Защитник «Сан-Хосе» Николай Кныжов в интервью «СЭ» рассказал о переезде в США в 16 лет.
«Я хорошо учился в российской школе, по английскому языку получал пятерки — еще бы, с такой мамой, которая и здесь спокойно разговаривает с носителями, — сказал Кныжов. — Был уверен, что приеду в Америку и все тоже будет легко. При переписке на английском никаких проблем не испытывал.
Первым делом после приезда меня запихнули в школьный класс. Никого там не знал, потому что парень из той семьи, где я жил, почему-то ходил в другую школу. Учитель начал давать задание, я перевел первую половину первого предложения и дальше уже ничего не понимал. Все дети открыли книги, начали что-то писать, а я даже задание не понял!
Это в России в классе человек по 20. У меня в аризонском было около 40, и я один сидел за первой партой в полной растерянности. Тихонько подозвал учителя и попросил помочь. Он подошел, начал еще раз объяснять — я все равно ничего не понял. Учитель тоже хорош — мог бы войти в положение и помедленнее объяснить, а он отмахнулся и сказал: «Do your best» («Делай как сможешь». — Прим. И.Р.). В итоге, чтобы не выделяться, тоже открыл книгу и просто начал переписывать первый попавшийся параграф в тетрадь.
Прошло время, я потихоньку знакомился с ребятами в школе. Одноклассники хотели мне помочь, очень хорошо меня приняла семья, в которой я жил, помогала с уроками. До сих пор с ней общаемся. Естественно, первое время оценки были ужасные, но ничего страшного.
В раздевалке было еще сложнее. Ребята орали что-то друг другу, а я не мог разобрать ни слова. Но стоило выйти на лед, как все сразу сдружились, потому что хоккей объединял нас, на каком бы языке мы ни говорили. После первой тренировки все стало идеально, но английский я все равно усиленно учил. У меня ушел примерно год на то, чтобы перестать мыслить по-русски и переводить на родной язык каждое слово. Нужно было начать думать на английском, чтобы не терять времени ни в школе, ни на льду».
(Игорь Рабинер)