РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Откровенное интервью знаменитой волейболистки. О великом тренере Николае Карполе, чудовищном поражении от кубинок в олимпийском финале, нынешней работе на телевидении. И, наконец, о муже, бывшем главном тренере футбольного "Локомотива" Игоре Черевченко.Мы встречаемся в подземельях "Москва-Сити"". Отыскиваем кафе потише.
– Я здесь учусь… – радует нас новостями знаменитая волейболистка и телекомментатор. А еще – жена Игоря Черевченко, в недавнем прошлом главного тренера "Локомотива".
"МАРАКАНА"
– Так чему вы учитесь?
– Уже полгода два раза в неделю занимаемся с преподавателем. Ребята-комментаторы тоже приходят. Леша Бадюков, Кирилл Корнилов, Макс Воронов, Гриша Стангрит…
– Не столько журналисты, сколько спортсмены, попавшие не телевидение?
– Да. Кто-то считает, что ему это не нужно. Кто-то просто не успевает. У меня меньше работы – поэтому учусь, не пропускаю.
– Действительно, интересно?
– Не то слово! Преподает женщина, которая и филолог, и психолог. Много внимания уделяет тому, как вести себя на экране. Вы же замечали, что некоторые в кадре жестикулируют.
– Это не ваша болезнь?
– Как раз моя! Вечно размахиваю руками, что-то объясняя. Возникает иллюзия, будто так лучше доношу мысль. Оказывается – это следствие зажатости. Что-то нервное. У нас много тренингов. Например, тема: "Сегодня утром я нашел десять тысяч долларов…" Надо быстро сочинить продолжение. Для меня подобные задания – самые трудные. Зато Бадюков такую историю закрутил! Фантазировал прямо на ходу: "Деньги подарил соседу. Вскоре к нему нагрянула полиция – купюры-то меченые. Я специально все подстроил. У соседа по ночам музыка гремит, спать мешает…"
– Если б не телевидение – чем бы занимались?
– Вряд ли была бы тренером. Мне с детства хотелось на телевидении работать. Когда играть закончила, Дмитрий Чуковский пригласил на "НТВ-плюс".
– Раз с детства грезили телевидением, наверняка был любимый диктор.
– А вот и нет. Тогда же было две программы и огромный переключатель. Я мечтала быть той девушкой, которая по вечерам зачитывала программу передач на завтра. Сама еще плоховато буквы складывала – но брала листочки, рассаживала всю семью, изображала диктора. А из телевизионных людей мне больше всего нравилась Валентина Леонтьева, которая вела "В гостях у сказки".
– Хочется вас в любом качестве видеть на экране почаще, такую-то красоту. Вон, Савин пришел как футболист – а сейчас заполонил все…
– Я-то с удовольствием! К сожалению, маловато волейбольных трансляций. Прежде комментировали по двое, а с марта – по одному. Работы стало еще меньше. Часто вспоминаю Дмитрия Чуковского, который говорил: "Таня, читай новости. Прекрасная школа!"
– Не верили?
– Мне почему-то казалось – это так скучно! Теперь жалею, что не решилась на "Плюсе". Всякая работа в кадре – адреналин! Еще Чуковский говорил мне, чтоб училась тексты писать: "Это быстро приводит мозги в порядок".
– Пробовали?
– Да. Так тяжело! Говорить гораздо проще! Когда нужно что-то написать, первые два слова для меня – мука.
– На Олимпиаде в Рио приключений избежали?
– Наш отель был далеко от волейбольных объектов, условия скромные. Мне досталась комната на первом этаже, рядом с коллегой из технической службы. Как-то возвращаюсь посреди ночи, в холле полиция. Стоит этот парень, совершенно потрясенный. У него вынесли из номера всё! Рубашки, ручки, линзы…
– А ваш номер?
– В панике открываю свою картонную дверь, которую пинком можно было разворотить. Ничего не тронули!
– Волейбол бразильцы любят.
– Еще как! Мы с коллегами на "Маракане" смотрели футбольный финал Бразилия – Германия. Так меня болельщики узнали. Вы представляете, сколько лет назад я в Бразилии играла?
– В 1994-м.
– Неужели это было для них настолько ярким воспоминанием? Иду по трибуне – слышу в спину: "Грачева, Грачева…" С ударением на первую "а".
– Вас же когда-то там звали в модели.
– После одного из турниров местный агент с разрешения Карполя организовал в отеле мою фотосессию. Потом сказал: "Оставайтесь. Будете и для модных журналов сниматься, и в кино…" Колоссальные деньги предлагал. Но всерьез такой вариант не рассматривала. Раньше и "Уралочка", и сборная регулярно ездили в Бразилию. Почему-то именно в этой стране на мужчин впечатление произвожу. А вот в Японии народ с ума сходил по Жене Артамоновой и Лене Батухтиной. Нынче там в фаворе Таня Кошелева и Наташа Гончарова.
КУБА
– Ни разу вас телевидение плакать не заставило?
– Был случай. После первой неудачной трансляции прочитала про себя не очень хорошее…
– В интернете?
– Отзывы в интернете игнорирую. А тут в газете увидела – будто выдала неправильную информацию. Так плакала! Подошел коллега, Алексей Мельников: "Таня, у нас вся страна знает, как играть в футбол и как работать на телевидении".
– Последние слезы в вашей жизни?
– Ой, я частенько плачу…
– Сегодня? Вчера?
– Ну не настолько же! Хотя от чего угодно могу разрыдаться, я очень впечатлительная. Вот увидела кретина, который на внедорожнике чуть не переехал мальчишку, – моментально расплакалась. Ну кретин же?
– Полный.
– Люди вообще озверели. За брошенных детей переживаю. Особенно после того, как у самой ребенок появился.
– Тяжелый фильм – повод расплакаться?
– Из-за фильмов – нет. Грустные стараюсь не смотреть. Да и времени нет на телевизор, больше читаю.
– Какая книжка открыта сейчас?
– "Собака на сене".
– Чудесный выбор.
– Это мы с филологом занимались. Женя Савин, Максим Воронов и я читали "Собаку на сене" по ролям. Жаль, никто не заснял на видео. Так затянуло, что остановиться не могли. А мне захотелось дочитать до конца. Прежде только кино смотрела.
– Собственные матчи пересматриваете?
– Никогда. В интернете недавно выложили ролик – Олимпиада в Сиднее, нарезка нашего финала с кубинками. Когда по сетам вели 2:0 и проиграли 2:3.
– Есть объяснение?
– Значит, мы меньше работали. Были слабее.
– Помните свои ощущения – когда осознали, что золото ускользает?
– На площадке ничего не понимаешь! До тебя не доходит, что еще чуть-чуть – и ты олимпийская чемпионка! Просто идет игра, ты сосредоточена на мелочах. А дальше обрушивается секунда, в которую проиграл. И пустота. Кто из девчонок не ревел в зале – те плакали в раздевалке. Цепная реакция.
– Кто рыдал особенно громко?
– Лена Батухтина. А вот у меня даже слезинки не выкатилось. Легче было разрыдаться. Но не могла. На людях не получается. Все ушли в себя, ни криков, ни разборов.
– Какой эпизод из финала до сих пор перед глазами?
– В третьей партии нас издевательски расстреляли на чистой сетке, без блока. По-моему, Регла Торрес вколотила. Вот и случился перелом. С Торрес, кстати, общалась три года назад.
– Это где же?
– Меня пригласили в Варшаву на открытие мужского чемпионата мира, церемония была на футбольном стадионе. Ее тоже позвали. Обсудили всё-всё-всё. И плакали, и смеялись. Она рассказывала, как ходили к Фиделю, просили денег. Выигрывали кубинки все на свете, а жили в абсолютной нищете. Мы-то больших денег не видели, но на их фоне были богачами.
– Помог Фидель?
– Нет. Премии за олимпийские медали так и остались крошечные.
– Кроссовки они у вас не таскали?
– Вот этого не было. Кубинок экипировал Adidas, оборванцами не смотрелись.
– Кубинские боксеры периодически сбегали.
– Как и волейболисты!
– А волейболистки?
– Тоже. В основном на турнире в Монтре. Организовывали им всё итальянцы. Удирали из гостиницы, как Магали Карвахаль, и с концами.
– Что ж великая Торрес не убежала?
– Мне кажется, она предана своей Кубе. Потом долго работала в сборной.
КОНВЕРТ
– Что Карполь говорил в Сиднее после проигранного финала?
– Ничего. Приехали губернатор Эдуард Россель и директор Нижнетагильского металлургического комбината Сергей Носов. Повезли команду в ресторан. Самый грустный банкет в моей жизни. Сейчас это серебро было бы достижением, а тогда – трагедия. Бросила медаль в сумку – и не вспоминала о ней.
Когда вернулись из Австралии, была встреча с президентом в Кремле. Затем концерт в центральном офисе "Газпрома". Карполь предупредил – не вздумайте слинять. Кто-то из девочек не послушал и пожалел.
– Почему?
– Едва концерт завершился, объявили: "Просим золотых медалистов в эту комнату, серебряных – в соседнюю, бронзовых – чуть подальше…" Вручили от "Газпрома" солидную премию в конвертах. Причем всем – спортсменам, тренерам, массажистам.
– Сколько там было?
– То ли шесть, то ли семь тысяч долларов. Какая-то девочка сразу отлучилась в туалет с этим конвертом. Вернулась с выпученными глазами. Видимо, пересчитала. А вот пропустивших церемонию никакая премия не нагнала.
– На что потратили?
– На трехкомнатную квартиру в Екатеринбурге. Добавила из своих и купила.
– С деньгами расстаетесь легко?
– Как бабушка моя говорила, "деньги карман жгут". Не умею экономить.
– Купить огромный автомобиль и через три месяца понять, что не нужен вам такой – история про вас?
– Нет. У меня в жизни было три машины. Вот на этой, третьей, езжу до сих пор. Скоро ей десять лет.
– "Мерседес", наверное?
– Ага. Вполне устраивает.
– У Яны Егорян в Рио украли кошелек прямо в зале, Юля Ефимова пошла в туалет – и не могла вырваться наружу. Дверь закрылась намертво. У вас были ЧП на Олимпиаде, кроме того ограбления?
– Да нет, Карполь все умел предусмотреть… Врезалось в память, как в Атланте дрались Куба с Бразилией. Ну, "драка" – это сильно сказано, пластиковыми бутылками кидались. Но я была поражена! Девочки – и так себя ведут. А в Китае на финале Гран-при случилось продолжение. Там уже вспыхнул настоящий мордобой. Даже тренеры участвовали.
– Ждем подробностей.
– Игроки начали обзывать друг друга. Матч в разгаре, они не замолкают. Потом кто-то кого-то зацепил под сеткой – и понеслось! Торрес побежала на чужую сторону – ее так на стулья швырнули, что все рассыпались! И понеслось. Наутро международная федерация провела экстренное заседание, дисквалифицировала капитанов, зачинщиков.
Сейчас разговариваю с девчонками из команд, против которых играли. Усмехаются: "Только не рассказывай, что у вас в "Уралочке" не было драк…" Но их действительно не было! Вспоминаю сборы в Алуште. 1988 год, мне 15 лет, старшие девочки вернулись из Сеула олимпийскими чемпионками. Так мы поздороваться с ними боялись! Нас трясло! А к нам они относились потрясающе, прикрывали.
– От чего?
– У Карполя под запретом были кола, кофе, еще что-то. Не представляю, почему. Черт с ней, с колой. Но вот кофе украдкой пили все. От этого казался еще вкуснее. Карполь мог кричать и давить на кого-то – зато между девочками отношения были идеальные.
– Шумел Николай Васильевич так, что страшно за вас становилось.
– Если б вы пригляделись, заметили бы – кричит он не на всех. Мне, как пасующей, доставалось постоянно. Но были девочки, на которых не повышал голоса вообще.
– Это на кого же?
– На Любу Соколову, Женю Артамонову. Карполь прекрасно знал, от кого какими словами можно добиться результата.
– На мат срывался?
– Почему-то всем казалось, что он матерится. Ни разу не проскочило!
– Мы-то по мимике судим.
– Мимика у него в порядке. Кого-то из штаба обматерить мог. Девочек – никогда. Чтоб вы поняли Карполя, вот история. Комментировала недавно матч "Уралочки" в Одинцово. Положили микрофон около скамейки. В тот день играли Надаль и Федеррер. Приходят Карполь с внуком Мишей, который раньше теннисом занимался. Сейчас помогает ему в "Уралочке". Николай Васильевич начинает расспрашивать – как сыграли? Весь диалог у меня в наушнике!
– Что услышали?
– Мишка рассказывает, объясняет. Карполь раскочегаривается, закипает – и в конце концов выкрикивает: "Да отстань ты от меня со своим теннисом! Я к игре готовлюсь!" Все, завелся – теперь будет заводить команду!
– Смотрите на него – чувствуете, что постарел?
– Когда молчит – да. Едва начинает орать, такие мысли отступают. В том, что Карполь кричит громко, ничего страшного не вижу. Можно сказать тихо – и будет больнее.
– Примером проиллюстрируете?
– Чемпионат мира-2002 в Германии. Мы были сильнее на голову и американок, и китаянок. А вот не шло, сыпались в приеме. Потому что отцепили от сборной Наташу Морозову. Из-за нелепого конфликта.
– С Карполем?
– Даже не с Карполем. С человеком из штаба.
– Что стряслось-то?
– Бытовая ссора. У нас единственный выходной, три часа сидели и ждали выезда. Наташа высказалась – дескать, могли бы организовать все тщательнее. Из Наташи хороший адвокат вышел бы. Ей показалось, поступили несправедливо по отношению ко всей команде. Морозовой тут же дали понять – решают здесь другие люди. Выступать не стоит.
– Приговор Карполь озвучил тихо?
– Вот-вот, за два дня до вылета в Германию еле слышно произнес в автобусе: "Наташа завтра на тренировку с основным составом не приходит".
– Ее реакция?
– Слезы. В то время жаловаться в федерацию было не принято. Карполь нас оберегал от интервью, статей – мы мало что понимали. Знали: клуб и сборная в одном лице. Руководитель тоже один, вес огромный. Как скажет, так федерация и решит.
ИСТЕРИКИ
– О нагрузках Карполя ходят легенды.
– Если нынешним волейболисткам дать те объемы, свалятся в первый же вечер! Сегодня все стройные, высокие, в тренажерном зале программа расписана в зависимости от твоих физических возможностей. Нас же без разбору загоняли под штангу, у всех один вес. Попробуй не сделать! Прыжки, приседания, потом ложишься на козла с блином от штанги и качаешь пресс. Как ни странно, травм не было.
– Поразительно.
– Раньше девчонки были здоровее, выносливее. Да и ростом пониже. Поколение олимпийских чемпионок Сеула в таком режиме вкалывало изо дня в день. Я-то уже на излете застала. На сборах в Алуште валилась с ног от усталости и недосыпа. Подъем – в 6.00. Комплексной научной группе, которую всегда возил с собой Карполь, сдаешь кровь, ЭКГ. В 6.30 – кросс.
– Мощно.
– Еще глаза не успел открыть, а уже бежишь в гору на приличной скорости. Каждая тренировка длилась часа три. Зала в Алуште тогда не было, занимались на открытой площадке. Пол очень неровный, стирали в кровь локти, колени…
– Как Карполь реагировал на женские слезы?
– Мне кажется, вообще не трогали. Если кто-то плакал, не прекращал кричать. Разве что мог заменить.
– Истерики случались?
– Конечно. У Насти Беликовой на чемпионате мира. А у меня – на сборе в Хорватии. Товарищеский матч. Я не понимала, что надо делать на площадке. Карполь в одном перерыве наорал, во втором, в третьем. И я разрыдалась. Такого со мной не было никогда. Доктор, не дожидаясь окончания матча, отвез на машине в гостиницу. Там дня два пластом лежала. На нервной почве упало давление.
– А Карполь?
– Заходил, интересовался самочувствием. Когда в зал вернулась, надеялась, что смягчится, жалеть будет. Он же зыркнул, как ни в чем не бывало: "Грачева, оклемалась? Вперед!"
– Не страшно было за свой организм?
– Это сейчас страшно – когда вам рассказываю. Думаю: "Почему сразу домой не уехала?" Но вы поймите, у Карполя же нет цели вызвать истерику. Объясняет, старается донести – ты не улавливаешь. Он повторяет, распаляется, срывается на крик. Особо впечатлительные начинают плакать.
– С тренировки вас выгонял?
– Было дело. Улетели из Москвы на матч Кубка ЕКВ в Северодонецк. Мой багаж потерялся. Там все – от зубной щетки до игровой формы. А у меня в руках плеер да паспорт. Город маленький, спортивных магазинов нет. На предыгровую тренировку вышла без наколенников, в кроссовках массажиста. Шорты, майку и носки девчонки насобирали. Карполю что-то не понравилось в моих действиях, заорал: "Почему не падаешь?!" Кончилось тем, что выпроводил из зала.
– А дальше?
– Иду по улице, прикидываю, сколько с денег с собой, на чем домой добираться. Тут доктор догоняет: "Таня, стой! Карполь за тобой послал…" На следующий день где-то отыскали наколенники, номер на майке пластырем залепили. Так и отыграла.
– Николая Васильевича сложно представить расчувствовавшимся. Слезы его видели?
– Летом 1993-го, когда в Екатеринбурге разбился сын Карполя, мы были в Австралии на Гран-при. Я сидела на замене, собирался выпустить на площадку. В какой-то момент обернулась – Карполь застыл, будто каменный, руки трясутся. Мы ничего не знали, а ему сообщили перед матчем. Утром улетел, доигрывали турнир без него.
– С сыном были знакомы?
– Да, Вася – парень удивительный. Без ведома родителей ушел служить в ОМОН, попал в горячую точку… В аварии погиб вместе с супругой.
– Остался внук.
– Мише было четыре года. Николай Васильевич и Галина Михайловна его усыновили.
– Карполь – добрый человек?
– Помню, на турнире девочка из немецкой сборной вышла в платке. Болела. Карполь был не в курсе, пошутил неудачно – а когда ему объяснили, чуть не расплакался. Настолько виноватым себя чувствовал! Знаете, он очень… Проявляет себя в воспитании, что ли. Как-то в Хорватии подошла в холле гостиницы к ребятам из нашего штаба. Перебросились парой фраз. Карполь увидел, подозвал: "Как ты можешь себе позволить разговаривать с мужчиной, который сидит?"
Или вот история. У нас дежурный по утрам всех обзванивал, будил. Однажды я дежурила. Набрала номер Карполя – и выпалила, как всем: "Алло! Семь часов, завтрак через тридцать минут". Карполь просто взорвался.
– Почему?
– "Если звонишь человеку, обращайся по имени!" Еще он постоянно читает газеты. Даже в Японии, где сплошные иероглифы. Может общаться на каком угодно языке. Ему кажется – все понимают. Был случай в Азии. Задержали рейс. Мы уже прикорнули в уголке – потому что ночевать неизвестно где придется. Там аэропорты на ночь закрываются. Внезапно будят: "Скорей, скорей!" Частями грузимся в самолет. А нашего доктора не пускают через рамку. Открывают его чемоданчик, копошатся, разглядывают медикаменты. Карполь оборачивается в ту секунду, когда пограничники вертят в руках жестяную банку с клеем.
– И что?
– На весь аэропорт: "This is клэй!" Мы рухнули.
СТРЕСС
– Вы дважды делали перерывы в карьере. Зачем?
– Не могла больше спорить с Карполем. Уставала! Мне хочется играть – а у него другая связка в составе. Хорошо, отвечаю, тогда ухожу.
– Отговаривал?
– Не особо. В 2000-м мечтала вернуться. Но как? Два года не играла! Вдруг в январе звонок из клуба. Приезжаю к Карполю и слышу: "Если сейчас приступаешь к тренировкам, Олимпиаду в Сиднее тебе гарантирую". Да я готова была жить в зале после такого!
– Первый раз закончили с волейболом в 1998-м. Что стало последней каплей?
– Стресс, бесконечные переезды. Все время в одном коллективе. Какой бы он ни был замечательный, надо отвлекаться. А мы Новый год вместе встречали!
– Господи. Тихо ненавидя друг друга?
– Нет. Под бой курантов ты дома – а в два часа ночи обязана прибыть в пансионат. Садились пить чай. Наверное, лучше было бы собраться к десяти, встретить праздник – и разойтись.
– Есть версия – для чего это было нужно?
– Убедиться, что все в форме. Хотя с режимом в "Уралочке" проблем сроду не возникало.
– Ни разу не было такого, чтоб кто-то не приезжал в новогоднюю ночь?
– Вы что! Исключено!
– Не пили вообще?
– Может, кто-то бокал шампанского себе позволял. Не более.
– Покурить могли втихаря?
– Я к сигаретам равнодушна. А у Вали Огиенко маленькая дочка ездила с нами. Карполь ее обожал. Спросил как-то: "Настя, а, Настя?" – "Что?" – "Скажи, мама курит?"
– Ловко.
– Настя задумалась: "Нет". И после паузы: "Иногда на балконе покуривает…"
– Заканчивая в первый раз, были уверены – это навсегда?
– Да. Поначалу – сплошной расслабон. С ужасом просыпаешься – не опоздать бы на тренировку! Через мгновение доходит: не надо ни на какую тренировку. Так хорошо становится! Меня не физические нагрузки утомляли, а гостиницы, самолеты, автобусы. Путешествовали, мягко говоря, некомфортабельно. Как-то из Загреба в Одессу поехали.
– На чем?
– На маленьком жестком автобусе. Везли с собой призы для лотереи, эти коробки были до потолка утрамбованы. Мы с Лизой Тищенко сидели рядом, я кое-как умудрялась спать. Лиза говорила: "Смотрела на тебя и думала – если правильно улечься, оказывается, можно заснуть…" На границе нас встретил клубный "Икарус". Ночевали где-то во Львове, там хоть помылись. Кошмарный переезд.
– А девочки все высокие.
– Да, в самолете-то неудобно! А в каких гостиницах мы останавливались? Потом выходишь на площадку – нет скидок на бытовые неудобства, акклиматизацию. В 1994-м в Гонконге проводили коммерческий турнир. Оттуда 12 часов до Франкфурта, пересадка – и в Бразилию. Набитый эконом-класс. Я чуть с ума не сошла. Как прилетели – на тренировку. Никто и не вспомнил, что сутки назад мы на другом конце света играли. Вот такой была наша жизнь.
– Вы правильно сделали, что уходили?
– Однозначно!
– Что в первый раз, что во второй?
– Не могу жить в состоянии стресса. От меня мало толку, если я на пределе. Никакого куража, все валится из рук.
– Значит, любой волейболистке в такой ситуации посоветуете годик отдохнуть?
– Ни в коем случае! Не каждой удастся вернуться. Кто-то рожает – и возвращается. А кто-то после не самой серьезной травмы не может в себя прийти. Я-то вижу – девочка уже не так прыгает, как раньше. У нее ничего не болит, но она боится повторения этой боли.
– Что за шрам у вас на руке?
– Это не от волейбола. Порезалась, стекло вывалилось. Ночью в травмпункте зашили, потом "пластику" делала. В то же утро поехала на тренировку в "Динамо". Я же терпеливый человек, меня учили тренироваться на морально-волевых. Решила скрыть!
– Как?
– Надела длинную куртку. Быстро поняла, что даже приподнять руку не в силах. Пришлось сознаться. Тут же наложили лангетку. После каждой тренировки мотались с доктором на перевязки в диспансер. Больно было, но справилась.
ЖЕНИХИ
– Баскетболистка Елена Баранова рассказывала нам, что в команде все кучкуются по трем категориям – замужние, одинокие и приверженцы однополой любви. В женском волейболе то же самое?
– Ни в клубах, ни в сборной с лесбиянками не сталкивалась. Шок испытала в Рио. Перед репортажем по пляжному волейболу в единой олимпийской информационной системе открыла профайл на Лариссу Франку из Бразилии. Наткнулась на фразу: "Ее жена играет в такой-то команде…" Первая мысль – ошибка.
– Логично.
– Нет! Франка официально в браке. Такое уже и в классическом волейболе есть. Но не в России. Мы иначе воспитаны.
– Карполь настаивал, чтоб волейболистки приводили женихов в его кабинет, – знакомиться.
– Девочки неплохо зарабатывали, ездили за границу. Сегодня этим никого не удивишь, а тогда вокруг спортсменок часто крутились бездельники и альфонсы. Николай Васильевич их гонял.
– Как?
– Проводил с девочками воспитательные беседы. Оставлял на свидания минимум времени. Мы же месяцами просиживали на сборах. Ранние браки были под запретом. Из нашего поколения первой вышла замуж Люба Соколова – в 19 лет. Но она еще за ЦСКА играла.
– В вашей жизни был альфонс?
– Бог миловал.
– В женской сборной России по хоккею накануне Олимпиады в Сочи произошло ЧП – основной вратарь забеременела.
– Девочки рассказывали мне, как перед крупным турниром неожиданно выяснилось, что Валя Огиенко, капитан сборной, ждет ребенка. Со страхом отправилась к Карполю. Представляю, как у него кипело внутри, но виду не подал. Улыбнулся: "Рожай спокойно. Желаю здоровья тебе и твоему ребенку".
Как-то я брала в Екатеринбурге у Карполя интервью. Вот тогда он произнес: "Для меня главная победа в жизни – то, что все мои спортсменки стали мамами…" Не про какие-то золотые медали сказал. Важнее, что никому здоровье не испортил.
– Кто из той "Уралочки" рекордсмен по детям?
– У Лены Василевской сразу тройня родилась – два мальчика и девочка! У Насти Беликовой тоже трое, но по очереди.
– Интервью с Карполем – испытание для вас?
– Я так волновалась, что обзвонила всех знакомых! О чем спросить? Советовали: "Про нарушения режима, любимых учеников…"
– Как все прошло?
– Как и следовало ожидать – Карполь учить меня начал: "Ты плохо комментируешь, неправильно берешь интервью, надо внятнее формулировать…" Мне хотелось его с человеческой стороны показать, душевной – спрашивала, как готовит. Что-то для меня открылось в том разговоре – я не знала, что он настолько влюблен в Белоруссию. Это его родина. Постоянно ездит туда, нахваливает дороги.
– Года четыре назад волейбольный агент обмолвился, что в женской суперлиге игроки зарабатывают от двух до пятидесяти миллионов рублей в год. Сегодня цифры другие?
– Конечно. Особняком стоят казанское и московское "Динамо". В остальных командах проблемы, "Уралочка" – не исключение. Кое-где девочки по десять месяцев зарплаты не видят!
– Как было в ваши времена?
– До отъезда в Турцию в 2001-м получала максимум тридцать тысяч долларов в год. В Стамбуле платили пятьдесят тысяч. С 2002-го три года сидела дома, не играла. Внезапно звонок из московского "Динамо": "Приезжай. Правда, у нас куча звезд, скорее всего, будешь сидеть на лавочке…" Ладно, думаю, посижу. При такой-то зарплате.
– Сколько?
– В два раза больше, чем в Турции! Потом хотели добавить. Я вместо денег попросила квартиру в Москве.
– Мудро.
– Изначально на год в волейбол возвращалась – а в итоге провела в "Динамо" три замечательных сезона. Главное – ни единого матча на скамейке! Капрара в сборную предлагал вернуться. Как раз в 2006-м перед победным чемпионатом мира в Японии.
– Почему отказались?
– К нагрузке на два фронта была уже не готова. Поняла, какое это удовольствие – отдыхать летом! Набираешься сил, по волейболу успеваешь соскучиться. В сборной – ни того, ни другого. Капрара на меня сильно обиделся.
– Общались через его жену, Ирину Кириллову?
– Нет, приехал один на матч с ЦСКА, говорили по-английски. С Капрарой давно знакома. Когда Ира была беременна, он еще с "Бергамо" прилетал в Екатеринбург, через него передавали друг другу посылки. Я ей то кефир, то квашеную капусту, она мне – сапожки.
– При Карполе в сборной премиальные были скромные?
– Это отдельная история. Сначала призовые, которые выплачивали на Гран-при, делили на всю команду. Личные премии – десять тысяч долларов как лучшему игроку турнира – тоже шли в общий котел. Позже все эти деньги Карполь стал включать в наши контракты. С того момента в сборной не получали ничего.
– Загадками говорите, Татьяна.
– Допустим, подписываешь с "Уралочкой" контракт на десять рублей в год. Заработал на Гран-при три рубля – значит, клуб тебе уже должен семь. Я Карполя не осуждаю. 90-е – тяжелейшее время. Он выкручивался, как мог, придумал разные схемы, чтоб сохранить "Уралочку". Спонсора-то не было.
– Какие еще изобретал схемы?
– Отправлял в Японию на сезон двух-трех игроков. Большую часть своей зарплаты они отдавали в клуб. На эти деньги Карполь содержал "Уралочку" и "Уралочку-2".
– Никто не взбрыкнул?
– Нет. Все оговаривалось заранее. Либо соглашаешься на такие условия, либо никуда не отпустят. Помню, Карполь вызвал меня и Морозову. Сказал, что Наташа едет в Японию, а из ее контракта будет оплачиваться моя зарплата в "Уралочке".
ГАМОВА
– Однажды Екатерина Гамова вручила Марине Шешениной на день рождения кубок с выгравированной надписью: "Лучшей пасующей вселенной". Самое неожиданное, что дарили вам?
– Путешествие на воздушном шаре. Пару лет назад друзья решили удивить. В программу входит не только полет, но и доставка на лимузине, дорогое шампанское.
– Впечатления?
– Сертификат так и лежит в конверте. Отдам кому-нибудь. Я точно не полечу. Не любитель острых ощущений. До сих пор с ужасом вспоминаю американские горки в Калифорнии, как выйти хотела…
– На ходу?
– Да нет. Приехали с командой в Диснейленд. Прокатилась разок и подумала – достаточно. Но защелку на ногах заклинило. Пока возилась, мы на второй круг пошли. Девчонкам в радость, а у меня от страха язык присох к горлу. Зажмурилась и молила об одном: "Скорее бы все закончилось!"
– Карполь с вами катался?
– Ну что вы! Аттракционы – это не про него. Николай Васильевич любит экскурсии, музеи, просто гулять по городу. В автобусе за границей не позволял нам включать русские песни. Считал, надо слушать музыку той страны, в которую приехали. Всегда просил водителя сделать радио погромче.
– Гамова – что за человек?
– Светлый, ранимый. Совершает много добрых дел, о которых никто не знает.
– Вы о благотворительности?
– Не только. У нее две собаки и три кошки – всех подобрала на улице. Больных, хромых, косых. Долго выхаживала, лечила.
– Когда вы особенно убедились в ранимости Гамовой?
– Катя близко к сердцу принимает мелочи, на которые другой внимания не обратит. Скажет идиот на улице: "О, какая длинная!" Я через минуту забуду, а Катя переживает. Она ведь была очень одинока, рано потеряла маму. Все изменилось в 2013-м, когда Катя вышла замуж.
– За сына Светланы Дружининой и Анатолия Мукасея.
– Вы не представляете, как я рада за Катю! Она светится от счастья. Наконец-то получила то, чего так не хватало – семейное тепло, заботу, внимание. Закончив карьеру, много путешествовала. А теперь с головой окунулась в новую работу – с юниорской сборной, которая на днях выиграла чемпионат Европы в Голландии.
– Для Гамовой это тренерский дебют.
– Да, помогает Александру Карикову. У них великолепный контакт. Честно говоря, не ожидала, что ей будет интересно с юниорами. Думала, захочет быть поближе к национальной сборной. Но Катя в восторге, рассказывает про девчат – глаза горят.
– Чем еще удивляла?
– Играя в казанском "Динамо", подбила команду сочинить письмо Ришату Гилязутдинову, главному тренеру. Дело было под Новый год. Возвращались на поезде с очередного матча – уставшие, замученные. Текст получился веселый: "Дедушка Мороз! Подари, пожалуйста, нам выходной. А то у нас лапы ломит, хвост отваливается…"
– Гилязутдинов оценил?
– Разумеется. Там же, в Казани, Гамова нарисовала розового слоника. Художник она не Бог весть какой, выбрала традиционный вариант – вид сзади. Вместе с разными майками, в которых Катя выступала за клубы и сборную, передала рисунок на аукцион в поддержку Наташи Сафроновой.
– После инсульта в декабре 2009-го Наташа чудом осталась жива.
– Это правда. На тренировке потеряла сознание. 18 дней в коме, операция, лечение в Германии… Когда в июле 2010-го спецрейсом привезли в Москву, Наташа не вставала, отовсюду трубки торчали. Жуткая картина.
– Навещали?
– В клинике на Щукинской – почти каждый день. Могла что-то приготовить, привезти, просто посидеть возле кровати. В одинцовскую квартиру, где после выписки Наташа жила с мужем, тоже заезжала. Сейчас перебрались в Брехово, там у них хозяйство – куры, гуси. Поселок далеко, никак пока не доберусь. Спасает телефон.
– Как себя чувствует?
– По ее словам – нормально. Но смотря с чем сравнивать. Речь нарушена, рука не работает, сильно похудела. Передвигается на коляске. Вставать пытается, но без поддержки тяжело. В квартире для Наташи специальные поручни установили. Не знаю, есть ли в загородном доме.
– Слава богу, муж рядом.
– Говорит, без Сережи жить вообще не будет… Познакомились, когда ничто не предвещало беды, Наташа играла за московское "Динамо" и сборную. А расписались в 2011-м, она уже на коляске была. Свадьбу праздновали в Брехово, приехали мы с Катей Гамовой, другие девчонки. Сергей – оператор, смонтировал трогательный ролик. Потом по "НТВ-плюс" показали.
– "Динамо" не забывает Наташу?
– Помогают и клуб, и федерация. Положили стипендию, оплачивают массаж, ежегодный курс реабилитации. Конечно, она скучает, не хватает внимания. Мама живет в Красноярске. У Сергея – работа, снимает автогонки. Я часто зову Наташу на волейбол. Один раз приехала, еще в Одинцово. Больше не хочет.
БИЛИЧ
– В свердловском спортинтернате вы пересеклись с Алексеем Яшиным и Николаем Хабибулиным. Ухаживали за вами?
– Не-а. Со мной еще учился Саша Вьюхин, из волейболистов – Стас Динейкин, Игорь Шулепов. Но не так уж много времени мы проводили вместе. Ребята ночевали в интернате, я же после тренировок возвращалась домой. Хотя однажды выбрались классом во дворец спорта на концерт "Кино".
– Яшин уже тогда считался звездой?
– Мы практически не общались – он рано в московское "Динамо" уехал. А Хабибулин и Вьюхин – типичные вратари. Спокойные, ответственные, немногословные. Коля все свободное время книжки читал. Мальчишки могли дурака валять, веселиться, а он сторонился компаний. Еще французский зубрил – без особого успеха. Сашу жалко безумно. Когда узнала, что он был в том самолете с ярославским "Локомотивом", не сдержала слез.
– Ваши родители – милиционеры. Чем занимались?
– Папа – опер. Мама ушла на пенсию капитаном, трудилась в детской комнате милиции и отвечала за распределение людей, которые нигде не работали, бродяжничали. Их отлавливали, привозили в отделение.
Когда только начала встречаться с папой, к "органам" отношения не имела. Вспоминала – приехала из родной Тавды в Свердловск, он на перроне ждет. Идут к выходу, с ним каждый бомж раскланивается: "Здравствуйте, Александр Викторович!" У мамы глаза расширяются: "Господи, что ж у него за знакомые?"
– Колоритно.
– Папа периодически дежурил на вокзале, эти товарищи его уважали. А умер, когда мне было четыре года. Заболел, долго не могли установить диагноз, считали симулянтом. Позже выяснилось – онкология… Мы жили далековато от дворца спорта, возить на тренировки меня было некому. Сама добиралась. С семи лет одна отправлялась на поезде к бабушке в Тавду!
– Ничего себе. До нее от Свердловска ночь по железной дороге.
– Совершенно верно. Мама посадит в купе, предупредит проводницу, а в Тавде бабушка встречает. Тогда воспринималось нормально.
– Игорь Черевченко зимой возглавил "Балтику". Вариант с вашим переездом в Калининград не рассматривался?
– Нет. У меня в Москве работа, дочка в садик ходит. Маше в августе исполнится пять лет. Как у мужа выходной, сразу прилетает. Кстати, его фамилия – ЧеревченкО. Так мне рассказывал отец Игоря. Это Семин в "Локомотиве" начал называть ЧерЕвченко, все подхватили.
– Когда вы расписались?
– В 2008-м. Ребята, извините, но про личную жизнь не рассказываю. Я не из тех, кто выставляет ее напоказ, кричит на каждом углу о своих чувствах. Даже на "НТВ-плюс" много лет никто не знал, что Игорь – мой муж. Потом посыпались предложения снять про нас документальный фильм или хотя бы сюжет – отказываюсь наотрез. Я никогда не приглашаю домой корреспондентов, не устраиваю фотосессии для глянцевых журналов.
– У Игоря такая же позиция?
– Да. Придерживаемся принципа Шота Руставели: "Любовь надо прятать, как краденого коня".
– Понятно. Футбол-то смотрите?
– Редко. Лишь недавно узнала, что такое искусственный офсайд, например. Когда на "Матч ТВ" главным редактором был Таш Саркисян, хотел меня на футбол заслать. На послематчевые интервью.
– А вы?
– Диалог случился такой. "Таня, ты футболистов боишься?" – "Нет. Но я не справлюсь, наверное…" – "Да брось! Что, несколько вопросов не задашь?" Морально подготовилась, однако не срослось. Если снова предложат – почему нет?
– Тем более, вы уже в курсе, что такое офсайд. Игорь в "Локомотиве" многим тренерам помогал. Кажется, наиболее теплые отношения сложились с Биличем?
– Мы действительно дружим, несколько раз встречались в Стамбуле, где он "Бешикташ" тренировал. Я очень люблю людей, которым все интересно. Думаю, Билич многих женщин притягивает. Знает кучу языков, играет на гитаре, элегантно одевается. Невероятно артистичный.
– Это точно.
– Как-то случайно наткнулась на трансляцию матча "Тоттенхэм" – "Вест Хэм", комментировал Александр Елагин. Билич на бровке устроил целый спектакль. Успевал и с тренером "Тоттенхэма" о чем-то потолковать, и с резервным арбитром. Выпуская на замену молодого игрока, чмокнул его в щеку. Я попыталась представить, как наш тренер целует футболиста, – и не смогла. А у Билича выглядело естественно.
– Как у него с русским?
– За год в "Локомотиве" освоил. С его ассистентом, Алешей Асановичем, общаюсь на хорватском.
– Какой рассказ Билича врезался в память?
– У него в "Бешикташе" подрались два турка. Сначала после игры – разняли. Затем на базе устроили мордобой. Билич вызвал к себе, вроде помирил. Но едва от него вышли, сцепились в третий раз. После этого Славен выгнал из команды обоих. Еще с восторгом отзывался о Стамбуле. От клубного водителя отказался: "Быстрее на лодочке переплыть через Босфор…" С туристами, за три доллара. Билич – простой и неприхотливый.
– С тех пор, как он в "Вест Хэме", виделись? Игорь собирался к нему в Лондон.
– Перед Новым годом муж был на стажировке в Германии. В Англию к Биличу пока не доехали.
– Пару лет назад Игорь обронил в интервью, что собирается показать вам родной Душанбе. Удалось?
– Тоже нет. Но обязательно побываю. Меня и в Ташкент друзья зовут. Если уж выберусь в те края, постараюсь охватить оба города, плюс Бухару, Самарканд. Говорят, красота необыкновенная.
– Что вы не умеете – но хотели бы научиться?
– Косички плести. У дочки шикарные длинные волосы, а заплетают ее утром в садике воспитательницы. Мечтаю еще английский подтянуть.
– Театр любите?
– Обожаю. Из последних спектаклей особенно понравились три. В Сатире – "Средство от наследства" с Федором Добронравовым, а в Вахтангова – "Дядюшкин сон" с Владимиром Этушем и "Пристань".
– Муж восторг разделяет?
– На "Дядюшкин сон" ходила с мамой. У Игоря теперь другие заботы. Пусть спокойно "Балтику" тренирует.