Хейтеры
— У вас в инстаграме отключены комментарии, но при этом в директ написать было можно. Вы прочитали сообщения, которые приходили во время МЧМ и после него?
— Да, все прочитал. Там поздравления с медалью, поддержка. Все внимательно изучил.
— Каков процент оскорблений среди этих сообщений?
— Ноль. Оскорблений не было.
— Ни одного?
— Да.
— Не верю.
— Хотите, я принесу телефон и мы вместе посмотрим.
— Тогда я удивлен. Хотя бы потому, что мне-то как раз писали про то, что вы плохой вратарь и это я сейчас смягчил общий тон. Но писали много, хотя я не голкипер. Казалось, что вы просто утонете в потоке оскорблений.
— Я все-таки принесу телефон.
— Не надо. Но странно все это.
— Да я и сам удивлен.
— Даже после игры с Чехией?
— Даже после нее. Видимо, все хейтеры подписаны на ваш аккаунт.
— Думал, что у нас сейчас получится беседа, в которой вы расстраиваетесь из-за критики, а я вас успокаиваю.
— Нет-нет, все в порядке. Во время чемпионата мира я заходил в интернет, но, чтобы посмотреть новости. Все игроки старались в комментарии не лезть, чтобы не отвлекаться на все это. Да и в сеть заходили редко. Решили отвлечься от всего мира, ведь у нас шел очень важный турнир.
— А после чемпионата мира кто-то подходил к вам и говорил, мол, вы сыграли слабо, проиграли какие-то матчи из-за вратарей?
— Таких людей не было. Видимо, только пишут те люди, которые сидят на диване и оценивают игры. Причем, судя по всему, они сосредоточены у вас на страничках.
— Это не так, ведь тому же Дмитрию Воронкову написали под тысячу комментариев, а у него всего пара тысяч подписчиков было.
— А мы читали, кстати. Мне кажется, что это странно. Мне всегда казалось, что в трудный момент лучше поддержать человека, чем прибивать его. Можно было мотивировать парня, типа, старайся, все еще впереди, все будет отлично.
— Вы читали то, что писали Дмитрию?
— Ага, ехали из аэропорта, он мне показал телефон.
— А вы?
— Смеялся. Это что-то типа прикольного видео, которое можно встретить в интернете. Увидел смешной ролик, посмотрел, через минуту забыл.
МЧМ
— Вы сейчас в сборной Владимира Голубовича. Я спросил его, были ли у него сомнения по поводу вашего психологического состояния. И он ответил, что уверен в вас — в том, что вы после чемпионата мира останетесь прежним.
— Я и остался прежним.
— Очень рад, но хотел спросить про другое. Как вы-то переживали турнир? Нельзя же отрицать, что матч с Чехией не получился.
— Я помню, что вы об этом спрашивали и во время чемпионата мира. Но ни тогда, ни сейчас я не видел повода для того, чтобы падать духом, накручивать себя, переживать.
— Да? Мне казалось...
— ... я признаю, что матч с Чехией был не самым лучшим. Но на этом все.
— Швеция.
— А какие у вас претензии по голам в той игре?
— Я не хочу уходить в хоккейные дебри.
— Нормально я сыграл в матче со Швецией, Германией, Швейцарией. Если брать полуфинал, то любой эксперт скажет, что с моей стороны не было никакой неуверенности в действиях.
— Просто неудачные ситуации?
— Скорее так. В моменте с пропущенными шайбами был хороший траффик со стороны соперников, хорошие попадания. Есть категория голов, когда вратарь практически ничего не может сделать.
— Я видел вашу игру не только на этом чемпионате мира, но и на других турнирах. Знаю, что вы можете играть идеально. Но в Остраве казалось, что вы действительно нервничаете даже во время тренировок.
— О, любопытная ситуация. Я слышал, что у вас сложилось такое мнение, но у меня есть этому простое объяснение. Возвращаемся к тому, что писали вам после моих матчей, все эти оскорбления, о которых мы сказали выше. Думаю, что вы просто стали жертвой таких негативных оценок. Если десятки человек говорили: «Аскаров нервничает», то вы шли на тренировку, держа эту мысль в голове. И видели совсем не то, что происходило на самом деле. На самом же деле ничего подобного и близко не было. Я был совершенно спокоен, работал так, как на других турнирах. И вы бы не увидели никаких различий, если бы не читали комментариев.
— Понятно. Но давайте скажем честно: молодежный чемпионат мира в Остраве был не самым лучшим вашим турниром.
— Мы стали вторыми. Можно ли сказать, что «серебро» — плохой результат?
— Мы хотели первое место.
— И мы хотели. Наверное, вопрос можно поставить иначе. Мог ли я сыграть лучше в том же матче с чехами? Да, можно было лучше. Но, в целом, турнир был удачным. Но для себя я оставил позади то, что было в Чехии. Начались игры, меня снова позвали в сборную, впереди турниры, юниорский чемпионат мира. Не нужно вспоминать Остраву постоянно. Месяц прошел.
— Возможно ли все забыть?
— Хоккейный сезон длинный. После каких-то удачных игр нельзя поймать «звезду», чтобы не захлестнула эйфория. После каких-то провальных игр нельзя слишком долго сокрушаться, чтобы не впасть в депрессию. Было, сделал выводы, пошел дальше.
— Но вы немного играли после чемпионата мира. Это не связано с тем, как выступили в Остраве?
— Я приболел. После такого турнира здоровье подвело.
— Что-то нервное?
— Не то, чтобы нервное. Просто во время таких турниров отдаешь все, чрезмерное напряжение приводит к тому, что иммунитет ослабевает и любая инфекция становится проблемой. Все-таки перед чемпионатом мира у нас были длительные сборы, проделана колоссальная работа. Когда все закончилось, то организм уже слаб. Неделю я пропустил, затем вышел на лед и сыграл в ВХЛ. Кстати, матч выиграл.
— Не было ли проблем с этой игрой в ВХЛ?
— Нет, сразу вошел. Чуть-чуть не хватило для того, чтобы сделать «сухарь».
— Закрывая тему. Знаете, что самое удивительное мне написали про вас? Аскаров выходит на лед только потому, что он в системе СКА.
— Что я должен на это ответить?
— Не знаю. О, вспомнил еще. Многих, да и меня в том числе, смутила такая вещь. После финального матча в микст-зону ребята выходили расстроенными, со слезами на глазах. Но я еще не дошел до пресс-центра (а идти до него две минуты), как пошли уведомления о прямых эфирах из раздевалки. А там танцы, веселья.
— Не могу понять и почему, к этому прицепились. Ну да, в раздевалке уже было такое настроение. А что мы должны были делать? Сидеть и плакать?
— Я ничего не советую.
— Мы были очень расстроены поражением, на льду никак не могли поверить в это. Но прошло какое-то время. Закончился турнир. У нас серебряные медали. Все-таки это достижение. Кому было бы легче, если бы сидели, молчали до отъезда со стадиона?
— Все ждали страданий.
— До конца жизни что ли? Так не бывает. Игра-то уже закончилась. И если ты будешь долго убиваться, плакать после каждого поражения, то ничего хорошего не выйдет. Слезами уже не помочь. Во время матча надо было выкладываться полностью.
Драфт и будущее
— Скажите, а почему сборная России проиграла финал?
— Дисциплина подвела.
— Только из-за нее?
— Я искренне считаю, что на этом турнире наша команда была сильнейшей.
— Вы будете первым номером на следующем молодежном чемпионате мира. Что измените в себе, в подготовке?
— Наверное, ничего не изменю. Я буду взрослей через год.
— Разговаривал со скаутами по поводу ваших перспектив на драфте. Они очень удивлены, что я спрашиваю о молодежном чемпионате мира. Мол, никто в Северной Америке не оценивает игрока по одному соревнованию.
— И я про это. У меня был Кубок Вызова, Кубок Глинки, юниорский чемпионат мира. Опять у нас все сводится к тому, что вы считаете, будто я плохо сыграл в Остраве. Но у меня была одна неудачная игра. А почему-то не вспоминают встречу со Швейцарией.
— Там было отличное спасение.
— При счете — 0:0. И вы знаете, как начали бы играть швейцарцы, поведя они в счете. Конечно, никто в НХЛ не будет давать оценку на основании одной игры, одного турнира. Смотрят в перспективе. Мы с вами, кстати, перед турниром говорили по поводу драфта, куда бы я хотел попасть.
— Вы сказали, что от вас ничего не зависит.
— Это правда. Но, конечно, мне бы не хотелось попадать в клуб, где есть сильный первый номер с длительным контрактом. Точнее думаю, что и в НХЛ меня не будут выбирать те, у кого в системе полно сильных голкиперов. Зачем им это?
— Вы не думаете заключить более длительное соглашение со СКА?
— У меня контракт до конца следующего сезона. Давайте посмотрим, как пройдет это время.