Милош Ржига
Родился 6 декабря 1958 года в Пршерове (Чехия).
В Суперлиге и КХЛ работал главным тренером «Химика» (2005-06), «Спартака» (2007-10), «Атланта» (2010-11), СКА (2011-12), «Авангарда» (2013-14), «Слована» (2015-17).
Скончался 1 сентября 2020 года.
1 сентября хоккейный мир потрясла печальная новость — ушел из жизни известный чешский тренер Милош Ржига. Он был специалистом с неиссякаемой энергией, которого обожали болельщики и журналисты за его искренность и открытость. Ржига создал, пожалуй, лучшую версию московского «Спартака» в новом веке, добрался до финала Кубка Гагарина с «Атлантом» и был уволен из СКА, когда команда шла на первом месте. Во всех клубах ему помогал известный в прошлом нападающий Андрей Потайчук. В интервью «СЭ» ассистент Милоша вспомнил самые яркие моменты совместной работы.
Первое знакомство
— Милоша я узнал еще в Чехии, когда играл за «Спарту», а он тренировал «Пардубице», — начал рассказ Андрей. — Слышал, что есть такой тренер, но так близко знакомы не были. Познакомились уже в «Химике», когда Милош возглавил команду, и начались тренировки. А я тогда еще чешский хорошо знал! Впрочем, и сейчас знаю. Он выбрал меня как опору — все-таки на тот момент он не так хорошо владел русским языком. Я стал капитаном команды и, как Милош всегда говорил, был мостиком между игроками и тренерами.
Начало в «Спартаке»
— Но в «Спартак» помощником он вас брать не хотел?
— Нужно просто знать Милоша. Когда человек берет своих помощников, он их не кидает и идет с ними до конца. Поэтому он не то что был против конкретно меня, а скорее предлагал вводить в тренерский штаб постепенно, чтобы сохранить своих прежних помощников. Сейчас многие пишут, что он всегда стоял горой за команду, за игроков. И это абсолютная правда! Если он идет со своим помощником, он ему полностью доверяет и никогда его не предаст. Меня же как бы навязывали, когда я прошел собеседование. Он знал меня как игрока — у нас были хорошие отношения. А тренерская работа — абсолютно другой вопрос.
Милош хотел меня узнать с другой стороны, ведь помощник играет важную роль. Если вспомнить наших известных тренеров, Сергей Михалев долгое время со своим бессменным помощником, те же Вячеслав Быков с Игорем Захаркиным, тандем Олега Знарка и Харийса Витолиньша, наверное, один из сильнейших сейчас в КХЛ. Милош — из таких людей и своих никогда не предавал.
Проверка
— Если бы он сам привел помощника, обошлось бы без проверки. А тут меня предложило руководство. Первое время он держал дистанцию — говорил, чтобы я занимался статистикой, изучал соперников. Доверия как такового и не было. И только через три-четыре месяца его проверки я заслужил доверие. Наверное, помогла и работа в «Химике», когда я был тем самым мостиком между ним и игроками. После, как все знают, мы проработали вместе не один сезон.
Первое время на льду я был подносчиком снарядов: пас давал игроку, шайбы из ворот выгребал. После — он приходил и говорил: «Андрей, сегодня ты работаешь с нападающими». Постепенно стал доверять и всю команду — разминки, упражнения. Надо просто знать Милоша. Да, он проверял меня, но всегда был открытым, настоящим. Никогда не стеснялся общаться с прессой, уделял много времени болельщикам после игр. Старался помочь всем, кто к нему обращался. Когда мы уезжали из Воскресенска в Мытищи с «Химиком», повара, уборщицы — они просто плакали. Так полюбили Милоша, что не хотели расставаться. И в «Спартаке» болельщики его обожали. Хотели, чтобы вернулся.
Перед Кубком Первого канала встречались с ним, когда он приехал смотреть игроков для сборной Чехии. Он жил в Чешском доме на Тверской. Пришел как-то к нему, а охранники мне говорят: «О, Андрей, когда вы с Милошем в «Спартак» вернетесь?». Люди до сих пор помнят!
Секрет успеха «Спартака»
— Это, прежде всего, умение Милоша создать рабочую атмосферу в коллективе, когда игроки общаются, дружат, бьются на льду друг за друга. Даже неважно — игроки, массажисты, доктора, сервисмены. Мы старались создать хорошую атмосферу. Была настоящая семья. Люди говорили, что такой атмосферы не было нигде.
Каждое утро Милош брал кофе и шел общаться к ребятам в раздевалку, а не сидел в тренерской. Потом он мне рассказал, что общение с игроками — очень важный момент. Так ты сможешь увидеть их настроение. Представляете, их 30 человек. У кого-то могут быть семейные проблемы, кто-то не выспался, кто-то плохо доехал. И после общения с игроками он мог поменять всю тренировку. Говорил, например, что настроение у команды не то сегодня. Соответственно, проводит такую тренировку, чтобы поднять позитивный дух, чтобы народ начал улыбаться. Он всегда заставлял игроков улыбаться, ведь от хоккея нужно получать удовольствие. Общался Милош и один на один с игроками. Всегда все заканчивалось улыбкой, пожатием рук. После игрок уже был по-другому настроен и показывал хороший результат.
Естественно, были и недовольные, но в настоящем коллективе — это нормально. Кто-то доволен, кто-то — нет. Милош всегда спрашивал: «Андрей, у тебя есть 10 игроков, которые за тебя пойдут биться?». Они впоследствии затягивают и всех остальных. Да, и с проблемными игроками сталкивались. Но в итоге получалось так, что коллектив захватывал всех своими позитивными эмоциями, и игрок переходил на нашу сторону. Когда я пришел в «Химик», у нас были достаточно взрослые опытные игроки. Всегда знали, что предсезонка — тяжелый процесс, но с Милошем мы выполняли все упражнения с удовольствием. И силы сразу появлялись, ноги бежали.
Раздевалка
— На столе у него всегда лежала книга знаменитого баскетбольного тренера Пэта Райли, с которой он путешествовал. Многое он брал для себя на заметку. Наверное, самую запоминающуюся речь в раздевалке он произнес в Уфе с «Атлантом» перед последней игрой финала Кубка Гагарина. Попросил команду расслабиться, закрыть глаза и послушать его. Говорил очень хорошие вещи: «Вспомните свои первые шаги в хоккее. Вспомните своих родных и близких, дедушек и бабушек, маму, папу, которые сейчас сидят у экранов телевизоров». Мотивационных речей было очень много. Всегда был взбудораженным, прибегал в тренерскую, кричал. А уже в раздевалке настраивал команду на позитив, объяснял хоккейные моменты, что нужно исправить. Всегда кричал: «Давай, давай, вперед, ребята!».
Хоккейная мораль
— Для Милоша — это полная самоотдача. Если ты пришел в раздевалку, должен максимально отдаваться своему делу. Плюс для него всегда была важна команда, а не личности. Всегда заставлял игроков играть на команду, на общий результат. Да и он сам, приходя на лавочку, отдавался на 100 процентов. Заводил команду, покрикивал на судей — жил хоккеем.
Был один показательный случай. Мы прилетели в одну из пауз в Чехию на сборы. А Милош уехал чуть раньше, чтобы побыть дома. Звонит мне: «Андрей, ты посмотрел место, где мы будем тренироваться?». Я, конечно, все посмотрел — там были хорошие тренажерный и игровой залы. А он хотел заниматься на улице, чтобы команда воздухом дышала. Говорю ему, что футбольное поле все в сугробах, а он смеется.
На следующее утро Милош сказал, что будем играть в футбол после пробежки. Я подумал, что это будет в зале, а Милош предложил на улице. После пробежки вся команда подошла к покрытому сугробами полю — никто не понимал, как будем тут играть. Милош сказал: «Посмотрите» и первым прыгнул в сугроб. Следом все ребята прыгнули за ним и начали затаптывать снег. Был у нас молодой Олег Ли — так его взяли и начали им закатывать эти сугробы. В этом весь Милош. Всегда говорил: «Андрей, ты не должен стоять с руками в карманах. Ты — тренер. Ты всегда должен быть первым: первым прыгнуть на площадку, если там снег, первым показать упражнения». Я очень многому у него научился. Даже больше скажу — за время совместной работы и общения вне хоккея он стал мне вторым отцом.
Гашек
— Доминик в то время был очень знаменитым и много чего повидал в хоккее. Так что у него было свое мнение на все. Вы знаете, я тоже был игроком. Не скрываю, что бурчал, с чем-то был не согласен, но никогда не лез в тренерскую работу. Тем более — в тренировочном процессе. Сколько бы ты Кубков Стэнли ни выиграл, ты не имеешь право лезть не в свое дело. Если ты хочешь тренировать, тогда займись этой профессией. В этом была проблема.
Не знаю, настраивал ли Доминик игроков против Милоша или нет. Могу только сказать, что всем своим видом, несогласием и недовольством показывал, что тренер здесь не прав. После, конечно, и наши ребята, и иностранцы начали к Милошу иначе относиться. Часто видел в раздевалке, как легионеры сидели кучкой, и Доминик что-то им рассказывал. Не знаю, может, какие-то истории из жизни. Мы же привыкли видеть единый коллектив, в котором все общаются — и русские, и иностранцы. А некоторые наши ребята не понимали, что происходит и кого слушать.Команда расслоилась — это чувствовалось.
Система
— Про Милоша много говорили и позитивного, и негативного. Но не соглашусь с теми, кто считает его несистемным тренером. Много понимаешь, когда находишься с человеком практически 24 часа в сутки в тренерской, в раздевалке, видишь, как он делает упражнения, составляет тренировочный процесс, выбирает тактику на игру. Приведу в пример СКА. Вспомните, кто из того состава умел хорошо обороняться? Единицы! Назову, пожалуй, Мортенссона, Торесена и Тихонова. В основном были игроки атакующего плана.
Так Милош и тактику подбирал соответствующую — мы играли в атакующий хоккей. Да, много пропускали, но забивали все равно больше. Мы разбирали видео, указывали на ошибки. Если бы он был несистемным тренером, не думаю, что «Атлант» с 19-го места в регулярке прыгнул бы на четвертое и дошел до финала Кубка Гагарина. Это показательно. У нас тогда сломался основной вратарь Виталий Коваль, которому Милош доверял больше. Защитники играли на уколах, с переломами. На финальную серию у нас остались шесть защитников и половина — с повреждениями. Аналогично и с нападающими. Без системы он бы никогда не добрался до этого финала.
Драка с Канарейкиным
— Федора Леонидовича я знаю давно — играл с ним в еще «Крыльях Советов». Он тоже эмоциональный человек. А началось все достаточно банально. Милош как обычно был несогласен с судейским решением и просто показал ему жестом свисток. Мол, ты бы без судей не выиграл. После сирены шли к раздевалкам, а в Мытищах команды идут в одно подтрибунное помещение. Я иду сзади, ни о чем не подозреваю. И вижу, подлетает Федор Леонидович, толкает Милоша — он чуть не упал. Скандал продолжился в подтрибунке. Пришлось встать между ними и успокаивать обоих. Перекинулись парой нецензурных фраз и разошлись по раздевалкам. Больше никаких стычек не было.
Конечно, всегда старался успокаивать его во время матчей. Когда он заводился, больше внимания уделял всем этим спорам и немного забывал про команду. Но он никогда меня не одергивал, относился очень спокойно.
СКА, «Магнитка»
— После финала с «Атлантом» мы встретились с руководством клуба. Нас вызвали пообедать и поговорить о новом контракте. Милош после общения вышел каким-то недовольным. Думаю, что они не договорились о продлении. Не знаю, в чем причина. Я при этом разговоре не присутствовал. Через неделю он мне позвонил и сказал, что есть несколько предложений. Я ему сказал, что однозначно поеду с ним. Не знаю, правда ли, что «Магнитка» предлагала контракт, но он озвучил два клуба — СКА и «Металлург» и спросил мое мнение. Сказал, что Магнитогорск ему подходит больше, чем СКА. В Питере все были звезды и не было такого сплоченного коллектива. Мое мнение, что «Магнитка» больше подходила именно под стиль, под видение хоккея. А потом он позвонил и сказал: «Мы пойдем в СКА. Для меня — это новый вызов. Хочу поработать с этой командой». Так мы оказались в Питере.
Переход в топ-клуб абсолютно не поменял Ржигу. В работе, в поведении он оставался прежним. У него всегда была фраза: «Андрей, пускай привыкают». Я говорю: «Милош, надо Россию понимать. Где-то, возможно, по-другому себя повести». На что он отвечал, что лучше ошибиться из-за своего мнения, чем из-за мнения другого человека.
У него были отличные отношения со руководством. Понятно, что они требовали оборонительный хоккей, чтобы лучше играли в обороне. Может, на почве этого было какое-то недопонимание. А так, когда они приходили после матчей поздравить нас с победой, отношения всегда были хорошие.
— Но после победы над «Витязем» поздравили они вас не самыми приятным новостями.
— Думаю, решение было принято еще после первого сезона. Когда мы проиграли серию «Динамо» 0-4, сидя в «Лужниках» после матча, думали, что все — нам отрубят голову. Но в итоге нам дали еще один шанс. Но, думаю, все заведомо было решено. Может, искали тренера. Может, кто-то не соглашался. Потом появился вариант с Юккой Ялоненом. С первого места нас уволили, да.
Уход из СКА
— Милош воспринял уход из СКА очень болезненно, как, впрочем, и уход из «Спартака». Помню, когда со «Спартаком» проиграли в плей-офф «Динамо», на следующее утро мы приехали на тренировку, и нам объявили, что мы уволены. Конечно, я видел его реакцию, как он переживал и со слезами иногда. И со СКА было то же самое. Долго общались об этом, тяжело перенесли расставание с командой. Но Милош никогда не жалел, что попал в СКА. В Питере на нашем не столь долгом пути попадались только хорошие люди. Не было никакого негатива. Всегда встречали добродушно, всегда помогали.
Семья
— Еще в «Спартаке» мы с Милошем очень близко познакомились. Дружили семьями, неоднократно был у него дома. Семья у Милоша очень хорошая. На мой взгляд, они все делали для него, чтобы он работал и ни о чем не думал. Он всегда это подчеркивал, что работать удавалось спокойно. Настоящая хоккейная семья. Сын пошел по стопам отца и стал тренером. После кончины мы переписывались, я выразил свои соболезнования.
Вино
— Это было для Милоша хобби. Он коллекционировал вина в своем интересном погребке. Там у него стояли хоккейные трофеи, подарки. Насколько знаю, он даже ездил в туры во Францию, смотрел, как производит вино. Занимался этим серьезно. Всегда говорил: «Андрей, вот закончу с хоккеем, куплю себе виноградник». В Чехии есть регион Морава, где делают отличные вина. Мы часто ездили в Чехию со «Спартаком» и СКА. И в выходной Милош, не стесняясь, приглашал всю тренерскую бригаду, массажистов, докторов, администратора команды на ужин. Если мы были недалеко от Пардубице, ехали в ресторан, а после ужина к нему домой. Сидели в винном погребке, общались.
— При этом сам Милош рассказывал, что не сильно разбирался в пиве, что странно для чеха.
— Да, согласен (улыбается). Думаю, он разбирался, но просто не так часто его пил. А вино он предпочитал чаще всего белое.
Встречи
— Когда наши тренерские пути разошлись, виделись мы не очень часто. Да, когда я прилетал в Чехию еще до пандемии, приезжал к нему домой в Пардубице, сидели, общались. Был период, когда я сам работал в Пардубице. А Милош тренировал где-то в Словакии. И его жена даже без Милоша звала меня в гости. Много общались с его сыном. Также встречались в России, когда он прилетал просматривать игроков в сборную Чехии.
Советы
— Прежде всего, у него я научился подходу к работе, к хоккею. Очень много подчерпнул упражнений в тренировочном процессе, как нужно правильно себя вести. Ведь тренер должен еще быть и психологом. Он мне всегда говорил: «Чем быстрее ты перейдешь мостик от игрока к тренеру, тем будет лучше для тебя».
Послесловие
— Всегда буду вспоминать Милоша с теплотой. Очень много мы пережили вместе и горя, и радостей. Никогда не забуду его приход в раздевалку, в тренерскую. Если у него плохое настроение, я стараюсь ему его поднять. Если же я пришел унылый, он начинает рассказывать какие-то истории. Говорил мне: «Что ты все унылый ходишь? Ты же молодой парень, жизнь только начинается. Давай повеселей». Даже после игры бывает сидели, общались. Говорю ему: «Милош, пойдем спать». А он в ответ: «Пойдешь спать, когда я скажу, молодой». Так и всегда.
Запомню его настоящим человеком, любящим жизнь. Он всегда был позитивным, всегда с улыбкой, седой. Его даже в «Атланте» называли Будулаем.