Причем не в Воскресенске — в Москве! Мы с этим парнем поначалу дружили. Жены наши тоже. Я удачно разведен.
— У многих хоккеистов бывшие жены уполовинивают состояние. Вы проскочили?
— У меня проще — что зарабатывал, то отдавал жене. До копейки. Мать говорила: «Не будь дураком, оставляй себе!» Куда там... Все понятно стало, когда получил тяжелую травму, лег в ЦИТО. Жена приходила точно в дни, когда мне ребята зарплату привозили. Я в Харькове тогда доигрывал. Появится, деньги заберет — и снова надолго пропадает.
— Что за травма у вас была?
— Разрыв связок. Да еще в ЦИТО инфекцию в колено занесли. Сепсис, заражение крови. Температура вечерами за сорок. Утром — 36,6. Доктор Миронов приходит: «Скажу честно — ситуация пятьдесят на пятьдесят. Может, выживешь. А может, нет».
— Какой ужас.
— Зато все честно! Колено было вишневого цвета. В него на сутки загоняли капельницу, одну иглу здоровенного калибра сверху и такую же снизу. Чтобы раствор шел и промывал. По 7-8 шприцов гноя откачивали ежедневно! Казалось, я самый тяжелый в ЦИТО — пока не увидел мужика по соседству. Господи, да у меня насморк по сравнению с ним!
— Там-то что?
— У него кривые ноги — и проблемы с менисками. Каждый год ложился и чистил. Врачи предложили: «Давай ноги выпрямим — и забудешь к нам дорогу». Тот долго не думал: «Я согласен».
— Это как же распрямить?
— В двух местах ломается голень. Ставят аппарат Илизарова. Еще диалог у них случился: «Сначала на одной ноге...» — «Нет, сразу на обеих!» — «Не-е-т, давай пока на одной». Слава богу, убедили его. Делают укол, когда пошевелиться не можешь. А наркоз дать забыли!
— Что-о?!
— Ломают ногу наживую — а он даже «мама» сказать не в силах. Все чувствует. Слезы текут. Несколько месяцев после лежал в госпитале, кожа лопалась. Со спины брали — на голень переносили.
— Ну и доктора встречались на вашем пути.
— Даже за ветеранов я получал! Была такая команда — «Алиса». Боря Александров за нее играл, Ваня Авдеев, спартаковец Миша Иванов, юный Саша Хаванов. На каком-то турнире встретились с ветеранами «Филадельфии». Которые Кубок Стэнли выиграли в 1976-м. «Бродяги» эти.
— Должно быть, зловещие там ветераны.
— Еще какие! Дэйв Шульц по прозвищу Кувалда пытался Юрку Шаталова на пятаке достать — а я между ними!
— Какое мужество.
— Шаталов кричит: «Гена, он меня сейчас проткнет!» А Шульц прямо через меня лезет. Кое-как отбились. 0:2 проигрываем, остаемся втроем. Бросок, два американца летят на пятак. Наших — ни души. Успеваю подумать: если отобью — затопчут. Что делать?
— Что?
— Словно Лев Иванович Яшин — ка-а-к дал с левой! В среднюю зону!
— Ловко.
— Так Шульц уже на меня попер. Как заорет! Ни слова не разобрать. Потом спрашивает: «Да?» Отвечаю — «да!» У Шульца глаза кровью наливаются. Думаю, раздавит меня. Судья подскакивает: «Ты не волнуйся, он психованный». Ага, успокоил.
— Сыграли-то как?
— Отштопали их — 7:4. Но мне коньком мне все сухожилие располосовали. Период доиграл — подъезжаю к Мишакову, тренеру: «Митрич, руку разрезали!» — «Сильно?» Протягиваю: смотри! Он за голову хватается: «О-ой...» Мишаков обычно две подряд сигареты выкуривал, одну от другой. А тут три, по-моему, взял. Доктор ковыряется так, что неприятно. Вдруг произносит: «Слушай, я без очков не вижу. А очки дома забыл».
— Вот это доктор.
— «Давай так? — предлагаю. — Я буду зашивать, а ты — затягивай...» Ну и отлично. Сидим, штопаем.
— Без наркоза?
— Естественно. Но он и затянул плохо. Без очков-то. Все швы потом разошлись.
«Спартак»
— Ваш конкурент в «Динамо» Бабарико стал астрологом, шаманом. В те времена это проявлялось?
— Тогда говорили — «немножко необычный». Еще в молодежке настораживал. Играем в финале чемпионата СССР. Бабарико спокойно так заявляет: «Ну, завтра я один ЦСКА обыграю». А он москвич с Преображенки. Жили всей командой в спортзале, ребята молодые, жрать хочется постоянно. Свет погасили на ночь, слышат — хрум-хрум.
— Что такое?
— Включают — а это вратарь под одеялом печенюшки трескает. Из дома прислали. Ну, пацаны ему сразу «темную» и устроили.
— Свои услуги по шаманской части вам предлагал?
— Он же понимает, что я нормальный. Чего лезть? Как-то читал его глупости в «Московском комсомольце». Рассказывали с женой — мы, мол, помогли выиграть Олимпиаду австралийскому велогонщику. В конце добавил: «Правда, он об этом не знает».
— Интересные у вас были конкуренты. Значительного вратаря Червякова в «Химике» застали?
— На подходе был. Очень забавный человек. Не дурак, но ленивый. Не любил тренироваться. Ему забьют — игроки подъезжают: «Молодой, что не ловишь?» — «А что, каждую шайбу ловить? Зачем?!»
— Где сейчас?
— Какие-то палатки держал. Но теперь палатки-то убрали. В ветеранских матчах ни разу его не видел.
— Был хоккей в наше время.
— Люди-то какие играли. Приезжаю в Ижевск — на предсезонке в каждом матче горим. Я встревожился, а Колька Соловьев, капитан и будущий известный тренер, остудил: «Не волнуйся. Дело не в тебе. Сейчас за деньги начнем играть — все иначе будет». Точно!
— Хорошо платили?
— Как пообещали 250 — так и платили. Кого только в напарники мне не привозили — всех усаживал. Потом тренера нашего сняли, играем ужасно. Предлагаем в Перми — давайте очки поделим. Матчи-то спаренные, два подряд. Тогда много «дележных» игр было. Они смеются: «Вы офигели? Приехали без тренера, вся команда — трупы. Мы вас отштопаем». Ну ладно. 6:2 их хлопнули в первом!
— Сильно.
— На следующий день стук в дверь. Я как молодой открываю, зеваю — думал, на раскатку будят. Так не хочется! А на пороге Виктор Зингер из «Спартака». Моему напарнику Юре Новикову кивает: «Собирайся срочно! Дорощенко позвоночник повредил, Криволапов не в форме. Играть некому». А мы с ним в очередь стояли — как раз Юра должен был. Уезжает он в «Спартак», мне на помощь срочно из Ижевска десятиклассника выписывают. Чтобы в запасе сидел. Так мы с Пермью 3:3 сыграли и еще успели к телевизору. Посмотрели, как «Спартак» с Новиковым в воротах 6:10 проиграл «Динамо». Наши переглядываются: «Да-а, хорошо, что он сегодня уехал...»
— Прекрасная история. Вы десять шайб из своих не вынимали никогда?
— С ЦСКА 1:16 сыграли в Лужниках.
— Господи. Простите.
— Да ничего, уже не больно. К тому же я лишь десять успел пропустить. Но за первый период. Могильный, Федоров и Макаров только выиграли Кубок чемпионов. Тренер подбадривает: «У нас есть шанс. Ребята никакие. Праздновали». Ну и начали они нам шансы предъявлять. До сих пор перед глазами: шайба у Фетисова, выкатываюсь под него. Наш бросается, от его ноги перескакивает через меня — и ползет в ворота...
— Доползла?
— С ленточки Макаров завез. Как в мультфильме. Будто не я был в воротах, а пылесос. Все, что мимо летело, примагничивалось. Засасывало!
— Самый недооцененный вратарь 90-х?
— Да тогда вратарей-то не было.
— А Марьин?
— Ну, Марьин. Ивашкин. Никифоров... Уровень держали. Историю рассказываю. Закончил я играть в «Спартаке» в 40 лет. Стал там же тренером. Сидим, кумекаем — вратаря в команде нет вообще! Дошло до того, что взяли латыша по бартеру.
— Это как?
— У него папа бизнесмен. Дает «Спартаку» автобус, а мы сынуле — возможность играть. Правда, автобус двухэтажный. Не везде проезжал. Все время в объезд катались.
— Ну и как вратарь? Не инвалид?
— Нормальный парень, работяга. Но ребята его невзлюбили. Даже не знаю, почему. Говорили: «Владимирович, веришь — мы его ненавидим!» — «Парни, у нас выбора нет. Держите в себе». Сам его тренировал, мучился. Начинает сезон основным вратарем — выигрываем четыре матча из пяти! В Тольятти сдулись — но там и с Третьяком в воротах было без шансов. Внезапно начинает чудить.
— Как?
— Перед матчем Федор Канарейкин, главный тренер, подходит: «Твой-то контракт не подписывает». Я к нему: «Это что такое?» — «Не подписал и не подпишу. Мне 500 долларов — мало».
— Ну и зарплаты были у хоккеистов.
— Я над ухом склонился: «Я тебе свои фотографии черно-белые показывал — как в полных Лужниках играю?» — «Показывал» — «Вот сейчас домой за щитками съезжу, за 500 долларов сам посижу вторым» — «Все подпишу...» Готово!
— Но вратаря искали?
— А как же? Приезжает в Сокольники «Нефтехимик» — там три вратаря. Никифоров — третий. Иду к главному тренеру: «Если Никифоров тебе не нужен, я его заберу. У нас-то никого нет» — «25 тысяч долларов — и он твой...» Подхожу к Гелани Товбулатову, который моментально отслюнявливает мне пачку долларов. Несу тренеру, тот спокойно: «Все, забирай». Прямо перед матчем перенесли баул из одной раздевалки в другую.
— Латыша спровадили?
— Сразу же. А папа отобрал автобус.
«Лада»
— Уникальная история — вы ездили вовсю за ветеранов. Вдруг в 37 всплыли в чемпионской «Ладе» у Геннадия Цыгурова.
— Сначала я в Словению смотался на годик. Невероятная страна! Валерка Шахрай со мной играл — вообще там остался, принял гражданство. За Словению выступал на чемпионатах мира. Не зря Жириновский каждый год ездит на озеро Блед. Рядом Италия, Австрия... Так вот возвращаюсь я в Москву, начинаю играть за ветеранов. Зарплата — 50 долларов.
— Много ли старикам надо.
— Но на премиальных что-то добиваем. Приглашают в Тольятти. Сыграть с первой командой, которая рвется к чемпионству.
— Даже не с ветеранами?
— Да! Запретили силовые приемы и щелчки. Мы победили 6:4. У «Лады» в тот момент человека четыре вылетело из-за желтухи. Включая вратаря Андрея Болсуновского. Цыгуров после матча заходит в нашу раздевалку: «Ушаков, Веригин и Голиков. Если можете — оставайтесь на пару месяцев». Голиков смеется: «Я не могу». Веригин тоже. Отвечаю: «А я могу!»
— Перенесли вещи в соседнюю раздевалку?
— Точно. Из свободных номеров мне только десятый подошел. Марьин играл под пятым. Первый ни он, ни я не хотели.
— Почему?
— Мне всегда с первым не везло. Вот как сейчас Семен Варламов играл под первым — не все получалось. А взял сороковой, и поперло.
— Деньги в той «Ладе» были несусветные?
— Мне зарплату выдали какую-то фантастическую. Навалили в бухгалтерии мешок. Я глазам не поверил!
— Как же вы дотянули на льду до таких лет?
— Читаю тут интервью Эдика Горбачева из чемпионского состава «Лады»: «Генка пахал как зверь». Чем ты старше — тем больше надо тренироваться. Это и Фетисов говорил. Я удовольствие получал от тренировок! В «Спартаке» 40-летним играл. Коля Семин, помню, набросался — руки положил на лед, а они дымятся: «Владимирович, видишь?» — «Коля, молодец».
— В «Ладе"-то вы задержались. Даже на медаль наиграли.
— Думали, Болсуновский восстановится. А он не успел. Команда под Новый год отправилась в Финляндию — а я к своим ветеранам. В Подмосковье за фары играли.
— На «Жигули»?
— А какие заранее закажешь. Машины-то у всех разные. У кого-то «Жигули», у Голикова «Волга». А у меня вообще никакой. Я на «девятку» заказал, самые ходовые. За 800 рублей улетали.
— Вот это гонорар.
— Мы и за валенки играли где-то под Луховицами. Эти ветеранские матчи — что-то. Ведем 5:0 за фары. Женька Кухарж шепнул: «Надо пропустить. Чтобы потом еще раз позвали». Следом Мишаков ко мне: «Не вздумай пропускать!» Я руками развел: «Вы между собой договоритесь...»
— Договорились?
— Решили с той командой вратарями поменяться — закончили 6:4. Я в очень приличной форме был. В Свердловской области против нас молодежь выпустили — профессионалы, все на ставках. Кухарж перед игрой объявляет: «Готовимся к чемпионату мира, все серьезно. Местные спонсоры каждому по 500 долларов за победу выкатывают. Думают, своим отдадут». 500?! 16:4 их отштопали! Гусев с Лутченко, еще не старые, как начали пацанов гвоздить!
— Ну и команда у вас была.
— Голиков потом в раздевалке коньки снимает: «Жалко, такого спарринг-партнера потеряли...» Но со временем перестали меня туда звать.
— Почему?
— А я честный парень. Меня и казначеем из-за этого делали. Распределять заработанное. Однажды чувствую: в финском турне наше же руководство дурит ребят с гонорарами. Прямо в столовой высказал. Все, после этого черная метка.
— Как в Тольятти вернулись?
— «Лада» приезжает из Финляндии — а у меня форма идеальная. Цыгурову доложили, он сразу: «Оставайся до конца сезона». Играл-то Марьин — от меня больше моральная поддержка была. Но игр пять набралось.
Марьин
— Марьин не пугал вас способностью сочетать тренировки с выпивкой?
— Тут момент какой? Он же все время это делал. Значит, организм привычен. Помню, заключительная поездка чемпионата — играем в Москве с ЦСКА, следом Воскресенск и Нижний. Нам нужно одну игру взять — и все, чемпионы. Никакого плей-офф не запланировано.
— Вроде же был?
— Это когда мы гладкий чемпионат выиграли, вдруг объявили: «А теперь давайте-ка плей-офф сыграем. Кто побеждает — тот и чемпион». Можно сегодня такое представить? Но дело в другом. Готовимся к ЦСКА, там команда средненькая. Но Хабибулин просто уперся! 1:4 в середине второго горим. Цыгуров меня отправляет в ворота, к концу уже 3:4. Последние две минуты у ЦСКА удаление, кричу Цыгурову: «Выпускайте шестого!» — «Нет, рано...» Так и сгорели.
— В Воскресенске тоже непросто.
— И там командочка не ахти, но неожиданно уговорили Борьку Веригина сыграть. Которому прилично за сорок, давно закончил. С ветеранами катался. Подъезжаю к нему: «Борь, нам надо чемпионами стать» — «Да в чем проблема? Легко нас возьмете, команда нулевая!» Гад такой!
— Уперся?
— Все на себя поймал. Как три вратаря, как собака! А Сережа Березин сделал хет-трик. 2:3.
— За всех ответил Нижний?
— Да, тем восемь отгрузили. Тут и узнаем — придумали плей-офф. Цыгуров мне: «Гена, оставайся» -«Тогда с вас машина» — «Не вопрос! «Шестерочка» подойдет?» Хотя тогда уже пошли «девятки» с длинным крылом. Мог и ее попросить. Но Цыгуров молодец. Дал автомобиль с шестым движком, а не с третьим. Кто из 90-х — тот поймет.
— Мы понимаем. Из Тольятти еще надо было уехать на этом автомобиле.
— Вот точно! Помните, да?
— Конечно.
— Город тяжелый. Машины пропадали за пять секунд. То, что с вечера загоняешь на платную стоянку, ничего не означает. С утра можешь и не найти.
— Какие варианты?
— Со мной одновременно Стас Панфиленков получил 99-ю, говорит: «Что нам рассвета ждать? Погнали в Москву сейчас?» Могла по пути братва перехватить, но повезло. Без транзитов, без всего — только ветер в ушах свистел!
— Без приключений?
— В Пензе тормознули гаишники: «Ребята, где номера?!» Все объяснили, подарили плакат с «Ладой». Те переглянулись, пожали плечами: «Ладно, езжайте. Понимаем». Без всяких денег. А потом выяснилось, зря мы когти рвали.
— Почему?
— Начальник команды с уголовными элементами вопрос закрыл. За всю партию машин для игроков. Никто не тронул бы. Говорили, в Тольятти в большом авторитете был бывший хоккеист, года на три старше меня. Вроде я даже играл против него. Дважды на него покушения были — никак застрелить не получалось.
— Так мы про Марьина не договорили.
— Точно! Почему мы тот выезд неудачно отыграли? Потому что Леха бросил пить! Собрался на решающие матчи, подрежимил!
— Вот беда-то.
— Не пьет — и не играет. Ему уж говорят: «Давай-ка лучше пей». Как-то принимаем саратовский «Кристалл», Марьин вообще никакой, я сижу на лавке. Подходит Цыгуров: «А Леха сказал — ты играешь» — «Кто у нас главный тренер — вы или Леха?» Вышел — на ноль отстоял.
— Тольяттинская медаль до вас доехала?
— Очень странная история. Дали! Где-то дома лежит. Хотя и не положена была. При этом не вручили ребятам, которые отыграли намного больше. Паше Десяткову, например. Может, потому что я — самый старый? Было неловко. Но приятно.
— Гомоляко нам рассказывал, как хоккеисты «Трактора» дурили Цыгурова. Тот настаивал, чтобы пьяницы кодировались. Так один все исполнил, а другой не стал. Просто попросил, чтоб доктор сделал небольшой надрез на руке.
— Это Коля Суханов, наверное?
— Ага.
— Да, парень ушлый. А игрок очень сильный. Хитрованчик такой. Ну и молодец, что не стал. Голова!
— А раскрылось все, когда гашники поймали его ночью за рулем поддатым — и сразу набрали Цыгурову. У вас в командах как хитрили?
— На предсезонке некоторые инсценировали травму. Был в Ижевске защитник. Кроссы ненавидел — как и все ребята с большим весом. Что придумал? Сделал так, что голеностоп раздуло сантиметров до сорока.
— Это как же делается? Может, и нам пригодится.
— Как выяснилось, совсем не больно. Что-то связано с марганцовкой. Но отек жуткий, сине-розовый! Парень еле ходил!
— Никто не раскусил?
— Нет. Освобождали. Потом на лед выскакивал — бог. Усы роскошные были, как у «Песняров». Говорил ребятам: «Соберете столько-то денег — сбрею». Все карманы выворачивают — интересно же!
— Сбривал?
— А как же? Вместе с бровями. Прилетаем в Пермь, видим — лапти продают. Все повторяется: «Соберете — в лаптях пойду!» И чешет, задрав брюки.
— На вскрытии капитана «Лады» Безукладникова выяснилось — печень развалилась полностью.
— Тоже выпивал.
— Это как же надо выпивать?!
— В Тольятти у многих были проблемы с печенью, не только у Славки. Я приехал в «Ладу» — четверо лежали с желтухой.
— Какая-то химия?
— Не уверен. На следующий год пять или шесть человек — та же история! Когда вернулся из Тольятти к ветеранам, сдавал кровь. Доктор смотрит: «По анализам у тебя гепатит». Проверяют — ничего нет. Но анализы снова желтушные. Может, вода там какая-то?
— Тренеры старой школы — люди своеобразные. Валерий Постников, например, однажды заявил Гомоляко: «Все Водолеи — алкоголики».
— Хм. Таких изъянов в этом знаке зодиака не замечал. Мне Постников тестом запомнился. Прежде чем взять хоккеиста в команду, всегда предлагал ему сложить ладони в замок. Если большой палец левой руки накрывает правый — годишься. Если наоборот — до свидания.
— Почему?
— Понятия не имею. Но из-за «неправильного» замка даже хорошего игрока мог отцепить.
Лотерея
— Есть у вас необыкновенный, восхитительный талант. Понимаете, о чем речь?
— Да, хорошо результаты угадываю. Ко мне все любители ставок липнут.
— От одного такого и узнали.
— Был корреспондент, все терся возле меня: «Геннадий, давайте дружить». Да пошел ты в задницу, отвечаю... Я еще играл — меня называли «Ходячая энциклопедия». Знал всех игроков нападения в стране. Каждую мелочь, каждый финт.
— Это и в хоккее помогало?
— Буллит мне сложно было забить. Но главное — зарабатывал!
— На таком таланте миллионы можно делать.
— Я и делал. В конце 80-х в СССР проводили лотереи — «Спринт» и «Спортпрогноз». Вот по «Спортпрогнозу» я был один из лучших в стране.
— Кушали с золотой посуды?
— Сейчас объясню, как это выглядело. Тринадцать матчей — футбол, хоккей, водное поло, баскетбол, хоккей с мячом... Шесть вариантов. Карточка стоит 1 рубль 82 копейки.
— Сколько брали?
— 110 карточек. На 200 рублей. Когда вся страна жила на зарплату 120.
— Вот это размах.
— Получалось 660 вариантов. Все держал в голове. Чтобы ни одного повтора. Тур в субботу или воскресенье. В 23.00 сидишь возле приемника, «Маяк» о спорте". Сводку выслушаешь — «Ага, выиграл!»
— Много?
— По пять тысяч рублей. Почти каждую неделю. Иногда меньше — 2 600. По такому случаю ящик шампанского в душевую. Ребята сразу: «Опять выиграл?!» Но я некоторые тиражи пропускал, брал только тяжелые. На простых и наши пацаны из команды выигрывали. Думали, по рублю получат, а выходило 70 копеек. Вот в 1/64 Кубка СССР не было смысла участвовать. Где высшая лига встречается со второй. Причем хорошие команды играют на своем поле — ну и штопают эту вторую. Нечего отгадывать! В четверг мне надо было сдавать билет, так вторник и среду сидел, анализировал. Изучал «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей». Где удаления, где травмы. Почему «Даугава» не обыграет «Гурию». Кому «Искра» будет помогать.
— Это футбол. Можно просчитать. А с водным поло как быть?
— Да я как к себе домой на это водное поло ходил! Весь состав ККФ «Баку» — наизусть. С подробностями. Всё угадывал!
— Ни разу не погорели?
— Было. Мог на том тираже взять минимум 60 тысяч! Не совпало в хоккее с мячом — поставил на свердловский СКА, а он с омской «Юностью» 3:3 закончил. Честно или нет, могу лишь гадать. Знаю другое — большой человек из федерации хоккея с мячом тоже играл. Считался одним из сильнейших в стране...
— Все понятно.
— Да и наш тренер в Харькове, Валентин Егоров, завелся. Неплохо угадывал. Всё, кроме водного поло. Не давалось ему. Я смеялся: «Что ж вы, Михалыч, не подошли, не спросили?»
— Сколько стоила «Волга»?
— 15 100. Трехкомнатная кооперативная квартира на Речном вокзале столько же. Этот дом на сваях назывался «Три лебедя».
— Что ж не покупали?
— Мне и Женька Малкин говорит: «Что же ты без денег?» Всё супруге отдавал! Как-то в ЦИТО отец пришел. Прошу: «Вон билеты на тумбочке, опять выиграл. Забери, надо обналичить». Они с матерью в шоке — несколько тысяч! Через день снова приходит: «Сынок, я один билет потерял. На 300 рублей». Ничего страшного, отвечаю. Скоро выйду — снова выиграю. А отец думал, я панику устрою. Может, и не терял он ничего. Да ради бога!
— Криминальные структуры вас с такими прозрениями подмять не пытались?
— В Харькове я играл за «Динамо» — подошли двое: «Мы тоже играем. Но ты лучше. На сколько берешь билетов?» — «На 200» — «Мы будем покупать на полторы тысячи...»
— Не подписались?
— Нет. Я, говорю, волк-одиночка. Спасибо вам, ребята. Работать с вами не буду.
— Сейчас на ставках играете?
— Нет. Неинтересно. Да и деньги совсем другие. Уже машину не выиграешь. Больше 100 тысяч рублей нельзя заряжать. Ну, поставил. Получишь 450 в лучшем случае.
— А коньки когда последний раз надевали?
— Году в 2008-м. Вылетело плечо, на «Скорой» увезли. Настолько разболтанное было, что без боли вправили назад. Чик — и там! В 17 лет в «Динамо» впервые выбил. Никому слова не сказал. Включая доктора.
— Почему?
— Боялся. Выгонят же! Два года руку от боли едва поднимал. Пошел к гимнастам консультироваться. Те усмехнулись: в первый раз — закачиваешь. Второй — операция. Ну и начал закачивать как могу. А недавно в Америке заменил коленный сустав.
— Дорого?
— 29 тысяч долларов. Каждое восстановительное занятие — 60 долларов. Но я не жалею. Наоборот, думаю — почему же раньше не сделал? Столько мучился. А сейчас лет на пятнадцать помолодел!