Родившийся в Германии Никита Александров появился на радарах российских сборных совсем недавно — после того как провел успешный сезон в Молодежной лиге Квебека, а затем был выбран во втором раунде драфта НХЛ-2019 действующим обладателем Кубка Стэнли «Сент-Луисом». Никита — сын Игоря Александрова, воспитанника воскресенского «Химика». Александров-старший провел в «Химике» пять сезонов в начале 1990-х, выступал — и весьма успешно — за молодежную сборную России. На МЧМ-1993 он был лучшим ее бомбардиром наряду с Виталием Томилиным. В той команде были Алексей Яшин, Виктор Козлов, Сергей Гончар, Николай Хабибулин, Сергей Брылин, Вадим Шарифьянов и — Николай Цулыгин. В 1997-м он перебрался в Германию к тренеру Владимиру Васильеву, возглавлявшему «Нюрнберг». И там и осел, хоть и предпринимал несколько попыток вернуться. Там же родились его сыновья Никита и Артем, пошедшие по стопам отца.
Кузнецов мне ближе, чем Драйзайтль
— Родившись в Германии, вы так там и жили до переезда в Канаду?
— Я всю жизнь прожил в Германии до отъезда в «Шарлоттаун», но в России бывал часто. Каждое лето приезжал минимум на три недели. Отец и играть возвращался на родину, и тренировал там, но я в это время оставался с мамой в Изерлоне — ходил в школу и занимался хоккеем.
— Отец, наверное, принимал большое участие в вашем хоккейном образовании.
— Я под его руководством и начинал играть в хоккей. Он еще выступал тогда — в «Изерлоне». Тренировался с ним, но и в хоккейную школу ходил. Кататься начал в четыре года, полноценно заниматься — в пять. И прошел все стадии детско-юношеского хоккея в Германии. Но часто приезжал в Россию на сборы.
— Когда на сборы приезжали, были среди отстающих или наравне со всеми?
— Когда первый раз приехал, отрыв был очень большим. Я сильно отставал. Но в последние годы он уже был совсем небольшим. Я даже считал, что в каких-то аспектах лучше, чем другие ребята.
— Часто с отцом отдельно занимались?
— Конечно. У него была и есть своя хоккейная школа. И мы всегда в ней с ним тренировались. Я, папа и брат. Отец давал нам упражнения и всегда подсказывал, что и как делать. Или мы с братом просто выходили на лед. Почти всю жизнь там провел. Льда у меня было очень много, особенно сравнивая с немцами. Потому что у отца была школа. И это, конечно, очень помогало.
— Ваш старший брат Артем, выступавший в МХЛ, уже год не играет. Он завершил карьеру?
— Он пропустил этот год из-за травмы. Сейчас ищет себе новый клуб. Но пока ничего не нашел.
— У вас заметный акцент.
— Это потому что в Канаде рядом нет русских. И по-русски я только с родными по телефону общаюсь. Вот он и забывается немножко. В Изерлоне-то у меня очень много русских друзей, с которыми мы по-русски и общались, и дома мы только по-русски разговаривали. А тут нет никого из России.
— В лиге Квебека ведь играют русские.
— Иногда общаюсь с Артемием Князевым из «Шикутими», с Матвеем Гуськовым из «Лондона», c Никитой Охотюком из «Оттавы». Держусь русских ребят. Но это не так часто случается.
— Что у вас с образованием?
— Я закончил 10 классов в Германии, здесь доучился, а потом в университет поступил. В CHL такие правила, что все хоккеисты должны учиться. Лига платит за все. Очень удобно. Осенью буду уже на втором курсе.
— Чьим решением было переехать в Канаду?
— Моим. Хотел играть в Канаде. Папа-то хотел, чтобы я перебрался в Россию и попробовал пробиться в КХЛ. Но я посчитал, что за океаном мне будет комфортнее, поскольку там мне дадут играть. И как показали эти два года — это было хорошее и правильное решение. Первый сезон получился не самым удачным из-за адаптации к маленьким площадкам и совсем другому хоккею. Долго привыкал к темпу игры. Ну а на второй сезон я уже был ко всему готов и сыграл намного лучше, чем в первом.
— С английским не было проблем?
— У меня все отлично с английским. Я очень хорошо разговаривал, еще когда только приехал.
— Всерьез раздумывали о России?
— Долго думал, но в итоге сделал выбор в пользу Канады. Потому что CHL — самая сильная молодежная лига. И для драфта играть там было лучше — она ближе всего к НХЛ.
— Кто вам ближе — Леон Драйзайтль или Евгений Кузнецов?
— Кузнецов, конечно! Внимательно за ним слежу. Как и за Остоном Мэттьюсом. У Евгения стараюсь учиться катанию, у Мэттьюса — работе рук, у него очень хорошие руки.
— А сейчас не смотрите в сторону КХЛ?
— Я уже два года в Шарлоттауне. Может быть, и третий год проведу здесь. Я нацелен на «Сент-Луис».
— Как отец оценивает ваши перспективы?
— Даже не знаю. Он всегда давал мне какие-то советы. Но в последний год перестал. Понимает, что я взрослый уже, что я сам должен принимать решения. Если я сам спрашиваю — он всегда мне ответит. Расскажет, что думает. А так — я сам за себя.
— Обычно те, у кого отцы «хоккейные», я имею в виду россиян, созваниваются с родителями чуть ли не после каждого матча.
— Бывает, что папа звонит после игры. Но этого стало меньше. Он знает, что у меня здесь очень хороший тренер, который за мной следит. И верит ему, доверяет в том, что касается меня и моего развития.
Хочу поехать на суперсерию с молодежной сборной
— У вас была заоблачная статистика в некоторых лигах в Германии. По 3 очка за игру, по 2. Это настолько слабый там уровень? Или юношеские команды «Изерлона» выступают не в сильнейших лигах?
— Это сильнейшие лиги в Германии, но сравнивать их уровень с юношескими лигами в России невозможно. И это еще я всегда играл за старших. Всегда был самым младшим в команде.
— Серебро Олимпиады как-то повлияло на интерес к хоккею?
— После Олимпиады на хоккей стало ходить больше людей. Народ заинтересовался нашим видом спорта. И это здорово. И за чемпионатом мира все следили.
— После финала Игр не думали, что стоит все-таки попробовать себя в сборной Германии?
— Нет. У меня и паспорта Германии нет. Только российский.
— А почему вы не получили паспорт Германии, прожив там всю жизнь?
— Потому что мне сказали, что в этом случае надо сдать российский паспорт. А я этого не хотел. И моя семья тоже не хотела. Если берешь гражданство Германии, то должен отказаться от российского.
— То есть вы хотите играть за сборную России.
— Конечно! Всегда мечтал, но, наверное, меня никогда не видели и ничего обо мне не знали. Но я надеюсь, что сейчас ко мне будет больше внимания. И очень надеюсь, что меня пригласят на какие-то турниры или хотя бы сборы.
— До сих пор из ФХР ни разу не обращались? Даже к вашему отцу?
— Весной меня пригласили в молодежную сборную России на Кубок Черного моря, но из-за преддрафтовых тестов, где мне необходимо было присутствовать, пришлось пропустить этот турнир. Надеюсь, приглашения еще будут. Если вдруг позовут на Суперсерию — я с радостью!
— А немцы не пытались вас рекрутировать?
— Всегда пытались призвать меня в сборную. Даже немецкий паспорт сделали. Но я всегда им отказывал. Потому что всегда хотел играть за Россию — это моя мечта.
— Кто ваш любимый российский хоккеист?
— Евгений Малкин. Как он работает с шайбой, как катается — он очень большая звезда. Его игра мне очень нравится. Пусть его критикуют, но вы посмотрите, что он делает на льду.
— После драфта с вами связывались русские ребята из «Сент-Луиса»?
— Владимир Тарасенко звонил мне после драфта. С Иваном Барбашевым пока не разговаривал. Тарасенко меня поздравил, поговорили о «Сент-Луисе» — он рассказывал, как там и что. Разговор был недолгим, но такое внимание — очень приятно. Много эмоций было.
— Вас задрафтовал действующий обладатель Кубка Стэнли. Не делает ли это ваш путь в НХЛ куда более сложным?
— Конечно, будет тяжело, потому что они чемпионы с устоявшимся составом, но в любой клуб НХЛ пробиться очень сложно. Ни в одном легко не будет. Моя нынешняя цель — попасть в «Блюз». И я понимаю, что это очень тяжелый путь. Но пройти его надо.
— Кто ваш любимый игрок «Сент-Луиса»?
— Тарасенко, конечно.
— Почему не Райан О'Райлли? Он ведь вам ближе — и по амплуа, и по стилю игры.
— Тарасенко мне больше нравится. Своим броском, умением найти пространство.
По характеру я — русский
— По натуре и характеру вы больше немец или все-таки русский?
— Мне все всегда говорили, что я по характеру русский. Все тренеры это постоянно повторяли. Потому что я на льду всегда «горел», всегда хотел, чтобы мне отдали шайбу. Возиться с ней, обыгрывать и забивать, забивать.
— А в жизни? Черты немца наверняка проявляются.
— Конечно. Когда в Россию приезжаю, чувствую, что я какой-то странный. Не такой как все. Не на 100 процентов русский. А в Германии наоборот — меня всегда считали на 100 процентов русским.
— Что в вас от немца?
— Сложный вопрос. У немцев просто другой характер. Они в некоторых ситуациях по-другому всегда действуют, если сравнивать с русскими.
— Имеете в виду — более «правильно»?
— Скорее, более аккуратно. Аккуратность и дисциплина. Действуют «в рамках правил» — вот так.
— Как вы относитесь к поговорке: «Что русскому хорошо, то немцу — смерть»?
— Ха-ха, не знаю даже. Скажем так, в чем-то она верная, в чем-то — нет, но больше забавная.